грёзы о несбыточном

Опять тебя я ищу по свету, Ищу тебя среди чужих пространств и миров.

Мариса готовилась к встрече с ним все это время. Целых двенадцать долгих лет, сотканных из вереницы боли и разочарования, она представляла, как выскажет все Азриэлу, как растопчет в прах его самолюбие, как навсегда собьет ухмылку с его дерзкого и наглого лица. Конечно, они рано или поздно вновь должны были встретиться лицом к лицу, но, увы, совсем не как любовники, а как заклятые враги, готовые придушить друг друга при первой же возможности. Они встретятся абсолютно чужими людьми, осколками некогда целой чаши, что разбилась вдребезги. Разумеется, они пересекались и раньше в Арктическом институте. Мимолетно, совсем невесомо, задевали друг друга в толпе кончиками пальцев. Такие далекие, разделенные, казалось бы, сотней тысяч миров. На лице Марисы появилась горькая, совсем вымученная улыбка. Ей хотелось то ли плакать, то ли смеяться, но вместо этого она закрыла глаза и увидела Лиру. Её маленькую, драгоценную девочку, от которой она отказалась. Её, преданную всеми, Лиру. Мариса вспомнила, как просияла девочка после того, как она упомянула, что знакома с её «дядей». Азриэл, конечно же, защитил их дочь, убив Колтера на дуэли и выкрав Лиру из монастыря, спрятал её в Иорданском колледже. Но на этом, увы, отцовский долг лорда Белаквы закончился. Лира виделась с ним от силы три раза в год, но по одному её взгляду — такому восторженному и восхищенному, полному гордости — стало ясно, как сильно она любит своего дядю, совершенно не осознавая, что он никакой ей не дядя вовсе, а родной отец. Мариса усмехнулась. Теперь ей хотелось выпить вина, чтобы дьявольская жидкость смогла хотя бы ненадолго заглушить острую боль. Лира так сильно любит Азриэла, а её, наоборот, ненавидит. Ненавидит свою родную мать, которая пусть и совершила ворох ошибок, но сумела сполна поплатиться за них. Особенно за свою главную ошибку: отказ от родной дочери. И вот теперь, когда Мариса шаг за шагом стремилась все исправить, стремилась наладить контакт со своей дочерью, пыталась открыться ей, та отплатила ей точь-в-точь, как её драгоценный отец! Обманула и убежала! И хуже всего было то, что она была не в праве злиться ни на дочь, ни на Азриэла. Мариса не могла винить свою дочь в том, что в её глазах она — монстр, злодейка, работающая на Магистериум, а Азриэл, наоборот, герой, жизнь которого полна приключений. Хотя... если хорошенько подумать, действительно, как такого, как Азриэл можно не любить? От него всегда веяло безграничной силой, а этот хищный прищур бесконечной синевы, с примесью стали, так дурманил и заставлял сердце колотиться так сильно, что чудилось, будто оно сломает все ребра и лишит кислорода. Стоило только посмотреть на него и понимаешь: пропала. Моментально превращаешься в беспомощную овечку, что самолично готова отправиться в лапы свирепого волка. Чувствуешь себя слабой, загнанной в угол и поддаешься ласке крепких, мозолистых рук дикаря с манерами аристократа. Красивого человеческого зверя. Да, пожалуй, лучшие описание Азриэла... — Не делай вид, будто не понимаешь, ты ведь совсем не похожа на глупышку, — усмехался Азриэл, наполняя их бокалы вином. В лунном свете его статная фигура выглядела ещё более завораживающе. И ещё лишь он один видел её насквозь, мог читать, как открытую книгу. Наверное, все из-за того, что они были слишком похожи. Мариса сидела на кровати, прикрывшись хлопковым одеялом. Она слышала, как бревна хрустели в камине, но совсем не чувствовала тепла. Её локоны свободно струились по плечам, подобно шоколадной реке, и Азриэл смотрел на неё так, как никогда не смотрел муж. Восторженно и как-то лукаво. Мариса улыбалась ему в ответ, прекрасно осознавая, что лорд Белаква поражен в самое сердце. До неё еще ни одна женщина не могла пустить корни, подобно огромной чинаре, так глубоко внутри этого полыхающегося вулкана, готового считаться лишь с самим собой. Мариса смогла добиться этого. Смогла одолеть лорда Азриэла. И была чертовски довольна собой и своей маленькой победой. — Я ведь знаю все о твоих амбициях, Мариса, — продолжал говорить Азриэл, а та в ответ лишь усмехнулась и, подобно бабочке, выпорхнула из постели, грациозно подкравшись к нему, игриво лаская рукой его щеку, покрытую щетиной, а затем, немного подразнив, заканчивала игру и целовала своего лорда так страстно. Руки Азриэла тут же сжимали