Срывая маски

- Соня, может, ты объяснишь мне, что случилось? Доченька, посмотри на меня, а? Не знаю, как тебе, а мне очень хочется узнать, почему мы с Артуром забрали тебя в половину первого ночи из лагеря? Нет, мне не это интересно. Меня больше интересует то, почему ты плакала, когда позвонила? Соня, ты меня слушаешь? Сколько она уже говорит? Минут сорок, не меньше. А если учесть то, что она забирала мои документы из лагеря, то около полутора часов. Да, именно. Как-то странно себя чувствую. Мне никак. Видимо, эмоциональное истощение, вызванное истерикой, дает такой побочный эффект. Давно я себя так не чувствовала. В последний раз это было, наверное, во время развода мамы с отцом. Помню, мне тогда было паршиво. Мутно, правда, но помню. А сейчас это как-то по-другому. Чуть-чуть хуже, чем когда я узнала о том, что скрипач – это Андрей. Я вообще никак не должна на него реагировать. Но не могу. Я ведь и правда думала, что в Королеве есть что-то хорошее. Его редкое проявление светлых чувств заставляли сомневаться в его моральной оценке. И если раньше я его оценивала на «три с плюсом», то сейчас эта оценка упала ниже нуля. Черт, как странно все же устроен мир: вроде, только вчера привык к чему-то, но на следующий день происходит что-то из ряда вон выходящее, и эта привычка выходит тебе боком. Как же паршиво звучит. Мысли какие-то хаотичные, хочется просто взять и отключить мозги на несколько часов, а лучше дней, чтобы отдохнуть от этой бешеной головной боли. «Никогда его не прощу». Вечер начался неплохо. Конечно, мог бы и лучше, но «неплохо» лучше чем «никак». Но если бы в музыкальной школе, в которой я училась до переезда, услышали бы, как я играю… мне было бы потом таких люлей дали, что лучше было бы не выходить на сцену. Да, господа, вы правильно поняли, сыграла я на отметку «три с минусом», если не меньше. Но не суть, главное, что сыграла, пусть и семь раз сфальшивила, четыре раза не выдержала паузы, кое-где торопилась, а где-то наоборот, затупила. Победитель по жизни – это про меня. Как и ожидалось, Андрей и Катя выиграли конкурс парочек. Блондинка была довольная, как ежик. На этих милых существ у меня, кстати, аллергия. Весело, правда? О, вы не знаете, что произошло дальше. Знаю-знаю, у меня шизофрения, но дайте поговорить хотя бы с собой. С умным человеком грех не поговорить. Так вот, на улице пошел дождь, чтоб его, и дискотека проходила в актовом зале. Все стулья убрали по углам, и в зале стало достаточно места. Все воспитатели куда-то исчезли, и откуда ни возьмись появилась выпивка. Не знаю почему, как и когда, но алкоголь появился и быстро разошелся по «углам». Вожатые, кстати, и не возражали, а даже пили на брудершафт с моими одногодками. Свалила я из этого сумасшедшего дома только спустя сорок минут, дождь все-таки закончился. Но не судьба мне отправиться в кровать. На выходе меня перехватил подвыпивший Королев и потащил в лес. Я уже подумывала о завещании, но далеко мы не пошли, точнее он меня далеко не заволок. Но отошли далековато от актового зала, и громкая музыка, от которой меня тошнит, доходила до меня через раз. От Андрея пахло не только алкоголем, но и перегаром. Не знала, что он курит, он ведь спортсмен. Не мне судить. Потом он начал говорить какую-то ерунду, не помню точно что, но за это мне хотелось его ударить. А потом случилось то, что не должно было произойти, даже если бы мы оказались последними представителями планеты Земля. Он меня поцеловал. Но я, дура, вместо того чтобы оттолкнуть его – ответила. Видимо, слишком давно я ни с кем не встречалась, а гормоны решили отыграться по полной программе. Господи, как мне было хорошо. Да-да, вам не показалось. Ненормальная, неадекватная, мне давно пора уехать куда-нибудь отдыхать, так как мой мозг за эти пятнадцать секунд