Десять лет после предательства. Италия. Рим. Главный особняк Вонголы. Десять часов вечера
Небо сегодня облачное. Облака тяжелые, напоминают тучи перед сильной грозой. Слуги бесшумно ходят по дому и стараются не попадаться юному Дону на глаза. Напряжение чувствуется во всем, на что не посмотри. На балконе, что принадлежит Королю Мафии, сейчас стоит невысокая девушка. Русые волосы собраны в небрежную прическу, на лицо нанесен тональный крем, скрывающий ее синяки под глазами. Тонкие пальцы сжимают стакан с водой и успокоительным. Чуть ниже сгиба локтя прекрасно видно следы мужских пальцев, которые уже начинают наливаться шикарными синяками. — Если ты будешь стоять здесь, то ничего ЭКСТРИМАЛЬНО не измениться. — хлесткие слова предка, который ее сразу невзлюбил, до сих пор стоят в ушах Сасагавы. Она цедит воду с неприятным привкусом лекарств и думает, что ей в очередной раз прийдется одеть что-нибудь с длинными рукавами. Правильно люди говорят, первая любовь мало когда заканчивается хорошо. У нее — она закончилась отвратительно. Хотя почему "кончилась", Киоко до сих пор терпит плату за свой поступок. Десять лет назад она совершила ужасную ошибку, когда согласилась ему помочь. Витторе казался ей идеалом. Высокий, вежливый, привлекательный юноша, из-за кого сердце в те годы сладко замирало. Ее очаровал его голос, лукавые зелено-серые глаза и, как девушка думала, искренность. Поэтому решилась на авантюру, за которую расплачивается последние несколько лет. Брат слишком ей верил, чтобы усомниться в словах об изнасиловании. Отформатированное видео убедило даже Гокудеру. Все прошло идеально. Но сразу после церемонии Наследования Витторе начал меняться на глазах. Первым звоночком был вечер, когда сестра Солнца Вонголы пришла в спальню мужа и увидела его спящим в обнимку с бутылкой дорогого виски. Простынь была испорченной, а в голове до сих пор стоит этот противный запах чужого перегара. Вторым — ссора с Хаято, которого еле успели спасти врачи после драки. И так снова, снова и снова. Сейчас на него ополчился весь Альянс, Хранители и Девятый, но сделать ничего не могут. И так натянутые отношения с Кавалоне и Варией - которые встали на защиту Тсунаеши, не веря словам тогда ещё Сасагавы - были разорваны окончательно. Вонгола, чье Десятое поколение должно было вернуть изначальную цель, ради которой ее создавал Примо, утопала в крови, гнила изнутри. А все из-за одно человека, которому плевать на мнение окружающих. А еще Основатели стали преследовать своих потомков. Нет, они ничего не говорили и кроме укоризненных взглядов ребята ничего не получали. Но кроме них их практически никто не видел, призраки этого просто не позволяли. И их взгляды постоянно сверлили их спины, что несказанно нервировало и так напряженные нервы. Кажется, что хуже ничего быть не может. Ошибка. Дечимо, когда напился до полусмерти, проболтался о том, кто их обманул. Сообщил, что ребята избили до полусмерти невиновного человека. Рассказал всю правду, которую Киоко так тщательно берегла от чужих ушей. Стало еще хуже. Первую неделю мафиози ходили пришибленными, их предки выглядели и то живее. А когда пришли в себя, то... Постоянные взгляды брата наполнены разочарования и легким презрением. Хаято с Хару, смотрящие с нескрываемой ненавистью. Бешенство Хибари, который ее чуть не избил. Про Первых вообще можно не говорить. — Алло? — голос на той стороне хриплый. Видимо, я разбудила ее, подумала девушка. А после вспомнила, что сейчас в Японии только шесть утра. На щеках появился легкий румянец — Кто это? — Привет, Хана-тян! Это я — Киоко. Прости что так рано звоню, но мне так хотелось с тобой поговорить! Десять лет ведь не говорили... — Ещё столько же тебя не слышать — оборвали ее наигранно-дружелюбный лепет. Куракава явно была злая и недовольная, так как поспать ей явно не удастся. Вот почему она не добавила Сасагаву - или кто она там сейчас? - в черный список? — Говори, что тебе надо. — Ну почему ты так... — Я в твою внезапно появившуюся совесть не поверю — фыркнула бывшая подруга. — Быстрее, я не ты, у меня работа есть. А она, чтоб ты знала, сама себя не делает. И не смей мне лгать. Твою