***
Острые, выточенные из мрамора скулы, аккуратный нос, горящие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, прямые, ровные, аккуратно причесанные волосы, граненые формы, изящные, крепкие мужские руки… Я смотрю в зеркало на себя, но вижу только Его и свою противоположность ему… Мне никогда не стать таким как он и это душит, разрывает изнутри. Я никогда не буду фарфоровым принцем, которого так желает Она, о котором мечтает в своих снах и сказках. Мои руки шершавые и в мозолях от постоянной полевой работы, волосы — черные как смоль и непослушно вьются в разные стороны, что их не уложить. И пусть мои скулы такие же острые, а слова возвышенные, мне не быть с Ней. Я все пытаюсь понять, почему она выбрала дружбу с ним, а не со мной. Нас разлучили глупые совпадения и непредвиденные случайности. Как только мы начинали сближаться, все шло отвратительно. Но с Коулом у них все по-другому. Она называет его «родственной душой». Кто знает, что скрывается за этой фразой. И вот я, день за днем, изнываю от несправедливости мира, и, глядясь в зеркало, невольно начинаю нас сравнивать. Его глаза — подстать ей — голубая дымка. В моих кроется дьявольский огонь темноты. Но я волнуюсь за нее не меньше, чем он, я бегу на первый ее крик или шепот, но в ответ получаю лишь отчуждение. И никто мне не ответит, почему…***
Сколько ни пытался я объяснить свои чувства — ничего не получалось. Многое изменилось после моего возвращения из путешествия по странам, но не она. Все та же строптивая мечтательница Энн с рыжими волосами и мелкими веснушками, мечтающая о приключениях. И все, что чувствует ко мне этот дьяволенок — соперничество за первое место в учебе и за сердце прекрасной миссис Стейси. Глупо и по детски… Но невероятно мило. Каждый день я вижу ее в школе и удостаиваюсь только гневными взглядами или соперническими фразами, тогда как Он, этот Монтгомери, может спокойно касаться Энн, смеяться с Энн, дружить с Энн. Энн ласково называет его своим другом, прогуливается с ним до перепутья от школы, приходит с ним в школу. И мне не все равно на их отношения, потому что Он тоже мужчина, как и я, а она… ЭНН! Вот Энн улыбается и крепко обнимает своего друга. Вот они с Дианой и Коулом заливисто хохочут, склонившись над книгой. Вот дружная троица выбегает из здания школы Эвонли, держась за руки. А что достается мне? Фраза: «Надеюсь, ты не подслушивал», и очередной огненный взгляд рыжей бестии. И, конечно я слышал и слушал этот прекрасный, звонкий голосок, и удивлялся тому, что только с Энн могло произойти такое «приключение». Каждый раз я поражаюсь, сколько всего свершается и случается вокруг нее, и мне едва удается сдержать улыбку и нацепить на лицо маску равнодушия. В какой-то момент я уже не могу видеть их отношения. А когда Энн бежит за блондинчиком после его драки с Билли, мне хочется разрушить весь мир от несправедливости.***
Энн, какая же ты…! Тебе так приятно издеваться над моими чувствами? Ты не видишь, как я изнываю, как я закрываюсь все больше лишь из-за боязни получить нож в сердце от твоих нежных рук. А ты все больше льешь огнеопасную жидкость на сено моего костра. Улыбаешься мне, а после — жестоко толкаешь в бездну. И я пытаюсь тебя понять, но тщетно. Дома, скрывая чувства от Баша, я закрываюсь в комнате и кричу в подушку, чтобы та заглушила болезненные вопли. Я разбиваю кулаки о стену, переполошив друга. И вот он узнает все. Мы пьем виски. Оно обжигает внутренности так же, как боль обжигает содранную кожу рук. — Может стоит все-таки поговорить? Чую, не так все, как ты представляешь, — бросает мне Себастьян перед тем, как отправится к себе спать. Я еще долго сижу у камина, допивая остатки янтарной жидкости в графине, всматриваюсь в языки пламени, слишком похожие на кудри рыжеволосой. Когда-нибудь тлеющее сено подо мной зажжется от них, и я сгорю заживо. Возвращаюсь в комнату к рассвету. В окно падают первые оранжевые… огненные лучи восходящего солнца, они освещают зеркало на противоположной стене. В нем отражается худая, бледная фигура серо-черного человека. Вены на руках вздуты, под глазами синяки бессонной пьяной ночи. Что же нашла во мне дурочка Руби, и что никак не найдет Энн? В углу зеркала появляется знакомая мордашка блондинчика. На лице красуется невинная улыбочка, но глаза горят красным, полыхают, прожигают внутренности. Он выходит на свет рыжего солнца, и лучи создают золотую корону над его головой. «Тебе никогда не быть ее принцем. Недостоин!» — слова звучат приглушенно, словно услышаны под водой, они даже вибрируют как волны. Монтгомери нагло улыбается и начинает жестоко, неестественно смеяться. «Никогда. НИ-КОГ-ДА» — повторяет он.Нет! Это не правда!