полностью пересмотрел свой план на год и решил, что пора бы мне влюбиться в ублюдка и уже начал собирать чемоданы. Но потом случилось то, что заставило мой мозг резко сесть на пол. Повсюду вспышки. Сначала я не поняла, что происходит, и только спустя несколько минут, когда смех людей привел меня в чувство, поняла, что он все подстроил. Даже дружков подговорил, чтобы они все сфотографировали. Конечно, почему бы не унизить тихоню-одноклассницу, раз уж начал фигней страдать. Я с трудом сдерживала слезы, но стояла на месте, глядя в глаза человеку, которому доверилась в третий раз. Он смеялся. Громко, противно, да так, что резало слух. Его друзья, знакомые или кем они ему еще приходятся, смеялись вместе с ним. Сколько раз я говорила, что он рушит мою жизнь? Так вот, повторила снова. Кое-кто продолжал фотосессию с моим участием, а потом Королев крепко обнял меня и, дыша на меня этим отвратительным запахом алкоголя и никотина, сказал: «Я ведь тебе говорил, что ты такая же как все». Мой мозг все еще пребывал в шоковом состоянии, и думать нормально я не могла. Но все же мое серое вещество решило немного размяться, и я вспомнила тот день, когда увидела плачущую одноклассницу в туалете. В тот день вся моя любовь к «звезде школы» исчезла, и я высказала все, что думаю по этому поводу. Тогда он и его дружки только рассмеялись мне в лицо, а Андрей сказал, что докажет, что я ничем не отличаюсь от той бедняжки, что чуть не покончила жизнь самоубийством. Я-то уже и забыла об этом, а он, видимо, помнил. Я убежала. Больше ничего не могла сделать. Заплакать при нем? Один раз совершила такой прокол, спасибо, больше не хочу. Забежав в кубрик, который, к моему величайшему счастью, оказался открытым, я нашла в недрах сумочки телефон и позвонила маме, с трудом заставив себя говорить сквозь слезы, и попросила меня забрать. Сначала она пыталась что-то из меня выпытать, а когда поняла, что я плачу, сказала, что приедет через час и чтобы я собирала вещи. К счастью, в кубрике никого не было, и я, не сдерживая слез, скидывала вещи в чемодан, не заботясь о том, что они помнутся. Единственное, что я аккуратно убрала в верхний кармашек чемодана, – это сборники. Помню, как Маша пришла и начала спрашивать меня, почему я плачу. Помню, как мама залетела в комнату и начала меня тормошить. Помню, как Артур запихал меня в машину, потому что ноги у меня были ватные. Все остальное как в тумане. Стресс – удивительная вещь, не так ли? - Соня, мы приехали домой. Соня… - вот же, какая же я тварь. Маму напугала, волноваться заставила. Неблагодарная я дочь. Черт, самобичевание – это какая степень депрессии? Надо поскорее прийти в себя, маме ведь нельзя волноваться. Черт, голова болит. Отчим, пока еще будущий, взял мой чемодан и понес в квартиру. Мы с мамой пошли за ним. Когда я зашла домой, стало немного легче. Основной кошмар позади. По крайней мере, на два с половиной месяца. Если уж они делали фотографии, то явно не собираются держать их у себя в качестве сувенира. Ладно, подумаю над этим потом. - Мам, прости меня, пожалуйста, - маму я нашла на кухне, она капала себе «Валокордин». Вот же черт, и так состояние паршивое, так еще и осознание того, что хуже меня на свете нет. Как резко и быстро может упасть самооценка. - Ничего, ты правильно сделала, что позвонила, - мама запила лекарство водой, подошла и обняла меня. Мамины духи мне всегда нравились. Она покупала только их. Не помню, как называются, но этот запах знаком с детства. Такой приятный, легкий и ненавязчивый. А еще от мамы пахнет яблоками. Люблю яблоки. Особенно зеленые. Когда стою вот так, под материнским крылом, вспоминаю их слегка кисловатый вкус, и во рту тут же начинает немного жечь. Говорю же, мне пора лечиться. – Расскажешь, что произошло? – я покачала головой. Я и так ее