Сборник историй по сериалу "Не родись красивой"

POV Катя Это было странное ощущение, словно я вернулась домой или проснулась после долгого сна. Быть с Андреем Ждановым казалось самым правильным решением из всех. Ощущение его рук на своей коже заставляло всё внутри трепетать от восторга. Его губы, словно порхающие от одного участка тела к другому, придавали живительных сил. А его голос, по-настоящему мужской, обволакивающий, с безумно родной ноткой хрипотцы, приносил с собой покой. Покой, по которому так истосковалось сердце. Только рядом с ним оно не щемило от боли, а билось ровно и размеренно, а если темп его и ускорялся, то только лишь от переполнявшего чувства радости и любви. — Кать… — нежно сказал он, чем вывел меня из раздумий. —М-м-м, — только и смогла ответить я. Лёжа у него на груди и наблюдая за пробуждающейся столицей, я до сих пор не могла поверить в реальность происходящего: ещё пару дней назад меня раздирало изнутри чувство боли и грусти, но сегодня я чувствовала себя совершенно счастливой, будто переродившейся. Его рука нежно прошлась по моей оголённой спине, затем по предплечью, руке, и я не смогла удержаться и прикрыла глаза от удовольствия. Впрочем, мой разум всё равно ещё окончательно не поддался ощущению эйфории и, остановив его руку и немного приподняв, я посмотрела на время на его часах. Стрелки часов уверенно показывали без пятнадцати шесть утра. — Даже не думай. Сегодня ты моя… — прошептал он, обнимая меня сильнее и прижимая к себе. — Не получится, — не скрывая своего разочарования, ответила я. — Почему? — Мне нужно съездить домой, переодеться и потом заехать в банк переговорить по одному вопросу. — Переодеться — это я ещё понимаю, хотя ты мне такая больше нравишься, — не скрывая озорства в голосе, заявил Андрей, тем самым заставив меня покраснеть от смущения. Впрочем, он, скорее всего, этого не заметил, потому что в ту же секунду сгрёб меня в охапку, накрыв мои губы своими. — Андрюш… — не то простонала, не то прошептала я, стоило Андрею переместить свои поцелуи от моих губ к ключице и шее. — А зачем тебе в банк? Я думаю, что месье Зорьки́н прекрасно справится с эти делом, — удивленно заявил Андрей, глядя на меня сверху вниз. — Месье Зорьки́н? — удивлённо переспросила я, что вызвало у него улыбку. — Не бери в голову, — отмахнулся он, трепетно убирая выпавшую прядь с моего лица. — Мне нужно переговорить с директором банка по поводу трудоустройства. Надо было видеть его ошеломлённое лицо. Его глаза расширились просто до невообразимых размеров, губы тут же сложились в тонкую напряжённую линию, он даже побледнел, а руки, которые ранее нежно меня поглаживали, сковались на моей талии твёрдым кольцом. — Не понял… — прошептал он. — Зачем? Сейчас зачем? Мы вместе… всё же хорошо, — ошеломлённо спросил он, не отрывая от меня своего цепкого взгляда. — Андрюш, — выдохнула я, пройдясь по любимому лицу кончиками пальцев в надежде как-то смягчить его черты, но безрезультатно. — Андрей, я никуда не денусь, но я, правда, не вижу смысла работать в компании по истечении следующего месяца. Компания выйдет из кризиса, следовательно, моя работа будет сделана, и… — договорить мне Андрей не дал, перебив. Даже находясь в идиллии, лёжа в его постели после проведённой ночи, простив всех и вся, я понимала, что работать дальше вместе мы не сможем. А может, мне просто не хотелось смешивать наши деловые и личные отношения. Слишком долго наши деловые отношения влияли на личные. — Я против! — непреклонным тоном заявил он. — Почему? — поинтересовалась я, при этом прекрасно понимая причину его недовольства. — Ты должна быть президентом! — настаивал он. — Разве? — спросила я, совершенно спокойно приподняв бровь. Наши взгляды вновь пересеклись, и я увидела в его глазах то, что увидела ещё вчера: страх… Андрей Жданов боялся потерять… меня. — Послушай, это твоя компания. Ты или кто-то из вашей семьи должен руководить ею. И дело не в моём чувстве справедливости. Я просто действительно не хочу