Я не волшебница я только учусь

Мир резко дернулся в глазах Деборы, а спина взвыла от соприкосновения с землей, и локоть правой руки больно ударился об землю. Палочка, которую девочка сжимала в пальцах, тут же отлетела в сторону. Еще не успев ничего понять и удивиться такому внезапному изменению ситуации, как Адамс уже лежала на траве и лицом в небо. - Ага, попалась! – торжествующе взревела Милисента, навалившись на Дебору всем телом. - Вот тебе дрянь! Получи! Удары градом посыпались на голову упавшей девочки, кроме того у нее, от веса прыгнувшей Булстроуд, чуть глаза не вылезли. Тем более, что толстушка взгромоздилась на нее с размаху, и Адамс чуть не задохнулась от такой тяжести. Хуже всего было то, что левая рука, до сих пор пребывавшая в кармане, оказалась зажата телесами Милисенты. А правая рука лишилась палочки и все, что Дебора могла сделать - это прикрывать лицо от ударов, которые толстая слизеринка обрушивала на ее голову. Плохо, когда ты можешь прикрываться лишь одной рукой, в то время как противник лупит тебя двумя своими. От первых ударов в глазах Адамс вспыхнули бенгальские огни, а в ушах зазвенели колокольчики. Яростные крики Булстроуд перемежались ударами, единственная свободная рука у Галии быстро начала неметь от боли, так как толстушка сильно била по ней, стремясь откинуть ее в сторону. На языке появился вкус крови, когда кулак Булстроуд проехался по зубам. Адамс безуспешно пыталась вырваться из-под туши толстой слизеринки, но та оседлала ее как слон теленка. Вся масса Милисенты надежно прижимала Дебору к земле, не давая ей ни единого шанса подняться на ноги. Наконец Булстроуд догадалась захватить правую руку маглорожденной сокурсницы в захват, и она уже могла спокойно бить Дебору по лицу. Все что той удавалось делать - это крутить головой в стороны, пытаясь уклониться от ударов. Внезапно Милисента задрожала, как будто ее начал бить озноб, и она всем телом свалилась прямо на свою беспомощную жертву. - У-у-о-о-й! – только и могла сказать Дебора, когда Булстроуд рухнула на нее, словно замороженная свиная туша. Кое-как Адамс сумела вылезти из-под неподвижного тела и отпихнуть Милисенту в сторону. Проморгавшись Галия поняла, что толстушка лежит рядом и без сознания. - Что это с ней? – подумала слизеринка, рассматривая бесчувственную тушу своего недавнего врага. Но гадать что или кто привел Булстроуд в бессознательное состояние было не так важно, как состояние самой Деборы. Голова гудела после ударов, руки занемели, а спину кололо от травы. К тому же несколько зубов начали пошатываться в деснах. Пытаясь утереть лицо от выступившей крови из разбитых губ, девочка чуть не ткнула себя электрошокером в опухший нос. - Это откуда? – поразилась она, рассматривая устройство самообороны. Вскоре слизеринка все поняла и устало засмеялась. Ведь ее левая рука оставалась в кармане в те минуты, когда Милисента била Дебору по лицу. Вот шокер ей попался и вероятно она случайно нажала на кнопку. Разряд ударил по телу Булстроуд, и та свалилась в обморок. - Ну надо же, впервые в жизни я испробовала шокер на человеке. Но для этого мне понадобилось умереть, появиться в другой реальности и получить там по голове, и-эх-х! – прошептала Адамс, убирая шокер в карман. Выручил он ее в самый сложный момент. Хотя и Милисента в этом помогла, зажала руку Дебору в кармане и получила по себе током. А так будь у Галии все руки свободны, она бы про шокер и не вспомнила. И валялась она бы сейчас, избитая и без сознания. Девочка посидела на траве, приходя в себя и потом огляделась. Рядом с ней вытянулась туша Милисенты, поодаль валялась бесчувственная фигурка Панси Паркинсон. - Поле битвы! – пробормотала Адамс, с трудом поворачивая ноющую голову. – У Васнецова кажется, была картина такая. Трава, поле и кругом побитые богатыри лежат. В метре от Деборы в траве лежала ее палочка. Девочка потянулась к ней, но тут же лениво махнула на себя рукой. - Ты волшебница или нет? – вслух сказала она и вытянула перед собой ладонь. – Акцио моя палочка! Вишенка послушно прыгнула ей в руку. Наколдовав водяную струю, девочка принялась умывать лицо, не обращая внимания, что часть воды падает на тело Милисенты Булстроуд. Смыв с себя кровь и освежившись водой, Дебора почувствовала себя немного лучше. Тут раздалось кряхтение и стоны. Это толстушка начала приходить в себя после сеанса электрошокотерапии. Милисента приподнималась с земли на дрожащих руках и издавала жалобные звуки. - Легла и лежи! – проговорила Адамс, вытащив электрошокер и вновь отправляя толстую слизеринку в нирвану. Утробно хрюкнув, Милисента опять растянулась на траве. Дебора продержала шокер вплотную к телу толстушки несколько секунд и потом убрала его в карман. Толстая слизеринка вновь лежала рядом неподвижная и неопасная. Поскольку голова еще гудела, а в теле чувствовалась небольшая усталость, то Адамс неторопливо прилегла на землю. Тела Паркинсон и Булстроуд по-прежнему валялись рядом. - Переоценила себя, расслабилась. Решила, что если Милли неуклюжая и неповоротливая как бегемот, то уклоняться от нее будет легко. И вот тебе расплата за самоуверенность! – корила себя Адамс, лежа на траве и глядя в темнеющее небо. Зато на будущее наука. Никогда не смей недооценивать противника. - Надо бы лицо смазать Укрепляющим Раствором. Я ведь как раз его сама готовила, - лениво подумала Галия. Ее рюкзак висел на ветке дерева, с которого ее согнали слизеринки. Но вставать и идти к нему не хотелось. - Акцио Укрепляющий Раствор! – приказала она, указав на свой рюкзак палочкой. Склянка с лекарственным зельем мигом приземлилась возле нее. Усевшись, девочка стала смазывать бальзамом свои ладони и лицо. Закончив эту процедуру, Адамс огляделась вокруг и увидела, что Панси уже пришла в себя. Слизеринка сидела на траве и с ужасом рассматривала бессознательную тушку Булстроуд - Милли, что с ней? – пропищала она насквозь перепуганным голосом. - С ней? Ничего! – ответила Адамс. Панси окатила Дебору взглядом полным страха и попыталась отползти в сторону. - Далеко собралась? - поинтересовалась Дебора усталым тоном. Но Паркинсон решила, что сокурсница говорит с угрозой и замерла на месте. Пока она дрожала осиновым листом, Адамс в это время предавалась размышлениям. Поначалу она хотела просто уйти и бросить обеих девчонок возле Озера. Вскоре Булстроуд придет в себя, и она и Панси сумеют добраться до замка. Но осмотревшись, девочка стала сомневаться в правильности своего первоначального замысла. Солнце уже почти полностью ушло за горизонт, из Запретного Леса тянулись тени, а от воды шел холод. Где-то вдали послышался протяжный вой похожий на волчий. - А по ночам вокруг Хогвартса безопасно? – вслух подумала Галия, так и не решив, уйти ей сейчас или помочь Милисенте и Панси добраться до школы. - Говорят тут волки – оборотни бегают! – тихо сказала Паркинсон, которая подумала, что вопрос относится к ней. Адамс со вздохом встала на ноги. - Давай Паркинсон, помоги мне поднять ее! – произнесла она, кивая на распростертое на земле тело Булстроуд.

