Стерва.

      — Вот и настал этот день, братья. День, когда нам, простым рабочим, больше не придётся терпеть унижения жирной свиньи. Именно сегодня мы станем свидетелями нового порядка. Скинем к чёрту этих псов, на которых мы пашем как проклятые, а они даже не знают наши имена! Вслед за пламенной речью поднялся гул рабочих. Возгласы в поддержку и призыв к действиям подняли боевой дух мужчины. — Я работаю здесь семь лет, а он зовёт меня «щенок», — сорванным голосом воскликнутые слова только усилили всеобщее негодование. — Эта свинья вынудила меня натереть ей ботинки, а когда рядом не оказалось тряпки, приказал оторвать от рубашки! — словно в подтверждение собственных слов, мужчина отдёрнул края одежды. — Давайте вспомним, что он уже четыре месяца не выплачивает нам и по копейке! Злой оскал говорящего отразился на лицах каждого из служащих. Многие из них уже закатали рукава, показывая готовность восстановить справедливость. — Он поплатится за это. Сказанная фраза послужила приказом. Сотни людей подхватили рабочие лопаты, поднимая их над головой. Это было только начало. — Идём, Леви. Это будет весело, — парень обернулся к другу, в момент, когда толпа направилась к выходу, призывая того. Однако мужчина лишь качнул головой в качестве отказа, будучи абсолютно уверенным в успехе замысла, он не желал прикладывать свою руку к чему либо из противного ему особняка. Поняв, что действий от товарища он не дождётся, Фарлан поспешил вслед за юрбой.       Чёрный шлейф из отпечатков обуви, которая была покрыта слоем грязи, тянулся вслед за толпой. Каждый прикрывал глаза рукой в попытке защититься от последних солнечных лучей, оставляя на мокром от пота лбу тёмный след. Никогда не бывав там, они точно знали дорогу. Ведомые чувством ненависти шли по направлению к крышке самого высокого здания в их округе, уверенные, что нигде, кроме этого места, мужчина оселиться не мог. Спесь не позволит.

