Любить...

Тёплая весенняя погода в Стамбуле радовала. Я не спеша добиралась до особняка Карачай. Целый месяц прошёл как я там не жила. Мать пригласила на ужин, объясняя тем, что соскучилась по любимой дочке. Я тоже скучала и по брату, и по Джерен, которая оставалась невестой этого дома, и даже по сварливой бабушке. Конечно же по Недиму. Мы переписывались и разговаривали по телефону несколько раз, но дальше дежурных фраз о работе и самочувствии не доходило, да и Джерен наседала. Он ее простил. Насколько надо иметь огромное доброе сердце, чтобы простить прошлые выходки Джерен. Я была против этого союза, но, кажется, Недим был счастлив. Смирилась, давно его отпустила. Я добилась того, чтобы мне вернули лицензию и восстановилась на любимую работу. Некоторые двери и вправду слишком легко открывались, я догадывалась чьих это рук дело, но решила на этом не зацикливаться. Дойдя до ворот я с легким волнением ускорила шаг. Оставалось где-то 2 метра до приоткрытых дверей, когда меня остановила фраза произнесённая бабушкой: — Ты никогда не была достойна моего сына! — Госпожа Нериман, мы закрыли эту тему. Не ворошите прошлое… — Мало того, что он приютил тебя, так ещё принял эту брошенку! — Не называйте мою дочь подобными фразами! У неё была я! Ваш сын принял ее как собственную дочь, полюбил и воспитал, как родную. Я очень ему за это благодарна. Так что прекращайте, ваши колкости неуместны. — Лучше бы больше внимание уделяла Джерен… Дальше я не слушала, уши заложило будто от взрыва. Сердце колотилось где-то в горле, грудь сдавиливала неподъемная глыба. Почему это с ней происходит, почему все, что её окружает является притворством. Папа… Слёзы вот-вот готовы были хлынуть наружу, но их остановил Недим вышедший во двор. Неуверенная улыбка застыла у него на губах… На негнущихся ногах я начала отходить назад. Я не смогу нацепить непринужденную улыбку, и юлить, только не с ним. — Джемре?.. — ускорил шаг, заметив мой дрожащий подбородок. Это стало сигналом бежать. Подальше. Спрятаться, забыть услышанное. Боже, пожалуйста, пусть это окажется неправдой, но слова сказанные матерью усиленно сверлили воспалённый мозг. Недим кажется бежал следом… Остановилась только, когда выдохлась, а ноги забились, дрожа как у годовалого ребёнка. Захлёбываясь кашлем вперемешку с рыданиями поймала такси. «Не думай Джемре», — приказывала я себе, захлопнув дверь автомобиля. — Не думай… — прошептала, жмуря глаза.

***

— Сестрица, вам куда? Слова таксиста дошли до меня, как сквозь толщу воды. — Мне… К Дженку. — Ну и по какому адресу этот ваш Дженк живет? Или это название? С трудом заставила себя в какофонии мыслей, ураганом проносившихся в голове, вспомнить адрес квартиры Дженка и выдать таксисту. Мы ехали где-то минут 20, слезы больше не текли, я как будто высохла изнутри. Протерла стянутые от соли кожу щёк. Не хотела думать и вспоминать последние слова бабушки. Я каким то образом возвела блоки, позволив себе думать только об одном человеке. Я хотела к нему, в его сердце. Забыться там и спрятаться, переступив через свою гордость. Он сможет, знаю, только ему удавалось давать не беря ничего взамен. Дальнейшие мои движения происходили скорее на автомате. Я плохо помнила жилой комплекс, звук лифта, и даже цветовую гамму помещения. Пришла в сознание остановившись перед дверью его квартиры. Непрошеные вдруг доводы пролезли в голову: А если не один? Если не дома? За секунду до того, как почти передумала, я тихонько постучала в дверь. Давай Дженк будь там… Ты так мне нужен сейчас… Звук открывающейся двери — я выдыхаю с облегчением. Вот и он, мой бывший фиктивный муж в неизменном чёрном. Ему так шло и белый цвет тоже подходит, ему все подходит. Я цепляюст ко всему, что вижу, намеренно путая свои мысли, но они поразительно быстро ломали мои ментальные стены и угражади раздавить. Дженк смотрит на меня немного удивленно. Не ожидал. Я тоже не ожидала, думала, что наши пути разошлись и больше не пересекутся. Но вот, теперь я тут. — Джемре?.. — моргает, хмуря брови — Джемре?! — увидев, что я не реагирую, позвал громче. — Да? — Что случилось? — Я… Можно войти? — Конечно, — отмер он. — Проходи. Зашла и прислонилась к стена напротив. Минуты шли, но мы продолжали таращиться друг на друга в неловком молчании. С чего начать? Думай, думай… — Как у тебя дела? Я… немного проголодалась, может поужинаем вместе? Что? У тебя кусок в горло не полезет, какая еда? Я выглядела максимально странно: бывшая жена явилась на порог в позднее время и настаивает на совместном ужине. С какого перепугу ему соглашаться на это? Смешно. Кажется, я засмеялась. Истерика, неслась словно товарный поезд и вот-вот готов был меня сбить. От вытянувшегося лица Дженка меня прорвало, начав хохотать как ненормальная скатилась по стена на пол. — Джемре, что происходит?! — подсуетился, подходя ближе. — Прекрати смеяться и объясни наконец! — Что тебе объяснять мой бывший фиктивный муженёк, м? — проговорила с иронией, смешки не прекращались. — Оказывается я бастард брошенная родным отцом. Как тебе такое? — Я не понимаю, какой бастард? Джемре, ты не в себе? Что ты пила? — присел, принюхиваясь. Его близость меня ещё больше разозлила, воспоминание и о его предательстве наложилась на сегоднешнюю драму, поливая бензином и без того разгорающийся пожар в груди. — Они все знали, Дженк?! — подскочила, хватая за его кофту дрожащими будто от эпилептического приступа руками. — Они скрыли от меня это! Мой отец не родной вовсе! А мама… — засмеялась. — Она врала мне! — сквозь зубы зарычала, ткань под пальцами заскрипела. Всхлипнув я уткнулась в грудь бывшего мужа, рыдая, полностью отдавая волю своим эмоциям.

