А поутру они проснулись

Если бы Константину Лисицыну сказали: «Костя, тебя расстреляют, если ты сию минуту не встанешь!» - он бы ответил: « Расстреливайте, делайте со мной что хотите, но я не встану». Не то, что встать – ему казалось, что он не сможет открыть глаза потому что, если только он сделает это, сверкнет молния и его голову тут же разнесет на куски. В этой голове бухал тяжелый молот, между глазными яблоками и веками проплывали бурые пятна с зелеными ободками. В довершении всего тошнило. Костя старался что-то припомнить, но всплывало одно – он стоит с рюмкой в руке и говорит что-то важное. Но где и с кем он был, майор решительно не мог вспомнить. Решив хотя бы определить, где он находится сейчас, Костя разлепил слипшиеся веки. После нескольких героических усилий он понял, что лежит у себя на кровати. Тут ему так ударило в голову, что он закрыл глаза и застонал. Пошевелив пальцами ног, Костя догадался, что он в носках. Трясущейся рукой провел по бедру, определяя в джинсах он или нет. Не определил. Наконец, сообразив, что никто ему ничем не поможет, решил подняться, каких бы нечеловеческих усилий ему это ни стоило. Встал. Утвердился на ногах, сделал шаг, другой и со стоном опустился на четвереньки. Так было значительно легче. Ему было необходимо добраться до кухни, до воды. Он пополз, постанывая. Остановившись передохнуть в коридоре, случайно бросил взгляд в висевшее на стене большое зеркало. В нем он увидел человека с торчащими в разные стороны волосами, опухшей, покрытой черной щетиной физиономией, с заплывшими глазами, с галстуком на шее, в трусах и носках. В этом человеке после длительного и вдумчивого созерцания он опознал себя. Длинный путь до кухни был преодолен. Костя подтянулся на ватных руках, принял вертикальное положение и, опершись о край раковины, сунул голову под кран. Холодная вода текла водопадом на его несчастную головушку, шею, торс. Он хватал ее губами, жадно пил. Наконец, стало немного легче. В голове появилось первое подобие мысли. И мысль эта была – подобное лечится подобным. Он переместился к холодильнику. И – о, счастье! – увидел в нем початую бутылку водки. Два глотка, и вот проклятая зелень перед глазами растаяла, стали выговариваться слова и, главное, Костя кое-что припомнил. Вчера был День рождения Майского! Они отмечали его сначала в ресторане, потом поехали в какой-то бар, оттуда к Сереге на квартиру. От него он уезжал домой на такси. Припомнил даже как ловил машину, стоя посреди дороги. Вчерашний день, таким образом, высветлялся. С ужасом он вспомнил, что после коньяка в ресторане и водки в баре пил у Майского пиво и портвейн. А еще ему смутно припоминалась Соколова, находящаяся постоянно рядом и обещавшая пойти с ним куда угодно. Да, точно, Соколова была. Именно для нее он ловил такси, так как она заявила, что сильно устала и идти пешком не может. В машине она точно была. Интересно, а где она сейчас? Еще глоточек из бутылки, кусочек хлебушка следом, и жизнь постепенно обретала краски. Так, нужно пойти привести себя в порядок, переодеться, позвонить на работу, что немного задержится. Вовремя вспомнилось – в аптечке есть «антипохмелин». По всему выходило, что через пару часов он будет бодр и готов к выходу в люди. Вернувшись в спальню уже на двух ногах, Костя присел на кровать и с ужасом обнаружил там тело. Откинул одеяло. Тело было. И это тело было капитаном Соколовой. Как она тут оказалась, он решительно не знал. И что ему делать с ней – тоже. Привычным жестом нащупал пульс на шее. Биение было. Живая, и то слава богу! Между тем тело пошевелилось, начало издавать некоторые звуки – сначала хрюкнуло, затем замычало и ,наконец, застонало. Капитан Соколова попыталась открыть глаза. Не сразу, но ей удалось это сделать. Несколько минут борьбы между разумом, требующим ясности, и организмом, требующим покоя, и разум победил. - Пить!! – простонала девушка. Более дееспособный Лисицын нехотя поднялся и пошел на кухню. Там он, особо не раздумывая, взял первую попавшуюся под руки емкость – а это оказалась двухлитровая кастрюля – налил воды и отнес подруге по несчастью. Выпив изрядную долю, Юля со стоном откинулась на подушки: - Где я? - У меня. - Зачем? – последовал не совсем логичный вопрос. - А черт его знает, - так же логично ответил Лисицын. - Я сейчас умру, - и девушка снова потянулась к кастрюле. - Сто грамм, рассол и душ, - щедро предложил майор. - Лучше мыло и веревку, - привычно не согласилась капитан. Поняв, что так можно долго препираться, Костя столкнул Юлю с кровати и силой поволок в душ. Через полчаса оттуда вышла почти нормальная Соколова. - Костя, у тебя запасной головы не найдется? – поинтересовалась она. – Моя сейчас разлетится на кусочки, а ходить без головы неудобно. - На кухне что-то было, - спокойно ответил Лисицын. На столе уже стояли чашки с горячим крепким чаем, лежали бутерброды. Горе-алкоголики с неохотой принялись за еду. - Никогда больше ничего крепче кефира, - после каждого глотка чая клятвенно заверяла Юля. - Не зарекайся. Через неделю у Круглова день рождения. И я знаю, сколько и чего уже закуплено для этого случая. Протяжный стон был ему ответом. Тяжело работать в ФЭС!!!