Во всем виноват этот снег

любовь умирает в саду под зимними вишнями, малышка, во всем виноват этот снег

      Сара старается не заплакать, когда достает дорожную сумку из шкафа, держится из последних сил, чтобы не дать себе слабину. Нельзя.       Непозволительно.       Девушка пихает вещи без разбора, и явно не заботясь об аккуратности – ей не до этого, ей все равно, ведь нужно срочно бежать отсюда, из этого проклятого города, наполненного монстрами, болью и смертью.       Она звонит отцу, пишет записку матери и Дереку, а потом вновь бросает взгляд на телефон. Захочет ли он поехать, бросить все ради нее, оставить весь этот ужас позади и начать заново? Она не знает. Где-то внутри нее таится обида за его выходку, и, возможно, не стоило его тревожить, но пальцы уже набирают знакомый номер, а рассказ получается слишком эмоциональным и рваным. Майкл суть слов уловить пытается, просит ее хотя бы иногда дышать, а потом и вовсе замолкает, когда она, с мольбой в голосе шепчет:       — Поехали со мной. Я…я буду на платформе через несколько часов…Я буду ждать. До последней минуты. Неуверенность в голосе Тернера заставляет сердце сжаться, но надежда теплится— после этого разговора он не оставит ее. Он придет.       О’Нил еще минут десять гладит своего кота, который все ластится и огромными желтыми глазами на нее смотрит, слезно обещает на его грустное «Мяу», что приедет через пару недель и заберет. Поспешно надевает куртку, берет сумку и бросает последний взгляд на дом Никсонов. Полдела сделано.

***

      До вокзала — пара кварталов, поэтому Сара идет пешком. Сумка тянет плечо, а тело до сих пор помнит удары уродцев Человека. Девчонка ненавидит его, так сильно, что готова была бы прямо сейчас вцепиться зубами в его сонную артерию и перегрызть ее к чертям. Перед глазами стоит лицо шерифа, напуганные и бледные, как полотно Кэнди и мама, Бобби, который словил приступ астмы после произошедшего, и глаза Дерека. Заплаканные, красные и пустые. Она уверенна — вряд ли в них хоть когда-то появится капля той радости, что раньше была. Ей ужасно стыдно поступать так — бросить их и не предупредить, но по-другому она просто не может.       Сара вздрагивает, когда слышит рев мотора. Около нее останавливается пара мотоциклистов и ей даже не нужно гадать кто это.       — Разгуливаешь одна, еще и ночью? Да ты смелая, принцесса.       — Вишня!       О’Нил даже и не сомневалась в том, что его выпустят, но странная тревога не покидала ее все то время, что парень провел в тюрьме. Вообще, она слишком часто думала о нем, и, если быть совсем уж откровенной, ей становилось стыдно. Особенно перед Майклом. Но Сара просто не могла отрицать того факта, что Вишня слишком обаятелен, красив и…от него невероятно пахнет. Даже сейчас она слышит запах парфюма и невольно расплывается в улыбке, глядя на него.       — Ты уезжаешь?! — Аарон хмурится; явно не ожидал от Сары такого поступка. Она набирает в легкие побольше воздуха и как на духу рассказывает все, что произошло в цирке. Сара и не надеется на то, что хоть кто-нибудь ей поверит, да и не нужно. Будь ее воля, она бы вычеркнула Сентфор и все воспоминания об этом злосчастном городе из своей жизни.       — После такого, я просто обязан подвезти тебя, красотка. Вдруг этот придурок объявится, а защитит тебя кто? Запрыгивай.       Сара колеблется, понимая, что с одной стороны поддержка ей не помешает, но с другой, присутствие Вишни лишь растеребит ей душу. «Хуже уже не будет». Аарон по-отцовски целует ее в лоб, ком подкатывает к горлу, но девчонка не хочет плакать, не сейчас.       Они мчат по безлюдным улицам Сентфора, Вишня иногда интересуется жива ли Сара, потому что О’Нил так крепко обхватывает его руками, что мужчине в какой-то момент становится тяжело дышать. Ее дыхание щекочет ему затылок, порой кажется, что девчонка всхлипывает, и хочется голову к ней повернуть, и за руку взять, но он должен следить за дорогой. Больше они не говорят друг другу ни слова, пока не доезжают до вокзала.