***

Дженк привалился с Джемре в руках к стене. Казалось, она плакала целую вечность. На душе было скверно, любимой было больно, она вся исходила болью. Все мои попытки успокоить и заговорить не увенчались успехом. Она лепетала между всхлипами о прошлом: о ее бабушке, которая не пропускала момента ее поддеть побольнее; о гадких поступках сёстры по отношению к ней; об отце, который всегда был на ее стороне, защищал и любил… Осознание того, что в ней течёт чужая кровь ее убивала. Надо бы ее охладить и ничего другого, как положить ее под душ с холодной водой я не придумал. Взяв Джемре под колени, поднял, она и не заметила, закрытая в своём мирке сотканной из обид, боли и разочарований. Открыв дверь в душевую аккуратно положил ее на ноги, залезая следом. — Джемре, приди в себя, слышишь меня? Все пройдёт… — убеждал, убирая прилипшие к её лицу мокрые от слез пряди, опухшие глаза находились в полном расфокусе, ощущение, что она до конца и не понимает, где находится и кто с ней разговаривает. — Сейчас пройдёт… Я открою прохладную воду, ладно? Тебе надо остыть и надо снять одежду, — тормощу безвольное тело за плечи. — Я выйду, хорошо? — говорил осторожно будто чуствовал, что скорого взрыва не миновать. — Не хочу! Я ничего не хочу! И тебя не хочу! Предатель! Ты уничтожил все, что нас связывало! — заорала хриплым голосом, хлестко ударив по рукам на ней. — Нас? А «мы» разве были? Ты ничего не путаешь, Госпожа медсестра?! — завёлся с пол оборота, надоев строит из себя героя. Запасы моего терпения подошли к концу. — Я доверилась тебе! Хотела Вас с Недимом померить, хот… — Опять?! Не начинай мне про Недима! Не произноси его имя! — она знала куда давила, поскольку имя брала — это та же брошенная красная тряпка в разъярённого быка. — Ничего не меняется да, Джемре?! Снова это делаешь! — Не втягивай его сюда! Животное! Ты и мизинца его не стоишь, ясно?! — Тогда какого ты здесь забыла, а?! Побежала бы к своему любимому плакаться в жилетку! Моя голова вмиг отлетела на бок. Левую щеку обдало жаром. Глаза напротив горели. Прекрасно, я сам того не ведая вернул ее к жизни. Зло усмехнувшись завел руку назад и открыл холодную воду. Джемре взвизгнула, отскакивая назад, врезаясь в стекло душевой кабины. — Остынь, — лениво бросил, наблюдая за возней девушки, которая пыталась найти выключатель, при этом нелепо отмахиваясь от ледяных капель. — Душевнобольной! — Дура. — Трус! — Пфф, ничего нового… — поймал летящую правую руку, готовую опустится повторно на мое лицо. Схватил и левую придавив по бокам к стеклу. — Что? — жалостливо поднял брови домиком, издеваясь в презрительно искажённое лицо. — Нечего сказать, храброе сердце? Она близко, так, что воздуха остаётся только на двоих, а отсутствие пространства ощущалась слишком остро, что в скоре и кислорода стало котостаофически не хватать. И лёгкий запах цветов исходящих от её мокрых волос стал гуще, дурманя шальной мозг. — Знали бы Вы, Госпожа Медсестра, как ваш бывший фиктивный муж подыхал от тоски, — севшим от возбуждения голосом начал свой рассказ. — Как охранял ваши двери, словно сторожевой пёс на привязи. Сколько ночей провел у вас под окнами, наблюдая… — Дженк, остановись, — она звучала пугливо, но своих потемневших глаз не отводила. — А то что? — поднял подбородок, облизнув пересохшие губы. — Недимом снова тыкнешь, м? Вы же у нас великая моралистка. Кто я такой, чтобы пачкать вас своими грязными руками, — я нёс какую-то ахинею, опьяненный от ее близости и вида. Мокрая рубашка на ней, давно измятая и мокрая, прилипла к телу и не скрывала очертания белья с голубоватым оттенком под ней и дрожащего от холода живота. — Я скучал по тебе Джемре, — выдохнул, опуская плечи в поражении. — Выключи воду мне холодно. — Ей холодно… — пусто сказал, утыкаясь взглядом над её головой. — И все? — Дженк…- устало потянула, расслабляясь Переключил кран на тёплую воду. — Сойдёт, Госпожа? — Прекрати.