ложь я слушать не хочу. Один пример у нас в городке уже жил. Вы столько пережили с Тсуной, он тебе жизнь спасал, и не раз, а ты так просто взяла и предала его и своего брата. Из-за тебя мама Тсуны покинула Намимори, здесь никого не осталось. Ты, своей ложью испортила ВСЕМ жизнь. В кого ты превратилась, подруга? Ответь, зачем ты всё это сотворила? — Я влюбилась — в горле образовался комок, глаза невольно заслезились от воспоминаний, что так не вовремя встали перед глазами. Улыбающийся Савада, слегка неуклюжий, но до жути искренний и честный. Мягкий и сильный — Я просто влюбилась. Тогда бросить Тсуну-куна для меня было не такой уж и большой ценной, а я была готова на все ради него... — Я ожидала многого, но настолько тупой причины — нет — саркастично прозвучал голос Ханы, а после брюнетка вздохнула — Так чего тебе нужно, говори быстрее. — Хорошо — было очень обидно. Даже с бывшей лучшей подругой поговорить нормально не удается. На нее словно весь мир ополчился, из-за того чертового поступка — Ты знаешь, где сейчас живёт Тсуна-кун? Или может быть у тебя есть его номер? Я хотела бы с ним поговорить, извиниться... — Так вот в чем дело! — преувеличенно весело ответили ей, перебив Киоко в который раз за эти несколько минут — Опоздали вы, дорогая Сасагава-тян. До него теперь не дозвонится. — Почему? — Трупам на кладбище телефоны не выдают — спокойно произнесла Куракава. Девичьи пальцы, что удерживали телефон резко ослабели. Но затем в голосе бывшей одноклассницы прозвучали рычащие нотки бешенства. — Твои милые друзья избили моего друга до полусмерти. Он полгода пролежал в коме, но, к сожалению, не проснулся. Ты хоть знаешь, какого было нам? Как ощущал себя Фуута, который искренне верил в пробуждение своего, можно сказать, брата?! Мальчик бросился под машину через год, ему было всего лишь десять! Десять, мать твою, лет, Киоко! Ты фактически убила двух невинных людей! — Хана... — Слышать тебя больше не желаю! Звонок сбросили. По щекам потекли слёзы.***
— Значит, он мертв? — уже десятый, Киоко лично считала, переспрашивает Кея. Глаза у брюнета прикрыты, так что сейчас эмоции в них не увидеть. — Да. Его избили ученики враждебно настроенной к нам школы. Врачи не успели спасти его, и Савада скончался еще в машине. Мальчик — Фуута, вроде — погиб под колесами грузовика. — безразлично произнес Кусакабе. И даже не подозревал, что повлекут его слова. — Ясно. Следи за порядком дальше. — Принято, Хибари-сан. В комнате, где в это время находились все Хранители и девочки. Было понятно что это ложь. И лжет либо Хана, либо Тетсуя. А может сразу оба. У обоих могут быть свои причины, но никому они не понятны. Да и, к тому же, если Тсуна выжил, то как он умудрился столько времени скрываться от Вонголы... А еще раздражал телефон Киоко, что звонит уже третий раз за последние десять минут. — Киоко, ты ответишь на звонок или нет? Кажется кто-то очень настойчивый хочет с тобой побеседовать — раздражённо спрашивает Миура у девушки, что тихо сидит в кресле, поджав ноги и обняв себя руками. Посмотрев на нее нечитаемым взглядом, Кастро подняла трубку. Раздалось девичье щебетание. Бывшая одноклассница девушки, Асано Мари, что-то увлечённо рассказывала о новой татуировке, сделанной прошлым вечером. — И, ты не поверишь, я видела Тсуну! — эти слова заставили ее поперхнуться. Ребята загорелись интересом, что заставило проявлять такие живые эмоции девушку, которая совсем недавно напоминала безвольную куклу с обрезанными нитками. — Что, прости? — переспросила девушка, переключая телефон на громкую связь. — Говорю же, я видела Тсунаеши! Тот самый, который Савада! Я считала что он помер еще девять лет назад, но нет, живее всех живых. Правда у него теперь имя другое... — Какое? — ну же, думала Киоко. Давай, скажи хоть что-то стоящее... — Арата, вроде. Арата Ватанабэ. Забавно однако, учитывая что его имя значит "неумелый". Но тату у него выходят офигенные! Я даже видела у него в гостях какую-то иностранку, жаль конечно. Потому что слишком уж мило смотрятся вместе, думаю, парочка... — А где ты его видела? В Намимори? — В Намимори? — насмешливо донеслось из трубки. — Ты серьезно