подвела. Не хочу говорить об этом. – Не хочешь, чтобы я вмешивалась, да? Я ведь волнуюсь. И не надо так крепко меня обнимать, задушишь… Я отпрянула. Черт, даже не знаю, что хуже. Хуже, чем что?.. Все, мозги, пора в отгул. Напиться бы… ах, да, я же не пью. Я ведь пай-девочка. Надо поспать. Мне должно стать легче. Кровать же монстр в отношениях. Что курила? - Мам, я пойду спать… голова что-то болит. Депрессия – вещь жестокая. Уже неделю практически ничего не ем и не выхожу из комнаты. Мама, слава богу, занята подготовкой к свадьбе, а подыгрывать пару часов в день не так уж и сложно. Я пыталась отвлечься: играла, читала, пыталась что-то сочинить, но ни в какую. Я отключила телефон, чтобы меня никто не трогал, а мама если и звонила, то на домашний. Никогда бы не подумала, что можно просидеть в четырех стенах и не сойти с ума. А может, я уже сошла, но не осознаю этого. «Пора заканчивать цикл самобичевания», - я поднялась с кровати и пошла в ванную. Голова чугунная, ни черта не соображаю. Посмотрев в зеркало, я ужаснулась. Это что за ведьма в отражении? Где инквизиторы? Хотя они, наверное, увидели меня и сбежали от греха подальше. Волосы спутаны: где-то каким-то пучком, где-то висят «сосульками», так еще и жирные. Лицо какое-то серое, глаза налиты кровью, бедные капилляры. Про ногти я промолчу, маникюр мне бы явно не помешал. Так, хватит хандрить, пора вновь становиться укуренным бобром. О, да, бобры правят миром. Рассмеявшись собственной глупой мысли, я разделась и залезла под душ. О, водичка, ты мой господин. Ну, еще и холодильник. И кровать. И много других. Как много у меня повелителей, а. Раб я безвольный. Ну, вот, полежала недельку, животик появился. Надо сжигать жир. Так, стоп, откуда живот, я ничего не ела неделю. Мозг, ты опять за свое, да? «Шизофреник…» Вдоволь намывшись, я натянула свой любимый махровый халат с персонажами «Моя милая пони» и пошла на кухню. Еда-еда-еда-еда. Какая же я голодная. Вы замечали, как странно устроена человеческая психика? Только вчера думала о смысле жизни, сейчас же я думаю только о бобрах и милых пони. Хорошо все-таки выйти состояния овоща и прекратить слушать песни Стаса Михайлова. Признаюсь, я опустилась до такого уровня. Позор мне. Люблю маму, она приготовила борщ. Или это Артур? А, наплевать, главное, что вкусно. Пойти, что ли, погулять? Погода на улице прекрасная: солнышко светит, птички поют, комары вон летают. Решено! Где моя заначка? Я хочу мороженое. Все-таки подростковый период - удивительная вещь. Еще два года в школе, можно шилу в жопе дать свободу. Почему парни думают, что девушки стоят перед шкафом с мыслями: «Надеть красное платье или красное платье?» Нет, такие девушки, безусловно есть, но я не вхожу в их число. Мой метод прост: что вывалится из шкафа, то и надеваю. Не подходит по цвету или погоду? Запихиваешь все обратно в шкаф и повторяешь процедуру пока не найдешь что-нибудь подходящее. Сегодня явно мой день, так как я с третьей попытки нашла себе наряд на сегодня. Красный топ, черные шорты и белое болеро – то что нужно для похода по городу. Все девушки хотя бы раз в жизни пели в фен. Я же пою пять раз в неделю. Иногда три. Вообще, мое состояние трудно описать. Мне было легко. Будто весь тот кошмар и не со мной произошел. Наверное, просто надо забыть об этом: я ничего ведь не смогу изменить, так зачем мне портить себе здоровье и близких людей заставлять беспокоиться? О самом плохом и как с этим справиться будем думать потом, в августе. А сейчас надо отдохнуть. Собрав волосы в «конский» хвост, я надела приготовленную одежду, собрала сумку с предметами первой необходимости. Даже не спрашиваете меня, что там забыла зимняя шапка. Телефон нашелся под кроватью. Я включила его, обзвонила всех своих и сказала, что со мной все хорошо и что я не