Радио

Вечер был спокойным и тёплым. За окном почти не слышно ветра, и огромная луна освещает дороги. Редкие тени прохожих мелькают на подоконнике большими, изворотливыми фигурами. — Тш, всё в порядке, Дэнни, — мягко говорит женщина, гладя мальчика по голове. Тот уже накрыт одеялом и боязливо выглядывает из-под него. — Нечего бояться, хорошо? Тот недолго молчит. — Сегодня х-холодно… — Мне принести ещё одеяло? — Вэнди поднимается, но сын быстро хватает её за руку. — Н-не уходи! Не уходи! — Хорошо?.. — Она растерянно присаживается обратно, поправляя волосы. — Ты боишься чего-то? Сын осторожно кивает. Его глазки блестят от заметного страха. — Никто не сможет навредить тебе, хорошо? Мы далеко оттуда. — с лёгкой улыбкой женщина гладит его по голове. — Всё позади. Всё очень… Это место очень далеко. — М-мне кажется, он придёт. Зрачки Вэнди расширяются от страха и та поджимает губы перед тем как выпрямиться, оглядеться и только потом ответить. — Он?.. Та спрашивает скорее для того, чтобы услышать любое имя. Любое, кроме того, что только что появилось в голове. Вместо ответа сын осторожно кивает. После чего сглатывает, и женщина видит, как его глазки наполняются слезами. — А…Н-нет, всё в норме. Тише, я… Включу музыку, хорошо? Тебе станет спокойнее? Мальчик вновь кивает, в то время как Вэнди поднимается и идёт к небольшому шкафчику. Там, на одной из полок, располагается радио. Женщина берёт его в руки и подходит обратно к кровати, укладывая его на колени, чтобы включить. — У тебя есть любимая песня, док? — как можно спокойнее спрашивает она, улыбаясь. Собеседник только помотал головой. — У меня есть. Она…играла, когда я была ещё маленькой. Наверное, её уже никто и не знает. Дэнни заинтересованно уставился на неё. — Там было что-то про…про солнце. Точно, — Она счастливо улыбнулась, начиная напевать. — «Солнечный лучик по небу идёт, солнечный лучик...»Как же там?.. Нет, не помню... — М-мне нравится. — Чуть расслабившись отвечает Дэнни. — Я рада. Но, х-хех, такое уже не слушают… — Та подняла кисть руки. — Посмотрим, что нам скажет мистер-радио? Дэнни осторожно кивнул, поджав губы. Его мама начинала крутить небольшое колёсико на приёмнике. В комнате появился едва слышный, шипящий звук. — Сейчас вечер, н-наверняка играет что-то весёлое. Или тихое. Д-да, нам ведь нужно что-то потише, верно? — Угу. Вэнди выдохнула с облегчением, когда услышала тихую, джазовую мелодию. — Как тебе? — Она улыбнулась собственной изобретательности. Мальчик же всё ещё выглядел немного напряжённо, но вскоре прикрыл глаза, улыбаясь. Вывод был очевиден: ему нравилось. Комната погрузилась в тишину, сопровождаемую приятной, тихой музыкой. — Мне остаться с тобой? — Едва слышно поинтересовалась женщина. Собеседник мотнул головой и выдохнул. — Зови, если что. Хорошо? Я обещаю прийти поскорее. — Т-тебе тоже надо поспать. — Да, док. Но чуть позже. — Она поцеловала мальчика в лоб и направилась к выходу. Перед тем, как оказаться на кухне, Вэнди осмотрела маленькую комнатку. И, наконец, оказалась в коридоре. Прошло много времени, но Дэнни так и не смог забыть. Наверняка его мучают кошмары, о которых мальчик старается не говорить. Но Вэнди всё равно видит его лицо по утрам. Видит, как ему страшно и плохо. В последнее время мальчик стал всё чаще говорить, что «он придёт». И это пугало не только его самого. Вдруг, придёт на самом деле?.. Вдруг, он уже здесь? Вэнди присела на небольшой стульчик на кухне. Ей было страшно думать об этом. А ещё страшнее — знать, что если Дэнни говорит что-то — это скорее всего правда. Скорее всего кошмары никогда не оставят их. Даже после переезда, даже после психиатра. Ведь психиатр помогает только тогда, когда причины кроются в твоей голове. А на этот раз причины были во всём вокруг. Как им теперь жить? Таблетки вряд-ли помогут, а новые люди уходят слишком быстро. Стоит им только увидеть, что с этой семьёй что-то не так. Что они