Серое английское небо

      Пытаясь в очередной раз выследить на Карте Мародёров Малфоя — ведь с каждым днём подозрения в том, что давний недруг стал очередным прислужником Волдеморта, становились всё сильнее, — Гарри невольно кинул взгляд туда, где должен был располагаться кабинет профессора Малфой. И то, что он увидел точку с подписью «Северус Снейп» рядом с ней, здорово раздосадовало. Минуты две он лежал, откинувшись на подушки, скрытый от взглядов соседей по комнате пологом, и тщетно пытался убедить себя, что это не его дело. Самовнушение ни к чему не привело, а вот лицо изумлённого его наглостью Снейпа было достойно войти в анналы лучших моментов жизни Гарри Поттера, если опустить из рассмотрения по-хозяйски лежащие на плечах Нарциссы руки ненавистного профессора. Гарри внезапно почувствовал, как зверь, дремавший до этой минуты, вновь заворочался в груди, ревя от странного недовольства.       Мрачные мысли не оставляли Гарри весь следующий день, серая осенняя погода лишь усиливала эффект. Из раздумий его смогла вырвать лишь Гермиона, нагнавшая их с Роном возле входа в общую гостиную, куда они возвращались после особенно изматывающей тренировки. В этом году без Амбридж и её происков Гарри удалось вернуться к квиддичу и ожидаемо стать капитаном команды.       — Гарри, — позвала подруга, — тебе послание, от Дамблдора.       — Гермиона, сейчас же только начало года! — простонал Рон, незаметно отбирая у неё увесистую стопку книг.       — Это не повод запускать всё с самого начала, — упрямо поговорила Грейнджер, задирая к потолку курносый нос и предпринимая попытку назад отобрать у Рона учебники. Тот книги не отдал, дружелюбно буркнув:       — Я помогу, — что заставило Гермиону слегка покраснеть.       Однако Гарри было не до взаимных препирательств друзей, и он быстро развернул записку, погружаясь в чтение. Не успев даже пересечь гостиную, Гарри вынужден был отдать метлу Рону и, развернувшись, направиться в кабинет директора.

* * *

      Нарцисса повернула голову на стук в дверь, и тут же Поттер буквально ввалился в кабинет директора.       — Профессор Дамблдор, миссис Малфой…— он замялся. — Простите, я только что с тренировки, не успел привести себя в порядок.       Нарцисса отметила, что день у Гарри выдался сложный: под глазами залегли тёмные круги, мантия сбилась набок и безжизненно свисала с левого плеча, рубашка не определилась, оставаться ей заправленной или изобразить вариант навыпуск, и нависала над измятыми брюками грустно сдутым воздушным шаром. А венчал скульптуру «Герой устал и вымотан» невообразимый беспорядок на голове.       Нарцисса грустно улыбнулась. Её сын с детства пытался подражать отцу, его манере держаться, разговаривать, его стилю в одежде. Он был всегда идеально одет, причёсан даже в те времена, когда того не диктовали условия приличия и уж тем более не требовала Нарцисса. Гарри был совсем другой. Похоже, он пытался хранить все свои чувства внутри, как и Драко, да как, наверное, и все подростки, но всё-таки все переживания Поттера будто были написаны у него на лице: будь то гнев или смущение, жажда одобрения при взгляде на Дамблдора или какое-то неуловимое, давно забытое Нарциссой чувство, когда он смотрел на неё саму… Да, Гарри не представлял собой образец аккуратности ни в одежде, ни в учёбе. Но было в этом что-то такое, совершенно не отталкивающее, а напротив — искреннее и живое. Что-то, что никогда не было доступно ни Драко, ни Люциусу, на которого тот так хотел походить.       Поняв, что сейчас совсем отвлекается от темы встречи, Нарцисса попыталась побыстрее вернуть себе спокойствие. Она мгновенно изобразила вежливую полуулыбку.       — Итак, что мы имеем? — спросила она, возвращаясь в разговор. — Есть важные для Лорда вещи, найдя одну из которых, вы повредили руку, а Люциус — едва не расстался с жизнью.       — Опосредованно, — деловито уточнил Дамблдор. — Но именно та давняя история плюс к прошлогоднему происшествию в Министерстве и стоила мистеру Малфою всего расположения Волдеморта.       — И больше всего похоже на то, что это может быть каким-то очень ценным и редким артефактом?       — Не просто редким, — заметил Дамблдор, — а вероятно, принадлежащим самим Основателям.       — Почему вы так в этом уверены?       — Том Риддл — а именно так звали Волдеморта когда-то, — обладает весьма неприятными привычками, доставшимися ему ещё со времён маггловского приюта. Он жаждет завладеть всем самым ценным и редким, более того, он искренне считает, что на эти вещи у него есть самое что ни на есть полное право.       — Это любопытное мировоззрение.       — Весьма. Гарри, а каково твое мнение?       — Я не готов пока делать какие-либо выводы, — честно признался Гарри, на лице которого отразилась глубокая задумчивость.       Глаза Дамблдора заговорщицки блеснули.       — Предполагаю, — начал он, — чаша Пуффендуй является одной из таких вещей. Дело в том, что много лет назад её украли у владелицы при весьма скверных обстоятельствах…       — Кажется, я видела такую вещь однажды. Где же, где? — Нарцисса крепко задумалась, вспоминая.       Её не прерывали. Тихо курлыкал на жердочке директорский феникс, жужжали маленькие приборчики, расставленные тут и там.       — Вспомнила! — вздохнула она наконец. — Чаша находится в сейфе Беллатрисы. Когда Сами-знаете-кто сгинул, Лестрейнджи могли рассчитывать только на то, что я позабочусь о достойной защите для них. Тогда-то Беллатриса и написала расписку, дающую мне доступ в их семейное хранилище. Она знала, что я ни кната не потрачу на себя.       Директор слегка постукивал помертвевшими пальцами по гладкой столешнице.       — А какой предмет может быть связан с Когтевраном? — спросил Гарри.       — Диадема, например. По легенде, она многократно усиливала умственные способности любого, кто надевал её. Но она считается утерянной, — промолвил Дамблдор. — Есть её скульптурное изображение. В общей гостиной Когтеврана — диадема венчает бюст Кандиды.       Гарри кивнул каким-то своим мыслям. Дамблдор поднялся.       — В ближайшее время мы посетим Гринготтс и заберём оттуда Чашу. Спокойной ночи, Гарри. А вас, Нарцисса, я попрошу остаться.       Когда Гарри вышел, Дамблдор не мудрствуя лукаво провозгласил, что раз у Нарциссы есть идея, где и как раздобыть чашу Пуффендуй, то им с Гарри за ней и отправляться. Миссис Малфой оторопела.       — Но директор! Пойти с Гарри в банк, да ещё в хранилище Беллатрисы! Это будет выглядеть очень подозрительно! Может быть, мне лучше всего взять с собой Северуса?       — Исключено, — хмыкнул Дамблдор в густые усы. — Если убрать тот факт, что готовящаяся операция может быть, да что там «может быть» — совершенно точно — для Волдеморта очень болезненной, и то, что Северус не предупредил его о готовящейся операции, это сыграет с ним злую шутку. А, кроме того… Поймите, Нарцисса, сложно переоценить угрозу, которая будет ждать Гарри впереди. И он должен быть готов. Наша с вами задача — обеспечить ему эту подготовку всеми доступными способами. В конце концов, я не ограничиваю вас в выборе маскировки. Стареющее зелье, отводящие глаза чары, скрывающие заклинания… Вы лишь должны помнить, что на нижних уровнях, где, несомненно, находится хранилище мадам Лестрейндж, все скрывающие средства теряют силу. Кроме одного, пожалуй. И это средство прекрасно известно Гарри.       Нарцисса хотела было возразить, но спорить с Дамблдором было бесполезно, как она уже очень хорошо усвоила. Да ещё лукавый блеск директорских глаз как бы намекал, что для Гарри такие вылазки — само собой разумеющееся. Но вот Нарциссу перспектива впервые покинуть надёжные Хогвартские стены после того, как она открыто перешла на сторону Ордена Феникса, заставляла нервно дрожать и то и дело проводить языком по пересохшим губам.       Всю дорогу до своих покоев её не оставляли вопросы о природе артефактов, которые коллекционировал Тёмный Лорд, а ещё то, что Дамблдор отказался говорить об этом напрямую, хоть и знал явно больше, чем говорил. Ясно, он всё ещё не вполне доверял ей. Нарцисса не была удивлена. Должно быть, это что-то, связанное с бессмертием Тёмного Лорда. И, значит, это очень древняя и злая магия. Холодок пробежал по ее коже, заставляя потереть озябшие плечи.

