The morning

Над Роанапуром светило яркое солнце. Оно щедро делилось своим теплом со всеми обителями преступного города, ловко пробираясь даже в самые потаенные уголки. По насыщенно голубому небу плыли пушистые белые облака, изредка закрывавшие собой небесное светило. Проснувшись от особо назойливых солнечных лучей, глава филиала гонконгской триады довольно потянулся. Этот день обещал стать одним из лучших за последние несколько месяцев, ведь начался он с того, что Чан в кои-то веке выспался. Перевернувшись на другой бок в надежде застать рядом спящую Софи, мужчина с разочарованием обнаружил, что другая половина кровати была пуста. И, судя по холодной простыне пустовала уже довольно давно. Быстро поднявшись, Чанг отправился на поиски той, кто еще буквально пару часов назад оставляла на его спине длинные тонкие отметины. Ходить далеко не пришлось. Виновница его приятно ноющей спины обнаружилась сидящей в гостиной и усердно что-то печатавшей на ноутбуке. Подойдя к дивану и облокотившись о его спинку, Чан произнес: — Либо сегодня мой последний день и Бог решил сделать мне прощальный подарок или, я еще сплю и вижу прекраснейший из снов. Что бы это ни было я готов на все лишь бы это не заканчивалось. — Прям-таки на все? — не отрываясь от работы спросила Балалайка. — И даже больше, — ловко перескочив через спинку, Вай Сан приземлился аккурат позади женщины, и, не теряя времени заключил ту в свои объятия. — Не каждый день ты остаешься работать на дому. Неужели нашелся идиот, решившийся взорвать твой офис? Или сегодня какой-то русский праздник, предписывающий остаться дома? — Ни то и не другое, — все также не отрываясь от мелькавших на экране документов ответила блондинка. — Дай мне еще десять минут. — Как скажешь. Но прошло десять минут, пятнадцать, а русская и не планировала заканчивать, открывая и закрывая новые папки и файлы. Все это время Чан сидел позади Балалайки лишь нежно приобнимая ее со спины. Когда же часы на ноутбуке отсчитали двадцать минут томительного ожидания, он не выдержал. Аккуратно коснувшись губами шрама на ее шее, мужчина провел цепочку поцелуев до ключицы и хотел уже проделать тот же путь обратно, когда у него над ухом раздался тихий полустон полувздох. — Вай Сан. — Ммм? — Я вообще-то работаю. — Я тебе мешаю? — Мне мешает твой член, упирающийся мне в поясницу. — Извини, ничего не могу с собой поделать, — он, наконец оторвался от ее шеи и положил свою голову ей на плечо. — Не моя вина, что ты так прекрасна. — Озабоченный, — раздраженно прошипела она в ответ. Но румянец, проступивший на ее щеках, говорил о том, что его слова все же были ей приятны. В конце концов, в глубине души она была необыкновенной, но все-таки женщиной. Женщиной, на чью долю выпала слишком много страданий. Женщиной, которую лишили возможности на нормальную жизнь. Когда он думал обо всем, что ей пришлось пережить, внутри него начинала клокотать безудержная ярость. Ему хотелось лично, как можно мучительней, убить тех, кто был причастен к тому, что ей пришлось пережить. Но все что Чан мог — это прижимать ее ближе к себе, когда ей в очередной раз снились кошмары. Сцеловывать слезы с ее глаз и неустанно повторять, что все хорошо, что все уже позади. А утром делать вид, что ничего не было. Ведь он пообещал. Пообещал, что он никогда не будет задавать ей вопросы о ее прошлом. «Мы с тобой здесь и сейчас, так зачем омрачать это время призраками прошлого?» так Балалайка сказала ему, после того как взяла с него обещанье. И Чанг честно держал данное ей слово. Но в такие моменты, когда Софи так расслабленно и доверчиво сидела в его объятиях и позволяла целовать загрубевшие шрамы, внутри него разгорался настоящий пожар из щемящей нежности к этой женщине и лютой злобы, ко всем, кто причинял ей боль. От мрачных размышлений его отвлек громкий звук собственного имени. — Вай. Вай. Чан Вай Сан, ты меня вообще слушаешь?! — А? Ты что-то сказала? Я тут просто задумался и… — Да я заметила. Не поделишься, о чем же ты так усердно думал последнюю пару минут, пока я разговаривала сама с собой? — О, девочка, тебе лучше не знать, — на лице Мистера Чана расплылась коварная усмешка. В ответ Балалайка лишь закатила глаза. Закрыв крышку ноутбука и отложив его в сторону, она развернулась и поудобней устроилась на коленях мужчины. — И что же такое ты делал со мной в своих развратных фантазиях, что мне об этом лучше не знать? — Обвив руками шею Вай Сана, спросила женщина. — Да так, — его руки переместились на ее бедра, — Ничего такого, что бы тебе не понравилось. — Самоуверенности тебе не занимать... — светлая бровь насмешливо изогнулась, а губы сложились в томной ухмылке. Тонкие пальцы зарылись в темные волосы на затылке и притянули голову босса триады для поцелуя. — А сможешь ли доказать на деле? Вместо ответа он накрыл ее губы своими. *** Над Роанапуром светило яркое солнце и плыли пушистые облака. Чан и Балалайка в обнимку лежали на диване и о чем-то непринужденно болтали. Сейчас он не был боссом триады, а она главой отеля «Москва». Они были просто людьми, которые любили друг друга и хотели сохранить в памяти каждое мгновение, проведенное вместе.