Death's desire — Прежде чем я умру

– Я хочу дарить людям тепло. – Положи канистру с бензином на место, пожалуйста.

– Сири, просыпайся! – слишком довольный Чонгук плюхнулся на постель рядом со мной, отчего моё бренное тельце на несколько мгновений по инерции оторвалось от горизонтали, а затем снова приземлилось. Меня давно никто так ужасно не будил. Я бы душу отдала за возможность протянуть свои руки к Чону и с удовольствием его придушить. Мне так было хорошо в царстве снов, вот совсем выходить не хотелось, а меня даже отсюда вытащили. Ни помереть нормально не дают, ни поспать. Вот что за жизнь несправедливая? – У папы сегодня выходной, он сказал, что хочет провести день с нами. Собирайся, – в меня полетела одежда, «заботливо» выбранная для меня президентским сыночком. И да, мне ещё никто и никогда не говорил таких ужасных слов с утра пораньше. Взглянула на лучащегося радостью юношу, который в нетерпении мерил спальню. Уже второй раз за минуту меня посетила грешная мысль об убийстве. Только теперь к чёрному списку прибавилась ещё одна персона, которая вообще-то уже априори там стояла на первом месте. Чонсока нашли в саду, он любовался цветами и наслаждался утренним чаем. Мы с Чонгуком наспех позавтракали, хотя мне кусок в горло не лез. Чёрные очи главы страны внимательно изучали нас, президент почти всё время молчал, отчего нервные бабочки трепыхались под ложечкой, разгоняя стылый ужас по крови. – Покажи, чему ты научился в Забвении, – обратился Чон к сыну, когда с десертом было покончено. Юноша вытер рот салфеткой, бросил ткань на скатерть, и, вздохнув, встал. Главным подопытным парень взял Хвана, который как раз мимо пробегал по своим делам, которые обычно заключались в оглушительном лае на белочек, перепрыгивающих с садовых деревьев на крыши сараев и забытые всеми статуи в дальней части поместья. Пёс, ведомый направленными на него эмоциями, радостно скулил и ластился ко мне, чем приводил в шок. Я всегда убегала от него, спасая свои бедные пятки, но с магией Чонгука смогла даже потрепать любимца Канджуна за уши. Он так умильно вилял хвостом, что пальцы чесались – до смерти хотелось затискать это плюшевое мопсовое недоразумение. Только через несколько минут до меня дошло, что я, обычно до ужаса боящаяся собак и всё, что лает, кусает и грызёт, сейчас спокойно почёсывала животик ненавистного животного. Ну, Чонгук, за что ты так со мной? Посмотрела в его чёрные глаза, сияющие магией, я даже злиться не могла, потому что он просто на время «удалил» во мне эту эмоцию. Следом прилетели птицы, которые без страха облепили руки юноши и с любопытством на него поглядывали. Один воробей даже уселся на макушку Хвана и пританцовывал на ней, вертя головкой из стороны в сторону. Чон повелевал белками, мышкой, которой не посчастливилось выползти из норки. О небо, даже муравьи и осы меняли своё поведение, обладая примитивными эмоциональными зачатками. Воистину был прав учёный, когда говорил, что даже насекомые своим стрекотанием могут выражать ярость, ужас, ревность и любовь. Президент расслабленно сидел в плетёном кресле и следил, чтобы юноша одновременно управлял существами, посылая им разные эмоции. Я только в теории представляла, насколько это был сложно, но Чонгук, на удивление, держался хорошо. Несмотря на выступивший пот на лбу и едва заметное дрожание пальцев от напряжения. Когда небольшой десятиминутный спектакль закончился, я мысленно выдохнула на пару с Чоном младшим, который, вернувшись на место, припал к стакану с охлаждённым апельсиновым соком. – Неплохо, – оценил президент. – Но можно было бы и лучше. Я со злостью взглянула на этого тирана, который даже похвалить нормально своего сына не мог. Так резко обидно стало за Чонгука. – А ты, Сири? – неожиданно и на меня обратили внимание. – Слышал, ты тоже практиковалась с магией. Не хочешь