Дитя Хаоса

"Wake the White Wolf at the dawn of war, The end of the age is-a coming now". Miracle Of Sound       Прошло больше часа с тех пор, как он переступил порог дворца королевы Долины Цветов и остался в просторном зале наедине с двумя оцелотами, что неподвижно сидели по обе стороны от обшитого темным бархатом кресла своей величественной госпожи. Мягкий дневной свет проникал сквозь огромные окна, вытянутые до высокого потолка, а громадные книжные шкафы, как и их содержимое отдающие древностью, чередовались с папоротникообразными растениями, растущими в массивных мраморных горшках. Каким бы на вид спокойным ни казалось это место, ведьмак думал о том, сколько раз аудиенции госпожи оканчивались обнажившимися клыками верных стражей и багровыми брызгами крови, что ярким контрастом ложилась на белый камень и зеленые листья. Медальон слегка подрагивал, предупреждая о магических нитях, пронизывающих воздух. Ясно было одно: здесь должно произойти что-то решающее, что-то, в чем ему предстоит совершить выбор, который грозил стать последним. Время, что тянулось долгими минутами ожидания, казалось подарком для него. Для того, кто отступил от Пути, полюбив и решившись посвятить остаток жизни любимым.       Двери распахнулись. Францеска Финдабаир в платье нежно-лилового цвета с вышитыми на юбке и корсете растительными орнаментами плавно погрузилась в кресло напротив Геральта и положила ладонь на голову одного из оцелотов. Длинный струящийся шлейф лег на мраморный пол, а черные свободные оборки, вшитые в недоходящие до локтей рукава, прикрывали белые изящные руки. Две прядки золотых волос, кудрявыми локонами спускающиеся с висков, обрамляли вечно молодое прекрасное лицо. Эльфка приняла царственную позу непринужденно, естественно, будто она была создана единственной в мире музой, достойной великих полотен, разжигающей страсть в сердцах художников. Прямо глянув глубоким, обезоруживающим взглядом, она первая прервала молчание, так и не дождавшись почтительного поклона убийцы чудовищ.       - Ведьмак, - начала она, - знаю, ты не из тех, кто любит болтать впустую. Скажи, ты думал над тем, с какой целью я призвала тебя?       - Что бы я ни думал, всё выйдет наоборот, ведь так, Францеска? Ты дернула за правильную ниточку, за ту, которая не должна оборваться никогда. По крайней мере, в твоих руках или подобных твоим. Я не позволю этому случиться.       - Знаю... Я даже завидую Йеннифэр, глядя на такую привязанность, - спокойно проговорила Францеска и перевела взгляд на рубиновый перстень, - Казалось бы, профессиональный убийца, одиночка, и вместе с тем способен к истинной верности. Или, быть может, насчет последнего я слегка погорячилась? - невинно улыбнулась она, - Впрочем, это не важно. Ты здесь за тем, чтобы заключить со мной сделку.       - Сделка предполагает возможность выбора.       - Верно, ты можешь выбрать: сделать то, о чем я попрошу или же отказаться и уйти. Но чтобы спасти Йеннифэр, есть только один вариант. Ты должен послужить мне, добыть для меня одну ценную вещь. Иными словами, я хочу нанять тебя, ведьмак. Убить бестию, добыть для меня одну очень ценную вещь. Это ведь так привычно, не правда ли?       - Где Йеннифэр? Что с ней? - жестко прозвучал голос Геральта.       - А вот это станет платой, помимо денег, конечно. Информация. До недавнего времени Йеннифэр находилась в Монтекальво под надзором Филиппы. Сова срывалась на ней, пускала когти с тех пор, как начала тщетные попытки выследить Цириллу. Но больше всего Йеннифэр страдала из-за своего беспомощного положения. Пустельгу посадили в слишком тесную клетку и бедняжка выдергивала перышки сама себе. Я задавалась вопросом, что стало бы, если бы она лишилась крыльев?       Геральт напрягся и сжал кулаки, что не ускользнуло от взгляда Францески. Её ланьи глаза на секунду стали печальными, а уголки губ дернулись в ироничной улыбке. Эта женщина, за хрупкими плечами которой осталось несколько столетий, умела играть на чувствах.       - Я не враг тебе. Как я говорила, я всегда хотела помочь твоей дочери. Случилось так, что это моё желание совпало с великой возможностью для моего народа. И то и другое требует от меня определенного действия. Узел уже завязался.       - Могла бы ты выразиться яснее, ваше величество? - неприязненно спросил Геральт, скрестив руки на груди. Глаза оцелотов предупреждающе остановились на нем.       - Твоя чародейка пропала три дня назад. Она была в Цинтре, недалеко от границы с Бругге, где эпидемия Катрионы грозится перейти на другой берег Яруги. Ложа поручила Йеннифэр работу по изучению болезни. Несмотря на то, что вместе с ней там были Трисс Меригольд и Кейра Мец, ей удалось сбежать. Однако телепортироваться она не может, так как её тут же вычислят по магическому следу. Она прячется где-то чуть ли не в очаге эпидемии, ослабленная и лишенная этого, - сказала Францеска и раскрыла ладонь. Геральт сразу узнал обсидиановую звезду - вечную спутницу Йеннифэр, которая всегда носила её на шее, - К слову, этот артефакт было не так легко достать. Тебе следует оценить мои старания, ведь этот козырь для тебя. Остальную информацию, которая поможет тебе в поисках, получишь после выполнения миссии, - сухо закончив, эльфка выжидающе глядела на ведьмака. Тот молчал, на его губах застыла горькая усмешка. - Не удивляйся, ведьмак, каждая из нас лукавит, произнося слова о том, что интересы Ложи превыше всего. Несомненно, они более, чем важны для меня. Но я не только чародейка, я королева вымирающего народа.       - Я и не удивлен. Союз хищников длится до тех пор, пока перед одним из них не всплывет возможность отхватить больший кусок мяса. Или не сожрать всё, избавившись от других.       - Даже если хищники из одной стаи?       - Очевидно, - ухмыльнулся Геральт, - тебе долго приходилось жить в чужой шкуре.       Эльфка вскинула голову и обворожительно улыбнулась, чуть нервознее, чем обычно. Она закинула ногу на ногу, оперлась локтем о бархатный подлокотник и задумчиво провела указательным пальцем под нижней губой.       - В любом случае, ты получишь звезду и данные о местоположении Йеннифэр, как только выполнишь задание. Так каков твой ответ?       - Ты же понимаешь, что произнесенных тобою слов и демонстрации обсидиана недостаточно для того, чтобы я тебе поверил. Думаю, ты продолжаешь играть на два фронта.       - Вот так вот просто обвиняешь во лжи королеву в её собственном дворце? Как дерзко. Тоскую по временам, когда дела велись с ведьмаками, лучше обученными манерам. Но, ничего не поделаешь... - вздохнула эльфка и повернула голову в сторону стоящего рядом с одним из книжных шкафов кресла. - Трисс, скажи ему.       Сняв заклинание невидимости, рыжеволосая чародейка полными печали глазами посмотрела на Геральта. Она поднялась, машинально расправила складки на более скромном, чем у Францески бирюзовом платье, и сделала несколько шагов ему навстречу.       - Это правда, Геральт. Йеннифэр сбежала. Отчасти, я позволила этому случиться. Она очень важна для тебя и для Цири, а работа с Катрионой слишком рискованна. К тому же, ей становилось хуже психологически. Остальные чародейки Ложи не знают, я сказала им, что Йеннифэр была неосторожна и я поместила её на карантин.       - Понял тебя. Значит, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вытащить её, - сказал ведьмак и обратился к Францеске, - Я согласен. Но звезда должна быть у меня сразу, как только я выполню работу. Нельзя больше терять время.       - Похвально, этого я и ожидала, - с формальной улыбкой отметила эльфка. - Итак, ты будешь сопровождать отряд скоя'таэлей в северо-западной части горной цепи Амелл. В глубине одной из шахт находится то, что мне нужно. Твоя задача - защитить отряд от чудовища, обитающего на той территории. Ида Эмеан также будет в отряде, она поможет боевой магией. На этом пока всё, тебя подготовят позже.       Королева поднялась с кресла и плавно подошла к дверям, сопровождаемая оцелотами. Геральт внимательно проследил за ней. Чародейка явно утаила больше, чем донесла до слуха ведьмака, и теперь уходила, подведя итоговую черту их разговору.       - Чудовище, - всё же произнес он, едва Францеска сделала шаг из залы, - Кто это? Скажи, я должен знать.       Она замерла, остановившись к нему спиной, и глубоко тихо вздохнула. Отрешенно и устало, будто это требование не имело смысла.       - Францеска?       - Это красный дракон, Gwynbleidd. ***       "Это тот, кто отдалит тебя от Зираэль. Убьет он тебя или ты его - не имеет значения. Имеет значение только девочка и то, что дракон хранит", - подумала про себя Энид, прикрыв двери, оставив наедине ведьмака и молодую чародейку, что весьма неумело скрывала свои нежные чувства по отношению к нему. Помедлив, она резко развернулась и пошла по длинному арочному коридору, нарушая тишину звонким стуком каблуков. Скоро, совсем скоро всё изменится. Механизм запустится и она, королева Долины Цветов, выиграет больше, чем кто-либо. Да, ей пришлось быть хищником, чудовищем, гораздо худшим, чем те бестии, что боятся серебра. А то, чего боялась она сама - не важно. Страх, так же, как и сочувствие, губителен для неё сейчас. Она будет бояться, будет сокрушаться потом, когда всё будет кончено. До тех пор она намерена прикрываться холодным расчетом. Действовать по давно задуманному плану, пуская в ход свой ум, играя по-крупному, оставляя за собой кровавый след. Так, как нравилось Эредину. Странно, но чем ближе она становилась к королю Ольх, тем труднее было удерживать внутреннее равновесие, балансировать между собственной независимостью и полным подчинением. Оставаться равной или позволить этому мужчине сильнее сжать горло и без остатка отдать себя ему. Как в те ночи, оставившие после себя ноющую физическую боль вместе со сладким томлением, что снова и снова приводило Энид в его властные, жесткие объятия, отдающие жгучим холодом и запахом металла.       Она вошла в зал, по размеру гораздо меньший, чем предыдущий, с двумя витражными окнами, пропускающими тусклый свет, и небольшими охранными кристаллами, расположенными в углах комнаты. Возле круглого стола из темного дерева стоял эльф с длинными снежно-белыми волосами, перехваченными на лбу повязкой с изумрудами. Его богато украшенное синее одеяние с широким поясом облегало крепкую, но утонченную аристократичную фигуру. Выразив почтение королеве, он занял место за столом напротив неё. Спустя минуту ожидания появилась Ида Эмеан, как всегда бесстрастная, в желтом декольтированном платье. Вместе с ней был мужчина, чье лицо выделялось безобразным шрамом, наискось пересекающим некогда красивое, как у всех чистокровных эльфов, лицо. Пара заняла места за столом, не нарушая учтивого молчания.       - Приветствую вас и сообщаю, что завтра свершится то, к чему мы шли долгое время, - начала Энид. - Союз с собратьями aen elle принес первые плоды: спустя месяц подготовки маги, наконец, заложили ядро заклинания среди северных льдов. Начиная с момента его активации запустится необратимая реакция. Ковир и Каэдвен первыми встанут на пути Белого Хлада. Мы уверены, что чародеи d'hoine не обладают достаточной мощью, чтобы воспрепятствовать распространению оледенения. Более того, оно сочтется ими за воплощение пророчества Итлины. Спустя месяц население двух стран лишится посевов, бедняки замерзнут на улицах, начнется голод и миграция. Люди отправятся на юг, в Реданию и Аэдирн. В то время цинтрийская эпидемия будет продвигаться на север и достигнет Темерии. Образуются тиски, сдавливающие королевства севера с двух сторон. На первом этапе наша задача - закрыть границы государства Аэдирн и подготовить его для первого вторжения после открытия врат, которое должно произойти не раньше, чем через шесть месяцев. Свергнув Демавенда и оборвав навсегда королевскую династию, мы поставим у власти персону с определенными политическими взглядами, которые способствуют в будущем прийти Аэдирну и Дол Блатанне к мондиализму избегая кровопролития. Филавандрель, как прошли переговоры с Махакамом?       Энид остановила взгляд на сидящем напротив нее беловолосом эльфе. Она была уверенна в нем. За всё то время, что он служил её советником, Филавандрель не раз удостаивался её благосклонности благодаря своей мудрости и рассудительности. Он был одним из тех, кто посвятил свою долгую жизнь борьбе за независимость эльфов и грезил о будущем, в котором их раса вновь обретет господство. Но, прожив несколько веков, он так и не умерил своё высокомерие. Не смог принять то, что в трудные времена приходится идти на компромиссы с людьми, поэтому в делах родного государства был более полезным в вопросах внутренней политики.       - Брувер Гоог по прежнему непоколебим в своем видении. Для него Махакам остается отрезанным от всего мира. Выражаясь более приятными для слуха вашего величества фразами, он не желает участвовать в военных действиях и не страшится Белого Хлада, аргументируя это тем, что, в таком случае краснолюды снова закроют свои подземелья на пару сотен лет, - сверкнув черными глазами объяснил эльф. - Я напомнил старосте о том, что нас объединяет не только презрение к человеческой расе, но и почитание законов, соблюдение порядков для процветания мира, и это испокон веков было заложено в нашу природу. Я спросил его, что будет, если он во второй раз увидит руины королевства эльфов, когда Махакам снова отворит свои врата? Что будет, когда этот зверь с коротким веком, истребляющий нас, переведет кровавое острие на последнюю благородную расу? Несмотря на то, что Гоог крайне уперт, чувство вины за бездействие в прошлом всё еще живет в нем, - закончив фразу, Филавандрель достал из внутреннего кармана одеяния бумажный свиток и протянул его королеве. - Махакам будет поставлять нам оружие и поможет в перевороте. В этом документе зафиксированы все положения нашего договора. Печать старосты распространяется на весь Махакам и при её предъявлении каждый из краснолюдских кланов будет обязан придерживаться этих положений.       Энид развернула свиток и пробежалась глазами по четко выведенному тексту. "Мир вот-вот перевернется, а старый Гоог всё так же цепляется за свои бумажки", - подумала она и, улыбнувшись, сказала вслух:       - Мы благодарны старосте несокрушимого подземного государства за то, что он пошел нам навстречу. Большего мы и не ожидали. Далее нам необходимо обсудить подготовку наших военных сил. Достаточно ли того количества скоя'таэлей, что прибыло на территорию Синих гор?       Эльф со шрамом, исподлобья глядевший на беседу королевы и советника, горько ухмыльнулся и без того искривленным ртом.       - Нас мало. Ничтожно мало по сравнению с той численностью, что была в начале войны с Севером. Не сочтите за грубость, ваше величество, но оставшуюся в живых молодежь привел вовсе не ваш обнадеживающий зов. Прозвучавший бледно и обманчиво в сравнении с тем публичным осуждением и отказом в поддержке. А привела всех нас жажда мести. И каждый поклялся дожить до дня вторжения, когда великие воины aen elle обнажат клинки и вонзят их в плоть dh'oine. Мы будем упиваться их смертью с радостью и не успокоимся, пока они не заплатят своей кровью сполна. Потому мы будем сражаться, Энид ан Глеанна. Наших отрядов достаточно, чтобы начать операцию в Аэдирне.       - Благодарю за откровенность, Исенгрим, - серьезно сказала Энид. Её ладони, сокрытые под столом, сильно смяли ткань юбки, а в горле встал ком. Она продолжила тише, стараясь не выдавать голосом свою боль, - Я понимаю эти чувства. Поверь, после того, как король Ольх вернет наши земли, не сразу, но через много лет настанет то время, когда мы забудем о ненависти и позволим нашим сердцам открыться свету. Но сейчас ожесточенность даже к лучшему. Скажи мне, ты сам остался так же верен своей королеве?       Железный Волк обвел взглядом эльфов и в его темных глазах не было ни капли сомнения.       - Я избежал казни и чуть было не отправился в Зерриканию. Я был готов стать кем-то другим, но потом понял, что обманываю себя. Мои руки привыкли быть в крови, а лицо - наглядная демонстрация того, кем я являюсь. Моя жизнь - вечная война. И до конца я буду сражаться за мой народ и его покровительницу.       Услышав ответ предводителя, Филавандрель одобрительно кивнул. Ида и Энид мельком переглянулись.       - Я не сомневалась в тебе и всегда доверяла. Ты - мой лучший воин, Исенгрим, и надежда не только для скоя'таэлей. Твои ряды должны пополнится еще до прибытия армии Эредина, я позабочусь об этом. А сейчас нам нужен отряд порядка десяти лучников. Вместе с Идой и ведьмаком Геральтом из Ривии они отправятся на запад Амелл.       Беловолосый эльф удивленно распахнул глаза.       - Он знает что именно ему нужно забрать у дракона? - вкрадчиво спросил он.       - Нет. За этим знанием последовало бы много вопросов, а вникать в наши планы ему ни к чему. К тому же, истина могла бы оттолкнуть его от нашего недолгого сотрудничества.       - Но он увидит...       - Когда это произойдет, будет уже слишком поздно, - произнесла Ида с интонацией, не терпящей возражений. ***       Ему предоставили уютные покои. Аккуратно убранная постель, резная мебель, сделанная с поистине эльфской щепетильностью, светлые тона стен и свежий, горный воздух, что насыщал комнату через приоткрытое окно. Всё для того, чтобы настроить его на миролюбивый лад, сделать покладистым и послушным. Только вот ничто из этого не вытравит из сознания ведьмака мысли о дочери, которую он оставил вместе с молодым рыцарем, и о Йеннифэр, что борется за жизнь где-то на просторах полей смерти. С менестрелем он так и не виделся, хотя прошло уже два дня с тех пор, как он заперт в замке королевы эльфов. На вопросы об Аццо всегда отвечали уклончиво, плохо скрывая раздражение, будто бы высокая эльфская мораль запрещала разговоры о d'hoine в столь священном для них месте. К счастью или нет, уже завтра он покинет дворец для того, чтобы отправиться на одно из самых опасных заданий в своей жизни. И самых противоречащих его принципам. Убить дракона - разумное, редкое существо - это не правильно. Ведь еще в начале Пути он поклялся в том, что станет палачом только истинным чудовищам, кровожадным монстрам, чьи деяния заслуживают смерти по справедливости. Но будет ли справедливо то, что он собирается сделать по приказу эльфки? По отношению к себе, к Йен и к этому существу? Отвернувшись от окна, Геральт глянул на тускло освещенную лунным светом кровать, прикрытую полупрозрачным балдахином, горько хмыкнул и сел на пол посреди комнаты, приготовившись погрузиться в медитацию. Закрыв глаза, он замедлил дыхание, сделав его более глубоким, почувствовал, как по телу от солнечного сплетения начинает расходиться мягкое тепло и провалился в пустоту без сновидений. В этом состоянии свободного тела и разума, тем не менее, он остро чувствовал всё происходящее вокруг особым ведьмачьим чувством. Оно позволяло обрабатывать информацию извне и в случае опасности возбуждать защитные рефлексы. Состояние Белого Волка, который пробуждался, когда засыпал человек. Поэтому еще до того, как кто-то надавил на ручку двери и толкнул её внутрь, он уже стоял наготове. Хищник, ожидающий нападения врага.       - Геральт, это я, - мягко прозвучал полушепот Трисс. - Я войду.       Чародейка прикрыла за собой дверь и несколько секунд вглядывалась во тьму комнаты, пока не остановилась на нем. Его же измененные глаза четко видели каждую эмоцию, промелькнувшую на лице чародейки.       - Не ожидал тебя здесь увидеть. Заходи.       Геральт зажег канделябр и прислонился к краю стола, скрестив руки на груди. Трисс села на кровать. Она держала спину ровно, серьезно глядя прямо перед собой, а затем нерешительно заглянула ему в глаза, одаривая его грустной и мягкой улыбкой.       - Извини, что так поздно. Мне нужно было время, чтобы незаметно скрыться от Филиппы. Хотела увидеть тебя еще раз, пока ты здесь...       - Не стоило подвергать себя риску, Трисс. На твоем счету и так есть секрет, который не понравится Ложе.       - Знаешь, меня считают слишком мягкосердечной. Я же убеждена, что обладающие силой и возможностями должны помогать людям, особенно тем, кто дорог.       - Я рад, что ты не подавила в себе это качество. И, спасибо тебе, Трисс, - искренне произнес Геральт.       Чародейка, слегка смутившись, отвела взгляд и неосознанным движением положила ладонь на грудь, выше выреза глубокого декольте. Помолчав, она опустила её обратно на колено и вновь обратилась к ведьмаку:       - Я часто думаю о Цири... Какой она стала?       - Она выросла, хотя осталась такой же взбалмошной. Чертенок, - улыбнулся он своим воспоминаниям. - На её долю выпало много испытаний, ты наверняка знаешь обо всем этом. Но теперь она не одна, несмотря на то, что ни меня ни Йен нет с ней рядом. С ней тот человек, который бережет её и учит мыслить объективно. Но ведь для того будущего, что вы, чародейки, уготовили ей, всё это не важно. Так к чему ты спрашиваешь?       - Пожалуйста, не считай меня бесчувственной. Я полюбила Цири и хочу лучшего для неё.       - Подчинить и выдать замуж за какого-нибудь тепленького принца - это лучшее для неё?        Трисс плавно поднялась и на шаг приблизилась к ведьмаку.       - Кому, как ни тебе лучше всех знать, что у людей, связанных предназначением, нет свободы самим решать свою судьбу, - тихо проговорила она. - Власть предназначения слишком сильна. И для того, чтобы поспорить с ней, нужно достигнуть невероятных высот. Только магия поможет ей в этом. Только, если она обретет могущество.       - Ты не представляешь, как я устал от этого, Трисс, - опустив плечи, сказал Геральт. Отчего-то рыжеволосая чародейка всегда расслабляюще действовала на него, что бы ни говорила своим нежным, мелодичным девичьим голоском. - Вздох за вздохом, битву за битвой я знал свой Путь, пускай и не выбирал его. Это было правильно, думал я. То, что со мной сделали в детстве, было предначертано, я верил и не сопротивлялся. Так ведь легче. Возвращаясь с охоты с трофеем, с гниющей башкой кикиморы или куролиска, который оказался слишком слабым, защищая своё гнездо от Белого Волка, был ли я счастлив? - ведьмак сделал несколько широких шагов по комнате, а затем с выдохом сел на кровать, уперевшись локтями в колени и склонив голову. - Похоже, что мне не убежать от этого. Серебро снова запоет во имя справедливости, только вот не мне решать, что справедливо, а что нет. Я уже не знаю с каким злом я сражаюсь. Мне нужно просто выполнять свою работу, пока не встречу конец.       