«Грязный фермер!» — смех разрывает голову, я хватаюсь за нее, сжимая виски. Злость вскипает во мне проснувшимся от долгого сна вулканом. Кулак встречается с холодом стекла. Капли крови, звон разбившегося зеркала. Кажется осколки попали мне в сердце, иначе как объяснить жаркую боль внутри?Все затихает через несколько секунд. Оседая на пол, я погружаюсь в благодатное беспамятство.
***
Ситуация с Башем должна решиться. Я покажу ему свои серьезные намерения. Он — моя семья что невозможно изменить. Поэтому я еду в Шарлоттаун на его поиски. И я не поверил своим глазам, когда увидел нескольких моих одноклассников, пытающихся влезть в товарный поезд. И кто был главой этой банды? Не поверите, рыжеволосая Энн! Увидев среди них Коула, я вдруг почувствовал укол обиды. Не я… он сопутствует ей в приключениях. И все же, что сподвигло ребят ехать так безрассудно в город? Энн обладает чистым сердцем и искренностью порывов, поэтому я уверен, что ребята снова кого-то спасают. И я не могу оставаться в стороне. Всю поездку я не находил себе места. Возможно я волновался за ребят: что их увидят, и они попадут в беду. Я бы очень хотел этой причины волнения, но знание того, что в темном вагоне рядом друг к другу стоят блондинчик и Энн выводило меня из себя. Когда поезд пришел на перрон Шарлоттауна я поспешил к товарным вагонам. Сделав самое непринужденное выражение лица, я встал напротив дверей товарного вагона. Ждать пришлось недолго: двери раскрылись и в темноте появились солнечные косички, рядом с которыми я увидел блондинистую шевелюру Монтгомери. Какая ирония судьбы! А какое милое удивление красовалось на личике прекрасной рыжеволосой, когда она увидела меня напротив. Мне показалось, или Энн обрадовалась мне? Взгляд ее теплых, голубых глаз свел на нет всю мою злость и ревность: она смотрела с удивлением, но тепло и даже радостно, как тогда, в рождество, принимая мой подарок, в ее глазах загорелись игривые огоньки, которые часто появлялись в общении Энн с друзьями. Сегодня и я удостоился этих звездочек в глазах! Я помог ребятам спуститься вниз, пока никто не увидел их проделки, и мы пошли вглубь вокзала на выход, в город. Мы шли с Энн рядом. Настолько, что я мог ощущать тепло ее рук рядом с собой. Мы успели рассказать друг другу причины наших поездок, и, подумать только, они спасают мисс Стейси! Чувство гордости за такой поступок овладел мной. Какая же Энн отважная и сильная! Если б была возможна наша дружба то… — Мы отправляемся обратно в полдень, если успеешь, присоединяйся, — Энн светилась всеми своими веснушками, воодушевленная новым приключением девушка выглядела потрясающе! — мы будем рады тебе, Гилберт. Я посмотрел в ее глубокие голубые глаза и на мгновение забыл, как дышать. Невозможно совершать хоть что-то рядом с ней, кроме того, чтобы восхищаться ей! Неужели она искренне хочет моего присутствия? Нотки надежды вновь затеплились во мне. Девушка обняла меня на прощание, совсем на мгновенье ее ручка коснулась моего запястья, пробуждая электрические разряды внутри меня. — Удачи… вам, — промямлил я, собрав все силы, чтобы не выглядеть мальчишкой, которому исполнили мечту и постарался ретироваться. Через несколько метров мне захотелось оглянуться, еще раз увидеть Энн, окрыленный, я хотел улыбнуться ей своей лучшей искренней улыбкой и как-то загладить свои глупые слова, но увиденное поглотило во мне всю радость. Рядом с рыжей уже был Коул и что-то бурно говорил девушке. Она нахмурила брови, так мило и по-детски, так потрясающе… И этим посчастливилось наслаждаться Ему. Мне потребовалось время, чтобы перенаправить свой подступающий гнев, отчаяние и ревность в мирное русло поисков Баша.***
