Побег, или Все дороги ведут в жизнь

На город уже давно опустилась ночь, закрывая темным покрывалом с россыпью звезд все небо. В столице Фиора было тихо, лишь иногда стрекотали сверчки, а по пустым дорогам могли проезжать машины с водителями, спешащими домой, чтобы опуститься в кровать и забыться сном. В Крокасе всегда так тихо в темное время суток: власти как следует постарались, чтобы ничего не нарушало покоя мирных жителей. И правительство также постаралось, чтобы в жителях остались только обеспеченные и законопослушные граждане; собирались проводить такую политику в ближайшее время и в других крупных городах, как Харгеон, например, или Магнолия. Именно поэтому безнравственный произвол в стране довольно-таки уменьшился, а статистика заставляла двигать новые устои еще дальше. Но наш рассказ не об этом, а о том, что сейчас творится в одном из домов на окраине города, где, повинуясь рекомендациям ко сну в это время, обитатели его также мирно посапывали в обе дырки. Возле дома остановился серебряный седан марки «Toyota», из которого, заглушив двигатель, вышел молодой парень лет этак 25-ти с виду. Длинные черные волосы были завязаны в низкий хвост, чтобы не мешались, одет он был в обычные синие джинсы и черную футболку с логотипом какой-то рок-группы, довольно известной в Фиоре, на ногах черные кожаные берцы. Оглядевшись вокруг, он прошел прямиком к калитке из металлических прутьев, через которую ловко перебрался, а затем целенаправленно побрел вперед, минуя центральный вход в сам дом. Остановившись возле одного из окон, он поправил водительские кожаные перчатки на руках, после чего, ухватившись за выступ подоконника, стал карабкаться наверх, на балкон второго этажа. И, в конечном счете, почувствовав твердую поверхность мрамора под ногами, выудил из кармана джинсов проволоку, с помощью которой вскрыл замок, а затем прошел внутрь открывшегося помещения. Комната оказалась спальней, которая сейчас была погружена во мрак, как и весь остальной дом. Возле западной стены стояла широкая кровать, на которой, обняв подушку обеими руками, спокойно спала синеволосая девушка, видя уже, наверное, третий сон за ночь. Лицо ее не выражало никаких эмоций, но было умиротворенным. Впрочем, в дневное время суток особа так же не отличалась излишней мимикой и жестикуляциями, ограничиваясь маской отчужденности и холода. Так она относилась, пожалуй, ко всем людям, кроме того, кто в наглую пробрался в ее обитель в этот час. - Эй, Джу, - шепотом начал произносить парень, легко тряся девушку за плечо, на что та, сморщившись, широко зевнула, а затем медленно открыла глаза, пытаясь разглядеть нарушителя своего сна. Когда ее взгляду, наконец, удалось привыкнуть к темноте, сонное выражение лица сменилось удивлением: - Гажик-кун? Что ты здесь делаешь? – спросила она, принимая положение сидя. – Сейчас ведь глубокая ночь, - произнесла она совершенно очевидный факт, бросив взгляд на открытый балкон. - Как это что? – губы брюнета изогнулись в ехидной ухмылке. - За тобой пришел. Пора сваливать отсюда. - Что значит «сваливать»? Джувия не понимает. - А то и значит. Собирайся давай, причем быстро. Времени у нас не так много, - начал поторапливать ее Гажил, - я не собираюсь оставлять тебя здесь чахнуть, когда ты хочешь уехать. - Но Джувия говорила, что хочет уехать, когда просто мечтала. Джувия не может просто так взять и… - А я сказал, что может. Хватит уже во всем потакать родительской прихоти, тебе уже давно есть восемнадцать, ты имеешь полное право уйти. А то, что мистер и миссис Локсар тебя тут держат - это вообще противозаконно. Живо собирайся, иначе я сам начну паковать твои чемоданы, - голос его звучал твердо, а в подтверждении того, что он тут не шутки шутит, Гажил выпрямился, скрестив руки на груди, при этом его глаза необычно красного цвета словно сверкнули в свете луны. Понимая, что спорить тут бесполезно, да и сама она уже не хочет оставаться в постели, синеволосая послушно поднялась на ноги и в быстром темпе начала собираться. Сначала она зашла в свою личную ванную, чтобы переодеться в более подходящую для выхода одежду (не в ночной же рубашке ей идти), затем собрала кое-какие важные для дороги вещи в небольшой рюкзак, а в завершении завязала волосы в хвост. И вот, одетая так же, как и Гажил, разве что футболка была синей и с изображением русалки, скинув ему вниз рюкзак, теперь уже Джувия сама слезала со своего балкона, страхуемая Гажилом с земли. Впрочем, со своей задачей она справилась отлично, поэтому помощь брюнета не потребовалась. Да и с воротами у нее проблем не возникло, а уже через пять минут оба сидели в машине, которая под руководством Гажила везла их куда-то вперед, за пределы города. - А Металликана-сама знает? – спросила Локсар, смотря на ухмыляющегося собеседника. - Ага, прямо сейчас я ей все и выложил. Ничего с ней не станется, покряхтит и перестанет. В конце концов, она и сама не раз меня надолго оставляла. Гажил Редфокс, в отличие от Джувии Локсар, свои права знает, поэтому не считает нужным отчитываться за свои действия перед родителями, - на этом он издал звук «ги-хи», который означал, что собой этот молодой человек крайне доволен. - Гажик-кун, Джувии кажется неправильным, что мы убегаем из родительского дома, при этом ничего не сообщая о себе. Ведь начнутся поиски… - тихо пробормотала синеволосая, теребя край своей футболки, но потом подняла взор на вопросительный взгляд брюнета, - но Джувия рада, что наконец сможет жить, как она захочет, - на этом девушка счастливо улыбнулась. Она уже давно мечтала покинуть стены так приевшегося города, из которого не уезжала вообще никогда. Родители предпочитали держать свою дочь всегда в зоне видимости, чтобы иметь возможность контролировать ее и, в случае чего, использовать в достижении личных целей. Так, например, пару дней тому назад ей объявили о том, что возможно она в скором времени должна будет выйти замуж, если сделка ее отца и какого-то успешного человека провернется удачно. И Джувия не возражала, а лишь коротко кивнула на такое заявление, по-другому никак на него не отреагировав. Она не была бунтаркой, как ее друг детства - Гажил, который искренне негодовал по этому поводу. Его мать – Металликана Редфокс, никогда не имела особой власти над своим сыном. Она была в частых разъездах по своим делам, поэтому в большинстве своем Гажил был предоставлен на попечение няням, проще говоря, сам себе, ведь «каких-то там горничных» он слушать не собирался. Поэтому и вырос, как самостоятельная личность. Он любил Джу, как младшую сестру, поэтому новость о женитьбе стала последней каплей. И Гажил разработал план побега, который и воплотил этой ночью, чтобы подруга смогла пожить той жизнью, которую она выберет сама, а не мистер и миссис Локсар за нее. Куда он собирался сейчас ехать, брюнет и сам не знал. Еще перед тем, как забрать Джу, он решил, что будет следовать наугад, ведь неизвестность куда интереснее, чем каждый просчитанный наперед шаг.