продемонстрировать? Левая рука моя дёрнулась от испуга, стоило представить, как я потешаю любопытство этого ужасного человека, показывая ему трюки с воздухом. Чайная ложка упала на траву, я склонилась, чтобы её поднять, давая себе время на раздумье. В этот момент случилось сразу несколько вещей. Невидимый купол, окружавший замок министра обороны, проявился и тут же треснул у основания в нескольких местах. Ясное небо без облачка разрезала молния, от звука грома, последовавшего за вспышкой, задрожала твердь. Мы все обернулись, с немым удивлением взирая на дом. В правом крыле, именно там, где находился кабинет президента, вмиг выбило все окна, ударная волна докатилась даже до нас, взлохматив волосы и взметнув полы скатерти. Чёрный магический смог заволок здание, скрывая его от взора. Чонсок вскочил, из его глаз полилась тёмная сила, когда он увидел дым, бегущий к небесам. – Оставайтесь здесь, – в нас, не глядя, швырнули заклинанием. Я даже не успела моргнуть, не то, что увернуться, как оказалась связана магическими путами с Чонгуком. Наши спины тесно прижались друг другу, мерцающие холодными цветами радуги верёвки сдавливали грудь, отчего нельзя было свободно вдохнуть. – Папа! – Чонгук попытался задержать отца, но рядом его уже не было. С замирающим сердцем проследила, как высокий силуэт главы страны скрылся в тумане. Словно чёрная туча накрыла замок, магия клубилась, волновалась, вспыхивали молнии, ветер донёс до нас едкий запах азота. Если и существовал такой безумец, который бы посмел напасть на одно из самых защищённых мест в стране, то у него должен был быть хорошо продуманный план и парочка супер смертельных магических трюков в рукаве. Вздрогнула, услышав пронзительный душераздирающий женский крик. Стало жаль обслуживающий персонал, в большинстве своём прислуга не владела достаточным уровнем силы, чтобы защитить себя. – Нужно бежать. Тут слишком открытое место, – встрепенулась я. Мы были недалеко от наружной стены. Хоть мы редко гуляли в этой части сада, я знала, что за небольшой рощей есть забор с калиткой, выйдя за которую можно было спрятаться в овраге. – Ты забыла? – Чонгук едва пошевелил рукой, на которой рядом с браслетом с цепью висел другой, мигающий приглушённым зелёным светом. – Мы не сможем выйти за пределы поместья, магия в этих штуках нас просто обездвижит. – И что нам тогда делать? – Нужно пробраться в кабинет Лихвана и отключить маячки, нацепленные на нас. С ужасом посмотрела в сторону дымящегося здания, откуда доносились крики и грохот. Сумасшедшее решение. – Пойдём, – Чон не дал мне приготовиться, резко шагнул. Не удержалась, заваливаясь назад, на спину Чонгука, парень под моим весом споткнулся, я попыталась поймать равновесие, но сделала лишь хуже, мы дружно повалились на землю. – Щибаль, – глухо выдохнул парень, который лицом поцеловался с зелёной травкой. Кое-как нам всё же удалось подняться. Верёвки мешались, любое движение стягивало их, отчего на коже появлялись красные следы. – Стой, – приказал сын президента. – Успокоимся и подождём, когда заклинание ослабнет. Путы через некоторое время и правда немного осели, Чонгук осторожно сделал шаг вперёд, я на ощупь шагнула на то место, где раньше стояла его нога. Нам хватило полтора метра, затем верёвки, постоянно сжимающие нас в крепкие объятья, снова не дали нам возможности дышать. Пришлось замереть и ждать, пока вновь не появится хотя бы малейшая свобода движений. Так мы и передвигались со скоростью улитки, Чонгук шёл впереди, выбирая направление, я же задом наперёд, смотря на солнечное утреннее небо и птичек, притихших от грохота и напряжённой атмосферы. Мы не дошли пару метров до ближайшего входа в замок, как путы, наложенные на нас президентом, мигнули несколько раз, теряя связь с хозяином, а затем и вовсе истлели. – Фух, наконец-то пропали, – потирая локоть