Отрывки из жизни и памяти или Sans dire un mot

Пронзительная боль врезалась в голову. Прижав руку ко лбу, Маэва попыталась встать, но так и не смогла. Голову словно резали ножом. Следующие попытки встать не увенчались успехом, поэтому девушка просто лежала на диване. Она не знала, сколько сможет пролежать, но это ее не волновало. Возвращаться на работу в офис теперь не нужно было, репетиции на новой работе еще не начались, а Микеле придет нескоро… Как нескоро? Сколько сейчас времени? Маэва вспрыгнула с дивана, пытаясь нашарить в раскрытой сумке телефон. Было бы странно, что при таком быстром подъеме голова осталась бы в порядке. Прижавшись телом к полу, Маэва схватилась за лоб и стала тихо постанывать от боли. В сумке резко завибрировал телефон, и, потянув руку к объекту громкого сейчас звука, Маэва ответила. - Да? - Маэва, это Мике. Ты все еще спала? - Что? О чем ты?.. Ну ладно, да, я только что проснулась. - Можно я подъеду к тебе позже? Дов обещал тут меня кое с кем познакомить, поэтому я немного припоздаю к назначенному времени. - Да, конечно, приезжай, как тебе будет удобно. Я буду дома. - Спасибо, давай. - Пока. Что ж, делать нечего. Маэва уже встала, все препятствия преодолены, осталось лишь вспомнить, что вчера было, и, главным образом, это бы смог пересказать ей Микеле, но тревожить его, тем более, что у него важное знакомство, не хотелось. Она помнила только одно, что вчера после долгой беседы о предстоящем мюзикле и рассказах о себе, она и Клэр решили на спор выпить 20 рюмок мартини. Клэр, конечно, держалась, как могла. Но на предпоследней она не выдержала и попросила Солаля отвезти ее домой, так как им по пути. Маэва же пошла дальше. Мало того, что она выиграла спор и обязательно возьмет поносить вещи Клэр, так она умудрилась выпить еще бутылку коньяка и осталась цела и невредима, но потом алкоголь ударил в голову, и ее полностью разнесло. Мелисса после выходок Маэвы стала смотреть на нее с иной стороны, а Флоран и вовсе начал бояться девушку. Микеле этот ход воспринял неоднозначно и без оваций. Кто бы мог подумать, что с виду такая скромная девушка может, внутри еще немного контролируя себя, вытворить такие дела. Маэва перестала, мягко говоря, контролировать себя и свой язык. Она наговорила столько лишнего, что теперь каждый раз, когда стоит подойти к ней, нужно проверить, не пьяна ли она и станет ли говорить нормально. Подумав, что раз у Микеле долгая встреча она успеет принять ванну, Маэва направилась туда, на ходу вспоминая о вчерашнем вечере. Мысли в голову лезли странные, непонятные, запутанные. Ничего кроме последних событий она не могла вспомнить. Лишь единственное, что она отчетливо знала, так это, что Микеле заботливо принес ее домой, не забыв при этом пожелать приятных снов. Со стороны это казалось довольно «по-братски», что он помог ей, пьяной и ничего не соображающей, дойти до дома. С другой стороны, Микеле всего лишь турист в этом незнакомом ему городе, и он проявил большую силу воли, чтобы не оставить девушку на улице. Это было очень приятно. Много думать, чтобы набрать ванну, не стоило, и буквально через 10 минут ожиданий на удобном пуфике она заполнилась водой почти до краев. Маэва, сняв одежду и сделав на голове неопрятный пучок, залезла в ванну, придерживаясь музыкальными пальцами за края, и откинула голову. Приятный горячий пар, исходивший от нагретой воды, впитывался в кожу и маленькие поры на лице, оставляя от своего прошлого вида соленые капельки пота. Лицо слегка обжигало, плечи прислонились к холодному металлу, и это невыносимое сочетание перемежалось с постоянные мыслями. Такие резкие и новые перемены меняли все вокруг. Взгляды, убеждения… В личных знакомствах стали появляться новые люди со своими жизнями и проблемами. Иногда это выводило из себя. Хотелось закрыться ото всех и побыть интровертом, слушая музыку. А иногда это давало повод быть кому-нибудь нужным, дать совет, помочь в чем-либо. Маэва не могла понять, какие ощущения испытывает к новизне, к переменам, к людям. Особенно она хотела знать, что чувствовала к Микеле. Репетиции еще не начались, и она не могла точно сказать, что произошло между ней и этим чудным итальянцем за короткий промежуток времени. В нем было какой-то особенный шарм, который привлекал не только женщин, но и мужчин, только не в этом смысле. Все, и девушки и парни, тянулись к нему как к солнцу. Эта улыбка постепенно становится необходимой, и очень трудно выжидать, когда наконец-таки вновь ее увидишь. Движения