собираюсь в ближайшие семьдесят лет отправляться на тот свет. Мои придурки высказали все, что думают по поводу отключения телефона, и сказали, что мне будет… а-та-та, когда я приду на репетицию. Мое хорошее настроение это не испортило. Подкрасив ресницы и накрасив бесцветным блеском губы, я кинула блеск в сумку и побежала в коридор. Обула я черные босоножки на небольшой платформе и, закрыв дверь, пошла гулять. Солнце приятно грело, и мне пришлось слегка сощуриться, чтобы привыкнуть к свету. На улицах было оживленно. Весь город жил каким-то сумасшедшим ритмом, а я слушала музыку в наушниках и наслаждалась жизнью. Сегодня городской воздух не кажется таким уж спертым. В конце улицы я увидела ларек, в котором продавали мороженое. Я ускорила шаг и под ритмичную музыку пошла по направлению к ларьку. Купив себе мороженое «голубое небо», я села на скамейку и, вытащив один наушник, принялась, есть лакомство. Вафельный рожок оказался на вкус ничуть не хуже самого мороженого. Я вообще сегодня какая-то укуренная. Даже как-то странно. Вдруг, я услышала, как кто-то тихонько скулит. Сначала я решила, что это глюк, и вытащила второй наушник, чтобы убедиться в своей теории. Но вой повторился. Звук доносился из переулка, и я направилась туда. Вся эта ситуация немного напрягала, но в целом страха я не чувствовала. Обойдя мусорные контейнеры, от которых пахло отнюдь не одуванчиками, я прислушалась. Вой определенно идет из-под контейнера. Присев на корточки, я нагнулась и присмотрелась. Ничего не вижу. Достав телефон из сумки, я включила фонарик и посветила себе. Ой, щеночек. - Привет, маленький. Как ты тут оказался? Иди сюда, - я поманила его, но щеночек только сильнее забился в угол. – Ну-ну, я тебя не обижу. Иди ко мне… - бедненький, как он сюда вообще попал? О чем это я вообще? Бездомные животные нынче не редкость. Выключив фонарик, я убрала телефон обратно и принялась вытаскивать щенка из-под мусорки. Малыш начал тихо лаять, но сильно не сопротивлялся. Я достала до его лапки и он заскулил. А? Он ранен? Наверное, местная детвора издевалась над ним. Или он упал. Неважно, надо ему помочь. В итоге я достала малыша спустя полчаса. У мальчика – это оказался мальчик – была ранена передняя лапка, на мордочке несколько царапин, а в некоторых местах выдрана шерстка. Он определенно не упал. Надо его отвести в ветлечебницу. Искала я больницу для животных долго, так как раньше эти места я не посещала и не обращала на них внимание. Щеночек все это время прижимался ко мне и еле заметно дрожал. Оказывается, я не знаю города, в котором живу. Нашла я ветеринарную клинику только благодаря тому, что спросила у одного мужчины с собакой и он помог. Иначе бы я еще весь день бегала туда-сюда. Очереди в клинике не было, и я быстро попала на прием. Щеночка пришлось сначала отмыть, иначе бы его не осмотрели и не подлатали. Ветеринар попался понимающий. Я рассказала, как нашла его и почему привела сюда. За это время щеночек подсох, и я смогла рассмотреть его получше. Шерсть у него короткая, темно-коричневого цвета. Глазки карие. Обыкновенная дворняжка, неудивительно, что над ним издевались. Люди – самые большие животные в мире. Как можно такую милашку бить? Совести у людей нет. Собачку осмотрели, обезвредили ранку на лапке и перевязали ее. Сделав ему несколько уколов, ветеринар сделал еще какие-то непонятные мне процедуры и передал щенка мне в руки. - Ты правильно сделала, что привела его сюда, - мужчина погладил собаку по голове. – Иначе бы он умер. Но его нельзя оставлять на улице: он не приспособлен для такой жизни. Если ты не знаешь, куда его можно пристроить, то можно отдать его в приют. Что? В приют? О, нет, я знаю, что делают с собаками, которых никто не забирает. Мне не хочется такой судьбы для него. - Нет, я, пожалуй, возьму его