её талию так крепко, что у Марисы перед глазами все плыло и она чувствовала, что сходит с ума от любви к нему, — Вы опасная женщина, миссис Колтер, — почти что рычал Азриэл, подхватывая её на руки и возвращая обратно в постель. Он терся носом об её щеку, вдыхал аромат волос и, уткнувшись в шею, сначала нарочно медлил, а потом оставлял дорожку из поцелуев прямо до груди. — Ох, Мариса, ох! Ты погубишь меня, — лихорадочно твердил он, — но черт возьми, как ты красива! — А потом они оба погружались в пик нескончаемого блаженства. Мариса выгибалась под ним, совсем как кошка, стонала и целовала без остановки, так сильно обнимала его сильные плечи, словно ища там пристанище и защиту. Она тогда боялась, что он просто возьмет, да исчезнет. Горько-сладкое, старое, давно похороненное за стопкой, сотканной из боли и позора, воспоминание всплыло в памяти так легко, будто это было вчера. Мариса зажмурилась. Ей хотелось закричать: «уйди из моей головы, прочь». Но образ Азриэла, обнимающего её за талию, не пропадал. Хотя, чего она ждала? Ему всегда было бесполезно указывать. Мариса снова зажмурилась. Ей казалось, что это все происходит не с ней. — Вы же понимаете к чему я клоню? — эхом прозвучало в её голове. Разумеется, она все прекрасно понимала. Просто не хотела верить. Они не могут так поступать с ним, просто не имеют права! Азриэл сильнее и ценнее всех их вместе взятых, неужели они думают, что его так легко будет сломить, запугать и уничтожить? — Лорд Азриэл должен умереть. Мариса желала ему смерти столько раз, что не сосчитать вовсе, она представляла, как сама выносит ему приговор, но после того, как она услышала эту фразу, внутри все предательски содрогнулось. Содрогнулось из-за отростков любви к нему, что дремали, ожидая долгожданный приход весны, чтобы ожить. Любви... К этому мерзавцу, этому страшному человеку, который навлек на неё столько бед. Мариса закрыла глаза, вновь возвращаясь в тот ненастный вечер, когда ей хотелось просто-напросто перестать существовать. Она беременна. Казалось бы, она должна чувствовать себя самой счастливой на свете, но этот простой вердикт врача стал для неё роковым. Ребёнок... Ребёнок от Азриэла, не от Эдварда. Мариса была в этом уверена. Какой позор! Её лицо обжигали яростные удары ветра, там на крыше особняка, ставшего для неё тюрьмой. И кто бы знал, чем все обернулось, если бы Азриэл тогда не приехал к ней. Ведь он приехал тогда к ней! А ведь она всего час назад известила его об их горе, благодаря помощи преданной служанки Бет. Приехал, несмотря на риск. И сразу же нашел её, наверное, вспомнил те бредни, что она рассказывала про своё детство, про страх высоты. Он ещё тогда усмехался и говорил, что странно такой женщине, как она, испытывать страх перед чем-либо, а потом целовал, дразня, и говорил, что с ним ей не страша никакая высота. Его ладонь накрыла её руку. Мариса дрожала, ей было страшно. Очень-очень. Впервые в жизни. Ей невыносимо страшно. Она могла все потерять в один миг, все к чему шла все эти годы. Она хотела скинуться вниз с крыши, ей хотелось, чтобы все закончилось. Но руки Азриэла теплые, он обнимал её за талию, уводя подальше от края, Мариса чувствовала, как билось его сердце. Тук-тук, тук-тук. Неужели... неужели он опасался, что она сбросится вниз? — Я так больше не могу, я боюсь, Азриэл, — слезы жгли глаза Марисы, она чувствовала, как вздохнул Азриэл, мимолетно поцеловав её в макушку. — Он обязательно узнает о том, что мы сделали, узнает о нашем грехе... — Любви, — исправил её он, развернув к себе, и невыносимо нежно и заботливо стряхнул крошечные слезинки. — Он не узнает, никто не узнает, клянусь, Мариса. Мариса поверила ему, но Азриэл, увы, не смог сдержать клятву. К сожалению, не все в этом мире было ему подвластно, воля судьбы особенно. Азриэл так улыбался, когда взял крошку Лиру на руки. Мариса практически успела забыть о своей тревоге и усталости, наблюдая за тем, как этот порою надменный и чересчур язвительный мужчина в один миг преобразился и стал таким нежным. Эдвард задерживался в командировке, и у них было достаточно времени, чтобы осуществить задуманное, ведь малютка Лира уже так сильно похожа на своего своенравного отца! Мариса думает, что, наверное, именно поэтому ей необходимо видеть Лиру каждый день, ведь она часть него. И как бы ей хотелось, чтобы Лира, её маленькая, чудесная девочка, была бы сейчас рядом с