Она и Он. Эмма и Том

      — Том, это ужасно глупо, — её внезапный шёпот даже немного напугал.       — Эмми, расслабься! Нас никто не узнает! — его улыбка так сияла, что, казалось, ослепит.       Молодая женщина, в белоснежном комбинезоне и красных туфлях на шпильке, поправила яркий цветастый платок на голове, обмотанный вокруг шеи. Ярко-алая помада и чёрные очки завершали образ. Её и правда невозможно было узнать.       Тому ещё проще — борода, тёмные очки и торчащие из-под бейсболки кудри собьют с толку кого угодно.       — Какая ужасная авантюра! — простонала она. — Том, умоляю! Давай вернёмся, пока не поздно!       — Поздно, солнышко! — засмеялся он, крепко обхватывая её за талию. — Не отставай!       — Зачем, скажи на милость, нам эта вечеринка? Если мы даже показаться там не можем? Чушь собачья!       — Боже! — огромными глазами уставился на неё Том. — Я и не знал, что ты научилась ругаться!       — С тобой нехотя научишься, — проворчала она.       Пара подошла к ночному клубу. Внутри гремела музыка, снаружи переливались неоновые огни. Очередь была невероятная, но Том и Эмма не ждали ни секунды, ведь стоило ему на секундочку приподнять очки, как вышибала пропустил их тут же, даже не глянув на спутницу мужчины.       Войдя в узкий коридор, Том стал быстро орудовать руками набирая со стоек какие-то флакончики.       — Что это такое?! — громко спросила Эмма, перекрикивая звуки музыки. — Собираешься напиться? Если ты только…       — До чего же недоверчивая у меня женщина! — кричал он в ответ. — Сейчас всё увидишь!       Они даже не успели осмотреться. Том утащил её коридорами к туалетным комнатам.       — Как мило! — скривилась Эмма, оглядывая обстановку. — Извини, но я совсем не понимаю, что это за… план у тебя.       — Это, — и он помаячил у неё перед носом пузырьком с яркой салатовой краской, — наша маскировка! — а потом простонал: — Мы же никуда вместе не выходим, солнышко! Мы словно затворники! Знаю, ты решила скрывать наши отношения, хорошо! Пусть так! Но нас всё-таки двое, да ведь?       Эмма нервно постукивала носком туфли по полу, а руки скрестила на груди, всё ещё оставаясь в своих очках и платке.       — Ну, не всё же должно быть по-твоему!       — Ты — авантюрист! — ткнула она пальцем ему в живот.       Том согнулся пополам и усмехнулся.       — Поверь, музыканты — такие же хорошие художники, как…       — Балерины… — с усмешкой продолжила она. Том устало закатил глаза, но бодрости духа не утратил.       — Доверься мне! Нас никто не узнает!       И он затащил её в свободную кабинку, сунул ей в руки россыпь маленьких ярких флаконов.       — А ты уверен, что это безопасно? — заволновалась она. — Грим и так основательно раздражает кожу. Я так к сорока годам стану…       — Сорокалетней Гермионой Грейнджер! — широко улыбался он, откручивая колпачок у первой бутылочки.       — Фелтон, я тебя убью! — сквозь зубы прорычала она. — Не упоминай наших имён, болван!       — А сама ты сейчас что сделала?! — ехидничал он. Эмма закатила глаза. — Всё, не дёргайся! Я сделаю тебя прекрасной палитрой.       — Делай уже, пока не передумала, — вздохнула она.       Том снял с неё очки и платок, аккуратно сложил в её сумочку и окунул в краску указательный палец. Две яркие салатовые полоски загорелись под её глазами.       — Я похожа на индейца? — осведомилась она.       — Пока нет, всё впереди, — улыбнулся он, открывая ярко-оранжевую краску и макая в неё средний палец. — Надеюсь ты против него ничего не имеешь?       Эмма содрогнулась и мурашки прошли по коже. О, это один из её любимых пальцев, так приятно ощущать его внутри... Её лицо вспыхнуло, и Том не смог скрыть коварную усмешку. Его ловкие длинные пальцы орудовали быстро. Вскоре лицо Эммы превратилось в разноцветную маску из ярких полос и завитков.       — Класс! — удовлетворённо выдохнул Том. — Твоя очередь.       Он освободил её руки, и Эмма с вдохновением принялась за дело.       Как давно она не танцевала, не пила коктейли, не болтала с незнакомыми людьми ни о чём. Здесь все были чужие и свои одновременно. Горящие в темноте разноцветные лица сияли счастьем и беззаботностью. Как им обоим этого не хватало!       Они забыли о съёмках, о том, что в шесть утра подъём, что завтра важный день, а у Дэниела день рождения. Это был их вечер, когда они открыто танцевали, держась за руки, когда Том обнимал её и целовал в губы, с которых давно стёрлась краска, когда Эмма шептала ему на ухо, какая это была гениальная идея.       Эмма и Том мечтали заняться любовью, разрисовав свои тела полностью, словно люди первобытного племени. Это был счастливый запоминающийся вечер, когда они вдруг стали для всего мира невидимками.