Нарушая уговор

Драко действительно думает, что у него проблемы с восприятием информации. — Повтори? — Боже, дорогой сын, я думала ты знаешь! Нарцисса сидела перед ним в темно-зеленом бархатном платье. В ее скромном, по меркам Драко, доме стояла тишина словно в склепе. И холодно было так же. А на улице-то май в самом разгаре. Охлаждающие чары. Не иначе. — Откуда мне знать о таких вещах! — Чуть громче чем хотелось бы произнес парень. Акустика этого дома пугает. — Конечно, Люциус не успел тебе об этом поведать. — А ты вообще в этом уверена? Может это из-за тебя… — он как-то произвольно махнул рукой в сторону матери. — Святая Моргана, Драко! Конечно нет! Я верна твоему отцу! А как ты помнишь он до сих пор в Азкабане, — чуть тише добавила женщина.- И все-таки! Скажи мне кто она? — Что? — Явно проблемы с восприятием информации. — Ты скрываешь ее, я правильно поняла? Но это важно! — Господи, мама, я впервые за этот год к тебе выбрался, а ты, прочитав какую — то газетенку с моим интервью, сбиваешь меня с ног с… с поздравлениями?! Ты ошиблась, говорю тебе! У меня нет никого! — Ну за исключением маленькой ведьмочки с вьющимися каштановыми волосами. — Да не могла я ошибиться. Вот упертый! Весь в своего отца! Я тебе говорю — это дерево… — Так, хватит. Я знаю, что ты тогда расстроилась из-за нашего разрыва с Асторией, но чтоб придумывать такую чушь? — Да чтоб тебя, — нахмурилась Нарцисса. Она редко выходила из себя. Воспитание не позволяло. Но ее родной сынок просто был не пробиваемой стеной, чем вызывал у нее приступы гнева. — Если не веришь мне, то в меноре, в комнате с родовым деревом Малфоев посмотри и если я не права, то самолично откажусь от волшебной палочки! Мантикора задери!

***

Малфой был немного в бешенстве. Он бесспорно любил мать. Но иногда — видимо гены Блеков давали о себе знать — была хуже бешеной банши. Из утонченной аристократки она превращалась в неконтролируемую женщину, которая иногда и сквернословить могла. Драко практически влетел в дом, скинув дорожную мантию на перила в коридоре. Прошагав несколько комнат, он вошел в одну из самых больших комнат. Там раньше еще его прадед устраивал посиделки с важными персонами, горделиво показывая семейное древо. Открывалось оно конечно только с разрешения хозяина дома. До разрешения это была лишь пустая комната, с оливковыми обоями и серым полом. Парень вытащил палочку. — Фините! — Произнес хозяин дома. По стенам поползли ветви дерева на каждой ветви вырисовывались портреты семьи, имена и даты. Драко это видел лишь раз, когда отец решил показать, насколько велико дерево Малфоев. Сплетенные ветви остановились и он подошел к тому месту, где должен был быть его портрет. Вот он. Драко Люциус Малфой. 5 июня 1980 год. Ухмылка невербально адресованная матери тут же исчезла. Господи-блять-боже-мой. Этого быть не может. Рядом с его портретом появился еще один. Красивой такой девушки. 19 сентября 1979. Как такое может быть! Они точно не женаты! Он бы знал, черт возьми. Что за чертовщина?! Малфой спускает взгляд чуть ниже. Дыхание застревает где-то в глотке. Это похоже на удушение. Он не может вздохнуть полной грудью. Ну же, Драко, ну!

— Драко, милый, я так рада тебя видеть! — Мать обнимает юношу. — И я тебя мама. — Боже Драко я так счастлива! Ты приехал один? Стой, не говори. Я так рада за тебя! Почему ты раньше не сказал?

Дыши, идиот, просто вдохни!

— О чем ты? — Ах, не прикидывайся! Я все знаю. Боже та колдография просто бесподобна! У тебя есть оригинал? Я поставлю ее в рамку над камином! — Есть, стой. В чем дело? Что не так с колдографией? — Все так! То дерево, Драко! Оно цветет лишь…

— Когда в семье Малфоев ожидается пополнение, — закончил парень вздохнув поглубже, чтобы запастись воздухом, а то еще один приступ паники и он отбросит коньки. От ветки соединяющей Драко Малфоя и Гермиону Грейнджер шли тонкие чуть закрученные веточки золотистого цвета. Не было еще портретов, только лишь веточки-малютки. Драко подошел ближе, трогая рельефный рисунок. Пальцы похолодели и холодный пот прошиб насквозь, вызывая ощущение тревоги. Раз. Два. Три. Гермиона убьет его.