Любить...

Эмоциональная встряска нас сблизила. До рассвета лежали на диване, укрывшись друг другом. Мы не разговаривали, при этом не чувствовали дискомфорта. Все, что копилось было вывернуто на изнанку, дальше мы исцелялись взаимным покоем. Слушала его сердце, что гулко билось, вспоминала прошлое. Все моменты, все недомолвки Дженка. Его острожные прикосновения, ревность, нежность. Как он «громко» молчал. Дура. Он был на ладони. Только я была «озабочена» выздоровлением Недима, построила какие-то глупые мечты у себя в голове и лелеяла их не замечая за спиной того, кто сгорал заживо. Потом «повернулась» на братстве. Они и так дороги друг другу Джемре, просто нужно время. А потом… потом я наконец послушала своё сердце, полюбила парня по которому, как утверждала я, оно не будет биться. Громкие слова оказались всего лишь пшиком. Вот как жизнь сложилась, теория о ненависти до любви воочию подтвердилась. Дженк зашевелился подо мной, почувствовав улыбку кожей. — Что такое? Уперлась руками, поднимаясь на один уровень с его лицом: — Люблю тебя. Что бы не случилось мы вместе преодолеем все, что уготовила нам судьба. — Как скажешь, Госпожа медсестра, — улыбка разгладила усталое лицо. Потрогала колючие щеки. — Зарос… — Споёшь для меня? — Да…  — Джемре? — М? — задержал на мне долгий взгляд. — Ты выйдешь за меня замуж? Не скрываясь и не прячась, начнём жизнь с чистого листа? — Я согласна… Мы расписались на второй же день после моего согласия. Тихо, никого не ставя в известность. Я была счастлива, сидя рядом с любимым, давая своё добровольное согласие на этот брак в прекрасном нежно-кремовом платье в пол. И видела ответное счастье в глазах Дженка. Потом был прекрасный вечер в ресторане, где я первый раз танцевала медленный танец. Все мои первые разы принадлежали этому мужчине. И не менее прекрасная ночь, полная любви и доверия… Сначала, конечно же, узнал Господин Агях. Он был окрылён этой новостью. Без возражений настаивая при любом удобном случаи на праздничный ужин. И вот, на выходных, решили наведаться к родным. — Ты с утра неспокойная… — Я не знаю как мама воспримет эту новость… — волновало меня больше всего. Посмотрела в окно, на еле проезжающие машины. На дорогах все чаще образовывались заторы. За щёчку несильно щипнули. — Не вещай нос. Госпожа Сехер женщина волевая, но понимающая. — Ты ее не знаешь… — усмехнулась, любуясь им. Нравилось, когда он спокойно водил машину, плавно, без спешки, а не гонял как сумасшедший… На удивление мама приняла новость спокойно, поворчав для вида на тайную «свадьбу». Выходя из спальни, где я приводила себя в порядок для ужина, случайно столкнулась со спускающимся по лестнице Недимом. Добрая улыбка озарила его лицо: — Привет. — Здравствуй. — Дженка искала? — посмотрел за мою спину. — Тебе нужно кое-что знать… — Зачем? Он сново сделает тебе больно… — Недим меня будто не слышал. — Почему ты говоришь мне это? — Неважно, — подошёл ко мне. — У тебя все хорошо? — спросил, накрывая предплечье. — Да, — мне было неловко от близости Недима… Достав оставленный телефон в машине я застыл, заметив Башак. Она гуляла с малышом на руках вдоль двора. Возникло желание посмотреть на него ещё раз. После моего кошмара мысли про ребёнка преследовали. Заметив меня, Башак дружелюбно улыбнулась приветствуя. Кивнул, возвращаясь в дом. Поднимаясь к себе, остолбенел. Каждый гребенный раз, когда я их видел рядом, возникало желание убивать. Сцепил руки за спиной, зубы заскрипели. Гнев вкупе с ревностью застилали глаза. — Не помешаю милой беседе? — Мешаешь, — обозлённое лицо Недима входило в привычку. — Дженк… — взялась за мою локоть. Заметив кольцо, Недим изменился в лице. — Джемре, иди