"Благодарю тебя, Господи, что чудо явил"
1 февраля 2020 г. в 11:16
«Трудна для меня проповедь ваша. В чудо не верю».
Убежав от крепостных, закидавших её насмешками да издёвками, словно птица с перебитым крылом, укрылась Полина у реки, доверяя журчащей подруженьке врачевать раны. Примостившись на краю старой деревянной пристани, девушка задумчиво смотрела на воду, будто пыталась найти своё отражение в этом зеркале, которое никогда не обманывает.
Её не существовало отныне. Ей стало ясно это после резких унизительных слов Елизаветы Александровны: «Место своё знай!».
И верно знать бы, где оно, это место. Ни барышня, ни крестьянка, ни дворовая девка, ни дворянка. Потеряна. Унижена. Отвергнута. Многие из тех, кто ещё вчера был к ней расположен, сегодня отвернулись, кто с плохо скрываемым страхом, а кто и с откровенною надменностью и брезгливостью. Те же, с кем отныне предстоит делить ей жизнь и судьбу, не могли простить Полине прежнего высокого положения и оттого всячески старались задеть, да побольнее.
— Полин? — из задумчивости девушку вывел недоумевающий голос кормилицы, раздавшийся за спиной. — Ты что, умом повредилась? — спускаясь по деревянным ступеням, поскрипывающим под её дородною фигурою, мамка Евдокия недовольно качнула головой: опять девка грустит. Так никакой печали не напасёшься.
Во взгляде Полины, обращённом на кормилицу, проявилось недоумение: за что бранится на неё мамка Евдокия?
— Ну, барыня-государыня… — неодобрительно протараторила Евдокия, видя, что той и вправду невдомёк. Несмотря на то, что она вскормила и выходила воспитанницу князя Головина, которую тот с детства растил не хуже барышни, мамка Евдокия не церемонилась со своей любимицей, обращалась с девушкой по-простому. — Троица сёдня, — словно наставляя малое дитя, Евдокия повела рукой в сторону поляны, откуда доносилось многоголосое девичье пение. Полина обернулась на голоса, которых не слышала, находясь в глубокой задумчивости.
— И правда, поют, — улыбнулась девушка.
Кормилица повела головою, самодовольно поджав губу: наконец-то допетрила. А то сидит тут, как отшельница на отшибе. Пирогами да пряниками давеча девок уластить не захотела, так хоть тут не сторонись, пользуйся случаем. Рассуждения мамки Евдокии были просты и незатейливы, как и вся её деревенская жизнь.
— Вот. И ты иди к девкам, — Евдокия протянула руку и помогла Полине подняться. — Кто смотрит вперёд, того горе не берёт, — жизнерадостно изрекла мамка, слегка подтолкнув любимицу и придавая ей уверенности.
Полина обернулась на ходу, словно раздумывая, идти ей или остаться. Веселиться с дворовыми не хотелось, но и обидеть кормилицу, которая так старалась помочь ей приноровиться к новой жизни, девушка не желала.
— Будете там песни петь, хороводы водить! — раззадорилась на прощание Евдокия. Будь она в девках, ни за что б не пропустила веселья!
— Хм, — немного повеселев, повела Полина плечом и ещё раз глянула на кормилицу на прощание.
— Иди, — со смехом в голосе проводила Евдокия, радуясь, что удалось растормошить девку.