***

Когда сегодня к Паркинсон подошла Милисента Булстроуд и спросила ее, не желает ли она поквитаться с грязнокровкой, то Панси думала недолго. Ей до сих пор было обидно за то, как ловко маглорожденная Адамс выставила ее на посмешище после рождественских каникул. Мало того, что Паркинсон в глазах всего факультета стала глупышкой, не знающей историю школы, так еще и отношения с Малфоем оказались полностью испорченными. После того как их совместно рвало в потухший камин, быть вместе им уже не суждено. К тому же несмотря на то, что Адамс маглорожденная, с ней неплохо общались Нотт и Пайк Так что зуб на Дебору у чистокровной слизеринки вырос изрядный и она согласилась на то, чтобы преподать маглокровке хороший урок. - Она часто перед ужином гуляет возле Озера! – сказала Милисента, когда они после уроков решили отыскать Дебору. Лучшего случая могло и не представиться. От Озера до замка не слишком близко, вечером там мало народу так что свидетелей не будет. Эта Адамс сегодня получит сполна. Вот только с самого начала, все пошло совсем не так, как думала Паркинсон. Маглокровка увидев их, пришедших наказать ее, совсем не удивилась и вроде бы не испугалась. Потом почему-то палочка Милли улетела в воду, а вслед за ней последовала, и магическая собственность самой Панси. До этого вечера Паркинсон и не думала, что Чарами Левитации можно поднять в воздух человека. Она привыкла, что таким способом переносят только неодушевленные предметы. А то что так и человека легко заставить взлететь, она и не представляла. Вот только хорошо обдумать это новое открытие она не успела, туша Булстроуд свалилась прямо на нее, и Панси провалилась в стремительно наступившую ночь. И когда слизеринка пришла в себя, она увидела невероятную картину. Маглокровка спокойно наводила красоту, рядом с застывшей тушкой Милисенты. Панси знала, что Булстроуд не блистала по школьным предметам, но она представлялась для Паркинсон непробиваемой и несокрушимой как паровоз или боевой мамонт. И теперь видеть ее валяющуюся без сознания у ног маглорожденной сокурсницы, это было для Панси величайшим потрясением дня. Именно в этот момент слизеринка вспомнила все ужастики, которые часто рассказывали о маглорожденных волшебниках ее родители или когда дети чистокровных магов пугали друг друга по вечерам. Мол, маглокровки проводят страшные ритуалы над детьми магов, приносят их в жертву жутким демонам, и съедают мозги волшебников, чтобы получить таким образом волшебную силу. А теперь Панси тут одна, безоружная и беспомощная и эта Адамс вот-вот принесет ее в жертву своему демону. Паркинсон попыталась сбежать на непослушных ногах, но один звук голоса Деборы заставил ее остановиться. - И зачем я пошла с этой Милли, пусть бы она справлялась сама, - с тоской думала Панси, и дрожа всем телом. – Что теперь она со мной сделает? Но вместо того чтобы рисовать на земле ужасные пентаграммы и вызывать духов, Дебора привела Милисенту в чувство, и они потащили ослабевшую и неадекватную толстушку в замок. Булстроуд выглядела очень плохо. Она не раз сваливалась на землю, ее тошнило и рвало. - Что она с ней сделала? – пыталась понять в такие минуты Панси, украдкой глядя на Дебору. Та вела себя довольно спокойно, хотя слизеринке казалось, что Деборе доставляет удовольствие видеть толстушку в таком жалком состоянии. По крайней мере, когда Милисента валилась наземь, Адамс не старалась удержать ее на ногах. Они уже почти дошли до входных ворот как их остановили. - Что тут происходит?! – раздался знакомый голос. Перед воротами в Хогвартс в виде каменной арки, обрамленной статуями больших бронзовых вепрей, стоял Северус Снегг. - Только тебя тут не хватало! – чуть было не брякнула Галия. Зельевар оглядел троицу, которая выглядела очень колоритно и сдвинул брови. Но что он хотел сказать, никто не узнал так как в эту секунду Милисенте снова стало плохо и ее вырвало прямо на туфли декана Слизерина. Тот отступил назад с брезгливой гримасой, словно в своем обеде обнаружил вместо сочного стейка огромную и живую гусеницу. - До конца месяца будете оставаться после уроков, Булстроуд! – дернув щекой провозгласил зельевар. Затем оглядел притихшую пару Адамс-Паркинсон и повторил свой вопрос. - Мы подрались сэр! – честно ответила Дебора, продолжая придерживать под мышки стонущую Милисенту. Снегг перевел взгляд на Панси, которая виновато опустила голову. - Из-за чего была драка? – скучающим тоном произнес декан змей. - Житие святого Августина, по поводу которого мы все не сошлись во мнениях, - прошептала Адамс, отпустив Булстроуд. Та тяжело опустилась на землю. Лицо Снегга начало наливаться темно-лиловой краской. Профессор, несмотря на шепот слизеринки, прекрасно расслышал ее слова. - Что вы сказали, Адамс? – медленно протянул он. - Мы подрались, - устало повторила девочка. – А из-за чего я и сама не знаю. Как сказал один человек – я дерусь потому что я дерусь. Неизвестно был ли зельевар знаком с творчеством Дюма, но он попытался заглянуть в глаза Деборы и вновь потерпел неудачу. Так как та смотрела ему прямо между глаз. Через несколько секунд Снегг моргнул и отвел взор в сторону, скривив губы в нелепой усмешке. - А вы Паркинсон, что скажете? – свистящим тоном осведомился он. - Мы подрались! – тоскливо сообщила Панси, не поднимая головы. Декан Слизерина вышел из себя, но перепад его настроения выразился лишь в тяжелом вздохе и выдохе через крючковатый нос. Тут неподалеку раздались шаги и взглядам всех присутствующих предстала Макгонагал. Пожилая волшебница в своей постоянной темно-зеленой мантии строго осмотрела всех и нахмурилась. - Что вы вытворяете в школе, позвольте вас спросить? Устроили безобразную драку, ведете себя самым бессовестным образом! От таких слов все опустили головы и даже Снегг. Правда тот быстро опомнился и мрачно произнес: - Разрешите мне разобраться этим безобразием. мисс Макгонагал? - Для начала их надо отвести к мадам Помфри. Она должна осмотреть учеников! – отрезала профессор трансфигурации. Вся компания направилась в замок, только декан Гриффиндора повела их не через главный вход, а впустила в школу тем же путем, каким ученики пришли впервые в Хогвартс. Толстушку Булстроуд пришлось опять вести под руки, потому что при виде рассерженной преподавательницы у слизеринки ослабли ноги. Первым делом Макгонагал привела всех в свой кабинет. Там их уже ждала медсестра. Мадам Помфри развила кипучую деятельность, начиная осматривать всех девочек. Панси по ее мнению оказалась почти невредимой, и ей посоветовали холодный компресс и спокойный сон, Деборе целительница выдала ополаскиватель, укрепляющий зубы. А вот Булстроуд медсестра велела отвести в палаты. За это пришлось взяться зельевару. Бросив на Паркинсон и Адамс суровый взгляд, профессор по зельям удалился, ведя Милисенту за руку. Дождавшись ухода Снегга, декан Гриффиндора уселась напротив слизеринок и посмотрела на них строго-мрачным взором. - Рассказывайте мне все! – приказала она. - Я была возле Черного Озера, сидела на дереве и никого не трогала, - начала говорить Галия, - потом ко мне подошли Панси и Милисента и вызвали меня на дуэль. После окончания схватки мы пошли обратно в замок и встретили своего декана. Макгонагал нахмурилась и взглянула на съежившуюся Паркинсон. - Зачем вы вызвали на дуэль мисс Адамс? – сухо поинтересовалась профессор. - Она над нами смеется! – ответила Панси еле слышно. - И вы решили вызвать ее на сражение вместо того, чтобы посмеяться в ответ? – осведомилась Макгонагал. Паркинсон лишь вздохнула. Заместитель директора недовольно поджала губы. - Я не ожидала от вас такого мисс Адамс и мисс Паркинсон! Вы не знали, что правилами школы дуэли в Хогвартсе запрещены? Раз вы их нарушили, то вы будете наказаны. Для начала минус двадцать баллов со Слизерина! И я напишу о том, что сегодня произошло вашим родителям… - Нет мисс Макгонагал, не делайте этого! Вы не можете так поступить! - в ужасе вскричала Паркинсон. Глаза декана львиного факультета вспыхнули гневом. - Мисс Паркинсон, не указывайте мне что делать и что я могу или не могу! – твердым голосом сказала она. - Но мой отец рассердится, - задрожала Панси. - Конечно он рассердится, когда узнает, что его единственная дочь нарушает правила Хогвартса! – произнесла Макгонагал сдвинув брови. Казалось, что Паркинсон сейчас расплачется, но профессор была неумолима. - Я напишу письма о вашем поведении, - медленно заговорила Макгонагал, - и отправлю их после завтрака. А теперь возвращайтесь в свою гостиную. И если что-то подобное повторится, то вы вылетите из школы быстрее бладжера. Я понятно выражаюсь? Слизеринки лишь молчаливо склонили головы, сказать было нечего. До Изумрудной гостиной девочки шли не говоря ни слова. Внутри комнаты было пусто и тихо. Все ученики сейчас находились в Большом Зале на ужине. - Что теперь будет? – тихо спросила Паркинсон, глядя перед собой отсутствующим взором. - Для начала надо принять душ! – ответила ей Дебора. – А то мы обе в грязи и в траве. Панси шла в душевую как сомнамбула или ягненок на веревке. Она даже не сопротивлялась, когда Адамс начала снимать с нее одежду. - Бить будешь? – сказала она таким безжизненным голосом, словно ничего другого от своей сокурсницы и не ожидала. Эти слова Галие не понравились. Почему-то Панси говорила очень покорным тоном, как будто заранее была готова к экзекуции. - Хватит на сегодня драк! – заключила Дебора, заводя девочку под струи теплой воды. Та еле слышно всхлипывала, пока вода падала на нее и стекала по худенькому телу. На ее спине обнаружились тонкие полоски, похожие на давно зажившие шрамы. Выглядели они так, как будто девочку били розгами. - Это что? – с трудом выговаривая слова, спросила Дебора и касаясь спины Паркинсон. Девочка вздрогнула как от удара. - Отец! – глухо отозвалась она. Галия почувствовала, как у нее все похолодело внутри. Каким надо быть жестоким изувером, чтобы вот так, до крови хлестать свою единственную дочь.

***

Мадам Помфри уложила Милисенту в кровать и напоила ее Зельем без сновидений. - Вот, и теперь ты заснешь! – приговаривала она, взбивая подушки под головой Булстроуд. - Помфри, можно мне поговорить с ней? – обратился к медсестре Снегг, стоящий неподалеку. Целительница поджала губы, но лишь кивнула головой. - Одну минуту и не больше! – сказала она сухим тоном, - потом девочка уснет. - А большего мне и не надо! – подумал зельевар. Дождавшись, когда мадам Помфри выйдет из палаты, Снегг вгляделся в глаза засыпающей Милисенты и прошептал: - Легилименс! Расскажи мне. что было между тобой и Адамс! Зельевар нырнул в воспоминания толстушки и начал переживать их как свои собственные. Вот он угрожающе кричит на Дебору, вдруг он зачем-то кидает свою палочку в воду. Этот момент немало озадачил зельевара. Вот он взлетает к небесам и падает на зазевавшуюся Паркинсон. Момент, когда Булстроуд начала лупить вредную Адамс по лицу, Снегг просматривал с удовольствием радуясь, что та получила по заслугам. И в этот миг радости и довольства, его тело сотряс приступ острой боли, от чего зельевар закричал и вынырнув из памяти Милисенты рухнул наземь Мадам Помфри услышав громкие крики, вбежала в палату и увидела лишь уснувшую Милисенту Булстроуд и лежащее без сознание тело ее декана на полу медпункта.