правой руки, на которой остался глубокий алый след от верёвки, с облегчением выдохнула я. – Отец не стал бы снимать заклинание, пока всё бы не успокоилось… и я не чувствую его магии, – Чонгук сглотнул. Мы встревоженно переглянулись. Кто был настолько сильный, что мог справиться с магией Забвения? Я пыталась осознать происходящее. Похоже, повстанцы решили сделать безумный шаг и искоренить зло в зародыше – расправиться с Чон Чонсоком. Они даже в дом министра обороны не побоялись пробраться! Что это нам давало? Если они убьют президента, гражданской войне, скорее всего, придёт конец, на стороне официального правительства больше не будет человека, обладающего магией Забвения. Да, аристократы сильны, но пока они боятся главу государства, то готовы подчиняться и идти в одном направлении. Но стоит краеугольному камню пасть, как все остальные рассыпятся под натиском своих же амбиций и тщательно подавляемой многовековой вражды между древними родами. Но если Чонсок и правда сейчас умрёт, я не смогу лично ему отомстить. Моё предназначение, которое я так лелеяла долгое время, станет бессмысленным? И кто же с меня снимет бомбу? Ведь это отец Чонгука оплачивает все исследования. Нет, увидеть досрочные похороны своего врага мне не хотелось. Пока я разбиралась со своими мыслями, Чон младший смотал цепь в своеобразный клубок и протянул мне. Взяла свой металлический поводок в одну руку, второй схватившись за плечо парня. Стоило нам оказаться в здании, глаза заслезились. Почти все помещения окутывал чёрный туман, в котором не то, что дышать было трудно, даже думать ясно не получалось. Кабинет Лихвана находился на втором этаже в центральном крыле, нам нужно было преодолеть пару залов, зимний сад, галерею и гостевые покои, чтобы добраться до цели. Я не представляла, что будем делать, как снимем с нас «наручники слежения», решила довериться Чонгуку, он казался более хладнокровным, чем я. Юноша шёл первым, приказав мне прикрывать его спину, если что. Я отгоняла клубы тумана, магией воздуха развеивала чёрное заклинание. Тихое завывание в конце коридора заставило нас остановиться. – Кто здесь? – спросил Чон почти недрогнувшим голосом. – Ы-ы-ы, – подвывало в ответ. Мы, подталкиваемые любопытством с выключенным инстинктом самосохранения, подались вперёд. «Вот в такие моменты обычно и умирают самые первые заинтригованные персонажи в ужастиках», – пронеслось у меня в голове. Всё оказалось не так страшно. Почти. По крайней мере, нашим жизням ничего не угрожало. Мы наткнулись на девушку, воющую от боли, она сидела у окна, прислонившись головой к выпирающей части подоконника. Платье её окрасилось кровью, служанка тяжело дышала, то всхлипывала, то завывала. У меня волоски на руках встали от увиденной жути. На симпатичном лице зияли тёмные, почти чёрные от спёкшейся крови глазницы, глазных яблок не было. Стиснула зубы, пытаясь подавить панику и дикий ужас. Мой спутник лишь мазнул взглядом по несчастной, не собираясь даже остановиться. – Мы должны ей помочь. – Как? У нас даже нет обезболивающего. Нужно идти дальше, – Чонгук торопился, и кажется, я знала причину – он стремился узнать что случилось с его отцом. Посмотрела на него укоризненно, хотелось настучать ему по башке за бессердечность, и одновременно сбежать, забыть то, что сейчас увидела. На глаза набежали слёзы, так жалко стало знакомую. Она часто смеялась за работой на кухне, когда помогала поварам чистить овощи и фрукты. – Хорошо, – сдался парень. Он подошёл к служанке, положил ладонь на её лоб. Пара секунд, и всхлипы прекратились, бедняжка обмякла на полу. – Я навёл на неё апатию. – Ты… – не было слов, чтобы описать мою ярость. – Идём, у нас нет времени… – меня неумолимо потянули к лестнице на первый этаж. Проглотила гнев, зажала рот рукой, не хотелось, чтобы о нашем приближении знали все враги вокруг, просто