Способен ли ты любить?

— Мистер Гриндевальд, вы меня вызывали? Геллерт поднял на нее взгляд, отрываясь от отчетов, оставленных на его столе. Он кивнул и оценивающе посмотрел на Розье. Хоть сейчас и было 3 часа ночи, но она выглядела довольно бодрой и свежей. — Что за история с умершим новеньким? И как это вы упустили из вида шпиона? Разве я не сказал проверять всех?! Винда закусила губу. — Вы хотите… Чтобы мы их пытали? — Да нет же! — рявкнул Геллерт, поражаясь ее идиотизму. — Последователи проверяются временем. Не подпускайте новеньких к слишком важным операциям и уж тем более не обсуждайте их, если до этого не удостоверились в том, что наложили, как минимум, Silencio. И я все еще жду рассказ. То, чего ты не написала в отчете. Он кинул бумаги на стол с такой силой, что они съехали на пол. Винда поежилась. — Брук погиб во время операции. Со мной был еще Новак. Мы сражались и мракоборцы послали какое-то заклинание, которое должно было попасть в Новака, но тот среагировал быстрее и отпрыгнул, так что в Брука попало заклинание. Это был несчастный случай, но мне не понравился взгляд Новака в тот момент. Он был зол. Я спросила, почему, а он сказал, что Брук был шпионом и он слишком легко отделался. — Он поделился, почему так считает? — Да, мракоборцы в него не целились. — Позволишь взглянуть? — вопрос всего лишь формальность. Геллерт все равно бы легко проник в ее память и достал бы нужные воспоминания. Винда кивнула, и Геллерт быстро просмотрел их. Винда была неправа. Новак специально подставил Брука, и это было очевидно. Нужно было не стирать память, а убить. Но принцессе это бы не понравилось. Гриндевальд подавил желание грязно выругаться вслух. Ладно, все равно шпиона министерство лишилось. Новак не помнит даже, что он маг, не то, что какую-то информацию. И не вспомнит. Если хорошо наложенный обливейт можно было бы исправить, то неправильный просто-напросто сломал его. — Проверь всех остальных. Отчет — воспоминания. Розье кивнула. — Можешь идти. Девушка развернулась на каблуках и вышла, пожелав ему спокойной ночи. Да какая спокойная ночь, мать твою?! *** И почему я постоянно просыпаюсь здесь? Это было первой мыслью Камиллы. А затем на нее нахлынули вчерашние воспоминания. О боже, неужели она закатила истерику и в порыве чувств призналась в любви?! Камилла застонала и уткнулась носом в подушку. Все было плохо, очень плохо. Она жила с человеком, которого любила, и который легко мог убить вчера того мужчину, даже не задумываясь. Хотя, может, он и не собирался убивать? А вдруг он с самого начала планировал просто стереть память, а она запаниковала? Хотя с его-то профессией он должен убивать довольно часто. Камилла поежилась. И почему, черт возьми, так холодно?! Камилла пошла искать свои вещи и вдруг осознала, что сама же вчера их постирала. Она пощупала — все еще мокрые. Мдаа, была бы магия — вмиг бы высушила. А теперь что прикажете делать?! В пижаме ходить мерзнуть?! Камилла вернулась в спальню, думая о том, что, раз уж настолько холодно, она вполне может провести полдня под одеялом, как вдруг ее взгляд упал на шкаф с вещами. Думаю, если я возьму что-нибудь из его вещей, он не обидится. Даже не заметит, скорее всего. Камилла открыла дверцу и просмотрела содержимое гардероба. Пиджаки, рубашки, футболки… Так, а это что? То, что нужно! Довольная, Камилла натянула свитер поверх пижамы. Он был ей великоват, но оно и к лучшему. Свитер доходил ей почти до колен, что делало его еще теплее, а рукава она закатала. А еще этот свитер был теплый, мягкий и пах Геллертом… Не в том смысле, что он был ношеный и нестиранный, а в смысле, что что-то напоминало ей о нем. Камилла застелила постель и пошла на кухню, решив приготовить себе шикарный завтрак с какао. Пока жарился омлет, Камилла подошла к окну и восторженно ахнула. За окном шел снег, настоящий белый снег. Интересно, сколько осталось до Рождества? Камилла грустно улыбнулась. А какой смысл в этом празднике, если не можешь провести его с теми, кто тебе дорог? Камилла почувствовала запах и метнулась к плите. Она как раз вовремя успела снять омлет с печки. После завтрака Камилла взяла книжку, подушку, плед и взобралась на подоконник. «В окклюменции есть отличный прием, который можно назвать «сбить с толку». Это когда маг