***

- Ты не просто так решил побеспокоить меня, Северус? – произнес Дамблдор, наблюдая за тем как профессор Снегг устраивается напротив него, с компрессом из льда на своей голове. - Вы правы, господин директор! – откликнулся декан Слизерина. – По-моему дело слишком важное, чтобы откладывать его на завтра. Снегг принялся излагать своему директору о том, как он профессор зельеварения, сегодня вечером решил погулять вокруг Хогвартса. По словам декана змеиного факультета, он бродил по окрестностям, собирал цветы, любовался на луну, наслаждался закатом, как вдруг натолкнулся на бредущую троицу из Паркинсон, Булстроуд и Адамс. Оказывается, эта троица подралась между собой и возвращалась в замок после совместного мордобоя. Директор Хогвартса не перебивал Снегга, внимательно слушая столь интересное изложение событий этого вечера. Дамблдор лишь неторопливо разгуливал по кабинету, еле слышно шурша своей пурпурной мантией с рисунками в виде серебряных иероглифов. Расцветка была такой яркой и неестественной, что зельевар старался не смотреть на нее. Потому что чувствовал тошноту при одном взгляде на одеяние начальства. - Судя по воспоминаниям Паркинсон, она потеряла сознание после того как на нее свалили тело Булстроуд. В себя она пришла и увидела, что лежит на земле, а рядом валяется бесчувственная Милисента Булстроуд. Неподалеку от нее находилась, и сама Дебора Адамс, которая наносила бальзам на свое лицо, - рассказывал зельевар. – Это то, что я успел увидеть, пока мы шли в кабинет Макгонагал. Дамблдор остановился и резко развернулся к декану Слизерина. - Это что получается, одна ученица оглушила двоих сокурсниц и после этого начала спокойно прихорашиваться? Невзирая на лежащие рядом с ней тела бессознательных людей?! – отрывисто спросил директор, сурово глядя на побледневшего профессора зельеварения. - Вовсе нет! Просто она обрабатывала свои царапины Укрепляющим Раствором. Она сама его приготовила на уроке и носит его с собой, - быстро объяснил зельевар, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвести свой взор от голубых глаз директора. Иначе Дамблдор может устроить ему сеанс прямой легилименции, так как решит, что от него что-то скрывают. Однако глава Хогвартса сам отвернулся в сторону и принялся вновь разгуливать по кабинету. - А что помнит мисс Булстроуд? – спокойный тоном поинтересовался он, не прерывая своей ходьбы. - А вот тут гораздо интереснее! Милисента Булстроуд сумела повалить Дебору Адамс на землю и начала бить ее по лицу, - продолжил свой рассказ профессор Снегг. Директор скривился, выражая свое отношение к насилию, но ни слова не произнес. Зельевар передохнул и заговорил снова. - Потом случилось кое-что непонятное. Адамс лежала в очень неудобной позиции, защищаться она могла лишь одной рукой. И ничего против Булстроуд сделать не могла. И тут в воспоминании Булстроуд появилась сильная боль. Боль была такой пронизывающей, что сотрясала все ее тело и Булстроуд быстро потеряла сознание. Я сам все видел, когда методом прямой легилименции проник в сознание девочки и ощутил все, что испытала она. - Это было похоже на эффект от Круциатуса! – тихо сообщил Снегг, чувствуя себя так, словно кидается в темный омут, где его может ожидать как прохладная глубина, так и затонувшая парковая скамейка, скрытая под поверхностью водной глади. - Круциатус??? – воскликнул директор, остановившийся так как будто налетел на стену с разбегу. – Ты уверен Северус? В ответ зельевар лишь кивнул головой. Ему-то лучше всего из профессоров Хогвартса знать, как действует Непростительное заклинание. Темный Лорд любил наказывать этим заклинанием своих сторонников по любому поводу. Круциатусы Волан-де-Морт раздавал щедрой рукой и наказания от него даже не надо было выпрашивать. Так как на пытки Лорд никогда не скупился. - Ты проверил ее палочку, Северус? – допытывался Дамблдор, мрачно рассматривая своего подопечного, - как и от кого мисс Адамс могла узнать о Непростительном заклинании и как она сумела его применить? Чтобы это заклинание сработало, нужно очень сильное желание причинять боль людям и наслаждаться страданиями живого существа. - Она не использовала палочку, господин директор. Когда Адамс упала на землю, то она ее выронила и поэтому колдовать не могла. Возможно, что это был стихийный выброс магии. Вы же знаете? – вещал Снегг, чувствуя холодок по своему телу. Но это было не из-за ледяного компресса на голове. Глава школы лишь молчаливо кивнул. Что такое стихийные выбросы у детей, он прекрасно знал. Во время сильных эмоций или переживаний внутренняя магия у детей срабатывает как защитный механизм. - Стихийный Круциатус? – пробормотал он вслух. – Но это невозможно! И почему именно Круциатус? Зельевар предпочел промолчать. Ему хотелось лишь одного – удалиться к себе, выпить чего-нибудь успокаивающего и многоградусного, а вместо этого он вынужден сидеть перед глазами начальства и отвечать на все вопросы директора. Плюс ко всему Снеггу приходилось думать о том, что произойдет, когда две старинные фамилии узнают о драке у Озера. Наверняка родители придут в ярость от того, что их дочурки потерпели поражение от маглорожденной ученицы и засыплют декана гневными письмами. Не ровен час, пришлют еще несколько Громовещателей. - А что в воспоминаниях мисс Адамс? – отрывистым голосом поинтересовался Дамблдор, осматривая фигуру декана Слизерина сощуренным взглядом, словно гадал чем тот еще обрадует старика. - Я не смог проникнуть в ее память! – пожаловался профессор Снегг, поправляя на голове ледяной компресс. – Она никогда не смотрит мне в глаза, а если и смотрит, то я не могу установить зрительный контакт. - Так что о произошедшем возле Черного Озера, мы знаем лишь с ее слов и из воспоминаний Паркинсон и Булстроуд и все! – заключил зельевар со вздохом закрывая глаза. - Нет, не все! – с тихой угрозой произнес школьный голова. Он уже минут пять не занимался круговой прогулкой по кабинету, а продолжал стоять напротив декана Слизерина, и разглядывать того тяжелым взором поверх знаменитых очков. - Мне нужны ее воспоминания, Северус! Ты меня понял? – отеческим голосом выговорил Дамблдор, внимательно смотря на профессора по зельям. Вот только в отличие от теплоты в голосе, глаза директора напоминали собой две небольшие льдинки, которые буравили лицо Снегга. Декан Слизерина на слова главы Хогвартса ответил обильным потоотделением по всему телу. Именно в такие моменты он, как никогда понимал, почему Дамблдора называют великим волшебником. Но великий он не только потому что знает множество заклинаний, а оттого что способен заставить практически любого человека поступать так, как он Дамблдор того желает. Причем он сумеет добиться своей цели чужими руками, всего лишь будучи неподалеку, чтобы тихо и незаметно направлять исполнителя в нужном направлении. И Снегг знал, что если директор чего-то требует, он это непременно получит. И упаси Мерлин, ответить ему отказом. - Да, сэр! – согласился зельевар, украдкой бросая на Дамблдора косой и недовольный взгляд. - Через неделю у нее совместный с гриффиндорцами урок, и я скажу… -- начал говорить Снегг, но директор мягко прервал его. - Северус, воспоминания мисс Адамс нужны мне завтра! – мягким, но требовательным тоном сказал Дамблдор. Декан змеиного факультета про себя вздохнул. Почему-то у него вдруг появились плохие предчувствия. В голове Снегга мелькнула мысль, что из этой затеи ничего путного не выйдет, но возражать своему начальству он не осмелился. - Я могу вызвать ее к себе по поводу домашнего задания, - предложил зельевар, снимая с головы холодный компресс. – Адамс в последнем задании написала одну очень интересную мысль. Например, использовать в зелье от вредителей настойку полыни. Эта вр… вдумчивая девочка расписала в своем эссе, что маглы издревле применяют полынь для лекарственных и хозяйственных целей. Я могу пригласить ее в кабинет, чтобы она разъяснила подробнее, как и где маглы используют полынь. И там я могу подвергнуть ее прямой легилименции и узнать, что именно она сотворила с Булстроуд. Дамблдор лишь поморщился на слова профессора зельеварения. - К чему такие сложности, Северус. Просто вызови ее к себе для разговора по поводу вечернего происшествия! – сказал директор, готовясь вновь нарезать круги по своей комнате. - Наверное лучше бы сохранить случившееся в тайне! – внес предложение зельевар. – Иначе слухи об этом распространятся по школе быстрее лесного пожара, господин директор. К тому же, если я вызову Адамс к себе как бы для разбирательства драки, то мне придется приглашать и Паркинсон. А она может стать нежеланным свидетелем. Школьный голова отвернулся к окну, размышляя про себя. В этом Снегг прав, лучше бы не дать этому скандалу разойтись по Хогвартсу. - Хорошо, я прикажу мистеру Филчу закрыть совятню до обеда, чтобы никто из учеников и персонала школы не смог написать домой. А тебе Северус, следует вызвать к себе мисс Адамс до завтрака! – приказал он. – Потом вели мисс Паркинсон молчать о драке, а с мисс Булстроуд я поговорю сам, когда она проснется. Но первым делом мисс Адамс. - Мне потом стереть ей память, господин директор? – спросил Снегг, приободренный поддержкой великого чародея. Глава Хогвартса задумчиво прошелся по кабинету. И на втором круге покачал головой. - Не надо Северус! Мисс Адамс маглорожденная, а они в этом возрасте о легилименции ничего не знают. И она подумает, что услышав твой вопрос просто-напросто ярко и красочно вспомнила о случившейся драке. Так что, нам надо лишь узнать, что именно произошло у Озера и чем мисс Адамс приложила мисс Булстроуд. И все! Я понятно выразился, Северус? Глаза Дамблдора смотрели на зельевара холодно и требовательно, казалось проникая в самые глубины его души, куда сам Снегг давным-давно опасался заглядывать. Взор директора красноречиво и без слов говорил бывшему Пожирателю – я вытащил тебя из Азкабана, но могу легко тебя туда вернуть. Если ты меня подведешь. Вот только глава Хогвартса зря пугал своего ручного зельевара магической тюрьмой. Так как Снегг и так боялся своего начальства гораздо больше, чем Азкабана. Декан Слизерина покинул кабинет директора уже давно, а сам школьный голова по-прежнему расхаживал из угла в угол. - Слишком много аналогий! – шептал он про себя. – Опять приют, опять сирота, опять Слизерин. И снова умение причинять боль, не используя при этом магический артефакт. Встряхнув головой, директор вошел в свои покои, которые отделялись от кабинета всего одной стеной и незаметной дверью.