***

      — Платформа номер два, отправление в 4:50.       Сара смотрит на билет в один конец и не верит. Все закончится через каких-то десять минут и сюда она больше никогда не вернется.       Снежные хлопья медленно падают на землю, ветра почти нет, но ей отчего-то холодно. Девушка прячет голые руки в карманы куртки, однако ситуацию это никак не спасает. Вишня стоит поодаль, выпускает сизую струю дыма и вновь затягивается сигаретой. Смотрит пустым взглядом на поезд, а потом поворачивает голову в ее сторону. Сердце пропускает удар. «О, нет, только не это…»       Сара прекрасно знала это чувство: когда в груди все горело, щеки становились розовыми, а глаза предательски блестели. Такое она испытывала когда-то к Майклу, но не сейчас. Ей все еще тяжело его простить, хоть и пыталась, давала шанс, и теперь она уже ни в чем не уверенна, как это было в доме Никсонов. В глубине души девушка жалеет, что позвонила ему.       О’Нил невыносимо обидно и она чуть ли не бежит в сторону Вишни, тяжело дышит, а после прижимается к нему так, будто он смысл всей ее чертовой жизни, крепко обнимает и поднимает голову, чтобы встретить его взгляд. Ее накрывает волна рыданий. Сара вцепляется пальцами в кожанку, прячет лицо и громко всхлипывает. Глаза ее полны слез, катятся по щекам крупными каплями, и Вишня стирает их костяшками пальцев.       — Мне так жаль, — она вновь поднимает на него свои голубые глаза и кусает губы. — Мне очень-очень жаль, принцесса. Рука его путается в светло-русых волосах девушки, и, Сара готова поклясться, она впервые за долгое время чувствует себя в безопасности.       — Я знаю, что ты высматривала его всю дорогу, как уж на сковородке вертелась, — Вишня улыбается и продолжает гладить ее по волосам. — Не скажу, что знаю его хорошо, но…малыш Майки очень вспыльчив и эмоционален. Слышала бы ты, какой он устроил мне допрос после наших милых дружеских посиделок в казино, лапуля. «Сьто ти хотись от моей девуськи?» — парень передразнивает Тернера и Сара смеется сквозь слезы.       — Ревнивый индюк. Ну как перед тобой можно устоять, а?       О’Нил пожимает плечами и улыбается. Прижимается еще ближе, слышит, как быстро стучит его сердце и прикрывает веки. Ей спокойно как никогда, хриплый шепот убаюкивает и хочется провалиться в сон от тепла, разливающегося по всему телу.       — Он прожужжал про тебя всем уши. Каждый херов раз, когда заходил в казино, рот его не закрывался ни на секунду. Пацан так долго рассказывал всем про таинственную Сару, что меня распирало от любопытства. Кто она? Как она выглядит? А потом появилась ты, и я понял — все его рассказы были не впустую.       Их глаза встречаются. И Сара не думает: молча тянет Вишню за ворот кофты и целует. Ей мало, очень мало. Девчонка встает на носочки, холодными руками обхватывает его лицо и продолжает целовать. Вишня приподнимает ее за талию, кусает за нижнюю губу и слышит лишь девчачье: «Ой». Он смотрит на нее с грустью, но на землю ставить не собирается. Сара перемещает руки на его шею, ведет носиком по щеке и тяжело выдыхает.       — И вот, я наконец-то добился тебя, а ты меня бросаешь, — его взгляд вмиг темнеет и О’Нил не знает, куда себя деть. Облизывает губы, на которых все еще остался вкус сигарет и вишневой жвачки. До отправления поезда жалкие три минуты. Сара не выпускает его из объятий, потому что…тяжело. Невыносимо тяжело.       — Поцелуй меня еще раз, — она говорит это таким тоном, что Вишне хочется взять ее в охапку, отвезти к себе домой и делать с ней всякие приятные непристойности, но принцесса Сара явно не оценит такого напора. — Поцелуй так, как ты умеешь.       — Любой твой каприз, малышка.       Она до одурения нежная, жмется доверчиво и позволяет терзать собственные губы, проводить по ним языком; отвечает ему так пылко, что голову сносит. Вишня не понимает, где она пропадала столько времени: страстная, но в то же время невероятно ласковая, чувственная, такая живая.       У нее губы распухли от поцелуев, щеки стали гореть румянцем еще ярче, а глаза вновь наполнились слезами.       «Поезд Сентфор-Балтимор отправляется через одну минуту со второго пути».       Она стоит возле вагона и все никак не может отпустить его.       — Мне кажется, я начала в тебя влюбляться. И это произошло не в данную секунду, не подумай, а…задолго до. Просто я не понимала. Глупая была.       Словно контрольный выстрел в голову. Он даже опомниться не успевает, как она мажет губами по его щеке и поспешно запрыгивает в вагон. Слезы все продолжали течь по ее щеками, глаза пытались запомнить Сентфор таким: тихим заснеженным и спокойным городком.       Вишня стоит до последней минуты на перроне. В первых солнечных лучах и снежных хлопьях он выглядит еще красивее, чем обычно. Смотрит с чуть грустной улыбкой в окно, где Сара, приложив ладони к стеклу, дышит на него, а после рисует сердечко.       — Я, кажется, тоже. Втрескался в тебя по уши, принцесса, — усмехается сам себе Вишня.       Поезд трогается, отдаляя Сару О’Нил от страшного прошлого. Она засовывает руки в карманы и нащупывает что-то.       Это монета Дракона. Смотри на нее и вспоминай меня. Я выйду, обещаю.       — Теряя одно, мы обретаем другое, — шепчет она, прикладывает монету к губам и думает о том, что все в этом мире неслучайно.       Наступает новый день, поезд несет в новую жизнь, где Сара начнет все с чистого листа. И хоть ей будет тяжело, она точно знает, что рядом всегда есть надежная опора и поддержка. Ладонь сжимает монетку с драконом крепче.       а пока…       «Прощай, Сентфор».