Всё или ничего

Их выставляли с «Нексуса» умирать, разбитых, вымотанных, но с запасом еды и воды на две недели, потому что это было по-человечески, вероятно, Танн таким образом пытался оправдаться перед самим собой. В конце концов, станцию покидала значительная часть пробуждённого населения, строители и лучшие члены команды жизнеобеспечения, и они действительно не были виноваты в том, что у них сдали нервы, они не были готовы к тому, как их встретит Андромеда… А вот Танн был виноват как минимум в том, что решил до последнего скрывать факты, не говоря уже о том, что, не сумев впоследствии совладать с предсказуемым недовольством, спустил на них кроганов, уничтожив этим даже маломальский шанс на примирение. Слоан была уверена, что смогла бы разобраться с ситуацией: не переубедить отчаявшихся людей в одночасье, но хотя бы бросить им кость, чтобы поуспокоились на время, за которое потом совместно что-нибудь решили бы. Она добралась до них, плевать, что сидела связанная, она говорила с ними, почти склонила чёртового Каликса к переговорам… И на них попёрли кроганы. Резня. Занавес. — А может, полетим в одном с ними направлении? Вот Танн охренел бы, а? — с кривой усмешкой предложила Слоан, наблюдая за тем, как клан Накмор готовится погружаться на соседний шаттл. Кроганы уходили со станции сами, по собственному желанию, но такими же разгромленными, обманутыми слишком завышенными ожиданиями от оказанной помощи в подавлении мятежа. Ирида наградила Слоан нечитаемым взглядом и отвернулась, ничего не сказав. Впрочем, любые свои слова она могла бы засунуть куда поглубже в свою фиолетовую азарийскую задницу, потому что каждый раз, открывая рот, только делала всё хуже. Хотя, ладно, Слоан отлично понимала, что шутка была дерьмовой, но на другие ситуация не располагала. — Я пересчитал и проверил оружие. — Ннеброн устало потёр виски. — Негусто, но всё в рабочем состоянии. Слоан кратко кивнула, принимая «отчёт». Талини не стала бы их обманывать и подсовывать неисправные пушки, даже если бы того потребовал Танн, Слоан доверяла ей; не так, как Кандросу, но всё-таки. Хотя складывалось впечатление, что оружие им выдали словно бы в насмешку, мол, перестреляйте друг друга, чтобы не мучиться слишком долго. Думая об этом, Слоан всё чаще возвращалась к мысли, что одного удара в напыщенную, предлагающую вернуться в криостаз рожу Танна было мало, очень мало. Из неё вышел паршивый директор службы безопасности, хотя, видит бог, она старалась. Как выяснилось, старалась недостаточно. Не говоря уже о том, что на фоне всего свалившегося им на голову дерьма одних её стараний было мало — тут требовалось нечто большее. Живая Джиен Гарсон, например. Она бы толкнула вдохновляющую речь, сплотила бы их красивой сказкой о несомненно исполнимой мечте и лучшем будущем, которое они обязательно построят. Про себя Слоан тоже могла что-то подобное сочинить, но на деле, открыв рот, произносила лишь твёрдое: — У нас есть одна попытка. Одна жизнь. Если просрём этот шанс — умрём. Правда почти всегда была действеннее невыполнимых обещаний. Вот такая правда, без прикрас. Кто станет воровать припасы, которых и так слишком мало, — пожалеет, что не сдох на «Нексусе». Кто не согласен выполнять разумные для выживания приказы — пусть проваливает на все четыре стороны, но может не рассчитывать даже на недельный паёк, бессмысленно переводить еду и воду на стопроцентного мертвеца. Живым больше достанется. Их высылали со станции на смерть, но Слоан не собиралась так просто умирать. И идиотам, доставшимся ей от Каликса всё равно что «по наследству», умереть тоже не даст. Назло Танну и всему «Нексусу», как минимум.