Медленно приблизившись, Трисс положила одну ладонь на его плечо, а другой нежно приподняла его голову за подбородок и заглянула в глаза.       - Геральт, мы были близки когда-то. Я знаю тебя и... понимаю. Но ты должен верить, слышишь, ты должен верить в себя. Позволь Белому Волку пробудиться столько раз, сколько потребуется, но не теряй то прошлое, в котором ты почувствовал, что любим... Пусть теперь нас с тобой многое разделяет и ты не обязан принимать мою просьбу... Я вижу твою боль. Позволь мне быть с тобой этой ночью.       Трисс осторожно села рядом, медленно поднесла руку к затылку и распустила волосы, отчего те легли на её обнаженные плечи роскошными рыжими локонами. Желто-зеленые глаза маняще блестели напротив него. Она прерывисто дышала, ожидая его ответа и тихо застонала, когда он жадно поцеловал её, крепко прижав к себе. Еще недавно идеально застеленная постель смялась, тюль балдахина слетел с нескольких петель, когда чародейка, вжимаемая в мягкий матрас, вцепилась в неё рукой. Умелыми движениями мужских рук в пару рывков лишенная платья, она выгибалась ему навстречу, освобождая ведьмака от удушья мучивших его мыслей, заглушала их возбужденными криками и перебивала внутренний холод теплом своей близости. Но в последний миг, перед тем, как бессильно опуститься на неё, уткнувшись лицом в раскинутые на подушке огненные волосы, он прошептал не её имя.       Скоя'таэли искоса поглядывали на Геральта, идущего в середине отряда. Окно телепорта перебросило их на большое расстояние от цветущей долины и теперь они поднимались вверх по горной тропе. Вскоре все чаще вверху, практически над головой, стали выглядывать ледяные глыбы и скопившиеся снежные насыпи, потому эльфы, и без того молчаливые и угрюмые, предпочитали двигаться как можно тише. Тем более, что в паре-тройке шагов от тропы зияла глубокая пропасть. Такой же холодный, как подталкивающий ведьмака в спину горный ветер, взгляд Иды Эмеан наводил на тягостные мысли и вызывал вздох ностальгии по беззаботной болтовне менестреля, казалось, оставшейся навсегда в прошлом. Геральт боролся с плохим предчувствием, всячески старался настроить себя на позитивный исход, хотя в глубине души уже начинал терять надежду. Благородная эльфка внешне сейчас мало чем отличалась от своих лучников. Одетая в удобную маскировочную одежду скоя'таэлей, она не уступала им и по выносливости. Её дыхание оставалось ровным, а шаг быстрым, несмотря на долгую ходьбу по достаточно крутому подъему. Глухой рокот, донесшийся откуда-то сверху, первой услышала она.       - Frecne! - отрывисто вскрикнула чародейка и быстро пригнулась, прижавшись к скалистому краю тропы.       Последовавшие её примеру эльфы вместе с ведьмаком затаились, визуально слившись с обледенелой каменной стеной. Наступившая вмиг звенящая тишина через минуту взорвалась опасно резонирующими хлопками, но их источник так и не показался. Когда всё утихло, Ида выждала некоторое время, а затем приказала вернуться на тропу и продолжить движение.       - Ты видела этого дракона раньше? - тихо спросил её ведьмак, приблизившись и поправив ремень с ножнами.       - Да, - коротко отрезала чародейка. - Много лет назад.       - Мы сейчас на его территории, он нас чувствует. Биться с огромным ящером посреди застывших снегов, грозящих сорваться в лавины, не лучшая идея.       - Никто и не будет биться здесь. Он не из тех, кто убивает без причины. Если мы убедим его, что у нас добрые намерения, дракон не нападет.       - Они действительно добрые? - с долей упрека спросил ведьмак. Чародейка ему не ответила.       Путь до пещеры занял полдня. Словно огромная беззубая пасть, она открывала дорогу во мрак, к недрам горы. Остановившись перед входом на открытой просторной площадке, Геральт настороженно вглядывался в каменные выступы над пещерой. Ветер уносил прочь посторонние запахи, поэтому использование ведьмачьего чутья не принесло никаких результатов. Он осторожно приблизился ко входу и указал эльфам следовать за ним, и только сделав несколько шагов внутрь в нос ударил смрад падали и птичьего помета. Пронзительный писк раздался со спины, а когда ведьмак развернулся, тут же выхватив меч, из пропасти вылетела стая гуманоидных существ с серой кожей и оперёнными зеленоватыми крыльями. Они разивали свои пасти с выдающейся вниз треугольной верхней челюстью и сильно растопыривали пальцы с острыми когтями на руках и ногах. Застав отряд врасплох, они пытались ухватиться за плечи лучников, утягивая их в бездну или же, разделившись по две-три особи, одна за одной обрушивались быстрыми атаками на выбранного жертвой эльфа. Геральт в пару прыжков оказался в центре площадки и сбил Аардом двух гарпий, тянущих вверх громко кричащую напуганную эльфку. Тут же справа раздался треск и три ледяные глыбы с замороженными внутри бестиями рухнули на землю. Эльфская чародейка проделала руками отталкивающее движение и глыбы легко отлетели за край обрыва. Быстро пришедшие в себя лучники старались укрыться в пещере и атаковать оттуда, пока Геральт, закрутившись вихрем, отвлекал на себя внимание гарпий. Перья летели во все стороны, умирающие твари мерзко визжали, когда в их тела точными выстрелами врезались стрелы. Оглушенные ведьмачьим знаком, они падали и умирали, разрубленные на части серебром. К концу боя, оглядевшись, ведьмак насчитал порядка двадцати мертвых бестий, и это не считая тех, что постигла участь попасть под ледяные заклинания Иды. Убрав меч в ножны, Геральт поднялся с колена и обвиняюще глянул на чародейку.       - Мы не знали, что здесь поселились гарпии, - ответила она на немой вопрос. - Перемены коснулись и этого места.       - Объясни это своим эльфам. Той девушке нужна помощь, - кивнул он на раненую, чья проколотая когтями рука сильно кровоточила.       Проигнорировав тон ведьмака, чародейка развернулась и направилась к ней. Несколько молодых эльфов поддерживали молодую девушку, тихо утешая и подбадривая её. Они умолкли и потупили взгляды, как только Ида приблизилась и опустилась на колено. Приложив ладонь к ране, она тихо и монотонно прочла целебное заклинание.       - Ей повезло, - сказал вставший неподалеку Геральт, скрестив руки на груди. - От смерти даже твоя магия не вылечит.       Пока целебный поток эльфки затягивал рану, ведьмак неторопясь двинулся внутрь пещеры. Сосредоточившись, он старался уловить любой посторонний звук, любой запах других чудовищ, что могут встретиться по пути. Еще перед тем, как идущие позади скоя'таэли зажгли факелы, Геральт уже увидел изменения в горной породе. Сотворенная века назад то ли природой, то ли жившими здесь когда-то эльфами, в глубине своей пещера представляла удивительное зрелище. Стены из черных стали белыми, местами идеально гладкими, с серовато-голубыми прожилками.       - Ваши предки добывали белый мрамор в этой шахте. Она уже давно заброшена. Ты уверена, что артефакт находится именно здесь? - недоверчиво прозвучал вопрос Геральта.       Равнодушно глянув на ведьмака, Ида в ответ вытащила из поясной сумки и продемонстрировала круглый плоский предмет, напоминающий морской компас. Слабо светящаяся магическая стрелка указывала направление прямо вглубь шахты. Словно в подтверждение стены слабо завибрировали, а с потолка посыпалась мелкая каменная крошка. Скоя'таэли тут же взяли луки и натянули тетиву, но чародейка жестом остановила их.       - Не поддавайтесь страху, братья, - смело проговорила Ида слова на старшей речи. - Помните, мы не нападем первыми. Не поднимайте луки без моего приказа.       Эльфы покорно убрали оружие и двинулись дальше вслед за Идой. Геральт шел по левую руку от нее, украдкой поглядывая на правильный профиль. По лицу этой непробиваемой эльфки невозможно было прочесть абсолютно ничего. В самой глубине шахта оканчивалась тупиком. За спиной послышалась тихая ругань и недовольные речи. Но, почувствовав вибрацию медальона, Геральт понял, что мраморная стена представляет собой ничто иное, как иллюзию. Встав в устойчивую позицию лицом к стене и приложив к ней обе ладони, Ида прикрыла глаза. Когда по мрамору пошла рябь, Геральт удивленно поднял брови, поражаясь умениям чародейки, которая справилась с иллюзией своими силами. Но еще больше его поразил бесконечно длинный коридор, сокрытый за фальшивой стеной. Верхушки неописуемой высоты колонн скрывались в непроглядной черноте, а по обеим сторонам коридора стояли каменные стеллажи, на полках которых покоились покрытые пылью старинные фолианты. Тусклый свет магических огней из решетчатых настенных светильников, расположенных над стеллажами, проливался на светло-серый камень, из которого было сотворено практически всё в этом месте. Перед тем, как ступить на гладкую пыльную плиту, Ида повернула голову к ведьмаку.       - Когда дракон заговорит, отвечать ему будешь ты, - прямо сказала она. - Скажешь, что пришел за рукописью Авордина из Илура.       - Вот как? И он любезно её предоставит? И зачем же мне эта книга?       Эльфка недобро сверкнула глазами, но её лицо осталось безэмоциональным.       - Ты должен убедить его, что это поможет сохранить равновесие. Это всё, Gwynbleidd. Если возникнет недопонимание, тогда подключусь я. Ступай.       Покачав головой, Геральт двинулся вперед, решив, что из этой скрытной эльфки бесполезно что-либо вытянуть. Он шел долго, оставляя позади сотни сокрытых в этой древней библиотеке фолиантов, слушая шаги следующих за ним эльфов и слабое эхо неразборчивого шума. Этот шум становился все громче и объемнее по мере приближения, и вскоре стало возможным разобрать писк и хлопание крыльев гарпий, издаваемые целым роем существ. Остановившись, ведьмак оглянулся на Иду, но та не колеблясь продолжала движение. Чародейка была готова пойти на всё ради конечной цели и, несомненно, была уверена в своих силах. Наконец, показались края последних стеллажей, за которыми виднелось пустое пространство. Пол образовывал круг внушительного диаметра, по границам которого располагались свободно расставленные всё те же титанические колонны. Именно там, над этим кругом, словно в гигантской трубе возвышались ряды еще одной ценности библиотеки, кишащей гарпиями. В этот раз чудовища не обращали никакого внимания на чужаков, продолжая перелетать, подобно пчелам в улье, от одного отсека к другому, перекладывая и осматривая разноцветные кристаллы.       - Гарпии келайно, удивительно, сколько их... - прошептал Геральт. - Да у них тут огромное хранилище снов...       Круглые каменные проекторы с вырезанными на них руническими символами, пристроенные к колоннам, демонстрировали обрывки украденных сновидений. За воплями гарпий ведьмак расслышал человеческие голоса и слова старшей речи, доносящиеся из проекторов. Крадучись он вышел на хорошо освещенное пустое пространство и встал в центре круга, настороженно наблюдая за действиями монстров. Сильный шум, издаваемый ими, затих, а летающие тела скрылись в невидимых щелях за несколько секунд, как только раздался низкий, заполняющий пространство голос, похожий на утробный рокот.       - КТО ТЫ?       Геральт, слегка пригнувшись, медленно повернул голову из стороны в сторону. Узкие коридоры, сходящиеся в центре, прямо там, где стоял ведьмак, казались пустыми.       - Я Геральт из Ривии. Ведьмак.       - ВЕДЬМАК? ПОКАЖИ СВОЙ МЕДАЛЬОН.       Ида и скоя'таэли стояли неподвижно, не переходя черту огромного круга. Они наблюдали за тем, как Гвинблейд уверенным, но плавным движением снял через голову серебряную цепочку, зажал её в кулак и поднял над головой, демонстрируя медальон в форме головы волка. Он медленно переступал с ноги на ногу, поворачиваясь кругом. Снова раздался звук глухого рыка дракона.       - ТЫ НЕ ИЗБРАННЫЙ. ЗАЧЕМ ТЫ ПРИШЕЛ?       - Я пришел с просьбой. Ты хранишь тысячи фолиантов, мне же нужен только один из них. Рукописи Авордина из Илура.       Воцарившаяся на несколько секунд тишина прервалась оглушительными хлопками перепончатых крыльев. Подняв голову, Геральт увидел покрытого красно-бурой чешуей огромного ящера, пикирующего сверху. Он завис над полом, создав порывы свистящего воздуха, и грузно приземлился, вызвав вибрацию пола. В последний раз взмахнув крыльями, он сложил их в десяти шагах от незнакомца. Толстый длинный хвост извивался, как змея, а огромные желто-оранжевые глаза с такими же вертикально вытянутыми зрачками, как у ведьмака, то сужались, то расширялись.       - Я ВИДЕЛ СОН В ОДНОМ ИЗ КРИСТАЛЛОВ. БАЛАНС БУДЕТ НАРУШЕН, - прогудели в голове слова ящера. Пригнувшись, он пристально оглядел скоя'таэлей и снова повернул голову к ведьмаку. И тогда Геральт заметил подобие испуга, смешанного с удивлением, промелькнувшие на лице Иды. - ДРУГИЕ ЭЛЬФЫ РАЗЖИГАЮТ ВО ЛЬДАХ БЕЛОЕ ПЛАМЯ. НО ЭТИ ПОСЛЕДОВАЛИ ЗА ТОБОЙ.       - Я готов восстановить равновесие.       Дракон изогнул чешуйчатую шею и снова приблизил морду к эльфам. Он начал втягивать ноздрями воздух, приподнимая и опуская голову, усеянную острыми роговыми наростами.       - ТВОРЯЩАЯ ХАОСОМ. ЧАРОДЕЙКА. ВЫ ПРИВЕЛИ С СОБОЙ МАТЕРИАЛ?       - Да, мы готовы продолжить Путь Авордина, - уверенно сказала Ида, выйдя на открытое пространство и остановившись подле Геральта.       - ТОГДА ВАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ПЕРВЫЕ ОСТАНУТСЯ ЗДЕСЬ. ХРАНИТЕЛИ. МЫ ЖДАЛИ.       Геральт вопросительно глянул на чародейку, которая, казалось, была готова услышать это требование и не отрываясь смотрела на дракона, оставаясь такой же решительной.       - Так и будет.       Тряхнув головой, исполин пару раз расправил крылья и поднял голову вверх. Из его приоткрытой пасти вылился приглушенный звук истинного драконьего голоса, устрашающего и грубого, в отличие от телепатического. Из щели между рядами кристаллов с ответным писком вылетела гарпия и, быстро порхая крыльями, унеслась в противоположную от входа часть библиотеки. Спустя пару минут она вернулась, неся с собой толстый фолиант, и осторожно положила его возле лапы дракона.       - БЕРИ, ВОЛК.       Сердцебиение оставалось ровным, но инстинкты упорно кричали о том, чтобы предпринять хоть какие-нибудь попытки защитить себя. Геральт понимал, что приблизившись к дракону, он, фактически, вверит свою жизнь его воле. Он встретился взглядом с Идой, которая коротко кивнула ему на книгу, мысленно выругался и начал медленно двигаться вперед. Дракон немигая наблюдал за ним, нетерпеливо двигая хвостом, а когда тот наклонился за рукописью, из его груди вырвался приглушенный рокот вместе с теплым драконьим дыханием. Сохраняя хладнокровие, подняв фолиант, Геральт снова отступил назад и не удержался от того, чтобы рассмотреть обложку и открыть первую страницу.       - Геральт, - обратилась к нему Ида, но он не откликнулся, читая заглавие, чувствуя, как в разум с болью, словно раскаленная кочерга вгрызается осознание того, для чего предназначена эта книга. - Геральт, отдай мне!       - Это же... Тот человек, Авордин из Илура... Имя не настоящее, анаграмма...       Чародейка с силой выхватила фолиант из рук оцепеневшего ведьмака. Его разрывало изнутри. Нескольких знакомых слов было достаточно для того, чтобы он не смог более действовать по уговору. Ужасные картины всплыли перед глазами, пробудив гнев на использовавших его эльфов. То, чем они стремятся завладеть, должно остаться здесь или же быть уничтожено. Выхватив меч, он встал боком и направил острие на эльфку.       - Ты выходишь за рамки. Опусти меч, иначе мне придется убить тебя, - прижав к груди фолиант, она подняла свободную руку. На кончиках её пальцев затрещали быстро формирующиеся льдинки.       - ВЫ НЕ ТЕ, ЗА КОГО СЕБЯ ВЫДАВАЛИ, - раздался угрожающий голос. Дракон вытянул шею, высоко задрав голову. Через толстый слой кожи на груди просвечивалось зарождающееся пламя. - ЗА ЛОЖЬ ВЫ ПОПЛАТИТЕСЬ СМЕРТЬЮ.       Ящер изверг поток огня, мотая головой, направляя пламя на чародейку и ведьмака. Молниеносно увернувшись перекатом в сторону, Геральт снова вскочил на ноги и увидел, что Ида осталась на месте невредимой, держа над собой прозрачный магический щит. Взбесившись, дракон выплюнул огонь снова, на этот раз устремившись на неё, размахивая хвостом и пытаясь раздавить.       - Runen, veloe! - крикнула Ида, ловко перебегая и продолжая поддерживать щит.       