думаешь, что там еще кто-то сидит? Многие наши разъехались по большим городам и провинциям. Кусакабе-семпай руководит какой-то организацией, что занимает охраной людей в Киото. Хана у нас теперь хозяин процветающей адвокатской конторы, в том же городе... — А Тсуна? — А у Тсуны есть просто потрясающий салон недалеко от края города. Но там такие услуги, закачаешься! Татуировки, массажи, иглоукалывание, ароматерапия... Да много чего, вроде бы даже источники есть. Через пару дней хочу попробовать туда приехать, посмотреть что да как. Говорят — сервис на высшем уровне. — Ясно. Спасибо, ты мне помогла. — улыбка появилась невольно. Ее выражение лица отзеркалили практически все в комнате. Иногда такие глупые люди бывают до жути полезными, про себя усмехается Кея и думает, что забьет своего бывшего заместителя до полусмерти за столь наглую ложь.***
Сегодня клиентов совсем мало, с недовольством подумала Мираи. Зелено-золотистые глаза, единственный признак европейской крови в ее чисто азиатской внешности, скучающе скользили по пустому помещению приемной. Рядом на столе стояла кружка недопитого "Гекуро"* и вазочка со сладостями, приготовленных Бьянки буквально этим утром. Обычно в пятницу от клиентов не отбиться, а сейчас едва ли десять человек наберётся. Да и тем не интересно ничего, кроме источников и массажа... Вот Акире сейчас хорошо, она в школе сидит и ей есть чем забить голову. А Андо, несчастной, нужно думать над тем как скрасить еще пять часов и не дать Боссу закопаться в бумаги до ближайшего задания. Арата вообще отдельный случай. Каким образом Небо умудряется совмещать работу с документами для салона (скорее нетрадиционной больницы, мелкого кафе и только потом тату салона), Клана, учебы и при этом еще успевать ходить на задания и проводить время с Хранителями, остаётся его личной тайной. Попытки узнать каким образом у него это получается до сих пор заканчивались полным провалом. — Мираи-сан! — с входа прозвучал голос человека, которого она видеть, ну никак, не хотела. Адриан стоял у входа до неприличия довольный собой и жизнью в целом, из-за чего так и хотелось врезать между глаз чем-нибудь острым. Например катаной или любимыми кинжалами (а может лучше сразу пулей?) противного Урагана. Фернандес ей вообще не нравился. Вначале эта сволочь чуть не убила Бьянки, а теперь, спустя три года после нападения, сверкает белейшим оскалом и красным камнем на кольце. А еще регулярно разрушает вместе с Шинджу и Франом полигоны на нижних подвалах поместья. Да и внешность... Высокий шатен с бледной кожей. У него левый глаз белый, а второй приятного золотистого оттенка. Возле первого глаза будто две шрамы-царапины от когтей, а еще рваный след от какого-то оружия на правой щеке. Небрежно застегнутая черная рубашка с воротником, кожаная куртку и темные джинсы. Такой себе образ плохого мальчика, который привлекал девушек и неприятности на их несчастные головы. А рядом стояла Шинджу, незаконная дочь Хибари-доно, бывшая батарейка Пламени и личность Кеи Хибари, которую буквально засунули в чужое тело и потом, когда она стала не нужна, вернули в слабое тело. Как она умудрялась выживать одиннадцать лет до этого дня, Дождь старалсь не думать. И практически женская версия своего "любимого" предка. И характер, и внешность практически идентичны Алауди, просто глаза красные и пол другой. Сейчас Окумура является лучшим детективом в городе и одним из сильнейших Хранителей их общего Неба. А еще одной из самых сумасшедших и непокорных людей, кого когда-либо видела девушка. — Зверек у себя? — спокойно поинтересовалась блондинка. В ее руках был телефон, на чей экран она периодически поглядывает и быстро тыкает то в одну точку, то в другую. Переписывается с кем-то, подумала Андо, но ничего по этому поводу не сказала. У каждого здесь времени в обрез, но раз пришли эти, то случилось что-то действительно плохое. — Через пару дней мы можем ожидать в просторах нашего замечательного города нашего прогнившего Моллюска — весело ответил шатен, но глаза оставались по-настоящему серьезными. Сладкая соломка в руках мечницы громко хрустнула, разломалась пополам. Что же за день такой?!