становятся привычкой и подражанием, но быть таким же, как оригинал, конечно, никогда не получится. Совершенно ничего не зная о предмете своего воздыхания, Маэва уже мечтала, как они вместе будут прогуливаться по пустынному парку, держась за руки, а потом побегут между деревьев и упадут на бархатистую траву, прислушиваясь к шелесту листьев огромных исполинов над головой. Дышать становилось трудно. Быстрые вдохи и выдохи усложняли дыхание носом, поэтому организм машинально перешел на рот. Мало того, что почти все тело находилось в воде, так еще и довольно горячая вода создавала препятствия для проходящего кислорода. Глаза медленно закатывались от легкого недосыпания, и Маэва поняла, что нужно сейчас же одеваться, так как сон был не близок. Протерев глаза мокрыми ладонями, она поднялась и завернулась в халат, а голову замотала в полотенце. До прихода Микеле, была уверена она, еще долго, и я успею высохнуть. Выйдя из ванной, она раскрыла халат и попыталась завязать несчастный узел, как вдруг увидела в начале коридора лицо ошарашенного Микеле с приволоченным чемоданом и громко вскрикнула, прячась за стенкой. - Маэва?! Прости, пожалуйста, мне стоило постучаться! – стал оправдываться Микеле, и Маэва видела из-за стены, как он прикрыл глаза рукой, отвернувшись. - Нет, ничего, это я виновата… Разгуливаю тут… - она не закончила и цепкими пальцами быстро завязала узел на поясе. – Ты проходи в гостиную, я сейчас. Робко выглянув из-за стены, она убедилась, что он зашел в гостиную, и это выглядело довольно по-детски. Смущаясь и краснея за неловкий момент, он как маленький ребенок громко затопал в комнату, все так же прикрывая лицо ладонью. Маэву это рассмешило, и едва улыбка появилась на ее лице, она отправилась в спальню, чтобы одеться. Вчера, вернее уже сегодня, ночью Микеле полностью не осмотрел окружавшую его обстановку. При свете дневных лучей комната казалось еще более уютной и приятной. На полках того самого большого шкафа стояли книги, диски, рамки с фотографиями. По-видимому, Маэва очень любила Гарри Поттера и Властелина Колец. «Ну разве не малышка?» - усмехнулся парень про себя, разглядывая фотографии. На одной фотографии Маэва совсем маленькая. Сидит, по-видимому, на пляже верхом на черной пушистой собаке. Губы вытянулись в искренней улыбки при виде этого маленького чуда. Нынешнюю девушку невозможно было узнать. У малышки на фото узкие почти черные глаза, прикрытые пушистыми ресницами, короткая слегка взбалмошная прическа. На второй картинке Маэва в черной мантии держит в руках большие цветные шарики, придерживая другой рукой выпускную шапку бакалавра и широко улыбаясь. Микеле, конечно же, не знал, какой институт она закончила, но ему будет полезно узнать об этом, когда Маэва, скорее всего, напоит его чаем. На третьей фотографии она с какой-то из своих подружек. Сосредоточившись игрой на гитаре, она, возможно, исполняет одну из своих новых песен, приняв позу лотоса на диване. Подружка-блондиночка весьма внимательно слушает ее, прихлопывая в ладоши. На четвертой лицо Маэвы было запечатлено крупным планом. Она отвернулась от камеры и смотрела куда-то вправо, так же широко улыбаясь, как на втором фото. Прижавшиеся к нежному лицу пальцы закрывали ямочки на щечках, отчего Микеле сам невольно расплылся в улыбке, и в груди у него потеплело. Даже не смотря в камеру, она была очень красивой. Фото получилось весьма эмоциональным, поэтому Маэва и решила его поставить на видное место. Но досмотреть все фотографии ему не удалось: вошла Маэва, уже переодетая в легкий сарафан с уложенными на голове волосами. «И когда только успела?» - удивился Микеле, не успев спрятать улыбку за сонной усталостью. Маэва уловила его прежний взгляд, который останавливался на фотографиях, и не стала спрашивать парня, понравились ему запечатленные моменты ее прежней жизни. - Ну, что, пойдем на кухню? Сейчас попьем чай, а потом, может, и вещи твои разложим, - дружелюбно проговорила она, поманив пальцем Микеле и уходя за угол. – Сумку можешь оставить здесь. Микеле послушно поспешил за ней, скинув с плеча сумку. На кухне было гораздо светлее. Белая мебель освещалась заглядывающими в окно, закрытое полупрозрачными занавесками, лучами. При этом свете даже Маэва, и без того сияющая, становилась ярче. Она указала на мягкое кресло в углу комнаты, приглашая сесть, а сама расположилась на одном из окружавших стол стуле. - Как прошла встреча? – как бы невзначай спросила девушка, сложив руки на поверхности