Придя в шалаш, Поэт поставил чай,
Как он сказал – таков его обычай.
В последний раз гостей он величал,
Как юный, что Мальчишка, был и сам.
Поэт
Давай, садись, курчавый лиходей.
Вот крепкий чай, держи и не пролей.
Тебя, Юнец, искал и ночь и день,
И о тебе судачит столь людей!
Мол, ходит по ночам малой один.
Его Анвор, великий господин,
Послал к нам с вестью, что приносит дым.
Такая весть отняла моё всё:
Сгубила мою жизнь, любовь, лицо…
Скажи мне откровенно, прямо в лоб –
Не ты ль гонец, стругающий мне гроб?
Мальчик
Ну что ты, нет! Какой-такой Анвор?
Не лиходей я, не мошенник и не вор.
Со стариком затеешь разговор –
Судьба тебе подпишет приговор…
Поэт
Всё сходится: монета и старик…
Всё об одном исходе говорит!
Ведь древнее пророчество гласит –
Малец с монетой мир испепелит.
Хотя описывали, вроде бы, чуть старше,
Но вдруг погрешность, спишем пару лет…
И, по итогу, видим твой портрет.
Мальчишка напугаться не успел,
Как у Поэта взгляд повеселел:
Поэт
Да ты расслабься, парень, я шучу.
И это всё твой взгляд, имей в виду.
Такого кислого лица давно не видел.
Чем тот кошмар тебя так испугал?
***
Поэт поник, что Мальчика смутило,
Но он решил о Леди расспросить,
И чувство неизвестное взыграло,
Ведь в его доме женщин не бывало.
Поэт
Я был один, покуда себя помню,
Не знал тепла родительской любви.
И ворвалась, как вихрь жизни-страсти,
Хранительница чувств и слёз моих.
Мы грезили о жизни и о детях,
И о любви до гробовой доски…
Но было в ней какое-то лихое
Неограниченное чувство темноты.
Тоскливой красоты глаза из неба,
И пустота на милом мне лице.
И сцена та, что видел ты во сне,
Был результат её душевной боли.
И до сих пор тепло её ладони
Терзает мою душу по ночам…
И я бы повторил за ней рывок,
Но сердцу говорит седьмое чувство,
Что я б за ней успеть никак не смог.
Влачу теперь своё существованье,
Где нет друзей, заслуг моих признанья…
Не мило ничего под гнёт отчаянья.
Расстроить Поэта малец не хотел,
Во время рассказа вертелся, пыхтел.
Искал даже тему, чтоб эту сменить,
Но сил не нашёл он его перебить.
Как только Поэт перестал говорить,
Мальчишка очнулся от думы.
Вопрос про Анвора спешил предложить,
Не дать бы Поэту уныть.
Поэт
Анвор, так сказать, божество-угнетатель.
Он в прошлом был воин, каких не сыскать.
Погибший в плену, изнывая от муки,
Вознёсся на небо и богом воскрес.
Жестокость и алчность – людской интерес,
Анвору мораль подорвали.
Властителя моря, отца Всех Небес,
Повадки людей унижали.
За них воевал и за них отдал жизнь,
Он с честью за них же сражался.
А после, могущество заполучив,
С желанием всех, как свиней, истребить,
Сквозь ненависть с болью справлялся.
А позже народ про Анвора узнал
И все свои ушлые мысли…
Достойные люди, казалось, прощал
И в реальности всё воплощал.
Но время с веками, рассудок тощал,
Анвор же, с годами, стал жёстче.
Менялись империи, люди, места,
Но мысли всё те же шептали уста.
И бог осерчал. Век проклятый настал.
Впредь каждый желающий то завещал,
Что равно по боли тому, что желал.
А сам же Анвор от Земли подустал,
И в небо вознёсся, но пообещал,
Что верный и честный, чей помысел чист,
Того даже шёпот услышит.
И так продолжалось, и время текло.
И люди к рутине привыкли.
И лоры явились – с Анвором окно –
Ждать новых желаний людских суждено!
Хоть эра жестока, но люди скромнее,
Анвор не спешит истребить нас, жалеет.
Но то же пророчество душу трепещет,
Ведь рано иль поздно, а станет сон вещим.
От этих рассказов устала планета,
На вечер сменяется день.
И Мальчик с Поэтом, вдруг вспомнив об этом,
Разложили вместе постель.