Экскурсия продолжается

Мсье Дюк находился в бодром расположении духа. Наконец-то! То, к чему он так долго готовился, свершится сегодня. Большая императорская корона должна быть уже на борту «Глории», а ответственность за её пропажу возложат на большевистское правительство. В музей как раз нагрянул сам господин, или по-большевистскому — товарищ, Смирнов. Он обо всём догадывался, но Дюка это не смущало. Так было даже интереснее. Как партия в шахматы. И Дюк был уверен, что шах и мат поставит только он. У чекистов нет шансов. Во время экскурсии Дюк изредка поглядывал на Смирнова. Его спокойное непроницаемое лицо немного раздражало, но Дюк знал, что это лишь маска. Короны нет, а значит, противник всего лишь скрывает панику. Эта мысль только прибавляла бодрости. Француз был в восторге от музея. В нём собраны поистине великолепные коллекции самых разнообразных произведений искусства. А Дюк умел ценить прекрасное. И здесь ему предоставлена замечательная возможность совместить приятное с полезным. Наслаждаясь мыслью о скорой сенсации, он не сразу заметил, что в каждом новом зале экскурсия длилась значительно дольше, чем в предыдущем, а экскурсовод всё чаще вдавался в мелкие подробности, которые можно было бы и опустить. Тянут время, догадался Дюк. А есть ли смысл? Корона более чем за тысячу километров отсюда у берегов Одессы на борту парохода «Глория», который уже должен взять курс на Кейптаун. Гости стояли в предпоследнем зале, где находились картины, изображавшие сюжеты из Библии. И тут экскурсовод явно перегибал палку с подробностями, останавливая внимание на каждом малозначительном сюжете. Казалось бы, всё, что можно было сказать, сказано, и можно уже отправляться в следующий зал, где витрина с короной, то есть только витрина — без короны. Но экскурсовод, чтоб ему хорошо жилось, снова завёл свою шарманку: — Господа, вы, наверное, знаете биографию персонажей Нового Завета. Она восходит к Ветхому Завету. Но я вам напомню. Кратко, — пообещал он. — Авраам родил Исаака. Исаак родил Иоанна. Иоанн родил Иуду и братьев его Фареса и Зару от Фамиры. Фарес родил… Дюк уже не вслушивался, кто там кого родил, всё равно бы не запомнил. Тем более, что личностей, упомянутых после Исаака, он даже не знал. Дюк вообще был равнодушен к религии и всему, что с ней связано. Библию он читал в первый, он же последний, раз в детстве и довольно смутно помнил сюжеты Ветхого Завета. Помнил немного про Авраама, прародителя еврейского народа. Про его сына Исаака, который родился, когда родителям было уже под сотню. Про сына Исаака Иакова, который обманом получил отцовское благословение, предназначавшееся старшему брату. Про сына Иакова Иосифа, проданного в рабство братьями, дальнейшие его приключения в Египте, воссоединение с семьёй, после которого евреи и поселились в стране фараонов, откуда много позже уходили под руководством Моисея. Дюк в общих чертах помнил историю появления десяти заповедей, из которых знал только одну — не убий. Впрочем, заповедь эту, как и остальные девять, он всё равно не собирался соблюдать. Да простит его покойный полковник Кудасов. Из Ветхого Завета Дюк ещё припомнил несколько эпизодов из биографии царя Давида и его мудрого сына Соломона… На этих персонажах его знания Ветхого Завета заканчивались. Через несколько мгновений Дюк понял, что зря он всё это сейчас вспоминал. Экскурсовод вовсе не ограничился кратким упоминанием генеалогии библейских персонажей, как обещал. Перечислив, кто от кого родился, он начал историю снова с Авраама, только теперь с подробностями. За эти ужасные, долгие и скучные часы Дюк вспомнил из Библии абсолютно всё и даже то, чего он никогда не знал. Впрочем, подробным пересказом биографии персонажей Ветхого Завета экскурсовод не ограничился, и повествование плавно перешло в ещё более детальный пересказ Нового Завета. Дюк был в ярости. Неужели он приехал в страну, которой управляют ярые атеисты, чтобы узнать содержание Библии со всеми подробностями? Да ни одна страна его так не удивляла, как Россия, причём с любым правительством, хоть с царским, хоть с нынешним. Присесть бы куда-нибудь. Всё-таки Дюк уже не молод, седьмой десяток как-никак. И находиться на ногах в течение нескольких часов было для него делом нелёгким. Вот только все места уже заняли немолодые дамы, а Дюку оставалось только сожалеть о своей половой принадлежности и социальном статусе, обязывающих при любых обстоятельствах оставаться джентльменом или хотя бы делать вид. В глубине души француз завидовал индусу, который не заботился о приличиях, а