***
Молодой барин, граф Дмитрий Васильевич Кречетский, возвращался домой с долгой военной службы. Соскучившийся по родным местам, молодой человек попросил возницу остановить почтовую бричку и через луг спустился к реке, наслаждаясь пьянящими ароматами трав, прохладой, идущей от воды, и погожим солнечным днём, уже клонившимся к завершению. На берегу реки играли крестьянские ребятишки. Шустрый мальчонка лет девяти выхватил из рук сестры соломенную куклу и, дразня, что было силы закинул её в речку. Подхваченная течением, куколка поплыла по воде, раскинув в стороны соломенные ручки. Расстроенная девчушка, заплакав, села на траву. — Это же была моя любимая кукла! — с досадою прокричала девочка, заливаясь горькими слезами. — Там течение большое, и глубоко, — осознав, что он наделал, и оттого смутившись, стал успокаивать сестрёнку мальчуган. С улыбкой наблюдавший за этой игрой Дмитрий Васильевич, не долго думая, сбросил с себя сшитый по моде жилет и как был в белой рубахе с длинными рукавами, брюках и сапогах, широким шагом вошёл в воду. Мальчишка оказался прав — место и впрямь было глубоким. С нескольких шагов очутившись в холодной воде почти по пояс, молодой человек погрузился в неё всем телом и поплыл за игрушкой, размашисто рассекая водную гладь и не без труда преодолевая течение. Перехватив куколку, развернулся обратно, а когда вышел на берег, вручил игрушку недоверчиво глядевшей на него девочке. Девчушка осторожно забрала свою куклу и побежала прочь, а мальчишка так и застыл на месте, зачарованно глядя на молодого барина — и плавает лихо, и добрый, видать. — Беги, догоняй, — улыбнулся мальчику Дмитрий. Спохватившийся мальчуган побежал за сестрой, на прощание ещё раз обернувшись на ходу. Прерывисто дыша после заплыва, Дмитрий Васильевич опустился на траву и вылил воду из снятого с ноги сапога. С улыбкой проводив взглядом мальчишку, прислушался: мелодичные трели варакушки где-то на опушке леса перекликаются с короткими отрывистыми фразами кукушки, и, гармонично вплетаясь в это многоголосие, вторит им журчанием своим река. Хорошо! Надеть сухую одежду взамен вымокшей в реке не удалось — ключ от дорожного сундука Дмитрий обронил где-то у воды. На это дело нашлась у возницы чистая крестьянская рубаха, которой молодой барин не побрезговал, да ещё и подвязал её простым холщовым пояском. Довольный старик добродушно подшутил над молодым человеком: — Ну, барин, теперь тебя уж точно в мужики запишут! — Не в бабы, и то ладно, — смеясь, махнул рукой Кречетский и расслабленно откинулся на сиденье. — И то верно, — рассмеявшись в ответ, согласился возница и с залихвацким криком: «Ну, залётная, пошла!» тронул бричку с места.***
Стемнело. Гуляние было в самом разгаре. На поляне, среди костров и вбитых в землю длинных факелов, свет от которых мягко окутывал всю округу, молодые парни и девки водили хороводы, играли в горелки да пели звонкие песни. Отовсюду слышались задорные голоса, прибаутки и смех. Не желая упустить возможности погулять по-простому с крепостными и остаться неузнанным в мужицкой рубахе, молодой Кречетский, как тут и был, легко влился в атмосферу деревенского праздника и направился прямиком к центру поляны, где развернулся большой хоровод. Неподалёку, собравшись в кружок возле костра, девушки плели венки. — Хорошенький! — задорно произнесла одна из них, заглядевшись на проходящего мимо и улыбающегося им Дмитрия. «Молодым я хожу, я не знаю, куда вьюн положить», — напевая, играли в ручеёк парни и девушки. Подбежав к хороводу и увидев, что его водят парами, парень-девка, парень-девка, молодой барин отправился искать пару и себе. — Идём! — весело позвал Дмитрий, схватив за руку проходившую мимо девушку. — Ах ты, прыткий! — смеясь, вывернулась девка. — А это тебе, — сняла с головы венок, одела его на голову парня и убежала. Раззадоренному Дмитрию ничего не осталось, как искать себе новую пару. Хоть и пришла на праздник Полина, а к общему гулянью не примкнула: заприметив висящие атласные ленты, так