***

Закрыла глаза, утыкаясь затылком о кафель, подставила лицо под тёплую воду. Недоумевая, как позволила своей истерике дойти до такой точки, что мы оказались запертыми тут, наедине, в ничего не скрывающей одежде, с готовыми вступить на скольскую дорожку мыслями. Ощутив порывистый выдох на коже — дёрнулась, а стоило горячим губам коснутся к беззащитно выставленной мной шее — задрожала всем телом. Множество мелких разрядов тока болезненно ударили по всему телу, задержавшись в животе натянутым комочком. Господи… В глотке пересохло за секунду. Открыла рот, в надежде унять волнение и вдоволь напиться. На подкорке сознания мелькнула слабая мысль об обезвоживании и количестве слез, вспомнив причиной чему они были стало горько. Еще один поцелуй в горло — заставил взвиться и коснутся низа живота. Это почти больно, но чертовски приятно. — Дженк… — Я хочу… — тяжело сглатывает, шаря глазами по моему лицу. — Ты скучала по мне, Джемре? — шепчет в губы. Вглядываюсь в полуприкрытые глаза. Зеленая радужка почти полностью поглощена огромными зрачками. Скучала ли я по нему? Улыбнулась. Не было ни дня, когда я не думала о нем. Плохо ли, хорошо ли, какая разница? Потому что он был внутри. Занял себе удобное местечко где-то под сердцем и сидел… — Ненавижу тебя, — беззлобно прошептала. Настал его чередь улыбаться. Любила его улыбку. Эти чертовы ямочки. — Ну так, скучала? — Скучала… — на что Дженк, почти поглотив последний слог, набросился на мои губы, сразу же раскрывая и поочередно кусая их, мягко облизывая горячим языком. Мигом кончился воздух, мы задыхались, но не могли остановиться. Я не отставала от его напора, обхватив его лицо бездумно гладила, покусывая нижнюю губу парня. Как же долго я об этом мечтала, прокручивая в голове одинокими ночами. Дорвалась Дальше происходило безумие, помешательство двух людей. Иступленно целуясь, мы срывали мокрую одежду до красных полос на коже и мурашек в последствии. Когда из вещей остались только нижнее белье, Дженк остановился и стал более нежен. Мы не стеснялись смотреть в глаза. Все, что происходило дальше, происходило с открытыми глазами, Дженк не позволял закрывать: — Я хочу тебя видеть и ты меня увидь… Не отнимая ладонь от лица поцеловала в щеку с двухдневной щетиной, проходясь мелкими поцелуями по его улыбке, ямочке рядом, подбородок, шея, улавливая слабый запах парфюма. Вжалась в него, крепко обнимая и с нажимом прочертила по твёрдой спине пальцами, слегка царапая ногтями. Он вздрагивал, а я запоминала. Одной рукой сжимая талию, другой гладя бедро Дженк любовался мной, всё чаще возвращаясь к губам, вытягивая из моих горящих легких тихие стоны… — Ты не будешь сожалеть, понятно? Обещай мне. — Обещаю… — Я люблю тебя, Джемре, — твёрдые слова на ухо. Улыбнулась сквозь слёзы, чувствуя в грудной клетке разрастающуюся радость вперемешку с восторгом. — И я полюбила, всем сердцем. Прошу тебя Дженк, не разрушай это… — Обещаю.

***

Я сама выключила воду, потянулась за полотенцами, накинула одно на его голову, начав сушить мокрые завитки волос… Нам было хорошо вместе, сладко, тепло… События дня как-то меркли над ураганом чувств и нежности, которых он подарил стоило лишь коснуться мягкой постели. Мы никуда не спешили. Эта ночь была всецело наша. Завтра этого не будет. Завтра в голову придут правильные мысли. Правильная Джемре вернётся. А сейчас я хотела послать все чёрту, стать плохой и быть с тем, кого любила. Не быть никому обязанной, не обманывать, не избегать. Любить…