просто сел на пол и ел булку. Да, кушать, кстати, тоже очень хотелось. И Дюк мысленно проклинал экскурсовода, Смирнова, Россию… и свою идею посетить этот чёртов музей. Единственным утешением была мысль о том, что его мучения будут вознаграждены, едва только откроется дверь следующего зала. От долгого и нудного рассказа устали самые заинтересованные слушатели. Даже шотландец, который почти всю экскурсию внимательно слушал и ловил каждое слово экскурсовода, сейчас зевал, не стесняясь. Большинство гостей стояли, прислонившись к стене или дверям. Видимо, стоять так долго устали даже молодые, чего уж говорить про мсье Дюка. Ещё бы — в этом зале они находились четыре часа, а сколько до этого ходили по другим помещениям музея. Экскурсия медленно, но верно превращалась в настоящую пытку: ни тебе посидеть, ни тебе покушать, ни тебе тишины. Терпи и слушай Библию! А Смирнов, этакий хитрый лис, не сдавался. Он всерьёз решил играть до конца, чего бы это ни стоило. Но Дюк тоже не из робкого десятка. Сколько бы они не тянули время с помощью нудного старика, рано или поздно им придётся открыть двери в следующий зал… А Дюк подождёт. Он выдержит, выстоит. Просто из принципа. Он не из тех, кто сдаётся. В дверях появился молодой человек, видимо, подчинённый Смирнова. Он несколько раз за экскурсию подходил к своему начальнику, и они о чём-то переговаривались. Дюк хотел было узнать, в чём суть их разговоров, но они всегда стояли слишком далеко, а подойти ближе означало выдать своё нездоровое любопытство. В этот же раз разговоров не было, ограничились только кивками головы. И тут случилось чудо. Как в очередном эпизоде Библии о том, как удалось несколько тысяч человек насытить всего пятью хлебами. Экскурсовод удовлетворённо вздохнул: — Об этой картине можно говорить бесконечно, но, к сожалению, я должен быть кратким. «Кратким?! Да он издевается!» — пронеслось в мыслях Дюка, но злость его тут же растаяла, едва старик сказал следующую фразу: — Экскурсия продолжается. Прошу, господа. — Посетители сразу оживились и поспешили к дверям. — И в заключение нашей экскурсии, господа, зал, в котором хранится Большая императорская корона. Экскурсовод изредка поглядывал на Дюка, и в его взгляде читалась усмешка. Но старому французу было всё равно. Его «любезно» пригласили войти в зал первым. И вот — цель достигнута. — Короны нет! Короны нет, господа! — восторженно закричал Дюк, подняв руки, словно одержал победу на поле боя. Вся публика тут же забыла про усталость, охватившую всех во время чтения стариком Библии. Дюк переговаривался со всеми репортёрами, которые оказывались возле него, давая им не столько интервью, сколько указания, что и как писать. Сенсация! Скандал! Большевики разграбили все царские драгоценности! Где Большая императорская корона?! — Здесь! — прозвучало где-то далеко и в то же время так близко. Словно Глас Божий. Нет! Не Глас — Возмездие! У Дюка зашевелились волосы на голове. Что это? Двое парней-чекистов, которые погибли в Париже. Одного сбил на автомобиле поручик Перов, другого должны были сбросить с Эйфелевой башни. Но вот они здесь. Живые. А с ними ещё цыган, весь в крови. И девица, похожая на ангела, но вся в чёрном. И в её руках… корона. Дюк протёр глаза, но видение никуда не исчезло. Но как? Неужели его постигла небесная кара? Нет, конечно, просто он наслушался Библии. Это не кара, а проклятые большевики, которые сумели его, старого интригана, перехитрить. Корона снова в витрине. — Это есть факт, мсье Дюк. Это есть поражение. Дюку хотелось достать из кармана пистолет и пристрелить Смирнова, как ранее он пристрелил полковника Кудасова. И ещё прикончить его четверых недорослей. Дюку хотелось разразиться бранью. Но всё-таки он нашёл в себе силы просто уйти. Поражение нужно принимать с достоинством. Путь ему преградил экскурсовод. Его инвалидная коляска стояла в дверях и блокировала проход. Старик смотрел на французского гостя с добродушной улыбкой. — Куда же Вы? А экскурсия? Почему-то сейчас Дюк больше всех ненавидел именно этого всезнающего старика, из-за которого ему пришлось проторчать здесь Бог знает сколько часов, чтобы потом уйти опозоренным. Не Смирнова, не четверых сопляков, не большевиков, а именно этого проклятого экскурсовода с его Библией. — Вы сказали, что это последний зал, — Дюк изо всех сил пытался говорить вежливо, хотя никогда ещё ему не стоило таких усилий скрывать свой гнев. — Да, но Вы только увидели Большую императорскую корону, а я ещё должен поведать про неё удивительную историю. Экскурсия продолжилась…