***

Утром в Лондоне. Перед входом в приют при миссии Ангелов Господня появился удивительный человек. Он был довольно преклонного возраста, обладал длинной седой бородой и на его крючковатом носу красовались интересной формы очки. - Здравствуйте! – обратился он к открывшей ему дверь пожилой воспитательнице. – Могу я увидеть директора? Вскоре ранний визитер пребывал в кабинете директора приюта и улыбался самой добродушной улыбкой. - Добрый день! Я Альбус Дамблдор, представитель социальной опеки и я хочу задать вам несколько вопросов. - Да, я вас слушаю! – кивнула ему озадаченная глава приюта. - Могу я спросить вас об одном из ваших воспитанников? – осведомился директор Хогвартса. - Конечно! – согласно сказала миссис Стоун, глядя на неожиданного гостя удивленным взором. – Кто именно вас интересует? Гость замялся, но через пару секунд улыбался теплой, отеческой улыбкой. - Скажите никто из ваших подопечных не вел себя странно, может быть кто-то пугал вас или других детей? – осведомился он. Директор Джулия Стоун нахмурилась. - Пожалуйста, поясните свой вопрос, милорд! – попросила она. - Вот взгляните! – сказал Дамблдор, протягивая директору приюта запечатанный конверт, который был заряжен заклинанием Конфундус. Миссис Стоун взяла выданный ей документ и неспешно стала его открывать. Тут же ее глаза разбежались в стороны и вскоре вновь вернулись на свои места. Женщина недоуменно поморгала, оглядывая главу Хогвартса и его старомодный наряд. - Миледи! Пожалуйста, расскажите мне все, что вы знаете о Деборе Адамс! – произнес Дамблдор, наклоняясь вперед и не сводя внимательных глаз с лица ошарашенного директора приюта. - Все что я знаю о Деборе Адамс? - переспросила та озадаченным тоном. – Да конечно!

***

- Адамс, тебя вызывает профессор Снегг! – сказала Джемма Фарли, когда утром Дебора спустилась в гостиную. – Он говорит, что хочет задать тебе вопрос по поводу твоего домашнего задания. Этот вызов совершенно не удивил девочку. Было бы странно, если бы Снегг промолчал, сделав вид, что драка в Хогвартсе это самое обычное дело. Пока слизеринка шла к кабинету своего декана, она ступала как можно неторопливее и напряженно размышляла. Вероятнее всего, что первым делом зельевар начнет расспрашивать ее о том, что случилось у Озера. Тут Галия решила, что скрывать нечего и если надо, то можно будет продемонстрировать свой электрошокер. И объяснить, что именно благодаря ему, и удалось одержать победу над толстой Булстроуд. - А если он спрашивать не станет, а подвергнет меня легилименции? – пришла ей в голову отчаянная мысль. - Профессор, я пришла! – негромко сказала Дебора, входя в полутемную. подземную лабораторию, где класс зельеварения соседствовал с личными покоями профессора Снегга. - Входите Адамс и садитесь за стол! – из сумрака послышался холодный голос декана змей. Зельевар пребывал на своем месте и скучающим жестом указал на стул напротив себя. - Итак Адамс, расскажите мне о том, что произошло вчера у Озера между вами и Булстроуд с Паркинсон! – жестким тоном произнес он, разглядывая девочку непроницаемым взглядом. - Сэр, я вчера вам все рассказала! – ответила ему слизеринка, будучи напряженной внутри как рояльная струна. - Я хочу послушать вас еще раз! – отозвался зельевар таким скрипучим голосом, словно рядом задвигается могильная плита. Адамс мысленно пожала плечами и вновь поведала как все произошло. Впрочем, она не сообщила ничего нового, все что она сейчас излагала, уже было сказано прошлым вечером. - И это все? – недовольно протянул профессор, сердясь на себя и на свою ученицу из-за того, что никак не удавалось заглянуть ей в глаза. - Это все профессор! – кивнула головой Дебора и тут же услышала тихий возглас. - Легилименс! В темени возникло ощущение тупого давления как бывает при мигрени, полумрак лаборатории поплыл перед глазами. Откуда-то издалека донесся голос профессора. - А теперь скажи мне, что ты сделала с Булстроуд? Девочка почувствовала, как ее руки и ноги стали ватными и непослушными, как бывает в кошмарных снах, когда ты стараешься убежать, но твои конечности налиты свинцом. Память послушно отозвалась на слова Снегга и стала выдавать ему все события вчерашней схватки, замелькал калейдоскоп картин, начиная с ее нахождения на ветке вяза и последующей драки. Когда в воспоминании Булстроуд стала бить ее по голове, давление на мозг ослабло. Это Снегг ощутил на себе боль от ударов и потерял необходимую для волшебства концентрацию. И этим Галия воспользовалась. Когда-то она прочитала один фанфик, где попаданец в тушку Поттера использовал на уроках окклюменции навязчивое стихотворение Марка Твена. И зельевар незнакомый с магловской прозой завис на несколько дней, все время повторяя одни и те же строки. Поначалу девочка решила применить этот стих, но он показался ей слишком простым. Тем более, что это произведение американского писателя, она читала еще в детстве, и оно не вызвало у нее желания повторять его вновь и вновь. А вот одну прилипчивую песню из той жизни, Галия не могла забыть целый день. Что бы она не делала, проклятая песня звучала в ее голове до самого вечера. И сейчас именно эту песню, и сам клип с певицей, слизеринка и стала вызывать и прокручивать в своей памяти. Сверлящее давление во лбу исчезло и ее глазам предстал ошарашенный Снегг, взирающий на Дебору диким взором. Когда легилимент читает воспоминания из чужого мозга, он видит, слышит и чувствует всё так, как видел, слышал и чувствовал атакованный легилименцией. И теперь зельевар пребывал в растерянности, потому что не мог понять, чем связаны между собой эта сидящая рядом с ним школьница и множество полуголых, аппетитных девиц из ее памяти. - Что эт-т-то бы… - начал Снегг и прервался. – Я не планировал… Зельевар кашлянул и вытаращил глаза. - Что вы сказали сэр? – поинтересовалась Дебора, потирая виски. Ощущения после атаки легилименцией были сродни головной боли. - Но с выпивкой в руках, я осмелел, - выдохнул профессор, - что ты со мной… потерял осмотрительность… Декан Слизерина сжал губы, точнее попытался это сделать, так как в следующую секунду, он пролаял: - Хочу попробовать тебя! Дебора вскинула брови на такое признание, а Снегг в ужасе отшатнулся от стола, зажимая рот внутренним сгибом локтя. - Я поцеловал девушку… - рыдающим голосом воскликнул он сквозь рукав мантии. - Можно мне уйти? – спросила Галия внутренне радуясь, что ее задумка сработала. - Да! Вон! ... Мне это понравилось… - мычал зельевар, взглянув на нее расширенными глазами и бросаясь в свою комнату. Вскоре оттуда послышались грохот и звон падающей посуды. Девочка тут же улизнула из лаборатории. А тем временем Снегг рьяно искал антидот от Болтливого Зелья, беспрерывно повторяя про себя веселую, забойную и незамысловатую песню Кэти Перри – Я поцеловала девушку и мне это понравилось. Вот только зельевар не знал, что ни одно противоядие не помогает от навязчивых песен из магловской масс-культуры. Вскоре приняв антидот, который по его замыслам должен был помочь, Снегг с ужасом понял, что прилипчивые строки проклятой песни из его головы никуда не делись. Жуткая песня по-прежнему играла в мозгу, язык выговаривал ужасные слова, а в воображении все больше места занимала симпатичная, поющая девушка. Настойчивая песня заполонила всю память декана змей, а сила воли оказалась бессильна перед повторяющимися словами, вся его выдержка и окклюменция никак не могли помочь избавиться от одной и той же песенки. Самообладания Снегга хватило на пятнадцать минут и вот он уже сидит неподвижный на одном месте. Его глаза подернуты мутной пеленой, лицо окаменело, а губы тихо повторяют раз за разом песню, которая захватила всю его сущность без остатка.