стола. - Дов сказал, что сегодня ничего не получится, и, возможно, она вообще не состоится, - как-то грустно произнес собеседник, и Маэва заметила, как бесшумно он открывал рот со словами: «В принципе, как всегда». – Поэтому я и пришел раньше. - Не расстраивайся, я заварю тебе чаю… - тихо прошептала она, вставая со стула и направляясь к шкафам. - Спасибо… И еще раз извини за то, что… не постучался. Я очень виноват и… - Да ладно, ничего. Всякое бывает, - успокоила его Мелин, ставя чайник на плиту. Эта ситуация даже позабавила ее, отчего она непроизвольно улыбнулась верхнему шкафу, из которого доставала зеленый чай. Наступило недолгое, но приятное молчание. С Микеле было комфортно молчать, и это не навевало тоску и скуку, а даже наоборот – согревало и нравилось. - Сколько тебе ложек сахара? – шмыгнула носом девушка, заметив, что чайник уже закипел. - С зеленым чаем лучше четыре, - ухмыльнулся он, поглядывая на девушку со спины. - Хорошо, - кротко ответила она и поставила две кружки на стол. В последующие часы Микеле рассказывал о своей итальянской семье. Что его родители, Иеремия и Рипальта, работают психологами и в детстве пробовали свои методики на нем самом и его старшей сестре Анжеле и младшем брате Пьетро. Рассказал, как жил в Бельгии, когда пришлось уехать из родной и любимой Италии, как прокладывался его путь на сцену через нищету и проблемы. - А девушка у тебя есть? – невинно поинтересовалась Маэва, надеясь в ответ услышать «нет». - Как тебе сказать… - он попытался скрыть улыбку, Маэва вздрогнула. – Есть одна девушка, которую я добивался 7 лет. Она родилась в Бельгии и работает там моделью. Редко выдается увидеться и… Мы с Синтией женаты, - он сказал это так, будто это было заявление на весь мир, - но я не хотел этого никому говорить. Прошу тебя, не рассказывай никому, хорошо? - Ладно, - девушка робко улыбнулась, дослушав его речь до конца. 7 лет! 7 лет ухаживать за одной лишь девушкой! Почему?! Почему он так упорно предавался ей?! Почему она так не ценит его?! Даже не пытается хоть немного приложить усилия к их тайным встречам. Она даже не позвонила ему за то время, пока Маэва с Мике были вместе. Если бы Локонте был моим парнем, думала девушка, смакуя услышанное, я бы звонила ему двадцать пять раз на день, а эта Синтия… - А у тебя, что за жизнь? – улыбнулся ей Микеле, вырывая француженку из раздумий. - Мой папа врач, а мама художница, - заглянув в чайку с оставшимся чаем, она стала вспоминать. – Решила пойти по стопам отца и начать работать врачом, но не поступила, и пришлось идти на юридический факультет права в направлении юриспруденции. Ни одна из профессий мне не пригодилась, - она рассмеялась, - и я работаю помощницей маркетолога уже 2 года. - Да уж, тяжеловато тебе пришлось, - сказал он с сочувствием, глядя исподлобья. - Тебе пришлось гораздо хуже, - сказала Маэва, неловко подняв брови. Микеле опустил голову, изучая желтоватую жидкость в кружке. - Не хочу об этом вспоминать… - расстроено произнес он, явно обижаясь, что Маэва затронула эту тему. – Когда я пел за тарелку супа… Робкая слеза упала прямо в чай, и Микеле тут же стер красивыми пальцами остальные, накопившиеся в уголках уставших глаз. - Микеле… - Маэва немедленно встала, пошла сзади и обняла за плечи, чувствуя, как он трясется от тихих, но жестоких рыданий. - Прости, Маэва, я не смог… - начал оправдываться он, потирая лоб ладонью, но девушка перехватила ее и накрыла своей. В этот момент она почувствовала, как действительно нужна кому-то, как нужна ему… - Все уже прошло, не переживай, - стала успокаивать его Мелин, все еще стоя позади. - …как будто до сих пор вижу лицо того повара, который отказался за выступление дать мне этот чертов суп, - еле проговорил он, стукнув кулаком по столу. - Пойдем, - она, аккуратно взяв его своей рукой за ту ладонь, которую гладила две секунды назад, повела в комнату, усадив на диван и присев прямо перед ним на корточки. – Ты не должен бояться будущего. То, что было, прошло, и ты – герой – смог преодолеть все эти трудные испытания. Это, конечно, не труднее войны, где полно тяжелых физических смертей и ранений, но это гораздо труднее обычных человеческих возможностей. Все, что у тебя есть сейчас, тому награда. Микеле посмотрел в ее глубокие карие глаза, такие живые и сожалеющие, что не мог устоять и обнял девушку, соскользнув с дивана. Это был тот самый миг соединения двух разных, но местами похожих душ, лицезреть который дано далеко не каждому, а лишь особенным людям.