Кайросклероз

Сегодня уже Ледибаг спешила к своему Коту после ее вечернего дозора. Запрыгнув на всегда открытое окно, она увидела его. Такого несчастного и одинокого парня в огромном холодном доме. И ей стало так тоскливо на душе. А ведь Адриану приходится здесь жить… Где даже единственный родитель не обращает на него свое внимание и уж тем более не проявляет никакую заботу о нем. Адриан, сидя с прямой осанкой, что отметила девушка в своей голове, ведь так он выглядел еще красивее, играл на рояле. По комнате разливались ноты, отражались о стены и возвращались к своему создателю. Ловкие и наученные пальцы нажимали то одни, то другие клавиши. Его музыка окутала и околдовала Леди. И она продолжала бы так сидеть на окне, если бы парень не закончил играть. Он тяжко выдохнул, перевел взгляд на свое Солнце. -Я уже замяуждался тебя – вылетел очередной каламбур. -Прости-прости, пришлось задержаться. *** Так они и лежали большую часть времени. Адриан уткнулся в грудь Маринетт, обхватив как можно крепче, так и говоря, что ни за что не отпустит, а она, в свою очередь, в его макушку, зарывшись в нее руками. Она любила вот так просто лежать и перебирать золотистый шелк его волос. А он посапывал на ней, так удобно устроившись. Порой он только так может поспать, потому что отец нагружает его все больше и больше, не давая отдохнуть. И только ночью выдается хоть немного времени окунуться во воспоминания о времяпровождении с его Принцессой, из-за чего появляются мешки под глазами, ведь, думая о ней, он не может уснуть из-за учащенного сердцебиения. Но сейчас, когда она рядом, он спокоен. Словно ребенок, который прильнул к матери после долгой разлуки. Такая нежность и уют снова окутали его. Ее сердце звучало лучше любой партии, что он когда-либо знал или играл. И действовало лучше любой колыбельной или снотворного. Эта девушка стала его наркотиком, а он стал слишком зависим. -Котик, – шепнула она ему. Тихо, чтобы не будить – мне уже пора – с горечью в голосе произнесла Маринетт. -Прошу, еще чуть-чуть, самую малость – так же тихо прошептал он. В руках появилась напряженность. Они стали словно чугунными. Так не хотелось вновь оставаться одному. Только в такие моменты, когда наступали вечерние свидания, его комната становилась теплее и уютнее, а кровать казалась очень мягкой. Настолько, что совсем не хотелось вставать с нее. -Я понимаю. Но уже почти утро, и скоро мама зайдет ко мне, чтобы будить, и увидит, что меня нет – говорит Маринетт, но не хочет уходить. Оставлять его снова одного. Адриан сонно открыл свои глаза, посмотрел ими на свою Леди. Его встретила пара таких же усталых глаз, с такими же темными мешками под ними. Ведь она не могла нормально спать почти по той же причине. Только к этому добавлялось еще и то, что она порой сбегала из дома по ночам, пока никто не видит, чтобы побыть со своим Котенком. И именно ей сложнее всего давалось прощание, ведь это она говорит его первым. Она взяла его лицо в руки, нежно примкнув к мягким губам, на что получила не менее ласковый ответ. -Пора – промолвила девушка. Они нехотя встали, подошли к окну и долго еще смотрели друг на друга. Но Маринетт поборола желание остаться и прыгнула в окно. Адриану лишь оставалось смотреть в него. И даже когда его Леди уже скрылась за черепицами домов, он все еще вглядывался, желая увидеть ее вновь. И вновь эта комната обрела более темный, холодный оттенок. И вновь это помещение стало каким-то неродным. И вновь это здание стало пустым, неживым. И спать уже не хотелось, пусть под глазами и можно было хранить картошку и всю Белоруссию. Ему оставалось лишь уткнуться в подушку, что еще хранила тепло и запах его любимой. И ждать своего будильника. Равнодушного звона из телефона. Маринетт явилась домой поздно, а точнее рано. Отменив трансформацию, она плюхнулась в кровать. Почти впечаталась в нее. И вот через минут 5 уже слышала, как скрипят половицы, оповещающие ее о том, что идет ее мама. Сабин поднялась к дочери, присела на кровать и мягко дотронувшись до нее, начала желать доброго утра и будить ее. Но Маринетт и дальше делала вид, что спит. Долго пытать мама ее не стала, поэтому дала еще 5 минуток поспать героине Парижа. Не забыв сказать, что ее завтрак ждет ее на столе. Девушка очень любила свою маму, ведь она такая замечательная и понимающая. Но вставать все же надо. А то не хватало еще в колледж опоздать. От таких ночных встреч она чувствует себя овощем, ведь практически не спит. Но иначе никак. Иначе они совсем не будут видеться, такой уж плотный график и у Маринетт, и у Адриана.