Иногда ей казалось, что под всеми этими бинтами ничего и нет.

Янтарное закатное солнце нежно освещало охристые пейзажи на первый взгляд необитаемого Зайона. Погода здесь особенно щедра на жаркие дни и ночи, а царящая тишина заставляет это место казаться последним оплотом мира и спокойствия. Зайон был местом, будто бы отдаленным от всего мира. Отчужденным, забытым всеми и необитаемым. Совсем непохожим на пустоши и почти неотличимым от хрупких воспоминаний о доме, которые блекнут все сильнее изо дня в день. Джошуа сидел за столом, приводя в порядок гору пистолетов, когда услышал чьи-то шаги. — Я ухожу на рассвете. — это была Курьер. Она так часто заходила к нему, что он запомнил, как звучат ее шаги, а потому даже и не поднял головы. — Тебя кто-то ждет в Мохаве? — коротко бросает вопрос Грехем, пытаясь скрыть свою заинтересованность. — Не то чтобы кто-то меня ждет, но у меня и нет причины оставаться здесь. Теперь Джошуа смотрит на нее с некой тоской. Трудно было отпускать того, кто взорвался в твою жизнь подобно кислотному дождю и изменил ее к лучшему. — В Зайоне мирное и спокойное небо. И жизнь такая же. Почему бы тебе не остаться? — ненавязчиво предлагает он. Курьер опускает свой взгляд, мягко улыбается и издает тихий, почти беззвучный смешок. — Никто не просил меня остаться. — произносит она медленно, теперь уже пристально смотря в глаза Грехема, с которым их разделяли три с половиной метра. Однако, Джошуа все же ощутил жар ее взгляда. Магазин пистолета вдруг зависает в дюйме от отверстия в пистолете. Шестая смотрит на него выжидающе, без тени былого стеснения или страха. Она опирается плечом о стенку пещеры, освещенной лишь тусклым светом факела. Джошуа был в смятении. В свои почти пятьдесят лет он и подумать не мог, что на него снова будут смотреть вот так. — Останься. — сухо, в привычной ему манере, практически безразлично говорит он. — Неубедительно. — она не сводит глаз с него. — Останься со мной. — не меняя тона повторяет он, так же включившись в игру в гляделки и с щелчком вводя магазин в пистолет. Курьер приподнимает брови и улыбается лишь уголками своих тонких губ, после чего просто разворачивается и уходит. И Джошуа ее не останавливает. Курьер за себя постоит. Тем более, ей уже доводилось выбираться из своей собственной могилы, да еще и с пулей в голове, и ничто не остановит ее это повторить. Ее ничто и никогда не остановит. Ее не удержит ни могила, ни пуля в голове или сердце, ни чьи-то просьбы. Но Грэхем знает. Она останется.