Девочка, любившая мечтать

      "Кажется, я схожу с ума" - в который раз мысленно упрекала себя Марта. Она бродила по пустой крохотной квартире, в которой жила много лет с матерью и сестрой, пытаясь унять блуждающие в голове непрошеные мысли о нем. Как это называется? Кажется, стокгольмский синдром. В последний раз, когда она видела Рэнсома, тот собирался вонзить ей нож в сердце, и сейчас она даже жалела, что его попытка не удалась. Тогда бы она не мучилась от постоянных воспоминаний об этом моменте. Снова и снова. Дикий агрессивный взгляд, наполненный ненавистью. Рука, молниеносно выхватившая нож. Его тяжелое тело, навалившееся на нее. Сбившееся дыхание. Эти секунды, казалось, длились вечность. Он впервые был так близко. Впервые она смотрела ему в глаза прямо, не отворачиваясь. В этом было что-то запредельно привлекательное. Но поняла Марта это только потом, когда Рэнсом оказался за решеткой, а мать с сестрой со счастливым воодушевлением начали собирать вещи, чтобы переехать в свой новый дом. Только она одна не испытывала особого восторга.       Всю свою жизнь Марта Кабрера мечтала. Сначала о переезде в Америку. Потом о работе со стабильным заработком. Затем о приличном жилье и каком-нибудь небольшом счете в банке на черный день. А теперь у нее есть все и даже больше. Но она продолжает мечтать. О мужчине, с которым вряд ли когда-нибудь будет вместе. Который ненавидит ее настолько, что готов убить. Которого она сама помогла упрятать за решетку. Наверно, мечтать о несбыточном ее болезнь. Даже сейчас она боится покинуть свою крохотную квартиру, потому что в гигантском доме, в который она собирается переехать, будет слишком много воспоминаний о Рэнсоме.       Марта остановилась, прежде чем захлопнуть дверь и покинуть квартиру навсегда. Ведь это должно значить что-то большее. Закрыть дверь - распрощаться с прошлым. Выкинуть из головы мерзавца, убившего Харлана и чуть не убившего ее. Надо вложить в это больше, чем просто часть переезда. Начало новой жизни. Жизни без него... - Слишком долго, - послышался голос из темноты. Знакомый голос, от которого кожа покрывалась мурашками. Марта не могла пошевелиться, тело будто сковало параличом. Она только вглядывалась во тьму, откуда доносился голос. - Прощаешься с жизнью бедной эмигрантки? Неужели это так сложно?       Рэнсом подошел ближе, и Марта увидела его полностью. Он изменился. Его волосы отросли, лицо покрылось густой порослью. Глаза были все такими же ледяными, гневливыми. - Как ты... - еле выдавила она из себя, но закончить предложение сил у нее не оставалось. Все силы уходили на то, чтобы поверить в происходящее. - Как я освободился? Неужели ты думаешь, что вместе с состоянием моей семейки ты отобрала и нашу фамилию? Нет, сладкая, я все еще внук Тромби, а ты все та же жалкая эмигрантка со скудным мировоззрением и слепой верой в американское правосудие. Ну что? Прозрела? - на его лице была нарисована усмешка, но глаза оставались холодными. - Помочь закрыть дверь? Марта продолжала тупо смотреть на него. Это все было нереально. Казалось нереальным. Страх, такой же, как в тот самый день, вернулся к ней. Она предчувствовала: Рэнсом пришел не просто так. Как оказалось, быть влюбленной в опасного преступника просто, если он за решеткой. Но когда он рядом, ты все равно боишься. Боишься, как овечка боится встречи с волком. Он улыбался недоброй улыбкой, отчего ноги становились ватными. Драйсдейл подошел ближе, затем еще. Хотелось бежать прочь. Настолько же сильно, как и наблюдать за ним. За его размеренной хищной походкой, за его довольной моськой