Отражаясь в водах Влтавы

В ноябре приходит время срываться с места. Мир стал холодным и тихим: сухие листы бумаги, ветер несёт корабли небесные к норд-норд-весту… Джим, наконец, в свою возвращается Прагу. Холодно и тревожно (под ботинком танцуют листья), этот усталый город промёрз до корней фасадов (только в объятьях Влтавы — взгляд золотисто-лисий, да на блошином рынке запах корицы сладок). Город склонился сверху, хмурится чуть сурово: что ты принёс сегодня, маленький рыжий эшу? Сколько старинных песен, сказок волшебных новых? Город глядит глазами, тёмными, как черешни. Джимми приходит быстро: мимо Святого Вита (этот старинный город никогда не любил ирландцев), мимо дворцов и башен, хлёстким дождём избитых, Джимми идёт, дорогу с небом свивая в танце. Кто и зачем придумал, будто бы мир так тесен? Джиму он по размеру, будто вторая кожа. Он оставляет Праге тысячи новых песен, выученных в дороге, странных и непохожих на те, что он пел когда-то (все подарил их Влтаве). Память живёт и Джимми снова пришлось вернуться за теми, кого он в Праге прошлой весной оставил, ждать, ну когда же снова оси дорог сойдутся. …Эстер в фригольде старом тихо сидит над книгой, и под рукою Лаци тянется шов зигзагом. Только над Влтавой ветер ирландскую пляшет джигу. Джим, наконец, в свою возвращается Прагу.