услышав мои ругательства вперемешку со слезливыми всхлипами. Мы проходили мимо гостиной, когда стена слева от нас пошла трещинами и обрушилась, от силового удара огромные куски проехались по полу до противоположной стороны, встретились с высокими окнами, стёкла лопнули, глыбы камня и останки окон свалились на террасу. В открывшийся проём ворвался свежий воздух, разгоняя магический смог, видимость намного улучшилась. И я так и замерла, узрев, что стало с бывшей гостиной и холлом. Цепь выпала из ослабевших пальцев, путаной змейкой застыв на полу. Повсюду лежали раскоряченные кресла, растрепавшиеся книги, разбитые вазы и люди. Кровь, стоны, запах смерти и страха – всё смешалось. Прямо в центре комнаты Лихван сражался с тремя фигурами в чёрных одеяниях. Я узнала одежду, такая же была и на убийце в спальне Чонгука в загородной резиденции Чонов. За спиной телохранителя стоял на коленях секретарь Ан Хёнсик, он склонился над чем-то, держа светящийся белый купол. Чонгук сорвался с места, желая подбежать к Хёнсику, но в это время из угла выпрыгнул ещё один убийца, цепь резко натянулась, незнакомец споткнулся за неё, полетел на пол, я по инерции от удара грохнулась следом. Человек с маской на лице ловко подпрыгнул, я даже не заметила его движения, в меня просто полетела какая-то тень. Единственное, что успела – выбросить вперёд руку, магия в крови, повинуясь зову, всплеснулась, мощный порыв воздуха сбил нападавшего с ног, протащил его по разбитому полу и швырнул на перевёрнутые ножки стула, хруст ломаемой кости, мужчина едва слышно вскрикнул, прежде чем замолчать навсегда. Кинжал вонзился в единственную уцелевшую картину. Никто не видел, что сейчас произошло, все были заняты своими делами: Лихван магией и пулями пытался достать юрких противников, Хёнсик в своих неизменных белых очках удерживал купол, а Чонгук склонился над чем-то, взгляд его был прикован к телу, что защищал первый секретарь. Я только что убила человека, совершила один из самых страшных грехов во вселенной, но никто не обратил на это внимания, мир продолжать существовать по привычным законам и своему временному течению. Хотелось закричать в голос, разорвать грудную клетку, чтобы выпустить рвущуюся наружу душу, которая не могла вынести это ощущение испорченности, запятнанности, виновности. Неужели так ощущает себя убийца, впервые лишив кого-то жизни? Или есть люди, которые не испытывают это отвратительное чувство стыда, выедающее внутренности желчью отвращения к самому себе? Да, я спасала себя, это преступление было совершено в самозащите, но сердце обливалось болью, в нём теперь стучала кровь, уничтожившая другую кровь. Какая же я глупышка? Хотела убить президента? Я и не представляла, что после всего накатывает такое осознание ужаса совершённого. Но я ведь поклялась отомстить… И вновь мысли о возмездии вернули меня к реальности.Слёзы тут же высохли. У меня была цель, ради которой я была готова спуститься в ад, прогуляться по всем кругам, потому что ненависть моя к Чон Чонсоку перебила даже чувство вины. Мне казалось, я способна убить тысячи ради того, чтобы лишь один мне нужный человек встретил смерть. Я встала, на негнущихся ногах прошла к месту, на котором, как уже догадывалась, лежал отец Чонгука. Бледность как никогда шла ему, на рубашке расплывались алые капли, чуть выше виска из ранки текла тонкой струйкой кровь, но к моему счастью или несчастью он всё ещё дышал. – Сможешь поставить щит? Я помогу Лихвану, – Хёнсик поднял на меня свои небесно-голубые глаза. Неуверенно кивнула, раньше мне не приходилось создавать защиту на продолжительное время. – Вот, держи, – мне протянули поднятый с пола кинжал. – Если не сможешь держать заклинание, то хотя бы так защищайся. – Я тоже помогу вам, – Чонгук встал вслед за секретарём. – Нет, это слишком опасно. – И всё же, – юноша был