кота, поймавшего глупую мышку. Рэнсом протянул руку и громко захлопнул дверь. То, что произошло дальше, заняло от силы секунду. Он резко развернул Марту к себе, прижал к только что захлопнувшейся двери, одной рукой закрыв ей рот, а другой приставив нож к горлу. Его улыбка исчезла в туже секунду, весь лед, таившийся в глубине, всплыл наружу. - Ну вот, детка, сегодня я захватил настоящий, - полуулыбка украсила его лицо, но быстро померкла. Испуганные глаза Марты вперились в него, она пыталась что-то крикнуть, но выходили лишь слабые стоны. - Нет, Марта, нет. Сегодня тебе никто не поможет. Видишь ли, я не мог успокоиться все это время. Сама мысль, что я тухну в тюрьме, а ты там, на свободе, в доме моего деда попиваешь чай и радуешься жизни, не давала мне покоя. Я должен был это предотвратить, чтобы, наконец, дать своей голове отдохнуть от тебя. И.... прекрати таращиться своими оленьими глазами, твою мать! Она начала плакать. Слезы без предупреждения крупным градом покатились с ее глаз, спадая на руку Рэнсома, зажимающую ей рот. - Черт! - выругался он. Он злился. Теперь по-настоящему. Его холодный расчет на сладкую месть поплыл вместе с ее слезами, и это злило Рэнсома больше, чем вся его семья, которую он так ненавидел. Неожиданно замок двери напротив начал ржаво скрипеть. Глаза Марты округлились до предела, сияя надеждой, что раздражало еще сильнее. Мимолетный страх овладел им, но быстро исчез: Рэнсом тут же все просчитал. - Быстро за дверь. И попробуй хоть пискнуть. Иначе я перережу тебе глотку прямо здесь, - прошипел он ей на ухо. Марта быстро закивала, вновь орошая свое лицо слезами. Она медленно повернула ручку и открыла дверь, пока Рэнсом оглядывался на соседку. Это был шанс. Маленький, почти невозможный, но шанс. Марта было ринулась в спальню. Стоило только запереть ее на замок и вылезти в окно. Но крепкие руки схватили ее и притянули назад. - Глупо, глупо, Марта! - проорал Рэнсом над самым ее ухом. - Это самая жалкая попытка бегства! Ну, и что ты этим хотела доказать? Что не все потеряно? - его руки прижимали ее к себе так сильно, что ребра начали вдавливаться в легкие. Она предприняла несколько попыток вырваться из его крепкой хватки, но, обессилев, повисла на его руках, безнадежно всхлипывая. - Ты не сможешь убежать, Марта, - продолжал шипеть он. - Я не позволю тебе. Марта чувствовала всем своим телом его, чувствовала разгоряченное дыхание человека, который чуть не потерял то, к чему стремился последние месяцы, но сумел вовремя удержать. - Отпусти, Рэнсом, - полушепотом взмолила она, пытаясь выровнять дыхание. - Прошу тебя. Ты ведь не убийца. Он рассмеялся. Так, как смеются только от отчаяния, когда другой дороги уже нет и приходится идти по пути, на который вывела тебя судьба. - Нет, Марта, я убийца. И самое интересное, это ты сделала меня таким. Ты, хорошая, морально ответственная девочка, сделала меня убийцей, понимаешь? А сама завладела всем состоянием моей семьи. Разве хорошие девочки так поступают, а? - он почти прижался к ее лицу, пока говорил ей это. - А знаешь, что будет с твоей семьей, когда я расправлюсь с тобой? Твою сестру депортируют, а мать посадят, - он жестоко рассмеялся. - О да, Марта, я лично позабочусь об этом, можешь верить мне,- и опять этот дьявольский смех. Смех, режущий перепонки, доводящий тело до дрожи. Марта сильно схватилась за руки, сжимающие ее почти под самой грудью, но это не имело никакого смысла. Она была бессильна перед ним. Шансов на спасение почти не оставалось. - Рэнсом, - почти рыдая молила она. - Рэнсом... - Ну? Что "Рэнсом"? Договаривай! - Хочешь, убить