***

Директор вернулся из Лондона в замок ближе к обеду. Но не успел он снять магловский костюм начала 19-го века, как сигнальные чары в его кабинете оповестили, что к нему кто-то очень сильно старается попасть. Взглянув в сторону горгульи, преграждающей вход в его покои, Дамблдор через свои очки-артефакты заметил Монтегю из Слизерина, который настойчиво колотил по статуе руками. Видимо ученику чрезвычайно важно было очутиться в кабинете директора. Мысленно пожав плечами, глава Хогвартса отдал приказ горгулье отойти в сторону и пропустить Монтегю. Вид слизеринца вызывал сомнения в его адекватности и умственном развитии. Так как тот пребывал в расхристанном виде, испуганно таращил глаза, махал руками словно мельница, а его рот был крепко повязан слизеринским галстуком на манер кляпа. И при том Монтегю беспрерывно что-то мычал. Казалось, ученик пытается что-то сказать, но вот тональность его мычания то и дело повторялась. - Мистер Монтегю, что с вами случилось? – участливым голосом поинтересовался у него директор. Но в ответ он слышал лишь одно и то же мычание, еле доносящееся через кляп из галстука. Дамблдор прожил немало лет именно по причине своей осторожности. И поэтому видя перед собой странное поведение школьника, он не торопился снимать с него кляп и выслушивать, что он скажет без него. Интуиция великого чародея подсказывала ему, что так поступать очень неразумно. Скорее всего слизеринца поразили каким-нибудь затейливым заклинанием. И если тот заговорит в полный голос, то есть опасность подхватить его беду и самому Дамблдору. Потому директор усадил Монтегю в кресло, а сам ненавязчиво проник в его память методом непрямой легилименции, когда можно видеть чужие воспоминания лишь в виде немых образов и картин. Это было несложно, так как слизеринец все время пытался поведать директору, что с ним произошло. Вот слизеринец идет по подземелью, направляясь в лабораторию Снегга. Вот он входит внутрь комнаты, оглядывается по сторонам и беззвучно зовет профессора. Вот он нерешительно топчется и идет в смежные с лабораторией покои зельевара. И там обнаруживается сам декан Слизерина. Вот только Северус выглядит как-то странно. Он сидит с остекленевшими глазами, еле заметно покачивается из стороны в сторону и все время шевелит губами. Вид у зельевара такой, словно его погрузили в транс. Вот Монтегю пытается дозваться до профессора, но тот его не слышит. Парнишка толкает рукой своего декана, но Снегг никак не реагирует. Вскоре и сам Монтегю начинает шевелить губами в такт зельевару и испуганно таращит глаза, видимо понимая, что и он сам подхватил эту болезнь. Он беспомощно крутит головой, потом срывает с себя галстук, завязывает его кляпом вокруг головы и убегает из комнаты Снегга. Дамблдор нахмурился. Почему-то в памяти Монтегю, то и дело мелькала какая-то нескромно одетая девица и не одна. Но слизеринец кое-как изгонял девичьи фигуры из своей головы, причем с каждым разом это действие удавалось ему все труднее. Ни с чем подобным Дамблдор еще не встречался. Испробовав на слизеринце все контрзаклинания, которые он знал, директор пришел к неутешительному выводу – магией тут не поможешь. Сначала он хотел просто отправить Монтегю в медпункт, но быстро смекнул, что таким образом можно заразить и медсестру - мадам Помфри. А терять своего школьного целителя грозило Дамблдору и школе опасностью в виде учеников, оставшихся без медицинской помощи. Поэтому он просто наложил на слизеринца Силенцио и усыпил его заклинанием. После чего отлевитировал тушку школьника в лазарет, предварительно снабдив его письмом с инструкциями для медсестры. Оставшись один школьный голова задумался, кто или что могло ввести зельевара в такой транс, где бедолага Северус неотличим от жертвы поцелуя дементора. Судя по воспоминаниям Монтегю, зельевар сейчас в таком состоянии, что его трудно будет привести в чувство. - Я думаю, если к нему кто-нибудь войдет, то он, как и мистер Монтегю мгновенно заразится этой странной болезнью. Слизеринец все время что-то повторял, как будто какой-то текст. Песня или стих, поговорка или все вместе? – гадал Дамблдор, разгуливая по кабинету. И тут на ум директору пришел один случай из жизни. Много лет назад, один маглорожденный волшебник по имени Тед Тонкс в Большом Зале рассказывал девушкам, что у маглов есть такие назойливые стихи, от которых трудно избавиться. И если такой стих услышишь или прочтешь, то будешь вспоминать его весь день. Вот такой разговор удалось услышать самому директору. Тогда Дамблдор не обратил на слова будущего мужа Андромеды особого внимания, а вот сейчас они пришли ему на память. - Магловские стихи? – вслух сказал великий чародей. – Откуда Северус мог прочитать магловские стихи? У него и книг то никаких нет и в библиотеку он не ходит. Дамблдор остановился озаренный вспышкой мысли. Ведь как раз этим утром, зельевар должен был подвергнуть легилименции свою ученицу мисс Адамс. А она как раз маглорожденная. Наверняка в минуту сеанса легилименции, она про себя распевала одну из прилипчивых песенок. Вот бедный Северус и попался. Директор решил навестить зельевара и узнать в чем дело. Но верный своей осторожности, он сначала написал на пергаменте все события, начиная с визита Монтегю и до своего решения идти в подземелье к Снеггу. Взглянув на свои часы, глава Хогвартса наложил на свою память Обливиэйт, который должен был вскоре сработать и стереть из его памяти все что произойдет в течении следующих десяти минут. После чего директор смело шагнул в зеленое пламя камина.

***

- Это легилименция крайне отвратительная штука! – морщась думала Галия за обедом в Большом Зале. Завтрак пришлось пропустить, так как девочка заработала неплохую головную боль, и ей понадобилось выпить пару таблеток, чтобы прийти в норму. Достоинство змеиного факультета в том, что если ученики видят своего сокурсника в плохом настроении, то никто не лезет к нему с расспросами. Надо будет, тот сам расскажет, а так ни один не начнет приставать со словами «расскажи, что тебя гнетет, легче станет». Вот и сейчас многие ученики заметив, что у Деборы неважный вид, не лезли к ней с ненужным любопытством. С мрачным удовлетворением слизеринка отметила отсутствие в Зале своего декана. Из разговора соседей по столу, Адамс поняла, что Снегга не было и на завтраке. Видимо Тот Чьи Волосы Нельзя Помыть застрял с песней, проигрываемой в мозгу, на долгое время. Также слизеринцы обсуждали отсутствие Булстроуд, которая по словам старосты лежала в лазарете. Девочки между собой гадали, что с толстушкой могло произойти Лишь Панси и Дебора знали, что уложило Булстроуд в больничную койку, но делиться этим откровением ни с кем не спешили. Сама Паркинсон в этот день была крайне молчаливой и за обедом не произнесла ни слова. Она беззвучно поглощала рыбные котлеты с зеленью и картофельное пюре и не смотрела никуда, кроме своей тарелки. Мальчишки змеиного факультета делали ставки, кто выиграет в последнем матче между Гриффиндором и Когтевраном. И судя по обсуждению в выигрыш воронов мало кто верил. Большинство слизеринцев было уверено, что гриффы победят. Пайк и Забини спорили между собой, что львам не победить, потому что со времен Чарли Уизли Гриффиндор не выигрывал Кубок по квиддичу. - А когда Чарли Уизли закончил школу? – спросила их Дафна, оторвавшись от своего пирога с капустой. - В прошлом году! – ответил ей Пайк. У Гринграсс округлились глаза. - Это что получается гриффы не выигрывали всего лишь с прошлого года. - Ну да! – с заминкой ответил Забини. Мальчишки переглянулись с ошарашенным видом. - А где наш декан? – полюбопытствовала Трейси, оглядывая преподавательский стол. Кое-кто оторвался от своего обеда и тоже осмотрел стол учителей. - Не знаю, его и на завтраке не было! – произнес Нотт, прожевав свиную сардельку. - Неужели с ним опять что-то случилось? – задумчиво протянул Пайк. - Он утром вызывал к себе Адамс, - вдруг подал голос Гойл. Это был из тех немногих моментов, когда один из дружков Малфоя вдруг показывал всем, что умеет говорить. Головы всех первокурсников заинтересованно повернулись к Деборе. - Да я утром была у него, - признала та, - но потом я его не видела! - И потом наш декан на завтраке не появился! – резюмировал Малфой, поигрывая ложкой. Слизеринцы принялись переглядываться. Тут приспичило подняться Макгонагал и объявить на весь Большой Зал, что уроки зельеварения на сегодня отменяются из-за болезни профессора Снегга. Если три факультета обрадовались такому известию, то за столом Слизерина многие раскрыли рты. - Кто еще был у профессора Снегга? – сказал Пайк. - Кажется, Монтегю уходил в лабораторию, - неуверенно сообщила Дэвис. - А где Монтегю? – начал оглядываться Нотт. Его слова услышал Маркус Флинт. - Он ушел к профессору Снеггу и больше его никто не видел! – крикнул капитан квиддичной команды Слизерина. - Странно! – пробормотал Забини. - Сначала ты идешь к профессору Снеггу. Больше его никто не видел. К нему после тебя уходит Монтегю и его тоже больше никто не видел, - рассуждала Дэвис, удивленно хлопая ресницами. Все потрясенно разглядывали Дебору. Вдруг раздался тихий смех. - Адамс, признайся сразу! – сказала Дафна Гринграсс улыбаясь. - Куда ты прячешь трупы!

