Хуангуйфэй

Об этом однажды говорит Вэй Инло: у нас с вами сходные вкусы. Мысль дикая, но Вэй Инло вообще много себе позволяла и позволяет до сих пор. Дразнить, насмешничать, критиковать его литературные таланты, дерзить и провоцировать на ревность. Она может громко расхваливать придворных танцовщиц, как какой-нибудь солдат, истосковавшийся по ласке, а после, вздыхая, попросить у него полдюжины евнухов покраше себе в павильон — «кто же не любит наслаждаться красивыми лицами?» Кошмарная женщина. И при этом абсолютно не ревнивая. Даже когда он посещает других супруг, она просто увлечённо принимается заниматься своими собственными делами: вышивкой, цветами, служением Вдовствующей императрице и успешными интригами. Когда он, не выдержав, возвращается, Вэй Инло встречает его сияющей улыбкой. Пришёл — добро тебе пожаловать от всего сердца, ушёл — ну и всего хорошего. И это заставляет его возвращаться вновь и вновь. У него уходит время, чтобы понять: Вэй Инло нисколько не волнуется и не ревнует, потому что совершенно уверена в себе. Это он не уверен. Он изводится, как наложница, которой в любой момент могут дать отставку, заменив на другую. Он выплёскивает на неё свой гнев, чтобы через месяц-другой вновь осыпать дарами! Вэй Инло превратила его, владыку Поднебесной, императора великой Цин в ревнующую женщину! Впрочем, учитывая, что как-то Вэй Инло в лицо обозвала его первой куртизанкой империи, и это сошло ей с рук, это, наверное, не такое уж страшное оскорбление. Но как можно вынести, если она готова заменить его на вышивальный набор, поливку цветов или новые качели! Или, думает он, или на Фуча Фухэна, и от этой мысли кровь яростно стучит у него в висках. — Наши вкусы похожи, — вздыхает Вэй Инло, поправляя цветы гортензии в серебряной чаше. — Нам нравится один тип людей. Мы с вами, ах, слишком умные и холодные, ваше величество. Один и тот же тип людей. Нежные, спокойные, верные и добросердечные. Способные на прощение. Такие, какими никогда не были они с Вэй Инло. Такие, какой была покойная императрица, урождённая Фуча Жунъинь, обожаемая госпожа Вэй Инло и его, Айсиньгёро Хунли, любимая первая жена. Такие, как брат покойной императрицы Фуча Фухэн, верный подданный, блестящий генерал, императорский родич, приближённый и любимый советник — и любовный соперник. Дикость какая-то, у императора нет и не может быть соперников, но он ещё и мужчина — и вот. Впервые в жизни он, Айсиньгёро Хунли, чувствует растерянность, столкнувшись в упор с незнакомым разъедающим чувством, ибо это оказывается неуверенность в себе. Только одно утешает: у Вэй Инло была тысяча возможностей избежать высочайшего внимания и постели. Захоти она по-настоящему, и сбежала бы в объятия Фухэна давным-давно, а вместо этого выбрала стать императорской женщиной. Он смотрит на Фухэна другими глазами. Тот красив и изящен, прекрасно образован и талантлив и в военных, и в гражданских делах. И он прямо заявил, что если бы император не отнял Вэй Инло, сейчас не было бы никакой императорской наложницы Лин, а после Лин-фэй, а после Лин-гуйфэй — была бы законная Фуча-фужэнь, первая и любимая жена блистательного вельможи. Подумаешь, гуйфэй. Во дворце их может быть целых две штуки, одно время этот титул одновременно носили Сянь-гуйфэй (до того, как стала его нынешней императрицей) и Чунь-гуйфэй. А Вэй Инло одна. Всего одна на свете. Он останавливается посреди сада, не обращая внимания на суетящегося вокруг Лиюя, и мысленно повторяет, пробуя кончиком языка на вкус: Лин-хуангуйфэй.