меня - убей, - с обессиленным отчаянием проговорила Марта. - Только не трогай их. Пожалуйста... А со мной делай, что хочешь. Неожиданно он развернул Марту к себе. Огромные глаза, похожие на два бесконечно глубоких озера где-то в глуши, смотрели на него неотрывно. Она не пыталась сдерживать слезы, они текли сами собой, как будто уже являлись неотъемлемой частью Марты. Ее глаза видели, что в Рэнсоме что-то переменилось. Резко. Как будто нажали на выключатель. - С огнем играешь, детка, - предупредил он ее, сверля холодом глаз. - Уверена, что хочешь рискнуть? Растерянность. Вот что изменилось. Он пришел с одной единственной, четко прописанной на подкорке мыслью: Марта Кабрера должна исчезнуть. Но теперь он сомневался в своем решении. Она заставляла его сомневаться. - Да, - с голосом, полным решительности, подтвердила она. - Я хочу. Марту даже не тянуло блевать. Вдруг до нее дошло: это то, что она хотела все эти долгие годы работы на семью Тромби. Рискнуть. Ради Рэнсома. Отдаться его власти и посмотреть, что из этого выйдет. В эту же секунду слезы высохли, а грудь наполнилась воздухом. Уже не имело значения, что сделает с ней Рэнсом. Возможно, уже сегодня Марта Кабрера перестанет существовать, но это уже не так важно. Главное, она поняла, что именно держало ее в том доме. Не Харлан, не вся его семья, не нужда в деньгах. Ее держал Рэнсом. Возможность видеть его. Мечтать о нем. Хотеть его. Страха почти не оставалось. Она подняла голову и увидела глаза, зрачки которых были расширены как у наркомана под кайфом. Нож в его руке уже не столько притягивал взгляд, сколько его чертовы глаза. Он оглядывал ее с ног до головы, будто оценщик на аукционе проверял, есть ли хоть что-то ценного в старой побитой вазе. И она ждала его решения. - Тогда раздевайся, - голос Рэнсома звучал ниже, чем всегда, повелительнее. Ни с кем из прислуги он не говорил так, как сейчас. Этому голосу хотелось подчиняться. - Что? - испуганно переспросила она. Рэнсом прильнул к противоположной стене и повторил: - Снимай свои дешевые старые шмотки, - повторил он спокойнее. - Живо. Марта начала тяжело дышать, но подчинилась. Она медленно стянула с себя серое старое пальто и, на секунду уловив удивленный взгляд Рэнсома, сбросила его на пол. Он быстро принял непринужденный вид, будто ничего другого не ожидал, наблюдая, как она снимает объемный свитер, затем расстегивает рубашку. Каждый дальнейший шаг сопровождался более внимательным взглядом с его стороны и более частым дыханием с ее. Она потянула руки за спину, чтобы расстегнуть белый тканевый лиф, но мгновенно услышала: - Стоп, - она застыла на месте. Он осмотрел ее с ног до головы, поигрывая ножом в руке, пробежался взглядом по стройным ногам, тонкой талии, по высоко вздымающейся груди в белой ткани кружев, оттеняющих медовую кожу. Она подняла глаза на него, в ожидании. Их взгляды встретились и задержались друг на друге. - Повернись к стене и сними его, - скомандовал он. Марта послушно развернулась, медленно, предоставляя возможность Драйстдейлу увидеть ее полностью. Затем она расстегнула лиф и спустила лямки. Тонкая ткань упала на пол. Она ждала: что же будет дальше? Он вонзит нож ей в спину. Или овладеет ею. Грубо, резко, без предупреждения. Она была готова ко всему. Ей хотелось, чтобы он продолжал свою пытку, независимо от того, хорошо или плохо для нее она закончится. Он приблизился к ней. Теплое тело, будто накрывающее ее с ног до головы, тяжелое ровное дыхание... Она почувствовала холодную сталь на своей разгоряченной коже. Марта зажмурилась, невольно содрогнулась, но продолжала