руководить «Zimaletto», потому что просто не вижу себя её руководителем на столь длительную перспективу. — Но почему? — Потому что я пришла, чтобы вытащить фирму из кризиса, да и только. Кризис по большому счёту миновал. Антикризисный план, который, между прочим, мы с тобой создавали вместе, полностью себя оправдал, и это значит, что я могу заняться чем-нибудь другим. — Катя-я-я, — простонал он, выпуская меня из своих объятий и устало потирая переносицу пальцами рук. Он был раздосадован и даже где-то злым, но рано или поздно наш диалог должен был состояться. — Прекрати, — сказала я совершенно спокойным голосом, придвигаясь к Андрею практически вплотную и накрывая его губы своими в нежном поцелуе. Андрюша тут же облегчённо выдохнул, и его тело расслабилось под моими руками. — Я всё равно против… — заявил он между поцелуями. — Просто сдайся… Поцелуй. — Я никуда не планирую уезжать из Москвы. Мы будем вместе. Поцелуй. В одно мгновение Андрей вновь навис надо мной и даже не пытался скрыть напряжение на своём лице. — Это произойдёт не завтра. Андрей, для меня это важно. Не проронив и слова, Андрей Павлович с трепетом и в то же время со страстью накрыл мои губы своими. Я так и чувствовала, что он всеми возможными способами пытается переубедить меня, но я уже приняла решение, и даже такой умопомрачительный мужчина, как Андрей Жданов, был не способен повлиять на меня. Хотя, может, его способы убеждения не действовали на меня ещё и потому, что я научилась жить без него в хорошем смысле этого слова. Я перестала быть зацикленной только на нём. Нет, я всё так же была готова на всё ради него, но сейчас ничего не грозило ни мне, ни ему. И стоило нам оторваться друг от друга, как я поняла, что не ошиблась в своих догадках. — Андрей, — прошептала я как можно спокойнее, заглядывая в его карие глаза в надежде, что он понял, что я не бросаю его, не предаю, а просто хочу состояться в чём-то ином. — Я слишком хорошо тебя знаю, и я люблю тебя, правда, и то, что я не буду появляться в поле твоего зрения несколько часов в день, никак не скажется на моих чувствах, но я правда не хочу вносить в наши личные отношения ещё и рабочие. Это ни к чему. — В кого ты такая упрямая? Не женщина, а какой-то кошмар. Я не хочу тебя отпускать ещё и по причине того, что, скорее всего, стоит тебе закончить дела в компании, как тебя сразу же пригласят в другую компанию, и что-то мне подсказывает, эта компания будет не в Москве и даже не в России, — заявил он, чем вызвал моё искреннее удивление. — Ты так хорошо осведомлён о рынке труда антикризисных управляющих? — Тебя уже готова с руками и ногами оторвать Доминик! — С чего ты взял? — Ты совсем не читаешь прессу? — Не было времени, — отмахнулась я, приподнявшись в постели, и одним ловким движением завернулась в простыню. — И с каких это пор ты с таким упоением почитываешь прессу? — поинтересовалась я, повернувшись к Андрею в вполоборота. За время, проведённое вдали от Андрюши, и всей той ситуации с инструкцией я действительно многому научилась, и это относилось не только к внешнему преображению, но и внутреннему. Я научилась принимать себя такой, какая есть, научилась жить в гармонии с собой. Нет, конечно, я бы не рискнула исполнить тут перед Ждановым стриптиз, но не имела ничего против, чтобы продемонстрировать ему свою обнажённую спину. Судя по тому, как загорелся его взгляд и как задвигались его скулы, моя небольшая демонстрация его воодушевила. — Ты решила меня окончательно убить сегодня? — Что ты? Компании нужен живой и здоровый президент. — Журналисты напечатали вашу с ней беседу на показе, и она говорила, что в её ювелирном доме всегда найдётся для тебя место, — поразительно спокойным тоном доложил Жданов. — Ну напечатали, и бог с ними. Меня тогда и Юлиана к себе обратно звала. — Нет, ты решила меня окончательно добить сегодня! — злобно заявил Андрей, и вот мой вскрик неожиданности, растворился в тысячном поцелуе Андрея Жданова за последние сутки. И это было просто прекрасно.