ней. Мариса бы взяла её за руку и пообещала, что теперь, когда все закончилось, они смогут стать настоящей семьей. Настоящая семья... Мариса вновь горько усмехнулась. Ведь раньше она именно о таком и мечтала. А вновь задумываться стала лишь тогда, когда Азриэл прижал крошечный сверток к своей груди. Марисе тогда казалось, что все-таки их правильное решение, оказалось абсолютно неверным. Им следовало пожениться, наплевав на всех окружающих их людей, и растить Лиру вместе. Но гордость не позволила ей тогда осмелиться на столь серьёзный шаг. Она считала, что вряд ли Азриэл захочет на ней жениться, конечно, он бы не оставил без содержания ни её, ни Лиру, но все же он не смог бы так просто расстаться со своей свободой, как впрочем, и сама Мариса... Кого она старается обмануть? Ей ведь тогда всего лишь хотелось большего. Мариса была ещё так молода и не понимала, что все уже давно рухнуло в пропасть. Она была всегда одна, а потом в её жизни появился Азриэл, и она упустила его... В её жизни появилась дочь, родная частичка, и она так легко отвергла её. Думая об этом сейчас, Марисе казалось, что, возможно, Азриэл не увлекся своей местью Магистериуму так сильно, если бы она и Лира стали его опорой. Наверное, не будь они оба такими эгоистичными, то все были бы счастливы, а особенно Лира... Мариса закрыла глаза снова и представила, как они вместе наблюдают за тем, как растет их дочь, как они все вместе завтракают по утрам, как Лира провожает Азриэла в экспедицию, требуя, чтобы тот обязательно в следующий раз взял её и маму вместе с собой, как потом она провожает её в школу, а сама отправляется в Арктический институт. Мариса видит, как Лира кидается к ней в объятья после школы, рассказывая о том, как прошел её день. Иногда она бы выслушивала замечания учителей, которые бы хвалили ум Лиры, но упрекали её в том, что она ни минуты не может спокойно просидеть на месте. Мариса воображает, как покупает дочери новое платье, в котором та выглядит совсем как принцесса. Она заглядывала бы к Лире в комнату, чтобы проверить, делает ли та уроки, а потом они бы отправлялись в парк. Мариса отчетливо может представить, как расчесывает Лире волосы перед сном, как рассказывает ей сказки, слышит её звонкий смех. Как по вечерам они сидят у камина, дожидаясь возвращения Азриэла, и когда он, наконец, появляется, только-только переступая порог дома, Лира тут же бросает все свои дела и бежит к нему, совсем как дикарка, забывает про манеры и бросается в его объятья, виснет на отцовской крепкой шее, а тот, дурачась, бережно придерживает её и улыбается, целуя в щеку. Мариса невольно бы усмехнулась, в очередной раз подметив, как похожи отец и дочь, а потом непременно бы сделала Лире пару замечаний, ведь леди не должны так себя вести. Азриэл обязательно бы ухмыльнулся, слушая её речь, и Мариса бы строго нахмурилась ему в ответ. Золотой Тамарина и Стелмария бы крутились возле них, провожая в столовую. Они бы обедали, а затем Лира без остановки расспрашивала бы отца про Север. А Азриэл бы так увлеченно рассказывал, что Мариса бы улыбалась, чувствуя, себя самой счастливой. А потом они бы желали Лире спокойной ночи, целовали бы в лоб и уходили к себе в спальню. Мариса бы чувствовала некую защищенность, вновь чувствовала бы себя целой, позволяя Азриэлу обнимать её во сне. Помнится, у него была такая привычка. Мариса ведь раньше так мечтала о крепкой и любящей семье. Ещё совсем будучи маленькой девочкой. Ей хотелось, чтобы у неё был смелый, сильный муж и дом, полный ребятишек. Но потом её мечты стали иными. Ей хотелось получить признание, перестать быть бедной, простой невидимкой и отщепкой общества. Когда отец Марисы умер, жизнь стала совсем невыносимой, и матушка часто шептала ей: — Мариса, ты так красива, пользуйся этим умело. Ты сможешь достигнуть таких высот, каких мне и не снилось. Потом умерла и мать. У Марисы не осталось за плечами ничего, что могло связать её с прошлым. Она решила забыть о нем, как о страшном сне, наконец-то зажить по-настоящему: выбиться в люди, покупать себе новые платья, делать какие-то открытия и главное забыть о бедности. И Мариса использовала дары, которыми её наградила природа. Она встретила Эдварда Колтера и вышла за него замуж. Она получила все, к чему стремилась, но была несчастна и совсем не замечала этого, пока в её жизнь вихрем не ворвался лорд Азриэл Белаква, неистовый и