небо хочет проблеваться

небо хочет проблеваться, вылить желчь и алкоголь. лёд, сковавший болью пальцы, заставляет рассмеяться. увлечённые игрой дети с чёрными теням, с пудрой, лижущей тела, дохнут злыми-злыми псами, смерть в себе сгущают сами, улыбаясь -навсегда-. расцелуй, теряя душу, забывай, что ты мертвец. храм внутри полуразрушен, пульс в висках глаза потушит; кровь душиста, как чабрец. сетка тёмных переулков - на руках в узоре вен; запах страха шумом гулким, обрамлённый дикой мукой, заковал в бетонный плен. где потерянные мили оставляют сотни ног? не проси, чтобы добили тех, кто пахнет сладкой гнилью, лучше сразу - нож в висок, или в страстном поцелуе заглотив кусок свинца, возлюби, как бога, дуло. грязью души изогнуло, но не тронуло лица, добралось до глаз под кожей, исказило контур тел - мыслью зверя ангел сложен, - был чертовски осторожен "ювелирных" мастер дел. ад застыл в бескрайней стуже, кровь по вкусу - не чабрец. первый мир второй задушит; просто он им дико нужен, но пока что не мертвец. все пути - в тугую ленту, спрячь за бритвой и крестом, наложи на память вето, пей вопросы без ответа.. - ты узнал, кто ты? - никто.