Доброе утро, Така-сан!

- Доброе утро, Така-сан… Сам себя поприветствовал в зеркале. Мило, очень мило. Оплывшая рожа отражения смотрит на меня с укором – не надо было вчера столько пить… Чёрт меня дёрнул поддаться на уговоры этого маньяка Ютаки…алкоголик несчастный… Захожу на кухню, включаю чайник…что у нас там с завтраком? Ха! Девушка ушла, утащив с собой недельный запас лапши…придётся завтракать омлетом…аттракцион - заведи вороватую девушку-модель на две головы выше себя – и почувствуй вкус жизни настоящего англичанина! Хе, у меня даже есть пара яиц и кусок прошлонедельной ветчины…какая прелесть… Готовлю омлет…и поздно понимаю, что забыл полить сковороду маслом. Вот ведь засада…придётся отскребать «омлет» со сковороды зубами – специальную лопатку, как и почти все вилки, утащила та же девушка – Маки-сан. Ко всему в придачу, я ещё вместо омлета умудрился пожарить яичницу-глазунью. Хорошо хоть посолить не забыл. О, как болит моя голова…самое противное, что и вчера-то особо весело не было. Это всё Ютака виноват. Это не я, честное слово! Кто-нибудь, достаньте из моей головы камни…чтобы она стала полегче. Сушняк меня почему-то не мучает. Мне даже хватило сил этому удивиться. Наконец-то заварив себе противный растворимый кофе, достаю из-под столешницы последнюю вилку и принимаюсь отскребать от сковороды свой завтрак. Только тут понимаю, что забыл добавить ветчины…решаю съесть её вприкуску – да не тут-то было. Она, как и следовало ожидать, оказалась твёрдой, как сухарь…о, да это идея! Порезав «ветчинный сухарик» (вернее, порубив его кухонным топориком) на более-менее изящные кусочки, стал макать их (додумался же!) в кофе. Получилось даже очень не плохо. Самое то, особенно с бодуна. Покончив с завтраком, стал собираться в студию. Репетиции сегодня, наверное, не будет…учитывая, сколько вчера выпил Акира и как мне плохо с примерно половины того, что выпил он. А без басиста мы куда? Разве что в переходе играть. Ютака – сволочь. Форменная сволочь. Споил, тварь. Прибью его же барабанными палочками, как увижу… Поразмыслив над своим состоянием, убрал ключи в карман и решил, что за руль мне сегодня садиться противопоказано. И поехал на такси, которое умудрился поймать без особых проблем – в столь богатом районе изголодавшиеся по роскоши таксисты подвозят даже оплывших придурков в мятых пиджаках на майку и потёртых джинсах с тремя рядами цепей… Таксист на меня не особо смотрел. И хорошо. Надеваю очки, сообщаю адрес. Короткое: «Да, понятно. Пятнадцать минут», щелчок счётчика и спокойный гул мотора. Даже спать хочется от такого сервиса. Скучно – придраться не к чему. Успеваю задремать за короткое время поездки, таксист аккуратно будит меня и деликатно сообщает сумму. Расплачиваюсь, давая вдвое большую сумму, чем требовалось – чаевые за храбрость. Стоит мне подняться по лестнице, как дверь студии распахивается мне на встречу и на шее моей повисает Акира. - Сузуки, мать твою, что с тобой?! – в ужасе отскакиваю, Рэйта падает на пол. Тихо матерясь, басист тяжело поднимается на ноги. - Споткнулся… - сонно-болезненно сообщает он и, шатаясь, удаляется по коридору. Я начинаю его уважать. После такого вечера, и ещё придти на работу…Акира крут… Захожу, наконец в студию. И застаю там Ютаку, к глубокому своему счастью. - Кай-сан…разрешите вас отъяоить?! – рыча, хватаю микрофонную стойку и несусь на развалившегося на диванчике ударника. Тот, нисколько не испугавшись, спокойно отвечает: - Разрешаю. Только стойку на место поставь. Ошарашено смотрю на Ютаку – даже стойку от микрофона из рук выпустил – чуть ли не себе на ногу. Он что, накурился, что ли? - Ну, чего стоишь, Така-сан? Слабо, да? Вот. А то «отъяою, отъяою…». Допрыгни сначала, малявка! А вот это уже перебор. Это однозначно перебор. - А теперь взял свои слова обратно или снял штаны и встал раком! – стараюсь говорить угрожающе. Обычно действует. Но не с Каем, как оказалось. Изящным жестом убрав с лица прядь тёмных волос, Ютака отчётливо проговорил, тихо, томно: - Возьми меня, если сможешь… Что-то, видимо, случилось с моим лицом. Потому что ударник заржал, как последний конь. А вот это уже личное оскорбление. - Сегодня вечером я тебя спаиваю, извращенец… - дрожащим от напряжения голосом сообщаю я. И пулей вылетаю из студии. *** Вечер. Тёмное небо не играет никакой роли в городе, полном вечных огней вездесущих витрин, в городе ярких красок и неутихающей музыки моторов. Тихо здесь не бывает. Здесь всегда кипит жизнь. Да это не важно…важно, что сегодня мне хватит сил. И, к тому же, Така теперь сам этого хочет. Но он не знает, что я с ним сделаю, когда напьюсь… Захожу в бар. За стойкой примечаю растрепанного, не накрашенного Таканори. Таким его уже давно никто не видел, так что узнавание нам не грозит. - Здравствуй, милый… - нагло целую дрожащего от гнева вокалиста в плотно сомкнутые губы. Усевшись рядом с ним за стойку, принимаю на себя пламенеющий то ли гневом, то ли смущением взгляд. А потом получаю высокий узкий стакан с каким-то коктейлем. Вечер проходит на «ура». Если поначалу пил только я (вернее, делал вид, что пил – на самом деле незаметно выливал большую часть жидкости за стойку), то потом и сам Така ко мне присоединился. Так что, шансы мои увеличились. Осложняла всё усугубившаяся вечная депрессия Матсумото. Нет, на жизнь он не жаловался – он этого попросту не умел. Но вот сверлить взглядом меня он не переставал ни на секунду; даже когда я вышел в туалет, мне казалось, что он видит меня через стену. Ну, ничего. Не самое жуткое зрелище на планете – злой Таканори. Мы методично напивались, перекидываясь время от времени парой фраз на какие-нибудь странные в данной ситуации темы – то обсуждали платье вошедшей девушки (Така сказал, что оно очень открытое, а я настоял, что это и не платье вовсе, а просто узкий пояс в комплекте со стрингами и лифчиком), то вкус очередного заказанного нами коктейля. Когда Така уже перестал соображать, что несёт, и, заткнувшись, стал просто сверлить меня взглядом, я понял – пора. Сам я к тому времени тоже был уже не слишком трезв – но ноги меня держали и назвать адрес Таканори таксисту я ещё мог, в отличие от «гостеприимного хозяина». Таким образом, в три часа ночи, или чуть раньше, мы-таки добрались до берлоги Таканори. Мне пришлось фактически тащить это юное безобразие на себе. Ибо сам идти он уже совершенно не мог. Нашарив ключи в карманах задремавшего вокалиста, я открыл дверь и, последним усилием затащив Таканори в квартиру и бросив его на диван в гостиной, отправился принимать душ. Когда я вернулся, Руки уже мирно дрых на полу, широко раскинув в стороны все четыре конечности. «Даи» - машинально сопоставил я и усмехнулся – уж на кого, а на Дая из Dir en Grey наш Така точно не похож. Решив, что спешить некуда, я отправился на кухню, надеясь найти там что-нибудь съедобное. На кухне меня ждало разочарование. Холодильник был абсолютно пуст. Но мало этого, так ещё и ни одной вилки не наблюдалось! Нет, впрочем, одну я всё же нашёл. Под столешницей. Зачем её туда засовывать? Нет, Така, ты точно придурок. Заказываю пиццу. Подумав, заказываю ещё и пол-литра пива – «догнаться», так сказать. Через несколько минут мой заказ доставляют, и я благополучно ужинаю. Однако, пиво явно было лишним… Еле доползаю до дивана. Нет, план по захвату Таканори откладывается за отсутствием у меня желания кого-то яоить этой ночью… *** Раннее утро. Две непроспавшиеся рожи смотрят друг на друга, приходя в себя. А потом наперегонки кидаются на кухню, к холодильнику, куда пару дней назад Таканори положил бутылку минералки. Короткая борьба, вокалист оказывается отстранённым к стене, и Кай несколькими большими глотками выпивает половину бутылки. Потом Така всё-таки отбирает у него бутылку и допивает холодную газированную солоноватую жидкость. Ненавидящий взгляд словно в зеркале отражается в стоящем напротив парне. Потом выражения лиц теплеют. И вот они уже друг другу улыбаются. - Доброе утро, Ютака… - Доброе утро, Така-сан…