создает стену, за которой прячет одни воспоминания, а поверх нее кладет совершенно безобидные. Те, с которыми легко расстаться.» Камилла прикинула, какими же могут быть у нее безобидные воспоминания? Она подумала о зимних прогулках с братом, о ее попытках взобраться на его метлу, о пироге, который пекла мама… И ее одолела грусть. Так, надо прекращать, а то так можно себя и в депрессию вогнать. Может, стоит перестать жить прошлым и начать жить настоящим? В настоящем у нее появилась любовь, которая ЛУЧШЕ БЫ НЕ ПОЯВЛЯЛАСЬ! Но разве любой человек может похвастаться тем, что он испытывает такие сильные чувства, да еще и, возможно, взаимные? Вряд ли. *** — Привет, — сказал Геллерт, садясь рядом с ней на подоконник. Камилла так увлеклась книгой, что не заметила его прихода. — Привет, — девушка не смогла подавить улыбку. Как она может рада видеть его после всего произошедшего? Идиотка. — Что читаешь? Камилла показала обложку. Геллерт забрал ее, лениво пролистал и отложил в сторону. — Довольно интересная книга. Лучше того талмуда, что ты мне давал. Геллерт усмехнулся. — Как твои дела? — спросила Камилла. У нее в голове крутилось множество вопросов, одним из которых был: «Где тебя носило всю ночь, черт возьми?!», но она решила ограничиться этим. Не показывать же ему, что она как-то заботится о нем и переживает. — Нормально, — спокойно ответил Гриндевальд. Настроение у него было вполне нормальное. По крайней мере, он не был злым, как вчера. — Ну? Ты разобрался с последствиями шпионажа того парня? Брови Геллерта взметнулись вверх. Он и не думал, что это может заинтересовать ее. — Да. — наконец ответил мужчина. — Пришлось призывать ближайших сторонников и спрашивать у них, как это вообще могло произойти. — Спрашивать, как обычно это делают, или спрашивать, как это делаешь ты? — пошутила Камилла, скрестив руки на груди, намекая на его способность читать мысли. Геллерт издал смешок. — Скорее второе. Тебе это действительно интересно? Камилла неопределенно пожала плечами и устроилась удобнее, готовясь слушать и дальше. Геллерт начал свой рассказ, тщательно подбирая слова. Камилла внимательно слушала его и иногда задавала вопросы. — А потом оказалось, что одного из моих последователей убили, потому что этот Новак его подставил. Два дня назад. — И ты узнал об этом только сейчас? — округлила глаза Камилла. Геллерт наградил ее таким взглядом, что сразу стало понятно: он тоже думал об этом и вся эта ситуация мягко говоря действовала ему на нервы. — Похоже, некоторые последователи решили, что они знают лучше меня, что им нужно, — процедил он, злясь на них. Камилла громко хмыкнула. Геллерт удивленно посмотрел на нее. — Ну, удачи им, потому что они еще не знают, что их ожидает без тебя. Это была поддержка? Она поддерживала его даже после того, что он ей наговорил про магглов? По идее, Камилла должна бы если не ненавидеть его, то хотя бы избегать. Но глядя на искренне улыбающуюся девушку, что сидела сейчас перед ним, нельзя было даже подумать, что что-то случилось. Камилла была расслабленной и вела себя уж слишком дружелюбно. Геллерт слишком долго пробыл в политике и потому сразу почуял что-то неладное. Он мягко проник в ее голову, чтобы она ничего не заметила. Эх, Камилла-Камилла, тебе срочно нужны еще уроки окклюменции. Неудивительно, что он такой нервный с такой-то работкой. Даже Трамп бы свихнулся. Может, спросить? Да нет, наверное, не стоит. — Что-то не так? — спросил Геллерт. Ему стало любопытно, о чем таком она думает его спросить, что даже в мыслях не может задать вопрос? Камилла неуверенно посмотрела на него. Ее руки начали нервно мять свитер. Стоп. Это его свитер??? Геллерт решил оставить этот вопрос на потом, но ему стало интересно. С чего бы ей таскать его вещи? — Как ты можешь нормально со мной общаться, раз я маггл? — быстро выпалила она. Впрочем, этого следовало ожидать. Геллерт серьезно на нее посмотрел. Ему было яснее ясного, о чем она думает. — Я не презираю тебя, если ты об этом. — Но ты презираешь их, — не могла взять в толк Камилла. — В смысле нас. Гриндевальд поднял бровь. — Почему ты отделяешь себя от магглов, раз ты одна из них? — Геллерт усмехнулся и покачал головой. — Милая, ты-то должна понять, что ты уже не просто маггл для меня. Прозвучало странно. Будто