***
Комната Икара оказалась примерно настолько же захламлена, насколько Кассандра и ожидала; из каждого угла небольшого помещения девушку пронзали взглядом линзы на концах труб из различных металлов, по полу валялись желтоватыми пятнами исписанные куски пергамента, а чтобы пройти к любезно предоставленному ей стулу пришлось лавировать между несколькими маленькими столиками, заваленными гаджетами непонятного происхождения и цели. Сам Икар устроился на кровати; выглядел он чуть лучше, чем в школе, и даже вполне натурально улыбался; вот только тога его промокла от пота, а руки мелко дрожали. Кассандре пришло в голову, что даже предсмертное состояние не омрачило бы для Икара факт появления её, Кассандры, в его скромной обители. Девушка сделала глубокий вдох и посмотрела на Икара настолько строго, насколько хватило сил. Тот невинно улыбнулся ей в ответ, абсолютно не читая её настроения. — Ладно, рассказывай. Что с тобой? Что это за штуки? Икар молчал. Улыбка медленно сползала с его лица, уступая место выражению полной растерянности. — Ты ведь их не глотал, нет? — Нет. — Ответил, наконец, Икар. — Они сами появляются. Где-то во мне. Потом выходят наружу, когда им вздумается. — И давно у тебя так? — Голос Кассандры оставался предельно серьёзен и спокоен, но она ощутила в руках непривычный холод. — С пятницы. Я… - Парень замолчал, словно решаясь. — Я решил провести небольшой опыт, и кое-что пошло не так. Больше ничего сказать не могу, да это и не важно. Что есть, то есть. — То есть, ты сам это с собой сотворил… — Кассандра не хотела повышать голос, это вышло словно само собой, — Ну и как это называется, а?! Дедал-то знает? Что он на это сказал? — Не говори отцу! — Всполошился Икар, на миг потеряв равновесие на уголке кровати, — Он с меня шкуру спустит, если узнает. — Он немного помолчал. — Я думаю, оно само пройдёт. Как-нибудь. Я уже даже привык. Икар неожиданно встал, подскочил к одному из ящиков стола и, порывшись в нём, извлёк на свет горсть блестящих предметов. — Вот, посмотри. Не беспокойся, я их помыл. Кассандра неуверенно приняла из рук друга незнакомые ей предметы. Это действительно были маленькие металлические диски; по краю каждого из них шли мелкие зазубрины, а по центру располагалась небольшая круглая дыра. — Что это, всё-таки, такое? — Спросила Кассандра, вертя одну из непонятных вещиц в руках. — Это называется шестерёнки. Очень полезные, на самом деле, штуковины, их много к чему можно приспособить. Я не стал все подбирать, но у меня и так накопилось достаточно, целый ящик уже… — Голос Икара звучал радостно, почти что гордо. Это окончательно вывело Кассандру из себя. — Ты хоть понимаешь, что натворил?! — Взвилась девушка, резко вставая со стула, — Сделал со своим телом невесть что, а теперь ещё и радуешься! Ты на себя-то посмотри, выглядишь хуже некуда! Тебе они есть и спать не мешают, эти твои шестерёнки?! — Ну… - Икар отстранился от неожиданности, забравшись с ногами на кровать и уперевшись спиной в стену, к которой та примыкала, — Поспать мне действительно особо не довелось, рвало прямо посреди ночи. С едой тоже ситуация не очень - от неё становится только хуже. Вчера мне, вроде бы, полегчало, я даже решил, что пойду в школу, но сегодня с утра опять началось… — Икар снова умолк, глядя куда угодно, только не на Кассандру. До него, похоже, начинало медленно доходить незавидное положение его дел. — Я оплошал, да? — Ещё как! - Воскликнула Кассандра, радуясь, что её наконец-то услышали. — Мы сейчас же идём к Дедалу, ты признаёшься в том, какой ты беспросветный дурак, и мы вместе что-то решаем. Сводим тебя к Гиппократу, он наверняка с таким сталкивался, что-нибудь придумает, а пока… Кассандра осеклась на полуслове, заметив, как изменился в лице Икар. Все его мышцы разом напряглись; тело вновь била дрожь. Кассандра поняла, что сейчас случится, и Икар, очевидно, тоже - он вскочил с кровати и, путаясь в собственных ногах, кинулся к двери. Приступ настиг его на середине комнаты - парень упал на четвереньки, выгнув дугой спину, глаза закатились, обнажив покрытые алой сеточкой сосудов белки. Кассандра, не совсем отдавая себе отчёт в своих действиях, упала на колени рядом с ним и положила руку ему на спину, стараясь осторожными поглаживаниями помочь ему хоть немного расслабиться; спина была твёрдой, как камень, намокшая тога прилипала к телу. Парень издал утробный, похожий на рычание стон; на пол из его рта хлынул поток блестящих зазубрин, перемежаемый чёрными пятнами; что это, Кассандра разглядеть не могла, да и не пыталась. Куда больше её волновало состояние самого Икара: слёзы текли по его щекам не переставая, тело трясло, волосы спадали на лицо, мешаясь и путаясь. Кассандра не знала, как ещё может ему помочь, поэтому просто поглаживала его по спине, надеясь, что приступ скоро пройдёт; он казался куда сильнее предыдущего. Время казалось растянутым в бесконечности, и Кассандра в какой-то момент словно отключилась от реальности, завороженная блеском россыпи шестерёнок на полу. В себя её привёл стон Икара; он, кажется, закончил исторгать из себя