и осталась подле них, перебирая руками тонкие струящиеся полоски ткани. Совсем недавно выбирали они с Танюшей такие ленты на ярмарке. Она была беззаботна и счастлива. А теперь… — Любезная, пойдём со мной танцевать, — отвлёк её от невесёлых мыслей приятный мужской голос, а через мгновение взявший её за руки Дмитрий уже вёл девушку к хороводу. — Я не хочу танцевать, — с вежливой улыбкой попыталась остановиться Полина, но не тут-то было. — Пойдём! Пойдём-пойдём-пойдём-пойдём! — мягко, но настойчиво увлекал её за собою молодой человек, улыбаясь и кружа на ходу. Оступившись, резко остановился, от чего пришлось остановиться и Полине. Взгляды их встретились, заставив сердце девушки зачем-то замереть на мгновение. Новую пару впустили внутрь хоровода. Крепко держа Полину за руки, Дмитрий, смеясь, закружился с ней в центре круга под задорное пение дворовых. Впервые за долгое время он чувствовал себя так беззаботно, свободно и весело. Постепенно развеселилась и Полина, а, улучив момент, когда его рука чуть ослабила её руку, резко дёрнулась и выбежала из круга. — Куда ты? — Дмитрий хотел побежать вслед за девушкой, но его не пустили. — Лови! Не догонишь! — дразнили его дворовые, крепко смыкая руки и не выпуская молодого человека из круга. — Другую выбирай! Закружив вышедшую ему навстречу девушку, мыслями он был с той первой, которая убежала. Как только подвернулась возможность, вырвался из хоровода и отправился на поиски милой девушки с добрыми, но отчего-то грустными глазами. — Хоп! — ловко проскочил Дмитрий между парнем и девкой, направлявшихся к хороводу. — Держи! — на бегу снял с головы венок, надел его какой-то девушке и побежал было дальше, увидев сидящую невдалеке одинокую фигурку, но тут перехватила его за руки ещё одна девица, да стала, смеясь, прикрываться им как живым щитом от вздумавшего поймать её парня. — Ух ты, какой резвый! — весело возмущалась девушка. — Ну-ка! — попытался обойти живое препятствие юноша. — Ишь, что захотел! Что захотел! — дразнила девка парня, смеясь и выглядывая из-за спины Дмитрия. — Ух, и голосистая ты, Палашка! Ох, поймаю! — шутя, пригрозил парень и побежал за бросившейся наутёк девицей. Преодолев препятствия, дошёл наконец Дмитрий до укрывшейся в стороне Полины и присел рядом с ней на траву. Попытался вновь взять её руку в свою, но девушка не далась — резко отдёрнулась. — Только что же держались, — с улыбкой повёл головой Дмитрий в сторону поляны, не понимая, от чего теперь она сторонится его. — И правда, — улыбнулась Полина. — Глупая я, — но руку всё же парню не подала, а сложила ладони друг на дружку на прижатых к груди коленях, как школьница за партой, и опустила глаза. — Не туда смотришь, — мягко сказал Дмитрий. От чего девушка сторонится людей и веселья, Кречетский не знал, но ему очень хотелось вновь видеть улыбку на её милом лице. — Гляди — созвездие Лиры, — придумав, чем можно развеять её грусть, Дмитрий поднял руку к небу. — Где? — подняла заинтересованный взгляд Полина, следуя глазами за его рукой. — Ну вон, видишь? — показал Дмитрий на плеяду маленьких ярких точек на тёмном небосводе. — На большой воздушный змей похожа, — уточнил он. — Вон там, видишь? — с интересом посмотрел на Полину: разглядит или нет? — И на хвосте маленькая звёздочка? — присмотревшись, спросила Полина. — Глазастая, — восхищённо улыбнулся Дмитрий, не сводя глаз с её заинтересованного лица. — Это Вега, — словно любуясь, перевёл взгляд на звезду, а потом вновь повернулся к девушке и, любуясь ею не меньше, чем далёкой звёздочкой, спросил по-простому: — Тебя как звать-то? — Полина, — ответила она, не отрывая глаз от мерцающих вдалеке небесных огоньков. — Даю ей новое имя, — решительно сказал Дмитрий. — Полина, — важно произнёс парень, сосредоточенно глядя на звезду и протянув к ней руку, как наверняка делают все учёные, когда вершат свои серьёзные открытия. — Поллинария, — добавил с тёплою улыбкою, вновь смотря на девушку. — Хм, — со смущённой улыбкой усмехнулась Полина, не