* * *

      Перед выходными директор вызвал Гарри и Нарциссу и провозгласил, что завтрашний день идеальный для посещения Гринготтса.       Нарцисса собиралась, не торопясь. Сейчас она жалела о том, что взяла с собой не так уж и много мантий. Однако одна выходная у неё всё же была. Чёрная, с белыми вертикальными полосами, с кружевом, выглядывающим из-под короткого, в три четверти рукава. Миссис Малфой пристроила на аккуратно уложенных локонах шляпку с короткой тульей, подвела губы алой помадой.       Гарри ожидал её у самых ворот, сидя на круглом валуне, покрытом с одной стороны влажно блестящим мхом. Изо рта вырывался белый пар и стыло расходился в осеннем воздухе. Гарри слегка сгорбил плечи, потирая их руками.       — Пройдёмся до Хогсмида? А там трансгрессируем.       Гарри кивнул, и они пошли вперёд.       — Итак, какой у нас план?       — Ну… Планирование — не моя сильная сторона, — замялся Поттер. — Вот моя подруга, Гермиона Грейнджер, у неё это чудесно получается. Я же люблю действовать по наитию.       — До сих пор срабатывало?       — С переменным успехом, — Гарри чуть грустно улыбнулся и вновь ссутулил плечи. Было видно, что его все ещё что-то гнетёт. — Так вам не жаль его, верно? — вдруг спросил он, опуская взгляд себе под ноги.       — Кого?       — Сириуса.       — Мы, кажется, уже говорили об этом, — медленно ответила Нарцисса. Она вздохнула, предчувствуя возобновление неприятного разговора. Сможет ли он простить её когда-нибудь? Сможет ли она простить саму себя? — Ты думаешь, у меня был выбор? Разве ты не знаешь, что Тёмный Лорд не принимает отказа своим просьбам?       — Знаете, — Гарри неожиданно затормозил, и Нарцисса сделала ещё несколько шагов вперёд, прежде чем поняла, что он отстал. Она обернулась. — Я должен ненавидеть вас. За то, что вы сделали. Сириус был всем, что у меня было.       — Я понимаю, — Нарцисса посмотрела прямо ему в глаза. Зелёные, необычного оттенка, почти изумрудные. Красивые.       — Но я не хочу вас ненавидеть, — отчаянно закончил, почти выкрикнул Гарри, внимательно смотря на неё, словно пытаясь удостовериться, что не зря сказал ей это.       — Это обнадеживает, — Нарцисса улыбнулась ему, нервно переступив с ноги на ногу. — Знаешь, Гарри, я думаю, можно считать… Можно считать, что теперь у тебя есть я. Я, конечно, не Сириус, но, может, на что-нибудь сгожусь. Что скажешь?       — Вы думаете, мы могли бы стать друзьями? — неверяще уточнил Поттер.       — А что? Звучит неплохо, по-моему!       Нарцисса неожиданно подмигнула ему, ободряюще улыбнувшись. Она протянула ему руку, и Гарри, неловко покраснев, пожал её.       — Отсюда уже можно трансгрессировать, — со смешком сказала она, как только он хотел отпустить её руку. Румянец на его щеках стал ещё ярче.       Теперь Гарри был скрыт под мантией-невидимкой. Нарцисса была крайне заинтересована артефактом, особенно когда Поттер упомянул, что он достался ему от отца. В то время как мантии, которые можно было достать сейчас на рынке, работали от силы пару лет. Усмирив любопытство и убедившись, что Гарри надежно скрыт, она вошла в Гринготтс. В звенящей тишине банковского холла Нарцисса направилась прямо к распорядителю, сидящему в центре за бухгалтерской книгой.       — Мадам Малфой, чем могу служить?       — Мне нужно посетить сейф моей сестры, Беллатрисы Лестрейндж, — сказала она, протягивая гоблину расписку, написанную рукой Беллы ещё во времена первого суда. Нанятая тогда на деньги Лестрейнджей защита смогла отбить все смутные и бездоказательные обвинения против них. Если бы не та роковая вылазка к мракоборцу и его жене, Лестрейнджей бы не смогли упрятать. Эти годы Азкабана навсегда пролегли между сёстрами пропастью.       Гоблин резво сцапал пергамент, повертел его в руках.       — К сожалению, вынужден констатировать, — сказал распорядитель, манерно цедя слова и сверяясь с бухгалтерской книгой, — что мадам Лестрейндж не так давно отозвала доверенность в свой сейф.       Нарцисса почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она до хруста сжала кожаные ручки своей сумочки, лихорадочно размышляя, что ответить управляющему, а бравые ребята, занятые охраной выходов, с интересом покосились в её сторону. И вдруг над правым ухом раздалось тихое:       — Империус! — и лицо гоблина немедленно прояснилось.       — Нет проблем! — громко воскликнул он. — Крюкохват! Проводи мадам к сейфу Лестрейнджей.       Нарцисса облегчённо выдохнула. В дребезжащую тележку они загрузились втроём: Крюкохват, Нарцисса и Гарри, всё ещё скрытый мантией-невидимкой. При этом гоблин чуть покосился в сторону скрипнувшего ботинка последнего. Нарцисса немедленно задохнулась притворным кашлем, чтобы отвлечь Крюкохвата. Гоблин вперил в неё взгляд маленьких неприятных глазок, однако завел тележку, и они затряслись по рельсам. Гарри никогда не спускался так низко в подвалы Гринготтса. Было ужасно сыро, дышалось тяжело, а впереди он разглядел белеющий силуэт самого настоящего дракона. Гарри нервно сглотнул. К счастью, они быстро добрались до сейфа, и Крюкохват открыл дверь. Нарцисса величественно вплыла внутрь, Гарри бесшумно скользнул следом. Гоблин остался ждать снаружи.       Вскоре чаша оказалась в сумочке Нарциссы. Но на выходе из банка их уже ждали. Видимо, гоблины заподозрили что-то и каким-то образом связались с Пожирателями Смерти.       — Давно не виделись, Нарцисса, — раздался звучный голос Яксли, от которого кровь застыла в жилах. — Не желаешь ли прогуляться с нами?       — Зачем я вам, Корбан?       — По-моему, старым друзьям всегда есть что обсудить за чашкой дневного чая, не находишь? А кроме того, тебя кое-кто уже заждался.       — Да, Тёмный Лорд обещал рассмотреть мою кандидатуру на место твоего нового мужа, — из-за спины Яксли вперёд вышел мерзко ухмыляющийся Фенрир Сивый.       — Не будет этого! Сектумсемпра! — выкрикнул Поттер, внезапно появляясь сзади Пожирателей, которых насчитывалось человек пять. Мужчины кинулись врассыпную.       — Да ты, Поттер, похоже, сам метишь в женишки, — издевательски выкрикнул Корбан Яксли, укрываясь за углом Гринготтса.       — Заткнись! Сектумсемпра! — Гарри наконец настиг Пожирателя, чья кровь хлынула как из опрокинутого стакана. Яксли рухнул на землю. Нарцисса, сбросив оцепенение, включилась в драку, в глазах замелькало, шляпка отлетела, а локоны, не привыкшие к таким потрясениям, высвободились из шпилек и разметались по плечам, щекоча щёки.       