***

Дамблдор очутился в подземелье Хогвартса и огляделся. Лаборатория была точно такой же, как и всегда. Та же мрачная обстановка, тусклый свет в помещении, банки с заспиртованными существами на полках и мраморные столы с конфорками для котлов. В лаборатории царила полная тишина, если не считать невнятного бормотания из-за двери, ведущей в личные покои зельевара. Директор школы сначала окликнул Снегга, но не услышал ничего в ответ. Затем он вошел внутрь комнаты декана Слизерина, которая служила тому и спальней, и собственным жилищем. Сам Северус Снегг находился тут, и он выглядел точно также, как и в воспоминании Монтегю. Профессор сидел в своем кресле и едва заметно раскачивался в стороны. Его безумный взор был направлен на противоположную стену, а губы все время шептали одни и те же слова. Школьный голова помедлил, рассматривая своего зельевара, потом решительно приблизился к застывшей фигуре. На появление директора, Снегг никаким образом не прореагировал. Казалось, он совсем ничего не замечает вокруг себя. Дамблдор тактично кашлянул. Ноль реакции со стороны профессора зелий. Директор нахмурился и подошел поближе к замершему телу Снегга, который по-прежнему не переставал бормотать себе под нос. Слова, издаваемые профессором, стали более внятными. - Я поцеловал девушку. И мне это понравилось! – радостно провозгласил Снегг озадаченному директору. Дамблдор лишь покачал головой. Поведение зельевара выглядело странным и необычным, хотя и ожидаемым. И что за строки он декламирует. - Вкус ее вишневой помады! Я поцеловал ее просто так! – продолжал гундосить декан Слизерина. Директору стало любопытно, и он приблизился к Снеггу, который вновь затянул эту странную поэму. - Я надеюсь, что мой парень не против! – торжественно заключил профессор зельеварения. На что глава Хогвартса приподнял брови, у Снегга есть парень. Почему он ничего об этом не знает. Дамблдор всегда был умным человеком и его мозг отлично функционировал. Поэтому стоило только зельевару затянуть песню по новой, как директор уже хорошо помнил весь текст этой странной песенки. И когда Снегг снова начал рассказывать про поцелуи с девушкой, директор запел вместе с ним. - Очень прилипчивая и навязчивая песня? – встревожился Дамблдор, когда пропел ее во второй раз. Поняв, что зельевару он помочь не в силах, как и избавиться от постоянно крутящейся в голове песни, директор через камин вернулся к себе. Дамблдор попытался написать на приготовленном пергаменте, о том, что ему удалось увидеть, но он никак не мог сосредоточиться. Проклятая песня крутилась в мозгу, и глава Хогвартса заметил, что пишет слова из песни. Залив строки чернилами, директор бросил попытки написать хоть что-то путное. Продолжая торжественно распевать навязшие в мозгу строки, Дамблдор уселся в кресло в ожидании, когда наложенный Обливиэйт сработает. Вскоре директор сидел в кресле с ошарашенным видом, не понимая, как он тут очутился. На глаза ему попался лист пергамента. - Так, так! – бормотал Дамблдор, вчитываясь в строчки собственного письма. – Значит я отправился к Северусу, тот уже с утра поет одну и ту же песню. Судя по тому, что я заранее оставил записку, а помню только то, что решил отправиться к Снеггу, и больше ничего. Выходит, что я и сам не избежал печальной участи нашего зельевара. К счастью, благодаря своей предусмотрительности, я смог отделаться от этой напасти. Так что теперь я знаю, что произошло, но не помню этой песенки. Тут в камине вспыхнуло зеленое пламя и голос мадам Помфри – школьной медсестры разнесся по кабинету: - Господин директор, можно к вам зайти? Школьная целительница отряхнулась от золы и обратилась к Дамблдору. - Альбус, что случилось? Грехэм Монтегю под чарами Немоты и все время шевелит губами. Похоже на последствия Болтливого зелья, но антидот не сработал. - Надеюсь, вы надежно изолировали его? – спросил директор, опасаясь как бы в медпункт не вошли его сокурсники и не заразились этой песней. - Я сделала все, как вы написали в письме! – кивнула головой школьная медсестра. – Мистер Монтегю под Чарами Тишины, его никто не услышит. Благодаря вашему Силенцио, он не может говорить. Мальчик в самом дальнем углу и посещение к нему под запретом. Правда, пока никто и не знает, что мистер Монтегю в палате. Дамблдор украдкой перевел дыхание. Значит, пока что Монтегю жестко локализован, и с этой стороны случайностей ждать не приходится. - Тут такое дело Поппи! – развел руками глава Хогвартса. – Монтегю пострадал от одной навязчивой песни, которую сейчас распевает наш Северус. - Северус поет? – поразилась школьная медсестра, для которой распевающий песни мрачный зельевар был сродни признаку приближающегося конца света. Или других катаклизмов. - Да это так! – грустно кивнул бородой директор. – И я ума не приложу, как привести его в нормальное состояние. Мадам Помфри недоверчиво смерила взглядом фигуру главы школы. То, что она сейчас услышала, ее буквально потрясло. Поющий декан Слизерина, не знающий, что ему делать великий Дамблдор, заболевший странной напастью ученик. Мир на краю гибели. - А можно взглянуть на него, Альбус? – осторожно спросила медсестра. Через минуту посредством камина мадам Помфри и Дамблдор оказались в подземной комнате. Директор быстро наколдовал вокруг них щит, ограждающих от звуков и придерживая целительницу под локоть, направился в покои Снегга. Сам зельевар, точнее его разум блаженно витал в прекрасном мире, где его окружали молодые девицы в откровенных одеждах. Красотки то и дело сливались друг с другом в страстных поцелуях и лукаво поглядывали в сторону Северуса. - Вот видишь! – сокрушенно сказал Дамблдор кивая на замершего зельевара, сидящего с отсутствующим взглядом и пускающего слюни. - Какой интересный случай! – пробормотала медсестра, разглядывая декана Слизерина как особо интересный экспонат для опытов. - И ему ничто не помогает? – осведомилась мадам Помфри спустя несколько минут рассматривания фигуры зельевара. - Я все перепробовал! – признался Дамблдор, хотя он сам не помнил, что и как он делал в этом подземелье. - И что он все время бормочет? – справилась медсестра. - Поверь Поппи, тебе это не обязательно слышать, - поспешно ответил директор, следя за тем, чтобы Помфри не вышла за пределы Щита. - И давно он такой? – шепотом спросила целительница, словно опасалась что ее услышит Снегг. - Примерно с утра! – вздохнул школьный голова. Мадам Помфри сокрушенно хмыкнула под нос. Такого на ее практике еще не случалось. Если бы Дамблдор почаще общался со школьной медсестрой, то он бы знал, что она умеет читать по губам. Но не слишком хорошо. - Вроде бы он поет о девушке, которую поцеловал! – предположила она, не замечая, как от ее слов мутнеют глаза Дамблдора. – Или она его поцеловала? Точнее я не могу разобрать! - Альбус, вы меня слышите? Но в ответ мадам Помфри услышала такое, что не сможет забыть этого до конца жизни и даже под угрозой расстрела. - Я поцеловал девушку! – заговорил директор школы. Школьная целительница ошарашенно уставилась на своего начальника. Нечасто услышишь от Дамблдора такие признания. - Мне это понравилось! – прорыдал тот кошмарным тоном. Мадам Помфри раскрыла рот и тут же взвизгнула от ужаса. Потому что дверь лаборатории, ведущая в коридор, развалилась на две половины от взмаха палочки Дамблдора. Сам глава Хогвартса схватил ее за руку и буквально выпихнул медсестру из класса. Целительница вылетела в коридор и врезалась в толпу когтевранцев, пришедших на урок зельеварения и удивленно разглядывающих табличку «Не беспокоить. Идет опасный эксперимент», висящую на двери, которая развалилась на их глазах. - Я поцеловал девушку и мне понравилось! – проревел Дамблдор, невербальной магией восстанавливая дверь. Мадам Помфри оглядела когтевранцев, стоящих вокруг нее с разинутыми ртами, потом заколотила по двери. Но вход в лабораторию оказался наглухо закрыт. Вероятно, что директор перекрыл его. - Альбус, немедленно откройте! – заверещала медсестра, колотя по дереву. Но безуспешно. Доступ был запечатан намертво. Целительница Хогвартса осмотрела замерших воронов и нахмурилась. - Никому ни слова о том, что тут было, ясно! Когтевранцы торопливо закивали головами и развернувшись на сто восемьдесят градусов бросились бежать прочь. После обеда вся школа знала, что в подземелье директор Альбус Дамблдор целовался со школьной медсестрой и ему это понравилось. Сам школьный голова, запечатав вход в лабораторию, кинулся в свой кабинет и схватив изумленного феникса за хвост, вихрем умчался в клинику Святого Мунго. Там работал маглорожденный Тед Тонкс, единственный маг на свете, кто мог помочь попавшему в беду директору Хогвартса. Немногие из волшебников знают, что стереть воспоминания из памяти человека полностью, совершенно невозможно. Стирание памяти лишь ослабляет ассоциативные цепи, но стоит лишь пройти небольшому промежутку времени или если человек увидит то, что запустит череду аналогий, как вся часть удаленных воспоминаний вновь восстановится. Например, если человеку удалить воспоминания о морском путешествии, то увидев волны, услышав крики чаек или погрузившись в воду в ванной, человек может все вспомнить. То есть увидев, услышав или ощутив что-нибудь связанное с морем, память на основе чувств быстро восстановит все удаленные воспоминания. Так и тут, мадам Помфри сама того не зная, произнесла некоторые слова из песни, стертой из памяти Дамблдора. А поскольку мозг великого чародея был намного лучше, чем у большинства магов, то и восстановление забытой песни по ключевым словам произошло намного быстрее.