POV Андрей

Если сказать, что я был против ухода Екатерины из компании, значит не сказать ничего. И если откровенно, то я даже сам не мог понять истинную причину своего недовольства. Вспоминая наш весьма своеобразный утренний диалог, я понимал, что она в который раз, вероятно, оказалась права в своих суждения и доводах, но… Чёрт! Да я просто боялся вновь потерять её! Вновь разрушить собственными руками ту самую хрупкую идиллию, которую мы успели с Катей построить за эти несколько часов, прошедших с нашего воссоединения. Я расхаживал по кабинету Малиновского словно тигр по клетке. И единственное, что меня успокаивало, это то, что я до сих пор всё ещё ощущал на своём теле касание её хрупких рук, мои губы всё ещё помнили её поцелуи, в ушах ещё раздавались наши стоны удовольствия, подаренные друг другу прошлой ночью, а в голове раздавался её уверенный голос, что после её ухода ничего не изменится. И я поверил, впрочем, как и всегда, как и она поверила мне вчера. — Шура… — обратился я к секретарше по громкой связи. — Да, Андрей Павлович? — услышал я её голос через секунду. — Как только Екатерина Валерьевна появится в компании, предупредите меня. Я всеми силами боролся с голосом, стараясь придать ему как можно больше обыденности. Я прекрасно понимал, что уж кто-кто, но о прибытии Кати Женсовет узнает первым, а следовательно, и Шура. — Хорошо, — только и ответила она практически моментально. Конечно, моментально, потому что их самих распирало от любопытства. Они хотели выведать у Кати всё, вплоть до причины, почему в компанию мы приехали не вместе. Надо было видеть их напуганные лица, когда из лифта я вышел один. Впрочем, стоило Ольге Вячеславе посмотреть на меня, как на её лице тут же заиграла радостная улыбка. Вероятно, я совсем не мог скрыть своего радостного настроя, даже несмотря на некоторые опасения. Стоило мне поздороваться со всеми, как я предпочёл ретироваться. Впрочем, последнее, что я услышал, — это добрый полушёпот помощницы нашего дизайнера: — Успокойтесь. Всё хорошо у них. "Всё хорошо. Хорошо. Хорошо", — как мантру повторял я мысленно и надеясь, что так и будет.