неизлечимо больны. Вэнди приложила ладонь к своему лицу и тихо заплакала. Стены давили на неё, давила едва слышная из комнаты музыка. Разве они заслужили всё это? Разве они сделали что-то, чтобы получить столько боли? Дэнни — хороший сын, и, а она — хорошая жена. Они сделали так много плохого, что Из комнаты послышался крик. Женщина тут же подорвалась с места, минуя коридор. — Дэнни! Она слышала чей-то голос. Мужской и низкий, извучащий одновременно с музыкой. — Господи, Дэнни! — Она забежала в комнату, застав сына на крае кровати, дрожащего от страха и громко кричащего. Из радио раздавался громкий, перебиваемый криками, плач. — Ч-что это? — Женщина тут же подбежала к сыну, стараясь отвести его хотя бы к стене. До двери идти слишком далеко, да и куда им вообще бежать? На улицу? Снова? — Он здесь. — Тихо произнёс мальчик, поджав губы. Он дрожал, словно осиновый листик. — Кто?.. — Осторожно спросила та, шёпотом, прижимая к себе ребёнка. Мальчик же больше ничего не сказал. В э н д и Динамики радио заговорили тихим голосом. В э н д и Обладательница имени всхлипнула. Её тело тут же начало сильно дрожать, на лбу проявились капельки пота. Ей понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы начать плакать. П о м о г и м н е Дэнни приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но женщина тут же прикрыла его рукой. По её щекам текли слёзы, и Вэнди дрожала так сильно, как тогда. Голос слишком напоминал ей тот день. Голос слишком созвучный с ударами топора. — Н-ничего не говори… Молчи, м-молчи, Дэнни… — Она сказала это тихо, всхлипывая и пытаясь закрыть от «этого» собственного ребёнка. П о м о г и м н е — Ему больно. — Тихо ответил мальчик, застыв от страха. Он дрожал, но чувствовал себя каменным. П о м о г и м н е, п о ж, а л у й с т а, п о м о г и м н е, п о ж, а л у й с т, а Вэнди зажала рот уже себе. Она не могла закрыть глаза из-за постоянно собирающихся в них слёз. — Он хочет домой. — Продолжил Дэнни, словно переводя постоянные хрипы о помощи. П о ж, а л у й с т а, п о м о г и м н е — М-мы никогда не… Мы не в-вернёмся туда, ты слышишь?.. — Она и сама не знала, кому из трёх присутсвующих это сказала. Возможно даже себе. — Мы никогда туда не вернёмся! В комнате ненадолго стало тихо. Единственное, что можно было услышать — хрипящий плач. Женщина слышала такой очень давно. В тот день, когда мужу приснился кошмар о том, что тот убил их. Я т, а к с к у ч, а ю Вэнди зажала рот рукой, уже скуля от собственной беспомощности. Этот голос не был злым. Этот голос не звучал угрожающе или так, словно человек лгал. Сейчас она сама словно физически ощущала всю ту боль, что могла услышать. Я т, а к с к у ч, а ю п о в, а м — О-он…не хочет, чтобы мы вернулись. — Продолжил мальчик, сглотнув. Я х о т е л ч т о б ы в ы б ы л и с ч, а с т л и в ы Дэнни отошёл от матери на один шаг, и та, не выдержав, начала рыдать, спускаясь вниз по стене спиной. М н е т, а к б о л ь н о. Я н е м о г у у й т и. Я н е м о г у д ы ш, а т ь. Я н е м о г у в с п о м н и т ь в, а с Женщина закрыла уши руками, покачиваясь из стороны в сторону. Её трясло так, что изображение перед глазами невольно размывалось. Ей хотелось кричать, но даже крик застыл где-то в горле. Я т, а к в и н о в, а т Теперь кричал уже голос в динамиках. И самым страшным в этом голосе была искренность. Искренность, смешивающаяся с тихой музыкой, которая была уже совсем другой. Давней и знакомой. П р о с т и м е н я. Я т, а к с к у ч, а ю, п р о с т и м е н я. П р о с т и м е н я. П р о с т и м е н я, п р о с т и м е н я. П р о- Голос становился всё громче до момента, когда радио сильно заискрилось. И, издав противный звук, упало на пол. Теперь оно хрипело помехами, и от голоса не осталось ни следа. Только сейчас Вэнди открыла глаза, пытаясь оглядеться. Сын находился рядом и испуганно озирался по сторонам, подняв указательный палец левой руки. — Ему там очень холодно.