несокрушимый. Азриэл покорил её своей дерзостью. И только сейчас она смогла понять, что её главной ошибкой была вовсе не связь с Азриэлом, а все, что было до него, в том числе и никчемный, ныне покойный, Эдвард Колтер. Мариса закрыла глаза. Лишь у Азриэла была такая улыбка: такая искренняя и любящая, страстная и одновременно полная тайн и амбиций. — Я его знаю. Могу предвидеть его следующий ход. — вспомнила она собственные слова. — И я знаю Пыль. Я смогу понять, что он делает и что он сделал. И она действительно поняла. Его база, маленькая, но так тщательно скрытая ото всех, казалось, могла столько всего рассказать о нем. Мариса, глядя по сторонам, видела каждую частичку Азриэла. Она легко могла представить, как он возился с расчетами, как гневался, когда что-то не получалось, как гладил Стелмарию, пытаясь успокоиться, как раздавал распоряжения Торальду, величаво вышагивая из стороны в сторону, такой статный и увлеченный своей целью, немного безумный, но такой красивый. Марисе стоило только взглянуть на расчеты на доске, и она все поняла. Азриэл слишком наследил тут. Она точно знала, где его искать и даже Торальду не получилось отвлечь её, сбить с дороги. И Мариса не ошиблась. Азриэл великолепно смотрела на фоне бескрайнего океана снегов. Яркий источник энергии, неведомой мощи, застилал Марисе глаза, она медленно ступала по снегу, ожидая, что малейший хруст выдаст её, попутно сжимала заряженный пистолет в руках. Все внутри неё так встрепенулось. Вот он. Азриэл... Так близко спустя столько лет... Они вновь наедине. Но тут он резко развернулся и её взор заполонила синева его полубезумных, сверкающих глаз. Его волосы трепал ветер, как же он был красив! И как же его не хватало Марисе все это время. — Я рад, что ты пришла, Мариса, чтобы увидеть, что я сделал, — на его устах расцвела шальная улыбка. Он был доволен собой как никогда и так близок к заветной цели. Все вновь закрутилось так стремительно, подобно зимней пурге. Азриэл аспидом впился в её губы. Немного властно, но нежно он целовал её все сильнее и сильнее, попутно сокращая расстояние между ними. От его прикосновений Мариса забыла, как дышать. И готова была позабыть вообще обо всем на свете, кроме Лиры. В этом поцелуи, мимолетном и спонтанном соприкосновении, страстном танце губ, отразились все их чувства. Мариса поняла, что Азриэл по-прежнему любит её. Любит также пылко, как и двенадцать лет назад. На мгновение ей показалось, что не было всех этих лет разлуки. Они целовались, словно воры, крадущие крупицы драгоценного времени. — Пойдем со мной, — будто в лихорадке шептал Азриэл, вновь прикасаясь к губам. — Мы могли бы разобрать вселенную на части и сложить снова, — между поцелуями шептал он, прижимая Марису ближе к себе. Мариса чувствовала, что он нуждается в ней как никогда. И она бы поддалась на соблазн, но она не могла оставить Лиру, как бы сильно ей не хотелось вновь кинуться в объятья Азриэла, она не могла снова предать свою дочь. «Лги о чём хочешь, лги о Жертвенном совете, Магистериуме. Лги о девочке. Но не лги о своих желаниях, твоей работе и том, кто ты на самом деле». Разумеется, в его словах была доля правды. И Мариса не отрицала этого, как и не отрицала того, что за короткое время Лира стала для неё самым важным человеком на свете. — Но наш ребёнок в этом мире. И моё место рядом с ней, — пелена наваждения пала, оставив горько-сладкий след на губах Марисы, она первой прервала поцелуй и отстранилась, наблюдая за реакцией Азриэла. — Ты этого хочешь? — в его глазах отразилось удивление, и на мгновение Марисе показалось, будто бы Азриэл задумался о чем-то. — Это твой путь, — продолжила она, всматриваясь в его лицо, стараясь запомнить вновь каждую его частичку. — Прощай, Азриэл. Он развернулся, глядя на яркий источник энергии, затем снова на неё и уверенно зашагал вперед, Мариса же развернулась и медленно пошла назад, осознавая, что если обернется, то последует вслед за ним. Их вновь развела судьба, уготовив каждому свои испытания, но отчего-то Марисе казалось, что это их не последняя встреча. Они вновь встретятся. Азриэл отправился покорять новые миры, а она — на поиски дочери, надеясь, что когда-нибудь они смогут окончательно забыть о своих амбициях ради блага их ребенка. По крайней мере, она постарается забыть. А Азриэл... Время покажет. Кто знает, может быть, они все-таки станут той самой счастливой и любящей семьей.