***

Прошло уже несколько часов. Я уже не знал, сколько раз я порывался набрать номер Кати, но понимание того, что тем самым я, скорее всего, буду напоминать Киру, меня останавливало. Она вроде как обмолвилась, что её встреча с директором банка назначена на одиннадцать часов утра, но сейчас уже было без десяти три, а Катя так и не объявилась в компании. Я не мог работать в такой нервной обстановке. Это всё равно что сидеть на пороховой бочке. И когда я уже набрал номер Кати и был готов нажать на клавишу вызова, из динамиков рабочего телефона послышался радостный голос Шуры: — Андрей Павлович, Екатерина Валерьевна только что прошла в кабинет президента! Аллилуйя! — Спасибо, Шурочка! — ответил я своей помощнице уже выходя из кабинета и следуя в другой кабинет. Маши не было на своём рабочем месте, впрочем, судя по голосам за дверью, она говорила о чём-то с Екатериной. — Маш, никаких расспросов! Заканчиваем! Я тебя попросила принести расчеты господина Зорькина. — Но, Кать… — Маш, пожалуйста… Расчёты! Отчеканив каждое слово, заявила президент. Не проронив больше и слова, Мария вышла из кабинета явно раздосадованной. И увидев меня, в один миг на её лице появился страх. — Мария, нас не беспокоить! Только сказав это, я тут же вошёл в Катин кабинет. И надо признать, открывшаяся моим глаза картина осталась в моей памяти на долгие годы. Катя выглядела поистине великолепно, стоя у больших панорамных окон в приталенном бежевом платье чуть ниже колена, в изысканных лодочках в тон на весьма приличном каблучке, а её волосы на этот раз были не уложены в свою обычную причёску, а небольшими волнами струились по её спине. Я никогда не видел её столь… статной. Она была потрясающей, великолепной, она была совершенно иной… Я помнил её разной: смешной с косичками в момент её устройства на работу, разбитой после того чёртового совета, непоколебимой бизнесвумен после её возвращения, нежной и ласковой сегодня ночью, но сейчас она вновь была другой. Все вышеперечисленные качества просто объединились в один коктейль и это срубало… сразу и наповал. И эта идеальная женщина была моей сегодня. — Ты так и будешь стоять столбом? — поинтересовалась она со смехом в голосе, не поворачиваясь ко мне, проходя к президентскому столу. — Ты замечательно выглядишь, — восхищённо заявил я. — Спасибо, — ответила она, пока я подходил к ней. И стоило мне обнять её и посмотреть ей в глаза, как всё внутри меня перевернулось. Я хотел сказать ей миллион комплиментов, поцеловать её и укрыть от всех и вся, но на языке вертелся лишь один вопрос. — Как всё прошло? — Всё хорошо, — просто сказала она, немного разгладив своими маленькими ручками один из лацканов моего пиджака. — Так лучше. Объясните, что стало с этой женщиной за какие-то несколько месяцев?! — И что теперь? Я вновь пытался скрыть за своим обыденным тоном панику, которая просто сжигала меня изнутри. — Андрей, всё хорошо. Ты меня слышишь? — спросила она, нежно касаясь своими ручками моего лица и заглядывая в мои глаза своим проникновенным взглядом. — Это я понял, — сказал я, отнимая одну её ладонь от своего лица и сжимая её в своей. — Что тебе сказали на собеседовании? — Они готовы принять меня на работу в любое время с дальнейшим карьерным ростом, — обыденным тоном доложила мне Катерина после некоторого затишья. Я так и знал! Хотя чего я ожидал? Катя — великолепный специалист, и только такой дебил, как я, мог усадить её в каморку! Идиот! Видимо, я не успел состроить хорошую мину при плохой игре, так как Катя практически моментально пригвоздила меня своим уверенным взглядом. — Ну, хоть подыграй мне и скажи, что ты за меня рад, — попросила она, обнимая меня и поглаживая по затылку. — Пожалуйста. Её последняя просьба сопровождалась кротким поцелуем мне в шею. Она, чёрт возьми, просто издевалась надо мной, и в то же время я понимал, что таким способом она пыталась меня успокоить. И надо сказать, в какой-то степени ей это удалось, так как после этого жеста я не мог не улыбнуться. — Я за тебя очень рад, — прошептал я, обнимая и прижимая её к себе ещё сильнее, стараясь придать голосу оптимизм. — Я так и чувствую, как ты мысленно просто вопишь от недовольства, — смеясь, сдала меня Катя. — Ты там мысленно директора банка ещё не побил? Я лишь устало вздохнул и тут же с блаженством вдохнул запах её шёлковистых волос. Она была рядом. Сейчас, в эту самую секунду, и это было самым главным для меня. Здесь. Сейчас. — Ты слишком хорошо меня знаешь…