найдясь, что ответить. — А ты откуда звёзды знаешь? — расположившись к молодому человеку, спросила она. — Да батька сказывал, — беззаботно ответил молодой граф Кречетский, сейчас и впрямь сошедший бы за простого крестьянского парня. — А батюшка твой кто? Звездочёт? — продолжала неискушённо допытываться девушка. — Ну-у, почитай что… Да, — поддержал легенду Дмитрий, завороженно глядя на небо. — Ты, наверное, Поповский, — со смехом предположила Полина. — Ага, — боясь выдать себя ненароком, Дмитрий не посмел взглянуть на девушку. — Вон там Лира, а рядом с нею — Поллинария, — ещё раз повёл он рукой на звёзды. — Самая красивая звезда, — сделал вывод Кречетский, повернувшись к Полине и откровенно любуясь её нежным профилем и светлыми кудрявыми волосами, выбившимися из простой незамысловатой причёски. — А твоё имя как? — повернулась к нему Полина. — Дмитрий, — забывшись на миг, представился он по обыкновению. — М-митька, — тут же поправил себя, сообразив, что крестьянские парни, должно быть, не представляются девушкам так официозно. — Ну, и где же твоя звезда, Дмитриус? — с интересом спросила Полина, не обратив внимания на его заминку. — Рядышком с Полинарией, — легонько вздохнув, ответил Дмитрий, всё так же глядя на звёзды. Полина с удивлением посмотрела на молодого человека, а он, не отрываясь, с улыбкой смотрел на небо, будто и впрямь видел там Дмитрия и Полинарию рядышком друг с другом. Теперь уже и Полина легонько вздохнула, почувствовав себя хорошо и спокойно рядом с этим простым добродушным парнем. — Полина! Полина! — раздался в ночи звучный голос мамки Евдокии. — Кормилица зовёт, — объяснила девушка, с сожалением поднимаясь на ноги. Надо же, именно сейчас и не хотелось уходить. Но и остаться уже не могла — ослушаться мамку не смела, да и вставать утром ни свет, ни заря. Не попрощавшись, девушка побежала домой. — Постой! — остановил её голос Дмитрия. Обернувшись, Полина остановилась, а Дмитрий подошёл к ней: — Провожу тебя. — А мамка Евдокия хворостинкой встретит, — рассмеявшись, не растерялась Полина. Очарованный красотой летней ночи, гадая, увидит ли он эту милую девушку вновь, Дмитрий вдруг по-простому потянулся к ней. — Ах, вот ты какой! — увернувшись, осадила парня Полина и побежала прочь. — Ты хоть скажи, где искать тебя? — крикнул ей вслед Дмитрий. — По звёздам ищи! — обернувшись, задорно ответила Полина. Её бегущая сквозь высокую траву хрупкая фигурка отрывисто мелькала в лунном свете, постепенно удаляясь, и, наконец, скрылась в темноте. Зачарованный Дмитрий со счастливою улыбкою смотрел вслед нежданно-негаданно полюбившейся девушке. Долго стоял он под ночным небом, по которому тёмным кружевом проплывали облака, открывая то один бок круглолицей луны, то другой, а с земли подымалась тягучая, как крепкий утренний туман, задушевная многоголосая женская песнь. Побродя по окрестностям и не найдя пристанища, свободная, взлетала она ввысь, унося с собой сокровенное человеческое желание, словно там, наверху, был кто-то, кто мог её услышать: «Пусти-и-и меня на-а во-о-о-о-лю. Пусти-и-и меня на-а во-о-о-олю».***
В людской, свернувшись калачиком на своей деревянной лежанке под лестницей, Полина ещё долго не могла уснуть. Как это бывает, словно нарочно сновали туда-сюда девки и бабы, завершая свои вечерние дела, скрипели ступенями над её головою и бранились вполголоса, а иногда и во всю силу. Полина окинула взглядом просторную комнату: ещё несколько девушек спали на своих местах крепким сном, привыкшие с детства, устав от дневных забот, засыпать, едва прикоснутся к подушке лицом. «Счастливые!» — вздохнула Полина. Наверху что-то упало, глухо ударившись о деревянный пол. Полине вспомнился Дмитрий. Вспомнилось, как он кружил её в хороводе, беззаботную и счастливую, хоть на миг забывшую о своей сломанной жизни. Открытое улыбающееся лицо его стояло перед глазами, даря робкую надежду на лучшее. — Благодарю тебя, Господи, что чудо явил, — тихонько прошептала Полина. — Прости, что усомнилась в тебе…