Краем глаза, она заметила, как один из Пожирателей наискось взмахнул палочкой, и что-то похожее на язык пурпурного пламени понеслось по направлению к Поттеру.       — Ложись! — что есть силы закричала Нарцисса, выставляя «Протего», но часть заклятья всё равно задела Гарри. Он упал навзничь. А Пожиратели с глумливыми смешками тут же сомкнули вокруг них плотное кольцо.       Положение становилось безвыходным.       И вдруг откуда-то из переулка полетели лучи заклятий. Красный — обездвиживающий, оранжевый и даже зелёный. Нарцисса кинулась на землю, прикрывая собой Гарри.       Возможно, это был кто-нибудь из Ордена, посланный Дамблдором, и надо было помочь ему. Но Нарцисса твёрдо сказала себе, что она просто не имеет права рисковать жизнью Гарри. Поэтому в просвете заклинаний она быстро трансгрессировала, и только перед самым исчезновением какое-то неприятное заклинание больно кольнуло её в спину.

* * *

      Сознание медленно возвращалось к Гарри. Обоняние фиксировало запах лекарств. Значит, Больничное крыло.       — Мистер Поттер, — заговорила мадам Помфри, — наконец-то вы очнулись! Вы здесь уже три дня. Хорошо, что профессор Малфой имела при себе некоторый запас лечебных зелий, скоро вы будете как новенький. Профессор выписалась сегодня утром.       Вечером она пришла навестить его. Строгая профессорская мантия синего цвета оттеняла её голубые глаза, придавая им особенную глубину. Волосы были уложены в замысловатую причёску с кучей белокурых завитков, два из которых обрамляли виски. Светлые пряди мягко бликовали от парящих в воздухе свечей, делая женский облик совершенно волшебным, неземным.       Гарри не мог припомнить, чтобы кто-то из его сверстниц выглядел хоть сколько-нибудь сравнимо. Разве что Флёр Делакур могла похвастаться таким же очарованием, но Гарри не чувствовал в себе волнения при виде француженки. Тут же губы сами собой расплылись в глуповатой улыбке, а щёки залил лихорадочный румянец.       — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — этот её тихий тон и переход на имя — заставили сердце Поттера понестись вскачь.       — Нормально, — оставалось лишь подивиться голосу, звучащему вполне твёрдо.       — Кажется, мы справились, — улыбнулась Нарцисса, присаживаясь на стул напротив.       — Похоже на то, — ответил Гарри, ещё в банке ощутивший странную пульсацию, исходящую от Чаши.       Уходя, Нарцисса столкнулась с Джинни, которая спешила навестить его. Та окинула миссис Малфой странным взглядом, но Гарри не придал этому значения. В воздухе всё ещё стоял сладкий аромат духов, заглушающий собой даже запах лекарств. Гарри с наслаждением втянул его ноздрями, на минуту погружаясь в сладкое бездумье.       А ночью ему приснился ужасный сон: Волдеморт посреди банковского холла налево и направо раздавал режущие и смертельные проклятия. Гоблины падали на мраморный пол, орошая белые плиты собственной алой кровью.       Гарри проснулся в поту и долго наблюдал, как мрачный лунный диск пересекает небосвод. Луна шла на убыль, и назревало что-то страшное.