Тело Волка двигалось, повинуясь наработанным рефлексам, глаза высматривали слабое место врага, разум высчитывал ритм драконьих атак. Использовав знак Квен и проглотив заранее приготовленную улучшенную Пургу, он ускорился, петляя между колоннами. Скрываясь от дракона он искал удобный момент для атаки на чародейку из-за спины, но как только приближался к ней, град смертоносных стрел обрушивался на него, вынуждая отбиваться. Он видел, как четверка лучников приготовилась выпустить особые магические стрелы с выгравированными на наконечниках символами, эльфскими рунами. Они одновременно подняли луки и со свистом выпустили их. Набрав высоту, эти стрелы засияли и мгновенно упали, воткнувшись в спину дракона. Чешуя под ними засветилась и этот свет начал расходиться по огромному телу белыми магическими нитями. Ида прокричала заклинание и направила энергию Хаоса к этим нитям, отчего они стали разрастаться, становясь все толще и захватывая лапы, хвост и морду дракона. Исполин протяжно заревел, сотрясая стены, отчего ряды кристаллов замигали в вышине, а из щелей вылетели стаи быстрых гарпий. Но оглушительный рев оборвался и перешел на вопль боли, когда одна из ввинчивающихся стрел вошла точно в открытое драконье ухо. Белое щупальце обмотало вытянутую морду и сдавило мощные челюсти, препятствуя огненному дыханию снова вылиться наружу. Пользуясь этим, Ида вскинула руку, запустив в поток летящих на неё бестий сотни ледяных осколков. Гарпии, отчаянно защищающие дракона, в беспорядке кидались на Геральта. Их было слишком много. Они терзали доспехи и тело когтями крича, вторя душераздирающему реву скованного исполина и преграждали путь к безумным эльфам, устроившим это кровавое побоище. Но он не мог отступить, пока фолиант находился в руках у чародейки. Прорываясь к ней сквозь стену пищащих бестий, разрубая их и умываясь брызгами крови, он собрал всю свою силу перед тем, как выкинуть вперед руку, пробивая Аардом магический щит. Он бил снова и снова, пока маленькая трещина не превратилась в брешь, которая через секунду срослась уже за его спиной. Ида отдавала львиную долю сил на поддержание барьера и контроль за ловушкой. Она пристально смотрела на то, как магические канаты всё туже стягивают дракона, пригвождая его к полу. Скоя'таэли продолжали стрелять в гарпий, побеждая точностью и скоростью над численностью существ. Но когда Геральт размахнулся, готовясь нанести удар чародейке, что-то больно ужалило в плечо, прямо туда, где доспех был поврежден одной из бестий. Он развернулся в сторону выстрелившего лучника вовремя, успев отбить следующую летевшую ему в глаз стрелу. Именно тогда невидимая волна толкнула его, отшвырнув прямо на необъятную колонну, сильно припечатав головой к камню. Повалившись на пол, ведьмак поднял затуманенный взгляд и наблюдал за тем, как чародейка подошла к гиганту и начала наполнять прозрачный сосуд драконьей кровью, стекающей из уха по чешуйчатой шее. Крики последних гарпий резко обрывались, оканчиваясь звуком шлепающихся о камень тел. Геральт попытался встать, но ладони съезжали, а ноги не слушались его. Голову раскалывало жуткой болью, до тошноты скрутившей желудок. Отчаянно пытавшийся извиваться дракон внезапно замер, перестал дышать и широко распахнул глаза. Его зрачки сузились до такой степени, что превратились в едва заметную черную ниточку. Уходящие ввысь ряды магических кристаллов замерцали и один за одним камни начали гаснуть, отдавая энергию своему хранителю. Плетистые белые щупальца ловушки, стягивающие морду, на глазах истончались, челюсти дрожали от натуги, приоткрываясь, пока не распахнулись, показав ряды огромных острых зубов и алый змеиный язык. Ида закрыла флакон и отбежала как раз вовремя. Она скомандовала отступление, всё еще держась, с трудом питая сдерживающее заклинание. Дракон вырывался изо всех сил и не смог совладать с инерцией, когда эльфка резко дезактивировала ловушку. Он всем телом врезался в колонну, отчего та накренилась и начала заваливаться. Геральт знал, что выигранного времени было достаточно, чтобы cкоя'таэели успели добраться до шахты. Он видел, как схлопнулось окно портала, в котором скрылась чародейка. Как части колонны обрушивались на изможденного дракона, добивая его. Ведьмак попытался отползти, сам не зная куда, следуя только инстинкту самосохранения. Несколько камней ударило по ногам, пыль ядовито защипала в легких. Нащупав рукой вертикальную поверхность, ведьмак подтянулся и привалился спиной к вековым рукописям. Старым, бесполезным теперь умирающим дарам прошлого. Не так он представлял себе это. Если бы у него был выбор, он бы лучше предпочел винные погреба Туссента. Место, где на смену вкусу крови пришел бы вкус вина, на смену вопящим бестиям - живые улыбки друзей, а одиночеству - объятия любимой женщины.       - Мой Путь... - проговорил Геральт, слушая драконий рев и грохот обвала, которые становились всё тише и тише. - Мой блеск разрежет тьму, мой свет развеет мрак...       Руки безвольно повисли вдоль тела. Он услышал, как в нескольких шагах от него в мутный воздух взметнулись дряхлые страницы, возобновилась волна камнепада. Слова Трисс прозвучали в голове, будто она была рядом. Держала в ладонях его лицо и гладила поросшую седой щетиной щеку.       - Когда я чувствовал, что любим... Йен... Прости...       Ведьмак уже не знал, произнес ли эти слова вслух или просто подумал, но запах сирени и крыжовника сладко окутал его и избавил от физической боли, пронзающей плечо и ноги. Светлое видение встало перед глазами: он увидел родное лицо, что улыбалось, прикрываемое непослушными пепельными прядками. Зеленые глаза хитро смеялись, маленькие ручки тянулись к нему.       - Цири...       Когда образ пропал, всего на миг, перед тем, как провалиться в пустоту, зрение вернулось и четко сфокусировалось. И последним, что он увидел, был огромный желто-оранжевый глаз с таким же вертикально вытянутым зрачком, как у засыпающего Белого Волка.