Инкубаториум Киборгвилля

      Также, передо мной возник тяжелый морально-этический вопрос, который звучал примерно следующим образом: «Оставлять его, моего лучшего врага, в живых или же сделать все по полной программе, наплевав при этом даже не столько на собственную человечность, сколько на все то, за что я борюсь». Причём, моя борьба за условное добро, пропущенное через призму собственного же сознания, говорила мне, что так нельзя, что это неправильно, что это перечеркивает все то, за что идёт постоянная борьба!.. С другой стороны, я понимал, что мне с ним все равно рано или поздно придётся разобраться, потому что этот человек так или иначе будет мне мешать. Будет занозой в заднице и тем самым представителем расы, который будет даже не представлять оппозицию, а просто будет мешаться под ногами на постоянной основе, при этом подбавляя не нужных волнений обществу.       — Ну и что мне теперь делать? — думал я, направляясь за знакомым мне человеком, что не давал мне сойти с ума в Инкубаториуме так или иначе проявляя интерес к моей особе в качестве попыток буллинга. — Позволить ли Кире нажать на кнопку и таким образом переложить на неё ответственность за эти действия или сделать все самостоятельно? Стоит ли ему показать своё намерение и убрать сразу после этого? И что будет с государственной общественностью сразу после того как это случится? Ведь, с завтрашнего дня я смогу стать правителем государства… а если при этом оппонента не станет так же, как и нынешнего правителя… это привлечёт слишком много ненужного внимания, — думал я, приближаясь и наблюдая за тем, как мужчина общается с управленцами всего мира. — Жаль тут нет Джонсона… он был бы очень кстати! И ведь выписать его из Инкубаториума не получится, потому что он слишком стар для подобных скоростных перемещений, да и уже слишком ветхий, чтобы просто перемещаться, так что с лучшим врагом ситуация слишком сложная… а вырубить его и оказать транспортные услуги — не самая лучшая идея, — размышлял я, вспоминая уроки Джонсона касаемо памяти и воздействия на рассудок. Он говорил, что есть две крайности, от которых практически невозможно избавиться. Точнее можно, но это титанический труд, который может повредить личность.       Две эти крайности: абсолютное счастье и абсолютный гнев. Если человек зависает на одном из этих параметров, с ним становится очень тяжело работать в плане чистки, а если на обоих параметрах, то он в любом случае, рано или поздно, начнет либо вспоминать, либо на их основе самостоятельно придумывать такого врага, которого обязательно необходимо устранить любыми методами и ценой… и, как говорил Джонсон: «Поверь, парень, такой человек страшен. Он знает свою цель и следует за ней, как какой-то аккуратный хищный зверь. При этом ему для свершения своей мести или просто возмездия не требуется ни средств, ни помощи, потому что он считает своим долгом со всем справиться сам. Так что, ты когда будешь творить свой хаос и бесчинство, будь аккуратен и не наткнись на такого человека, а лучше устрани его сразу, так проблем будет меньше… гораздо меньше, чем потом пытаться избавиться от него», — и эти слова я запомнил и сейчас прикладывал их на действительность, как рисунок на кальке, чтобы посмотреть и примериться к тому, что же меня ждет… чтобы понять чего я сам хочу и есть ли хоть какая-то минимальная возможность разобраться со сложившейся ситуацией так, чтобы не было лишних жертв. Пока что такого выхода я не видел, но надеялся, что в скором времени он появится сам собой или будет предложен кем-нибудь из числа моей команды, которая так или иначе задействована в приеме и внимательно наблюдает, как при помощи глаз камер, так и лично, работая официантами, барменами и уборщиками, что ежесекундно пульсируют по залу, словно кровь по сосудам. Кстати, на счет Киры, она первая лично встретилась с моим лучшим врагом и уже беседовала с ним в тот момент, когда я подошел. По лицам было понятно, что разговор достаточно серьезный и никто из них не собирается отступать в доказательствах своей позиции. Собственно, присоединившись к ним, я в этом убедился и понял, что мой лучший враг не просто о чем-то догадался, а словно знает о нашем намерении и заинтересован в том, чтобы увидеть все своими глазами. Для чего и откуда, было совершенно не ясно.