непреклонен, в его глазах бушевало пламя. – Хорошо, – выдохнул Ан. Проследила, как двое молодых людей вместе с Лихваном окружили нападавших. Теперь силы были равны. Телохранитель выбил оружие у своего противника и сражался с ним врукопашную. Хёнсик выхватил из воздуха ледяную плеть, конец которой точно хлестал врага по ногам, а Чонгук подпалил волосы и одежду третьего. Пробившийся сквозь рассеивающийся туман луч света скользнул по лезвию, на миг ослепив. Взглянула на холодную сталь в своих руках, точно такое же оружие было у нападавшего, которого я убила. Древние кинжалы, которые принадлежали императорам и подпитывались от своих же хозяев силой. Такие мощные артефакты обычно держали в самых защищённых хранилищах музеев или в редких коллекциях бесстрашных коллекционеров, не побоявшихся заботиться о них. Не удивительно, что Чонсок лежал почти без дыхания, клинки высосали из него всю магию. Сердце пропустило пару ударов от осознания. На моих ладонях лежало одно из самых смертоносных орудий, рядом тихо билась венка на шее у пока ещё живого человека, я ещё никогда не была так близка к исполнению своей мести. Сглотнула, ища ответ, решение, как поступить. Что мне делать? Я прямо сейчас могла перерезать ему горло или пронзить сердце, а затем, не медля, убить и себя. Лишь пара движений – и буду свободна. Пальцы затряслись, искушение так велико, и я уже забыла, каково это – отнять жизнь, вина уже не так глубоко терзала, она парила на поверхности, медленно выцветая. «Сири, ну же… всего один взмах…», – уговаривала я себя. «Давай же, сделай это. Ты достаточно настрадалась, Виртул не вернуть… и маму не вернуть, тебе незачем больше дышать. У тебя нет смысла. Ни в чём нет смысла… лишь смерть – счастливый конец…» Выдохнула. Так просто? Небеса, почему я колеблюсь? И так сложно. Но почему сомнения нагрянули в самый неподходящий момент? Я смотрела на суровое лицо главы страны, изучала, пыталась найти причины, почему я должна его пощадить. Но в сердце всё так же полыхала ненависть к этому человеку. Только теперь хотелось видеть не мгновенное освобождение от мира, а долгие мучения. Он ещё не в достаточной мере настрадался. Половина срока прошла, наш контракт не истёк. Осталось чуть больше шести недель... Бомба на моей шее враз потяжелела. Как же всё осточертело! Я отбросила кинжал, тот со звоном приземлился на мраморный пол. Возможно, в будущем я пожалею о том, что сейчас не совершила, возможно, я буду кусать локти и глотать слёзы раскаяния, но всё же я хочу исполнить клятву, которую дала самой себе. Сорок пять дней, всего лишь четыре с половиной декады, и я расправлюсь с тобой, Чон Чонсок. Соединила руки, поставив воздушный щит, хотя, кажется, уже напрасно. Трое участвующих в покушении лежали на полу. – Фу-ух, – выдохнул Хёнсик, смахивая со лба пот. – Кажется, пора в отставку. – Не говори так, – Лихван хладнокровно очищал собранные кинжалы. – Не твоя вина в том, что на нас напали. Это нацбезопасность и разведка подвела. Я так и не узнала, что ответил бы секретарь на это, но в разрушенную гостиную вошло ещё двое телохранителей. – Шестерых мы заперли в подвале, – сообщили нам. Пол под нами задрожал, раздался громкий взрыв. – Уже нет, – оскалился Лихван. – Похоже, гости до сих пор не поняли, что им не рады. Я вздохнула и усилила щит. И похоже, это спасло нам с президентом головы, потому что сверху посыпался потолок, и вслед за кусками штукатурки и потолочными перекладинами на воздушную своеобразную подушку приземлился старичок. – Дедушка! – вскрикнул Чонгук, подбегая и помогая родственнику принять вертикальное положение. – Я спокойно спал, а эти… – Ли бросил быстрый взгляд на меня и передумал резко выражаться, – негодники нарушили мой святой утренний сон! – отряхиваясь от побелки, просветил отец Чонсока. С рукавов его халата капала кровь, но он поспешил