бы он в любви собирается признаться. Но какая там любовь? Ему никогда не было дела до каких-то глупых чувств. — Тогда кто же я для тебя? — спросила Камилла и посмотрела на него своими выразительными глазами. Это был действительно провокационный вопрос. И Геллерт помедлил с ответом. Совсем чуть-чуть. Он приблизился к ней почти вплотную. Геллерт мог почувствовать ее дыхание на своем лице. Он нашел ее руку, что покоилась на ее животе, и положил на нее свою. — Все зависит от того, кем ты хочешь быть, — шепотом произнес он, заглядывая ей в глаза. Камилла непонимающе смотрела на него с легким испугом. Он четко видел, что она не понимает, что он творит, и что же она должна делать. Геллерт провел рукой по ее телу. — Это мой свитер? Камилла покраснела. Геллерт улыбнулся такой ее реакции. Сейчас она была такой милой и беззащитной. И он не выдержал. — Мне стало холодно и… — начала Камилла, но Геллерт нагло прервал ее поцелуем. Да это даже поцелуем назвать нельзя: просто коснулся губами ее губ, ожидая негативной реакции. Камилла на какое-то время опешила, никак не реагируя, но затем обняла его. Геллерт довольно улыбнулся и начал целовать ее. Ее губы были сладкими, как мед, и он не хотел от них отстраняться — он бы просто не смог, слишком сильным было его желание. Камилла издала тихий стон, когда он нежно прикусил ее губу. Геллерт отстранился и нежно погладил ее по щеке. — Я скучал, — прошептал он. — Я тоже, — выдохнула Камилла, сознаваясь в этом таким тоном, словно признавалась в каком-нибудь страшном грехе. Гриндевальд снова поцеловал ее, но на этот раз поцелуй вышел более глубоким. — Пойдем в спальню, — отстранившись на мгновение, прошептал Геллерт и поцеловал ее в шею. Камилла обняла его, притягивая ближе. Гриндевальду понравилась ее реакция. Он сделал так, чтобы оказаться между ее ног и сказал: — Держись. Камилла обхватила его ногами, когда он поднял ее, придерживая ее чуть ниже спины. Он чувствовал, что Камилле немного неловко, хоть она и прямо смотрела ему в глаза с некой затаенной… радостью? Геллерт не утруждался тем, чтобы сейчас влезть в ее голову, потому не мог знать наверняка. В конце концов, если бы ей что-то не нравилось, она бы сказала. С ней на руках он прошел в свою спальню. Геллерт опустил ее на кровать и снова поцеловал. Камилла зарылась руками в его волосы, отчего по его телу разлилась волна удовольствия. Он щелкнул пальцами, и свитер исчез с нее. Камилла распахнула глаза, а затем ухмыльнулась. Их губы снова встретились. Камилла медленно расстегивала пуговицы на его рубашке. Он не торопил ее, он собирался растянуть этот момент близости намного дольше. Его рука проникла под ее ночнушку, и с неким удовольствием он понял, что девушка была без нижнего белья. Камилла издала вздох, когда он обхватил ее грудь. Наконец, его рубашка полетела на пол. Камилла разорвала поцелуй и провела рукой по его накаченному торсу. От ее действий у него побежали мурашки по коже. — Наконец-то ты настоящий, — вдруг улыбнулась Камилла, и Гриндевальд не смог не улыбнуться в ответ. — Ты мне веришь? Девушка кивнула. Геллерт стянул с нее ночнушку. Камилла потянулась к ремню на его брюках, намереваясь снять их, но он ей не позволил. Только отстранил ее руку и сказал: — Позволь мне все сделать. Камилла посмотрела на него и кивнула. Он снова начал целовать ее, на этот раз уже ее ключицы, грудь и плоский живот, который слегка подрагивал от его прикосновений. Когда все закончилось, Геллерт поцеловал ее в припухшие губы, чувствуя себя таким расслабленным… Впервые с того момента как… Как они впервые переспали. Камилла устроилась на его груди, и он обнял ее, накрыв одеялом их обоих. — Геллерт? — позвала она его через время. — Мм.? — промычал Геллерт. Сейчас было лень даже говорить. Он надеялся, что она не станет сейчас задавать вопросов, хотя многие женщины так любят. — Я люблю тебя, — сказала она, чем удивила его. Нет, он-то знал о ее чувствах, но не понимал, почему она решила сказать ему об этом сейчас. Признаться в этом. Геллерт нехотя проник в ее сознание. Сказала, прямо легче стало. По крайней мере, я могу быть с точностью уверена, что он знает, что вчера я сказала это не в порыве гнева, а потому что действительно так чувствую. Геллерт недоуменно поднял брови. Удивительный человек.