***

Недалеко от столицы располагался город Эра. Здесь жили и работали исключительно люди, находящиеся на службе у правительства. Эра – местоположение многих военных корпусов и батальонов, складов оружия, а также небезызвестной на весь Фиор тюрьмы для самых опасных заключенных. Именно с их заточения и начинали свою деятельность новые власти, недавно сменившиеся в стране. Преступники содержались в самых суровых условиях, никаких поблажек, никаких привилегий. Жизнь строго по расписанию, сплошная каторга, для некоторых и вовсе полная изоляция от мира, вследствие чего из человека заключенный превращался в асоциальное существо, не способное мыслить здраво. Тогда-то они и становились так называемыми «растениями». Сейчас, когда солнце только стало появляться со стороны востока, в здание тюрьмы как раз начинался обход камер. Специально обученные и натренированные не только наставниками, но и временем, надзиратели, держа одну руку на кобуре с пистолетом, магазин которого был полон до отказа, проходили по узкому коридору, каждый внимательно заглядывая в отведенные для его наблюдения камеры. Неожиданно один из них, рывком сорвавшись с места, подбежал к большой красной кнопке и, разбив стекло, которым она была защищена, с силой надавил ее. По всей территории здания, включая и улицу, разнесся громкий звук сирены, режущий уши. Он мог означать только одно – заключенный сбежал. Но каким образом? При такой-то охране? Да и камеры запирались снаружи, а открытой она не была. Что же произошло? Не зная на это ответа, но служащие принялись тут же обыскивать каждый угол территории. Возможно, что преступнику еще не удалось далеко уйти. Зато сам беглец знал все. И свой побег он весьма ловко провернул, пойдя на довольно-таки рискованные методы. Когда после ежедневных отработок заключенных разводили по камерам, он, выждав момент, затолкал своего надзирателя за собой, чтобы не было лишних свидетелей, а затем, вырубив того точным и сильным ударом об стену, переоделся в его одежду. Не привлекая к себе внимания, преступник, натянув козырек фуражки чуть ближе к лицу, закрыл свою камеру и неторопливым шагом отправился прочь из коридора. Уже три года он сидел в этой тюрьме, вынашивая план в своей голове. Строгий режим не сломил его, а, напротив, только укрепил желание поскорее убраться куда подальше. Поэтому все это время он притворялся тихим и мирным, чтобы усыпить бдительность своего надзирателя, что также вышло успешно, ибо служащий никак не ожидал выпада со стороны «растения», роль которого была прекрасно сыграна хитрецом. И посадили его несправедливо – это не он должен был оказаться в этом месте, а его брат, так сильно подставивший, казалось бы, самого близкого человека. А сидеть всю жизнь в этих стенах вместо предателя? Нет уж, увольте, с него хватило всего этого. И сейчас его целью является только поставить на место этого наглого ублюдка, который сейчас живет его жизнью, в легкую выдавая себя за него. Привилегия близнецов (коими они и были) – всегда можно сменить свою личность, если прежняя тебе больше не по душе. Покинуть территорию тюрьмы было проще простого, ведь в форме лежали и документы самого надзирателя. Побег произошел в десять часов вечера, обнаружили пропажу лишь к пяти утра. За это время преступник успел скрыться весьма далеко, а служащие только-только подняли на уши военных, ведь сбежавший считался весьма опасной личностью. - Вот документы на имя беглеца, сэр, - еще довольно молодой паренек, которому пока поручали только работу в канцелярии, положил на стол начальника тюрьмы объемных размеров папку, после чего отдал честь и, развернувшись на пятках, покинул кабинет. Стройный мужчина средних лет взял бумаги в руки, разглядывая личное дело преступника. - Правильно говорят, что в тихом омуте черти водятся, - усмехнулся он, рассматривая табель абсолютно идеального поведения за время пребывания заключенного в этом месте, - ну, ничего. Мы поймали тебя один раз, поймаем и второй. Никуда не уйдешь, Зигрейн Фернандес. А на фотографии в личном деле был изображен молодой синеволосый человек, имеющий одну очень приметную черту – красную татуировку на правой половине лица.