шестерёнки, и теперь мелко дрожал, обхватив руками колени; покрасневшие глаза слезились, дыхание было неровным и сбитым. В какой-то момент он попытался встать, но тут же едва не упал обратно на пол, прижав обе руки к животу; лицо его вновь исказилось, теперь уже от боли. — Что, что не так?! — Кассандра слышала свой голос как будто со стороны. — Мой желудок… — Простонал Икар, не разгибаясь. Кассандра перевела взгляд на груду шестерёнок на полу, почти что ожидая увидеть на них кровь; крови, однако, не было. Это обнадёживало. Девушка помогла Икару встать, придерживая его за плечи; их разница в росте внезапно оказалась весьма кстати. Она довела его до кровати и помогла устроиться полулёжа; тот ничего не говорил, но его воспалённые глаза смотрели на неё с небывалой нежностью. — Подожди, я принесу воды. — Не дожидаясь ответа, Кассандра быстро сбегала в помещение, служившее кухней, которое она заметила ещё при входе в жилище изобретателей, и вернулась с кувшином; Икар с благодарностью принял его и принялся пить мелкими, судорожными глотками. Кассандра помогала ему, придерживая кувшин. — Тебе лучше? — Спросила она, когда Икар наконец-то оторвался от кувшина. Тот слабо кивнул, всё ещё прижимая одну руку к животу. От вида его беспомощности у неё кольнуло сердце; вся его фигурка выдавала то, что ему нужно от неё сейчас нечто большее, чем помощь в питье. — Может, мне тебя ещё обнять? - Спросила Кассандра саркастично, стараясь вернуть себе видимую уверенность. Икар перевёл на неё затуманенный взгляд разноцветных глаз. — Да. Кассандра на секунду опешила, не ожидая столь прямого ответа, но что-то внутри неё заставило повиноваться; наклонившись к полулежавшему на кровати парню, она осторожно обвила руками его плечи и прижала тщедушное тело к себе. Это было странное ощущение: Икар множество раз обнимал её, но сама она никогда не обнимала его. Сквозь тонкую ткань тоги она могла чувствовать его рёбра; его спина оказалась горячей, а сердце билось неестественно быстро. Это заставило сердце самой Кассандры странно ёкнуть и пропустить пару ударов; Кассандра отстранилась, испугавшись испытать это снова. Икар не стал её удерживать - на его лице появилась слабая улыбка, а взгляд, похоже, витал где-то далеко отсюда. Он выглядел совсем ещё ребёнком, хрупким и нуждающимся в защите; сердце Кассандры защемило. “Обними его снова, ты этого хочешь” — пели Музы у неё в голове. “Чёрта с два. Пошли вон, проходимки” — мысленно ответила им Кассандра. Вместо этого она осталась сидеть рядом с ним на кровати; подростки застыли, как изваяния, не разговаривая, даже не глядя друг на друга, но просто ощущать кого-то рядом оказалось вполне достаточно. Время увязло и тянулось медленно, но не мучительно - после пережитого стресса Кассандра была сама удивлена нахлынувшему на неё покою. Где-то в жилище скрипнула, потом хлопнула дверь. — Отец вернулся, - Тихо произнёс Икар. — Мы выйдем к нему и всё расскажем, — Ответила Кассандра. Икар спорить не стал.***
Икара не было в школе ровно неделю; никто, похоже, не обратил на его отсутствие никакого внимания, кроме Герка и Кассандры, которые и так знали больше, чем остальные, хоть и далеко не всё. Икар попросил Кассандру уйти, как только они сообщили ошарашенному Дедалу, что есть разговор; она решила довериться парню и дать ему поговорить с отцом наедине. Разговор, судя по всему, возымел эффект: всю неделю Дедал, ведя уроки, был мрачен и неразговорчив, дверь в своё жилище никому не открывал, но время от времени посылал в сторону Кассандры благодарные взгляды. Подойти к нему и о чём-то его спросить ни один из друзей так и не решился. Они уже начинали всерьёз беспокоиться, когда Икар наконец-то появился на пороге школы, свежий и отдохнувший; ничто не напоминало о том, что он совсем недавно был чем-либо болен. Первым, что он сделал, было накинуться на Геркулеса и Кассандру с объятиями, вереща о том, как он по ним скучал; Герк ответил на объятие с не меньшим энтузиазмом и даже прокрутил Икара в воздухе, будто тот весил не больше песчинки; Кассандра отнеслась к атаке дружбой более сдержанно, но не сумела утаить улыбки. Икар был снова в строю; за первый же день он умудрился замучить учителя своими вопросами, опрокинуть тарелку на новую тогу Адониса и окончательно достать Кассандру своими бесконечными комплиментами. Та, однако, нашла их куда более сносными после недели отдыха, и практически не посылала в сторону Икара гневных взглядов. Под конец дня, проводив Герка до ворот школы, она уже собралась поворачивать к дому, когда её нагнал Икар, весь запыхавшийся и явно счастливый; без какого-либо предупреждения он взял обе её ладони в свои и решительно их потряс. — Спасибо тебе. — Едва ли не выкрикнул он. — Просто спасибо! — После чего, также внезапно, как и появился, сын Дедала повернулся вокруг своей оси и удрал в неизвестном направлении, наверняка доставлять кому-то проблемы. Кассандра осталась стоять у ворот, отрешённо глядя в чистое синее небо; на губах её играла улыбка, лишённая и толики фальши. Руки Икара были тёплыми, почти что горячими. Всё было в порядке.