заверить, что это не его. – Нам лучше всего покинуть поместье, через… – Лихван не успел договорить, гости из подвала поспешили отблагодарить нас за радушный приём. – Нужно вытащить президента на улицу, – прокричал мне Хёнсик сквозь шум битвы. – Сири, ты сможешь его поднять и вынести через проём в стене? – Я тебе помогу! – Чонгук бросился ко мне. Пока другие сражались, мы подхватили главу страны за руки и ноги и потащили в сторону коридора. Несколько раз в нас летели заклинания, но щит пока успешно держался, я мысленно ухмыльнулась – не зря мы с Чоном так много тренировались в Лабиринтах Забвения. Дедушка прокладывал нам дорогу, колошматя тростью направо и налево. Бил всех, даже по «нашим» попадало. Всё же не могло нам так всё время везти, уже почти у самого выхода маг в чёрном балахоне разбежался и полоснул кинжалом по щиту, который развеялся от соприкосновения со сталью. Опустила президента на пол и выплюнула первое пришедшее на ум заклинание, убийцу сбил порыв ветра, а ветряной сноп, состоящий из тонких воздушных колосьев, довершил дело, тело мужчины изрешетило, не оставив живого мяса. И только после ужасной мысли, что я убила уже второй раз, я почувствовала резкую боль. Рукав блузки был точно разрезан, а на плече алела тонкая полоска, на краю которой собиралась капля крови. С шипением надавила на плечо, пытаясь понять глубину раны. – Тебя задело? – Чонгук неверяще смотрел на тёмно-красную струйку, стекающую на пол. Он замер на мгновение, и словно вспышка тишины разрезала воздух вокруг, в волосах его заискрились огненные искры. Он выдохнул, уже теряя контроль: – Я убью их. Я вспомнила, когда последний раз видела парня таким. Перед тем, как Чонсок отправил нас в Забвение после побега из Норы. Значит, стихия огня вновь овладела им. Дела плохи. И нет никого, кто бы его сейчас остановил. – Идём, деточка, – меня потянули за здоровое плечо. Ли Канхо был спокоен и краток, в его чёрных глазах не было ни страха за внука, ни переживания за будущее. А Чонгук закричал, выплёскивая злость. Магия теперь была осязаема, огонь превратился в белый огненный вихрь, не опаляющий его кожу, волосы и одежду. Зато всё остальное, чего касался взгляд юноши, покрывалось магическим пламенем. Парень повернулся в сторону сражающихся, синие огненные лепестки тут же охватили людей в чёрных одеяниях, я впервые слышала такие раздирающие вопли агонии. Внутри всё содрогнулось от ужаса. Я завидовала Чонсоку, который лежал без сознания и не видел творящийся ад. Его сын стал карателем преисподней. Мы на пару с Канхо, кряхтя и постанывая, вытащили президента на зелёную травку. Следом за нами выбежали телохранители, вынося раненых товарищей. Но всех спасти не удалось. Пламя уже заглатывало второй этаж. Последним вышел Чонгук, на лице ни одной эмоции, зато в глазах дикий огонь, полыхающий с невероятной мощью, что все попятились, стараясь уйти из зоны поражения. Поспешила увести юношу подальше от грозящего рухнуть здания, цепь немного обуглилась, но всё так же верно исполняла свою роль. Мы не могли отходить друг от друга дальше пятнадцати шагов. Пламя пожирало камень, который на глазах превращался в уголь. – Я без понятия, как остановить пожар, – Чонгук младший нахмурился, прикусив губу. – Этот огонь магический, его можно потушить только магией воды, – донеслось от Хёнсика. Лихван тут же послал за магами. – Пока они приедут, всё уже сгорит, – озвучил очевидное один из телохранителей. – Да, но если огонь не потушить, он будет пожирать почву, камни, растения и даже воздух и воду. С опаской взглянула на своего соседа. Может, бомба не самое страшное, что заключено в нас двоих? От способностей Чонгука у меня пропал дар речи. Дедушка Ли, впрочем, не выказывал испуга, напротив, он с восторгом взирал на пламя, опираясь на трость. – Жаль, мне нравился этот домик… – произнёс он. – Но ведь «коль гореть, так уж гореть сгорая», да? – и нам подмигнули. Парень ухмыльнулся, я же с горькой усмешкой взирала на пожарище. Это уже входит в традицию. При каждом новом покушении мы меняли место обитания. Такими темпами мы скоро во всех самых защищённых местах страны побываем. Совершим паломничество по президентским имениям, так сказать. – У тебя сильный дар ветра, Сири, – похвалил меня Чонгук. Внезапно. Давно я не слышала таких искренних комплиментов от Чона. – Да, но только мне было лень его развивать, – я говорила чистую правду, магия никогда не была моим любимым занятием. Если бы её не было бы вообще, думаю, я не расстроилась бы. Мир без магии – хоть в два раза невзрачнее, но в два раза и безопаснее. – Хвала небесам, они не использовали огнестрельное оружие, всего лишь кинжалы, – Лихван рассматривал принесённые Хёнсиком трофеи. – Всего лишь? Против этого магического холодного оружия никакая магия не спасёт. Если пулю можно отразить щитом, то острие артефакта прорежет саму твою сущность, – белые стёкла очков секретаря блеснули на свету. – Давайте я подлечу? Вздрогнула, потому что вопрос, полный уважения и заданный на «вы», был обращён ко мне. Ан Хёнсик искусно исцелил мою рану, даже шрама не осталось. Забавно, магия была почти не способна избавить от простуды или других лёгких болячек, но совершенно справлялась с тяжёлыми случаями, такими как перелом или огнестрельное ранение. Выжившие телохранители вывезли из гаража машины. В последний раз взглянула на Чонсока, который до сих пор не пришёл в себя. «Я дала тебе ещё время, президент. Используй его с пользой для своего сына, пусть ошейник и цепь, сковывающие нас, навсегда исчезнут…» Хотелось верить, что Чон исполнит свою часть договора. И я просто старалась не думать о том, что бомбу, возможно, так и не удастся никогда снять. – Господин Ли Минсик скоро приедет, он уладит дела с поместьем, – Лихван передал суть краткого разговора по фону. – Он задерживается, новость о покушении уже распространилась. Я порадовалась тому факту, что министр опаздывал. Не хотелось видеться с ним. Каждый раз, когда я встречалась ему на пути, он состраивал такую кислую мину, словно съел все лимоны на местной фруктовой ферме. Чем я ему не угодила? Ну, если не рассматривать ситуацию с бомбой последнего поколения на моей шее. – Мы позаботимся о президенте, вам лучше уехать. Чонгук кивнул, открыл дверь авто, пропуская меня. Я залезла в салон, скинула кроссовки и сгорбилась на сидении, закрыв глаза и пытаясь забыть… всё. Канхо сидел на переднем пассажирском кресле, держа на руках пропустившего всё самое интересное и прибежавшего лишь под конец Хвана, водитель спросил адрес и запустил двигатель. Машина тронулась. Чон подвинулся ко мне и без слов обнял, прижав к себе. Нам обоим были необходимы эти объятия. За окном проплывали крыши пригородных домов, зелёные кроны деревьев, в которых солнце играло светом и тенью, Ли опустил стекло, вместе с ветерком прилетел божественный аромат цветущих лип. Позднее летнее утро радовало погожей погодой, в такой день нельзя было не поддаться общему настрою природы и не улыбнуться, вдохнуть полной грудью, встречая ощущение обновления и самой надежды. Но меня трясло, зарыдала, не в силах противиться истерике. Раненые люди в поместье, та девушка без глаз, они сейчас все заживо сгорали в адском огне. Я не сомневалась, даже с гипнотической помощью Канджуна мне всё равно будут сниться кошмары. В моё беззаботное существование ворвались болезненные впечатления. До этого я видела только спокойную смерть, тихую и совершенную в своей красоте. Но сегодня Смерть сыграла на самых жутких струнах души, перевернув в моих глазах устои мира. Я стала убийцей, я убила человека… по иронии судьбы защитив то, что больше всего стремилась потерять – свою жизнь.

× × Death’s desire × ×

ჯ По иронии судьбы ჯ