***

Минерва Макгонагал ничего не понимала. Сначала к ней пришла школьная медсестра, которая стала запутанно говорить, что с деканом Слизерина случилась какая-то беда. Поэтому тот не сможет вести уроки. А дверь в покои зельевара оказалась наглухо запечатанной. Также горгулья, стоящая на входе в кабинет Дамблдора, отказалась пропускать даже ее, заместителя директора. Сам директор не отзывался ни на какие сообщения. Даже ее призрачный патронус в виде кошки, отправляемый к Альбусу, возвращался без ответа и пожимал плечами. Ничего не понимающая декан Гриффиндора объявила во время обеда, что занятия по зельеварению отменяются на неопределенный срок, что вызвало искреннюю радость всей школы. Также ничего не мог понять, что происходит в этом треклятом Хогвартсе, и профессор Квиррелл. Услышав из разговора в учительской, что директор отсутствует, преподаватель ЗОТИ решил пробраться в запретный коридор на третьем этаже. От наивного Хагрида Квиррелл уже знал, что цербера можно усыпить песней или музыкой. Вот только вокальными данными заика-учитель похвастаться не мог. А старый аккордеон, добытый им в чулане, подвел профессора в самый ответственный момент. Наигрывая на древнем музыкальном инструменте, Квиррелл смог усыпить Пушка, как вдруг старый аккордеон выдал резкий писк, и цербер проснулся в очень плохом настроении. Пришлось швырять в три собачьи морды проклятый инструмент и уматывать. Но одна из собачьих пастей успела ухватить Квиррелла за ногу. В результате профессор припадал на левую ногу и про себя пытался понять, где найти музыкальный инструмент, который бы играл без осечек, дабы можно было прокрасться мимо трех зубастых пастей без ущерба для своего здоровья. А Волан-де-Морт на его затылке был очень недоволен неудавшейся попыткой взлома и наградил преподавателя ЗОТИ долгой мигренью.

***

Благодаря Теду Тонксу, главе Хогвартса удалось избавиться от этого песенного проклятия. Муж Андромеды Блэк – кузины Сириуса был маглорожденным, и он прочитав пергамент, прихваченный директором, быстро понял в чем дело. - Господин директор! – обратился он к Дамблдору, который крепко завязал себе рот шарфом и лишь глухо повторял слова песни, но разума при этом не потерял. - Сейчас я прочитаю вам стихотворение американского писателя Марка Твена. Оно называется «Режьте братцы, режьте». Слушайте внимательно! И целитель начал медленно и четко произносить слова знаменитого стиха. Всего за одно повторение Дамблдор хорошо запомнил, какой билет сколько стоит и что их всех надо резать и стричь как можно осторожнее. - Вот, а теперь вам надо рассказать это стихотворение кому-нибудь, и вы вылечитесь! – обрадовал главу Хогвартса маглорожденный целитель. – Оно работает как вирус. От одного к другому. Вам все ясно, господин директор? Дамблдор в ответ лишь кивнул головой и вместе с фениксом вернулся в школу, где в свою очередь передал рассказ о трамвайном кондукторе своему зельевару. Теперь разум Снегга пребывал не в кругу полуголых девиц, целующихся друг с другом, а почему-то в вагоне трамвая, где кондуктор бегал взад-вперед, рвал билеты руками и швырял клочки в лицо декану Слизерина. А чтобы Снегга никто не мог услышать, директор решил спрятать его в своем кабинете. Едва Дамблдор решил передохнуть от такого напряженного дня, как к нему начала стучаться декан Гриффиндора. Мысленно испустив вздох, полный мировой печали, глава Хогвартса вынужден был принять своего заместителя. Минерва Макгонагал вошла в кабинет осторожно, словно кошка, которая выслеживает тихую мышь на кухне. - Альбус, что происходит? – с места начала задавать вопросы профессор. – По школе ходят странные слухи, Снегг заперся у себя в лаборатории, ты вдруг пропал неизвестно куда. Что вообще творится вокруг. я совершенно не понимаю? - Извини Минерва, у меня возникли очень срочные дела! – развел руками директор. – Поэтому мне пришлось ненадолго покинуть школу. - Тебя не было даже на завтраке. Потом на обеде. И вот ты появляешься лишь к вечеру. Хотя нет, вроде бы ближе к обеду, ты был в подземелье и там целовался с Поппи! – с укором стала перечислять Макгонагал. Дамблдор воззрился на своего заместителя с абсолютно спокойным видом, хотя внутри него все перевернулось. Но лицо великого чародея, натренированное лимонными дольками, осталось бесстрастным. - Чего только не придумают в Хогвартсе! – сокрушенно покачал бородой он. – У детей такая богатая фантазия. Декан Гриффиндора про себя хмыкнула. Уж ей-то с фантазией учеников приходилось сталкиваться довольно часто. - Кстати Альбус, ты уже знаешь о драке между тремя ученицами из Слизерина? И дождавшись утвердительного кивка, профессор продолжила: - После обеда ко мне пришла мисс Адамс и рассказала, что случилось у Черного Озера. Она продемонстрировала мне э-э-э как его … шокер, которым ей удалось нейтрализовать мисс Булстроуд. Декан гриффов положила на стол небольшую продолговатую коробку, матово блеснувшую в солнечных лучах послеполуденного солнца, заглянувшего в кабинет директора. - Шокер? – переспросил Дамблдор, внимательно рассматривая магловское устройство самообороны. - Именно! – кивнула Макгонагал. - Мисс Адамс рассказала мне, что этот шокер бьет электричеством и может заставить человека потерять сознание. Так она вырубила мисс Булстроуд. Она, по ее словам, хотела показать этот шокер своему декану Северусу. Но тот выгнал ее из кабинета, потому что начал вести себя как-то странно. А поскольку профессор Снегг вскоре заперся у себя внутри и начал вести опасный эксперимент, то мисс Адамс решила обратиться ко мне, как к заместителю директора. - Я конечно же попеняла ей за то, что она не призналась сразу! – закончила говорить Макгонагал. – И забрала у мисс Адамс этот шокер и верну его в конце учебного года. Дамблдор с хмурым взглядом рассматривал электрошокер. Что такое электричество он знал, но не мог предполагать, что его могут спрятать в такие маленькие коробки. Вот значит в чем дело! И нет никаких стихийных Круциатусов. - Что же тогда все понятно! – вздохнул директор. – Если бы я узнал все сразу. Глава Хогвартса прошелся по кабинету из угла в угол. - Вот что бывает, когда владеешь недостоверной информацией, - буркнул он себе в бороду. Но Макгонагал его услышала. - О чем ты говоришь, Альбус? – поинтересовалась она. - Видишь ли Минерва, - решил признаться Дамблдор, - после драки трех девочек, ко мне явился Северус и сказал, что мисс Булстроуд испытала сильную боль от применения этого шокера. Он подумал, что мисс Адамс использовала стихийный Круциатус и это его напугало. Так как это встревожило и меня, то я позволил ему расспросить мисс Адамс с помощью легилименции. - Что? Легилименция? – воскликнула Макгонагал. – Альбус как ты мог? - Это не я! – возразил Дамблдор, покачав головой. – Я всего лишь попросил Северуса узнать, что случилось возле Озера, когда девочки подрались. Поверь Минерва, мисс Адамс ничего не грозило. Так что с моего позволения Северус утром вызвал к себе виновницу происшествия и попытался узнать, что произошло между тремя ученицами из Слизерина. Макгонагал быстро вычленила из речи своего начальника нужное слово. - Северус попытался и что было дальше? Директор взмахом руки открыл дверь в свою спальню, соседствующую с его кабинетом. Там верхом на стуле восседал профессор зельеварения и уставившись перед собой бессмысленным взором, беспрестанно повторял: «Режьте, братцы, режьте! Режьте осторожней!» … - Это он уже с утра такой! – скорбно оповестил глава Хогвартса, движением руки закрывая дверь. А то можно потерять и Минерву. Сама профессор трансфигурации с любопытством вглядывалась в застывшую фигуру зельевара и казалось выглядела недовольной, после того как дверь затворилась, ограждая ее и Дамблдора от Снегга впавшего в транс. - Меня предупредил Монтегю, что с Северусом творится какая-то чертовщина. Хвала Мерлину, паренек догадался, что эта песенка может оказаться очень заразной и оградил остальных школьников от возможной эпидемии. Он повесил на дверь в лабораторию табличку «Не беспокоить. Идет опасный эксперимент» и бросился ко мне. Правда, чтобы понять в чем дело, мне самому пришлось рискнуть и заявиться к Северусу. - И что потом? – заинтересованно блестя глазами выдохнула Минерва, которую такой редкий случай в истории Хогвартса живо заинтриговал. Директор недовольно зыркнул на нее взором из-под седых бровей, но все-таки ответил: - Мне пришлось наложить на себя Обливиэйт замедленного действия. Только это меня и спасло. Правда вскоре мой мозг быстро вспомнил строки песни, благодаря Поппи, - тут Дамблдор судорожно вздохнул. – Если бы не помощь Теда Тонкса, то сейчас бы я с тобой не разговаривал, Минерва. Сидел бы по соседству с Северусом и на пару с ним распевал одну и ту же песенку. - И Хогвартс был бы обезглавлен из-за всего одной песни. И это в то время, когда у нас в подземелье хранится философский камень! – мрачно подумал школьный голова. Вот какие беды могут произойти благодаря приставучей песне. Если бы не Снегг, принявший удар током за пытку Круциатусом и не взбаламутивший Дамблдора. Если бы не сам директор из-за слов зельевара навыдумавший невесть что. Если бы не маглорожденная волшебница Адамс с ее проклятой песенкой. Великий чародей мог только разводить руками, сколько неприятностей возникло буквально на пустом месте. В случившемся виноваты все и конкретно никто. - Почему же тогда мисс Адамс не поет эту песню? – вмешалась Макгонагал, нарушив тем самым раздумья директора. - Я видела ее на завтраке, она вроде бы ведет себя как обычно. И по ней не скажешь, что ее сознание захвачено назойливой песней. Дамблдор дернул плечом, избавляясь от своих невеселых дум. - В отличие от нас волшебников, маглы живут в мире наполненным огромными потоками информации. Их мозг за день получает и обрабатывает огромные объемы данных из новостей, газет, радио … этого, как его телевидения. И потому им гораздо легче прочитать приставучую песню и быстро забыть о ней. Тем более песен на разный вкус у них полно. - Возможно, что ты и прав Альбус! – задумчиво ответила Макгонагал. - Это мы маги можем впасть в транс от магловских песенок, так как наш разум не так натренирован информацией разного вида, как у маглов, - продолжал вещать директор, нарезая круги по кабинету. - Мозг человека удивительная штука, но пока наш магический мир сильно обеднен в культурном плане. А вот у маглов в их мире большой пласт культуры в виде музыки, литературы, живописи. Они с рождения и до смерти окружены информационным водопадом. Вот почему там, где маглы спокойно воспримут и отфильтруют ненужный им информационный мусор, мы маги станем беспомощны как наш бедный Северус. Декан Гриффиндора вздохнула. - На прошлом уроке мисс Адамс спросила меня, можно ли трансфигурировать колдо-радиоприемник в стереосистему с поддержкой радио FM и встроенным караоке, - пожаловалась Минерва. - И что ты ей ответила? - Я сказала, что подумаю. Но я не знаю, что и думать! Я и слов то таких не слышала. Дамблдор хмыкнул и прошелся по кабинету. Он и сам не знал, что сказать. - Ну вот видишь Минерва! – быстро нашелся он, - девочка ищет информацию, чтобы утолить свой культурный голод в мозгу. Вот из-за этого мисс Адамс и устраивает конкурсы, которых в Хогвартсе никогда еще не видели и баламутит однофакультетников магловскими танцами. - А конкурсы у школьников очень интересные, - про себя размышляла Макгонагал. – Эх будь я помоложе! И будь я школьницей! Тут заместитель директора вспомнила о причине, приведшей ее в начальственный кабинет. - Альбус так что мы будем делать по поводу драки между слизеринками? – поинтересовалась она. - Лучше замолчать этот случай. Я поговорю с мисс Булстроуд, когда она выпишется. Помфри заранее меня предупредит. А тебе Минерва придется взять на себя функции декана Слизерина. На пять минут! – поспешно произнес глава Хогвартса, заметив хмурый взгляд Макгонагал. – Просто поговори с мисс Адамс и с мисс Паркинсон. Убеди их не рассказывать в школе о своем недавнем разногласии. - Потому что их декан, - директор покосился на дверь своей спальни, - будет неработоспособен примерно до конца апреля. Макгонагал выронила из рук платок, которым она собиралась протереть свои очки. - До конца апреля??? – повторила она безжизненным голосом. - Именно! Потому что лекарство для Северуса будет готово лишь к концу апреля, - кивнул головой Дамблдор и вздохнул. – Эх, опять придется просить мистера Бланка вести уроки зельеварения. - А это лекарство поможет? – с сомнением протянула профессор. - Уверен, что оно вылечит Северуса! – ушел от ответа школьный голова. Лекарство для избавления Снегга от магловского стихотворения выражалось в том, что зельевару предстояло прочитать навязчивое произведение одному из будущих заключенных Азкабана, которых повезут в тюрьму в конце апреля. Так зельевар сможет прийти в себя, а навязчивый стих уйдет в камеры Азкабана, где будет радовать дементоров. Этот метод не слишком нравился Дамблдору, но тут был выбор или Снегг в состоянии овоща или один из криминальных личностей магического дна. Потому директор долго не сомневался в том, какой выбор ему сделать. Только как теперь кормить зельевара, чтобы тот не помер с голоду. Придется как-то питать Снегга через трубочку, и бедного Монтегю в придачу. - Альбус, но ведь тебя не было с утра! – напомнила ему Макгонагал. – Как я понимаю, сегодня утром Снегг вызвал к себе мисс Адамс. И из-за магловской песни он стал неадекватен. Но ведь ты эту песню еще не слышал. Дамблдор снова вздохнул. - Минерва, только между нами! – строго сказал он, мрачно глядя на своего заместителя. – Из-за ошибки Северуса, и я неправильно оценил мисс Адамс. Я решил, что она, как и Том Реддл может причинять боль и страдания людям с малых лет, она также сирота, как и Том и тоже росла в приюте. Поэтому я утром отправился в тот приют в Лондоне. Я расспросил директора миссис Стоун, кстати очень приятная и красивая женщина. Минерва гулко прочистила горло, и директор поторопился вернуться к рассказу. - Так вот, миссис Стоун рассказала мне, что Дебора Адамс совершенно обычный ребенок. Ничего пугающего или странного с ней никогда не происходило, если конечно не считать случай, когда она упала во дворе и разбила коленку. Директор описала девочку как спокойного и любознательного ребенка, который никогда и никого не пугал и не вызывал подозрений своими поступками. Так что я сильно ошибся, когда подумал, что она может стать Темной Леди.