к себе, - мама меня убьет. Пристрелит. Отправит на эшафот. Но я не могу бросить это чудо на произвол судьбы. Какой я после этого человек, если брошу брата меньшего на произвол судьбы. И, да, я давно хотела собаку. Надеюсь, астма обойдет меня десятой дорогой, иначе мама с меня три шкуры спустит. - Хорошо, если возникнут вопросы, вот моя визитка, - он протянул мне цветную карточку с номером телефона и прочей белибердой, включая имя-отчество врача. Попрощавшись, я галопом отправилась домой, молясь, чтобы моя мама еще не пришла домой. Мои молитвы были услышаны, так как когда я зашла домой, мама позвонила мне и сказала, что останется на ночь у дяди Артура: возникли какие-то проблемы. Я налила в блюдечко молока и, разогрев его в микроволновке, поставила блюдечко на пол, рядом с щенком. Мальчик долго стоял возле блюдца, потом осторожно, прихрамывая на перевязанную лапку, подошел ближе и принюхался. Спустя несколько секунд щенок начал жадно лакать молоко из блюдечка. Я долго умилялась, глядя на то, как малыш облизывается. На смену умилению пришел здравый смысл. Надо его где-то спрятать. Вот только где? Где такое место, куда мама и носа не сует? Правильно, мой шкаф. Если там прибраться, то у меня освободится нижняя полка. Если ее обустроить, то можно будет там прятать щенка, когда мама или кто-нибудь еще заходит в комнату. А потом запирать дверь и выпускать его. Главное, чтобы он не залаял или не заскулил, когда кто-то посторонний в комнате. Ладно, подумали – сделали, как раз разберу свой гардероб и половину выкину. Мама давно говорила, что надо выкинуть все «старые потрепанные бесформенные мешки, в которых ты ходишь в школу» и купить «что-нибудь путное». «Мешков» в шкафу у меня навалом, так как в школе я стараюсь быть тише воды и ниже травы. Видимо, сама судьба решила, что мне пора прекращать притворятся серой мышкой, а случай с Королевым это подтвердил. Опять я его вспомнила. Пора прекращать. Собрав все ненужные вещи в большие черные мешки, я аккуратно сложила оставшиеся вещи, а юбки, рубашки и платья повесила на плечики и убрала в отведенное им место. Как много у меня места в шкафу. Надо будет обновить гардероб. Главное, это сделать без мамы, а то она решит, что в меня вселился Сатана. Использовав в качестве покрывала старое одеяло, я расстелила его на нижней полке и положила туда маленького Пикачу – моего любимца. Осмотрев комнату, я ужаснулась. И в этом сраче я живу? Надо прибраться. Мое «прибраться» заняло два часа. Свою комнату я не узнала. Слишком чисто и все на тех местах, на которых они должны быть. Выкинув мусор, я заодно и выгуляла щенка. Дома я помыла ему лапки и унесла в комнату, показывая его новое временное место жительство, то есть – шкаф. Он быстро пристроился и познакомился с моим желтым другом. - Надо как-то тебя назвать, - задумчиво протянула я, усаживаясь прямо на пол. – Если честно, у меня никогда не было собак, и я не знаю, какую кличку можно тебе дать. Я понимаю, что это полное сумасшествие, но давай я буду говорить имена, а ты выберешь сам. Ладно? – разумеется, это был риторический вопрос. – Бобик, Тузик, Шарик, Рекс, Моцарт, - щенок никак не откликался. – Бетховен, Балто, Да Винчи, Джо, Зевс, - моя фантазия скоро закончится. – Пират? Гусь? Пикачу? Царь? – барабанную дробь, пожалуйста. Как только я сказала «Царь», он повернул голову в мою сторону. Капец, а моя собака не из робкого десятка. – Царь, - щенок бросил грызть игрушку и начал вилять хвостом. – Царь, Царь, Царь… - малыш подошел ко мне и начал лизать мне лицо. Удивительно. Необъяснимо, но факт. - Доченька, у меня получилось вернуться. Ты как? – о, черт. Дверь в мою комнату начала открываться, и я схватила щенка и, засунув его в шкаф, закрыла дверцу и повернулась в мамину сторону. - Привет, мам. Наконец-то ты пришла!