в комнату. — Ты серьезно? — посмотрел красноречиво. «Убив» меня взглядом ушла молча, хлопнув напоследок дверью. — Держись подальше от моей жены, ясно выражаюсь? — Вы поженились?.. — Сюрприз, — картинно раскрыл руки, улыбаясь. Отвернулся. Я кипел… — Ты ее не достоин… Услышал в спину брошенную фразу, на секунду остановился. Твою мать. Не стал отвечать, заходя в спальню… Плевать я хотел на твое мнение Недим… — Почему ты позволяешь ему прикасаться к себе? — начал с ходу, срывая злость на многострадальную дверь. Вопросительно подняла бровь. — Мне не приятно видеть это! Любые твои прикосновения, взгляды, произнесенное имя… — Не начинай. Недим не чужой мне человек… — Проклятье! Я ревную, понимаешь?! Я не могу сдерживать свой гнев, когда вы рядом! — Да чтоб тебя, Дженк! — перешла тоже на крик. — После всего через что мы прошли, после моих признаний, наших ночей, ты не вправе говорить мне это! Тем более, когда мы женаты. Дал мне обещание, так сдерживай! — Кто бы говорил про обещания… — опять этот саркастичный тон. Я задохнулась от наглости: — Бессовестный кретин! Глаза Дженк сузились. Резко сократив между нами расстояние, припер меня к стене: — Обнаглела?.. Я потерялась от его «говорящих» глаз. Желания продолжать бессмысленную перепалку не осталось. Положила руки на затылок, зарываясь в короткие волосы, на каменные плечи, успокаивая. Подошла ещё ближе задевая грудью торс. Взгляд напротив почернел. Ладони Дженка медленно опустились вдоль моего тела, очерчивая изгибы остановились на бедрах, комкая платье… Медленно смотря в глаза, опустил голову в изгиб шеи, оставляя губами влажную дорожку. Отодвинул вырез платья добираясь до груди… Не сдержала стона. — Тише… — я плохо слышала, лишь рёв бешено колотящегося сердца — Дженк, нас услышат, — говорила я бессвязно.  — Остановись… — крупицы разума таяли под напором мужчины. Горячее дыхание обожгло губы… Это состояние, состояние сродни пьяному дурману. Только за место крепкого алкоголя — тягучие поцелуи Дженка Карачая… И вдруг, как гром среди ясного неба, стук в дверь. — Господин Дженк? Я как ошпаренная оттолкнула мужа подальше. Ошалевшее лицо со жгучими глазами уставилось на меня. Припечатал рукой открывающуюся дверь. Нуртен не изменяла себе в назойливости. — Да? — голос грубый, хриплый, прошёлся наждачкой по моей коже, вызывав табун мурашек. — Вас зовут к столу. — Скоро будем, — сказал, облизав губы, которые так самозабвенно я недавно втягивала себе в рот. Низ живота свело неудовлетворённой судорогой. Закрыла глаза, пытаясь отдышатся. Почувствовала подошедшего Дженка. Он еле прикоснулся носом моей щеки, мягко целуя родинку ниже левого глаза. Черт возьми, как же я ее хочу. В голове лампочкой горели мысли: грязно выругаться, послать весь мир и взять свою жену тут же. С шумом вдыхал запах с виска, пытаясь привести в порядок скачущие не в то русло желания. Она пахла чем-то особенным. Домом, счастьем, страстью… Хотел забыться в ней, растворится… Холодные пальчики дотронулись до моей шеи и щеки. Момент безграничного доверия и нежности. Я до сих пор не мог поверит в своё счастье. Она тут, со мной, мне большего и не надо. Поцеловал середину ладони, сладкие припухлые губы. Она любила целоваться, каждый раз выжигая на губах свою принадлежность мне. — Моя Джемре… — ее глаза заискрились. — Прости… Укоризненно покачала головой, деловито приводя в порядок нашу одежду. Отошла на шаг критично нас осматривая. Усмехнулся ее стараниям: — Удовлетворена? — Нет — недовольное лицо вызвал смех. — Пойдём, — скрыла улыбку, шагая вперёд. Положил руку на тонкую спину, очерчивая кончиками пальцев выступающие позвонки… Ужин проходил в уютной беседе: обсуждая разные