***

В конце апреля уже все ученики могли лицезреть живого и здорового Северуса Снегга в Большом Зале. Зельевар выглядел как обычно, вот только нервничал гораздо больше прежнего. Избавившись от назойливого стихотворения декан Слизерина, чуть не устроил истерику, когда узнал, что пробыл в трансе почти две недели. Директору пришлось вкатить зельевару мощную дозу снотворного в виде Петрификуса Тоталуса и отправить того спать в покои мадам Помфри почти на сутки. Случай с магловской песней оказал на декана Слизерина такое сильное впечатление, что он до конца года старался не смотреть в сторону Деборы. А на занятиях по зельям, Снегг вообще делал вид, что никакая Адамс к нему не зашла и в его лаборатории не находится. Галия только радовалась такому равнодушию. В последний день апреля «Ежедневный Пророк» опубликовал короткую заметку, которая взбудоражила многих учеников Хогвартса. В статье сухим, канцелярским языком сообщалось о смерти братьев Лестрейндж в камере Азкабана. Большинство школьников, знающих о том, какими делами прославилась эта семейка, негромко обсуждали газетное известие за своими столами. - Интересно, с чего бы это два брата-акробата склеили ласты? – не понимала Галия, кидая взгляд на стол Пуффендуя, где молчаливый и сосредоточенный Невилл Долгопупс, то и дело перечитывал одну и ту же статью. Мало кто знал, что преступник, которому выпало счастье прослушать стихотворение Марка Твена от Снегга, оказался по соседству с камерой Лестрейнджей. И уже там передал свою заразу Пожирателям Смерти. Братья-террористы, выучив прилипчивые строки наизусть, несколько дней повторяли их как заведенные. Вскоре маги и так ослабленные влиянием дементоров, ужасными условиями тюрьмы, и нервные от недоедания, сошли с ума и принялись убивать друг друга. Так как каждый из них считал другого виновным в навязчивой песенке. Рабастан Лестрейндж прикончив Рудольфуса, сотворил из своих штанов петлю и повесился на оконной решетке, лишь бы избавиться от надоедливых строк, которые все время звучали в его голове и не давали ему ни есть, ни спать. Беллатриса Лестрейндж – урожденная Блэк сумела избежать этой печальной участи, так как почти все время пребывала в неадекватном состоянии. Она либо истерически хохотала, либо безудержно рыдала, либо лаялась со своим кузеном Сириусом, сидящим в камере неподалеку от нее. Потому она не услышала, что все время бормочут ее муж и деверь. Так магический мир покинула одна семья чистокровных волшебников. Небольшой некролог на смерть бывших Пожирателей и рабов Волан-де-Морта читал и сам Альбус Дамблдор за завтраком, когда Минерва Макгонагал отвлекла его вопросом: - Альбус, тут меня Поппи спрашивала, как мы собираемся лечить Монтегю. Ведь мальчик по-прежнему повторяет одни и те же слова. Великий чародей досадливо хлопнул себя по лбу. - Задери меня химера! А про несчастного Монтегю мы совсем забыли!