Совет над мисс Стейси был в самом разгаре. Ребята в спешке скрепляли проволокой картошку, лампочки и гвозди. Энн следила за происходящем внизу, у сцены, слушая слова учительницы. Косички свисали кончиками с конца балкона, на котором мы расположились. Ее немного потряхивало, видимо от волнения или от чувства эйфории. Я аккуратно присоединился к ней. Мы лежали на деревянных досках рядом друг с другом и завороженно смотрели вниз. Внезапно мне захотелось приободрить девушку. Я придвинулся вплотную к ней, мои губы были в неприличной близости от ее шеи и ушка. Хотелось обнять, прикоснуться к хрупкой фигурке со всей нежностью «фермерского мальчишки», но я знал, что не моих объятий хочет Энн. — Не переживай, Морковка, у вас… у нас все получится, — слова сами вылетели откуда-то изнутри в порыве нежности и волнения. Энн нахмурилась от моих слов, потом улыбнулась и ткнула плечом мне в грудь. — Только не думай, что я волнуюсь! Все под контролем! — она хорошо умеет скрывать чувства. Может это относится ко всему?***
Отмечать победу над судом Эвонли решено было уйти ко мне. Я сам предложил в надежде, что Энн тоже будет там. Не все захотели, поэтому у камина сидели самые храбрые: Энн, Коул, Диана с Руби и Муди. Все пили чай и громко делились своими эмоциями от приключения. Я сидел на большом кресле в отдалении от ребят, куда меньше светил камин, в тени комнаты. Мне нравилось наблюдать за веселой компанией одноклассников. — Я обязательно напишу об этом рассказ, — Диана подняла свою кружку с мятным чаем, — это самое потрясающее, что было за этот год! Все начали смеяться. Я не отводил глаз от рыжеволосой девушки, которая распустила свои косички и огненные пряди горели, сливаясь с пламенем камина. Она была самой восхитительной из всех. Но вот незадача, снова рядом с ней показался блондинчик. Он сел, подавая девушке чашку чая, и обнял ее за плечи, прижав к себе. Почему ему достается то, о чем я мечтаю днями и ночами! Самое прекрасное в моей жизни украдено другим. Я закрыл глаза и закусил губу в попытке справиться с развивающимися внутри чувствами обиды и ревности, кулаки непроизвольно сжались. — Гилберт, твоя губа! — послышался рядом нежный шепот. — О чем ты? — глаза пришлось открыть. По подбородку что-то катилось вниз, но это было менее важно, чем худенькая фигурка напротив меня. Взгляд нервно перешел к камину, где дружная компания все еще смеялась и что-то бурно обсуждала, совершенно не обращая внимания на нас. — Что тебя так напрягло? Ты прокусил губу, — Энн ласково улыбнулась и протянула свои нежные маленькие пальчики к моему лицу. Большим пальцем она стерла каплю крови с подбородка и свела свои милые бровки домиком, во взгляде читалось беспокойство. — Разве прилично обниматься с парнем при всех? — уклончиво начал я, стараясь сохранить спокойствие. — С Коулом? — улыбка девушки стала ярче, — Он друг! Мы столько прошли вместе… Девушка замолчала. Между нами нарастала тяжелая тишина. Энн смотрела мне в глаза, проникая своими глубокими голубыми прямо в душу. Веселье медленно сменялось спокойствием и… удивлением? — Гилберт Блайт, — прошептала она, — ты что, ревнуешь? — я молчал и искал на ее лице намеки насмешки или иронии, но нашел лишь неподдельный интерес и серьезность. — А ты как думаешь? — к горлу подкатывал комок слез. Все, что я держал в себе так и хотело вылезти наружу под взглядом этой прекрасной бестии. Я поднял голову вверх, зажмурил глаза и молился, чтобы постыдные слезы не вышли наружу, когда почувствовал сначала прикосновение теплых рук к щекам, а следом — нежных девичьих губ к своим. Шум мира остановился, когда я понял ЧТО произошло. Через секунду, когда все закончилось, и я открыл глаза, стало понятно, что все увидели произошедшее. Не зная, что теперь делать, я искал ответа в других, боясь взглянуть на Энн. И когда увидел теплые улыбки ребят — даже Руби одобрительно улыбалась, сжимая в своей девичьей ручке руку Муди — посмотрел на Энн. Ее глаза выражали испуг, страх отвержения, но надежду, робость и нежность, с которой она не смотрела никогда на Коула. Это был мой взгляд и только мой. Я очень крепко обнял свою Морковку, свою рыжеволосую Энн, вдыхая запах костра, трав и естественного, только ей свойственного запаха, и улыбнулся, ощущая как она положила свою голову мне на плечо и обняла так же крепко.Может быть я не белокурый принц, но я ее, а она моя!