***

      В минуту банкетный зал заполнился едким дымом, а в нос ударил запах гари. Захватившие здание шахтёры почувствовали вкус власти. Слишком заносчивые чтобы остановиться в нужный момент, они приняли решение поджечь. Осколки окон укрыли пол, создавая второй ковёр. Первые капли крови пролились — одна из служанок упала замертво, получив травмы от взрывчатки. Всю округу озарили мелькающие в разных частях замка огни. Вплоть до пятого этажа, всё охватило бушующее пламя, словно оно было в сговоре с каждым недовольным здесь. — Скорее, госпожа, — дрожащий от страха голос остался практически незамеченным девушкой, что сосредоточилась на происходящем. У неё было оружие и достаточно опыта, но со всей толпой справиться она не в силах. Единственным вариантом оказалось позорное для неё отступление. Лишь бы переждать эту грозу. След её отца простыл при первых признаках появления шахтёров под окнами. Он точно ожидал этого, учитывая, как быстро убежал в глубь замка, прослышав крик. Бросил собственную дочь, пытая надежду, что они выместят на Микасе всю ярость, оставив его безнаказанным. Всё что ей сейчас оставалось — следовать за служанкой, которая являлась единственной, кто вспомнил о ней. Не имея представления об планировке замка из-за долгого отсутствия, Аккерман не смогла бы выбраться. Миниатюрная девчушка кружила из коридора в коридор и иногда Микасе казалось, что та вообще пытается найти кого-то, кому можно её сдать. Но все предположения разбились в прах, когда они нырнули в служебные коридоры. Мыши под ногами и скопления паутины были второстепенными вещами. Лишь пыльная дорога, что вела к свободе, могла занять все её мысли. — Я не очень хорошо знаю планировку замка, ведь работаю здесь только неделю, но если идти по этому ходу, то можно выбраться. Мне так кухарка говорила. Болтовня девчушки, которой та пыталась оправдать свои действия в случае провала, не имела для неё значения. Вид из изредка появляющихся окон не мог не радовать. В этой части шахтёров нет, а значит они идут по правильному пути. Совсем скоро цокот каблучков ускорился. Они предвкушали свободу. Мешающий подол платья, часть которого Микаса оставила позади, мог стать ориентиром для любого, кто вспомнит о существовании таких коридоров, но сейчас ей было плевать. Острый слух не улавливал слежки, а в противном случае припрятанный в чулке пистолет, который удивительным образом оставался незамеченным, несмотря на любовь девушки к разрезам до бедра, понес бы очередную службу. Впереди наконец появилась маленькая дверь. Старая и потёртая, она оказалась практически незаметной, сливаясь с серой стеной. Девчушка приняла попытку отворить её, но слабые руки не принести результата. Отодвинув ту в сторону, Микаса ударила по деревяшке ногой, расколов её на две части. Не теряя ни минуты, она выглянула, оценивая ситуацию. Облачённое мраком помещение не вызывало доверия, но хотя бы не пылало. Пробравшись внутрь, Аккерман огляделась. Это был длинный земляной коридор. Неожиданная догадка пронзила мысли. Вот почему они шли так долго. Весь путь вёл к шахте. Выдохнув от накрывающей злости, девушка приняла попытку держать себя в руках. Маловероятно, что при таком раскладе кто-либо мог пропустить нападение, поэтому, проверив присутствие служанки, Микаса пошла вдоль стены. Ни единого звука вокруг. Лишь запах пота бил в нос, напоминая каким тяжёлым здесь есть труд. Пытаясь не оступиться из-за неровной поверхности земли, девушка поняла причину своего промедления — и в следующую секунду изящные лодочки полетели в сторону рельс. Тащить с собой их не было смысла. Она достаточно сильна, чтобы не обращать внимания на поверхность под босыми ногами. За следующим поворотом послышался шум. Схватив руку девчушки, что до этого безмолвно следовала за ней, Микаса прижала ту к углублению в стене. Поняв всё без слов, она прислонилась щекой к земле, моля всех богов, что их не заметили. Из-за поворота вышел мужчина. Его серая и потрёпанная рубашка безвольной тряпкой висела на широком плече. Уставший вид и бледность кожи создавали впечатление, словно он сама смерть. Тот шумно выдохнул дым сигареты, проходя тяжёлой походкой мимо. Он смотрел лишь под ноги, но минуя их укрытия остановился. Секунды тянулись одна за другой, пока он медленно делал очередную затяжку, рельефная грудь вздымалась, вынуждая капельки пота скатиться к краю чёрных от грязи джинс, а потом плавно выдыхал, словно наслаждался видом белого дыма. Но тут мозолистая ладонь, сжимавшая сигару, опустилась вниз. Бычок упал к его ногам, облаченным в плотные ботинки. А взгляд пронзительных серых глаз метнулся к ним. Словно два огня, они не сводили взора друг с друга в течение минуты. Он свёл брови к переносице. Мягкий свет факела играл на его лице, подчеркивая острые скулы, которые были скорее результатом голода. Но прервал их крик на другом конце. Решение нужно было принять незамедлительно. Схватив с телеги новую пару джинс, мужчина одним движением прижал Микасу к своей груди, попутно срывая с неё алое платье. Черные джинсы оказались слишком велики, но он лишь продел через пояс верёвку и стянул их на уровне живота. – Отпусти меня, чёртов извращенец! Шипя на него, она вырывалась из крепкой хватки, совершенно наплевав на приближающеюся угрозу. Приложив все силы, девушка совершала попытку за попыткой. Затылок несколько раз был близок к тому, чтобы сломать ему челюсть, а острые ноготки разодрали до крови кожу мужчины. Алые капли стекали по внешней стороне ладоней, смешиваясь с потом. В каждой ране чувствовалось жжение. – Только освободи меня - и я разобью тебе смазливое лицо и оторву член. Метаясь из стороны в сторону, она пыталась подобрать момент, чтобы вцепиться зубами в руку, что нагло нашла своё место на груди. Но тот вовремя убрал её, переместив на горло и вынудив Микасу прижаться спиной к его груди. – Я напишу на тебя заявление о домогательстве, омерзительный карлик! Как ты смеешь так прикасаться ко мне своими грязными руками, тварь поганая?! Чёртов извращенец, ты ответишь за каждое своё движение. Тебя расстреляют, словно последнюю шваль. Одним движением он повернул её к себе, словно та была безвольной куклой в его руках. – Закрой свой поганый рот, отродье, - оскалившись, он всем своим видом пытался объяснить, что если она сейчас не замолкает, то он разорвёт её на месте. Но совсем не ожидал в ответ удара от маленькой ладони, что прошёлся по его щеке. Голова на секунду метнулась в бок, после чего он со звериной злостью впился в неё взглядом. Появилось острое желание убить её той же секундой. Прижать к стене и вынудить ответить за каждое едкое слово, что вырвалось изо рта. Но шаги постороннего оказались всё ближе, поэтому мужчина только схватил свою рубашку с плеча и насильно надел её на девичье тело. Набрав горсть земли, он размазал её по чёрным, как смола, волосам и бледном лице, приравнивая её к обычным здесь обитателям. — Леви, что ты здесь делаешь? К черту, давай скорее, та будка охренено горит, — улыбчивый парень уставился на своего друга, но после обратил внимание на стоящих рядом. — О. Вывели служанку? Бедняжка, наверное чуть не потерялась здесь. Девчушка мило улыбнулась молодому человеку, мысленно подметив, что второй раз тот обратился и к Микасе. — Ладно, догоняй. Повернувшись ко всем спиной, он скрылся, словно его больше интересовало происходящее в замке. Тяжело выдохнув, когда товарищ ушёл, Леви схватил за руку девушку и насильно потянул за собой. Еле поспевая за широкими мужскими шагами, она плелась следом, мысленно проклиная его. Желая скорее окончить весь этот цирк, в котором Микаса обязана терпеть унижение, не имея сил ответить тем же. Факела постепенно пропадали со стен, поэтому пришлось слепо следовать за ним, полагаясь на странное чувство уверенности в том, что он не предаст её. Наконец в дали появился свет. Вечернее солнце почти опустилось за горизонт, и сейчас Микасе казалось, что она никогда ранее так не желала его увидеть. Лёгкие заполнил свежий воздух, перебивая ощущение собственной грязи. Её проводник резко бросил ладонь, что идеально помещалась в его, словно это была самая отвратительная вещь в мире, после чего повернулся. Не теряя времени, Микаса плюнула ему в лицо, будучи не согласной принимать оскорбленную честь. Прозрачная жидкость медленно стекала по его лице, начиная от виска, оставила мерзкий след, но Леви проявил все чудеса терпения, не схватив её за горло той же секундой, не сжав в своих руках, доводя до такого состояния, когда она начала бы задыхаться и бить его по груди. Но напомнил себе, что бить женщин, пусть и тупых, не в его правилах. Лишь толкнул преграду в сторону настолько, чтобы она ударилась о стену за спиной, и прошествовал во мрак, мысленно поклявшись себе отыграться. Ведь эта стерва в любом случае вернётся, чтобы забрать бизнес отца.