стоять неподвижно, позволяя истязаться над своим телом. Нож медленно прошелся от лопаток к пояснице, затем к бедру, скользнул между тканью ее трусиков и телом. Рэнсом одним быстрым движением перерезал ткань так, что Марта невольно вскрикнула. - Боишься, Марта? - вкрадчиво спросил он. Марта, успокоив дыхание, ответила дрожащим голосом: - Да... - Боишься, что я сделаю больно? - он перевел нож в другую руку и проделал то же самое с другой стороной трусиков - ткань слетела на пол к белому лифу. Рэнсом зарылся носом в ее волосы и резко вдохнул, задержав дыхание, а затем приблизился к обнаженному телу Марты настолько близко, что она чувствовала его возбужденную плоть через натянутую ткань брюк. Она тут же закрыла глаза от удовольствия, прижавшись к нему в ответ. Его рука поднялась по ее бедру вверх, по плоскому животу и грубо обхватила грудь. Из губ Марты невольно вырвался стон. - Отвечай, Марта, - прохрипел он. - Я боюсь... - пыталась сказать она, перебарывая неконтролируемое прерывистое дыхание, пока Рэнсом единственной свободной рукой исследовал ее обнаженное тело. - Боюсь... что ты остановишься... - он невольно прижался еще сильнее к ней, вдавливая рукой, державшей нож, в себя, а его дыхание оказалось настолько же сбившимся, как у нее самой. - Ты только этого боишься? - прошептал он. Марта ответила очередным стоном. Рэнсом прошелся по ее животу, затем ниже, еще, к тому самому месту, которое желало его прикосновений больше всего. Она пыталась ухватить ртом воздух, но у нее не получалось. Жалкие попытки научиться дышать, пока он рядом. Наконец, она смогла вдохнуть, а выдох вышел вместе с отчаянным и неожиданно громким стоном удовольствия, которое подарил ей ее несостоявшийся убийца. Она бессознательно схватила его руку, удерживающую нож, и тот выпал из его рук, потеряв всякую значимость. - Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Марта, хочешь? - пытаясь хоть как-то изобразить контроль над ситуацией, сбивчиво спросил Рэнсом. - Отвечай! - Да, - с выдохом проговорила она. - Да, Рэнсом... Всегда хотела. Он медленно отстранился от нее и развернул ее к себе. Драйсдейл выглядел обескураженным и встрепанным, как будто совершенно не ожидал того, что произошло сейчас. Долгий зрительный контакт между ними выглядел будто мысленный договор о ненападении. Но Марта знала, что он его нарушит. Оставалось только ждать, когда это произойдет. Он сам решал, когда и как это сделать. Вдруг он стремительно шагнул к ней и впился в губы дерзким рваным поцелуем. Она тут же отдалась ему. Других вариантов для нее не существовало. Его рука сильно тянула ее за волосы, его тело прижимало к стене ее. Он завел ее руки за спину и зафиксировал сильной хваткой. Она не могла пошевелиться без его дозволения, не могла лишний раз вздохнуть. Это действительно было похоже на нападение, как и все, что делал Рэнсом в своей жизни. Его щетина царапала лицо, ткань его пальто натирала кожу, но происходящее казалось самым счастливым мгновением ее жизни. - Черт... Что ты наделала, Марта? Ты хоть понимаешь, что ты сделала со мной? - Рэнсом, - только и смогла проговорить Марта, теряясь в его руках. - Я... хочу... Он, не дав ей договорить, подхватил ее на руки и понес напрямую к кровати. Она знала, что назад дороги нет. Эту ночь она проведет с ним, под его упругим телом, будет дышать в такт его дыханию, сделает все, что бы он ни потребовал от нее. Марта не хотела думать о том, что произойдет утром. Это будет потом, в другой реальности. В этой реальности ее очередная глупая мечта осуществилась, и она чувствовала себя чертовски везучей...