темы, шутя, смеясь, передавая друг другу еду… Надо решиться, и так запоздал. Я слукавлю, если скажу, что не планировал свои дальнейшие действия. Раз упомянул про жизнь с чистого листа, то старые, исписанные, испачканные чернилами надо оборвать. Лучше поздно чем никогда. Взглянул на отца. Любовь к нему безгранична: тверда, горда и будет честна, он должен знать. Хоть я и потеряю опору, что обрёл недавно. Хоть и поступаю эгоистично к некоторым сидящим, но пришло время разорвать порочный круг тайн. Повернул голову и посмотрел на Джемре. Переплел наши пальцы под столом. Зачерпнул немного уверенности. Кажется поняла. «Дженк…» — прошептала, отрицательно качая головой. Улыбнулся. Пора. Встал, привлекая к себе всеобщее внимание. — Дженк?.. — Пап…ты должен знать… Может после этого ты откажешься от меня, но… — Сынок?.. Волнение липкими щупальцами обхватило горло. Задержал дыхание, как перед прыжком в воду: — Я был отцом ребёнка…ребёнка Джерен. Все застыли в немой сцене. Агях побледнел: — Невозможно, я собственными раками открывал конверт с тестом… — Это я, — встал Недим напротив Дженка. Джерен сидела опустив голову, рука робко потянулась к Недиму в поисках поддержки. — Я подменил тест на отцовство, Дядя. — Вы… Что вы натворили… — лицо Отца побелело, дрожащая рука начала срывать галстук с багровевшей шеи. — Я не буду оправдываться, это лишнее, прошедшего не вернуть… Единственное, прошу у всех прощения… За утерянные годы, — посмотрел на Недима, — За боль, — на Джерен. — Неоправданные надежды… — последний взгляд на потрясённого отца, направился к выходу. С первым шагом из особняка вздохнул полной грудью, наполняя лёгкие до предела, что начала кружится голова. Освобождение… Оковы придавливающие к земле спали. Прижал кулак ко рту, смотря на звездное небо. «Прости меня…приди прошу ещё раз. Я взгляну, обещаю…» Дженк вышел, оставив после себя пепелище… Я смотрела на Джерен. Моя сестренка… Одна рука на плоском животе, вторая сжимала локоть Недима, из-под закрытых век текли слёзы. Краем глаза заметила поднявшуюся мать, ее намеренья были очевидны. Встала перед ней: — Мам, не делай. Ей и так больно… — Больно?! Мерзавка! Кто ты после этого Джерен! Скрыла позор женившись на Недиме! Ты моя дочь?! Этому я тебя учила?! А ты?! Знала и вышла замуж за этого наглого, невоспитанного типа. — Остановись уже, мам! Мы не дети, пойми наконец! Это наши ошибки. Мы не обязаны повторять твою судьбу, реализовывать твои мечты! Прими нас такими, без упреков, унижений… — Хватит! Довольно… — поднял Господин Агях палец вверх. — Вы втроем, в мой кабинет, сейчас же! Джемре, приведи своего мужа! Я была зла на Дженка. С одной стороны понимала, а с другой… Черт возьми, бросил спичку на дрова с горючим. Заставила себя успокоиться, заметив его сидящего под деревом. — Долго собрался сидеть? — подошла, складывая руки на груди. — О чем ты думал так беспечно бросая в огонь людей? — Я думал ты мне хвалебные оды петь начнёшь. Не ты ли случайно кричала о справедливости, а?  Боже, эта идиотская самодовольная ухмылка… Захотелось стереть залепив оплеуху. Сдержалась. — Отец ждет в кабинете. — Как раз таки туда и путь держал, решил отдохнуть немного… — телефон Дженка зазвенел… Отвернулась, намеренная уйти, но не успела — меня с силой притянули за локоть. По инерции я врезалась в Дженка. — Что ты делаешь?! — закричала, отталкивая. — Захотелось в правильного поиграть?! Так вот, тебе и век не отмыться от этой грязи! — А ты окуналась в эту грязь с головой, Джемре… Не выдержала, ударила, что есть силы: — Не смей… — мой голос звенел от глухой ярости. Желваки на его скулах пришли в движение, выдавая еле сдерживаемый гнев хозяина. Отступила. Что на меня нашло… Каждый раз, когда упоминалось связь с сестрой — я не могла контролировать рвущую наружу черноту… Я на себя злюсь, вмещаю на него эту боль, злобу, в оскорблениях. Месяц назад мы проходили через это, и вот опять вернулись, хотя, казалось, отпустили… Он прав. Я погрязла в это болото по горло. — Почему мы топчемся на месте, Джемре?.. — наклонился, пытаясь поймать мой взгляд, — Пора отпускать и жить дальше, со мной или без меня. Решение за тобой. Да! — отошёл, поднимая без остановки трезвонивший телефон. — Что ты несёшь блин. Где моя сестра?!  — Что случилось? Дамла в порядке? — спросила я взволнованно. — Держись на месте! Понял меня?! Я еду! — орал Дженк срываясь к машине. По парадной лестнице спускался Господин Агях: — Дженк! — Пап, Дамла в беде! Я еду к ней! — Что с моей дочерью? Джихангир! — спешил Агях к своей машине — Едь за мной!.. — бросил отцу резко газуя. Скрип покрышек неприятно резанул слух… Я гонял как дьявол по ночному Стамбулу, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Спеша сначала в клуб, откуда вытаскивал отравленную от передозировки Дамлу, потом до ближайшей больницы… Она была светом в темном царстве. Маленькая пухлощёкая принцесса. Я даже, бывало, прятал ее от матери, от ее влияния. В те годы она была особенно невменяема, срывалась по поводу и без. А отец проводил сутки в кабинете, горюя по умершему брату. Возился с ней как мог: кормил, гулял, играл, читал сказки на ночь, где представлялся благородным рыцарем спасающий сестру от злых призраков замка. Ограждал, оберегал, защищал. Но Дамла росла боевой и шустрой девчонкой. Память выдал момент, когда она случайно разбила мамины любимые духи. Я взял вину на себя, стоически вынося мамину ругань, но сестренка не смолчала — кричала на мать, защищая брата. В итоге, добились того, что мать наказала нас обоих, но горделиво улыбающаяся мордашка все окупила… Далекое детство вызвало лишь тёплую улыбку с горечью от настоящего. — Держись, Дамла, держись… Не отпускай себя сестренка. На отца было страшно смотреть. Он сидел на заднем сиденье, баюкая дамлу как младенца. Глубокие маршины засели на его лбу, седина просматривалась чётче, потерянный взгляд. Он будто постарел лет на десять. Я виноват перед ней. Не уберёг, забылся в своих проблемах лишь изредка звоня. Что я делаю не так, Господи. Как будто нахожусь в дырявой лодке, посреди океана. Затыкая одну дыру, пробивает другое. Так и с жизнью: исправляя одну ошибку, возникает вторая… — Возьми трубку, Дженк, возьми трубку, — шептала гудкам в телефоне, заходя обратно в особняк. — Что случилось? — спросил Недим, видя мое встревоженное состояние. — Не знаю. С Дамлой случилось плохое. Дженк с Господином Агяхом поехали куда-то в торопях. — Стой-стой, куда поехали? — поспешил Недим к выходу, оставляя позади Джерен и мать… Спустилась за ним по лестнице. — Джемре? Куда они поехали?! — с паникой в голосе переспросил он. — Не знаю говорю, — села на пассажирское сидение внедорожника Недима. — Езжай в ближайшую больницу, я попытаюсь до них дозвонится. — Пристегнись… Увидев прислонившегося к стене бледного Дженка, от сердца отлегло. Подбежала, крепко обняла родного человека: — Как Дамла? — Нормально. Промыли желудок, скоро переведут в палату. Смешала какую-то дрянь с алкоголем. Я упустил сестру, Джемре… — Ничего подобного. Мы будем рядом. Заберем ее к нам домой. Все будет хорошо… — Закоренелая оптимистка… Прислонилась к нему, обнимая повторно. — Пусть останется в прошлом, — подошёл Недим, до этого стоявший поодаль. — Спасибо… Лишь при общем горе, беспокойстве и боли, у них слетаюсь маски взаимного безразличия… — Я подышу воздухом… — аккуратно убрав мои руки, Дженк направился к выходу.