***
— Господи, Тина, что же тебя так терзает то, а? Дан с Тиной лежали в обнимку на кровати. Мужчина накручивал себе на палец прядь ее волос, пытаясь сложить у себя в голове пазл и понять, что с ней происходит. Он вернулся, закончив все свои дела, и застал Тину в очередном приступе панической атаки. В который раз испугался за нее. Не знал, что делать, думать и как реагировать. Хотелось разузнать у нее обо всем и понять, что происходит. Но он понимал, что она не доверится ему. Рано. Мужчина лишь крепче прижал ее к себе, перебирая ее волосы и шепча что-то нежное в макушку. В его руках она и заснула. Успокоилась.***
Тина резко открыла глаза и не поняла, где находится. Испугалась. Но Балан быстро успокоил, дав понять, что она с ним и в безопасности. — Давно у тебя такие приступы? — спокойно спросил мужчина, уставившись в потолок и все продолжая крепко ее обнимать. — Давно. В разные периоды жизни по-разному. После смерти Жени обострилось. Потом, Слава Богу, сошло на нет. Но совсем недавно все опять вернулось, — певица тяжело вздохнула. — Это из-за него, да? — он повернулся и посмотрел на нее. — Это из-за меня, Дан, — женщина выбралась из его объятий и направилась в ванную.***
— Тин, ты же понимаешь, что это не дело. Если ты оставишь все так, как есть — это может плохо сказаться на твоём здоровье. Тебе нужна помощь, Тина. Тебе нужно избавляться от этих панических атак. — Дан, хватит! — Тина повысила голос, с грохотом поставив стакан на столешницу. — Я не хочу про это говорить. Все! — Кароль тяжело вздохнула и, развернувшись к мужчине лицом, взглянула на него. — Я тебя понял, — кратко бросив мужчина и поднявшись изо стола кинув тихое «собирайся, едем за твоими вещами» покинул кухню.***
В машине повисла тишина. Дан сосредоточенно вел машину, Тина наблюдала за погодой за окном. Тишина угнетала. До жути. Певица не выдержала первой. Повернулась к Дану и стала рассматривать его. Он выглядел напряжённым. Серьёзным. Задумчивым. — Что? — немного грубо произнёс он, и Тина дернулась. Но не от этого тона, а от неожиданности. — Дан, ну не обижайся, — шёпотом произнесла женщина. — Да я не обижаюсь, Тина, — спокойно сказал мужчина, не отрываясь от дороги. — Мне не на что обижаться, понимаешь. Я просто не понимаю, почему ты так наплевательски относишься к себе. У тебя эти приступы по два-три раза в день, а ты делаешь вид, будто ничего не происходит, — мужчина внешне выглядел спокойным, но внутри бушевал ураган. — А что я должна делать? Кричать об этом на весь мир, что ли? Или может бежать к какому-то первому мозгоправу и изливать ему душу? — Тина не выдержала и сорвалась на крик. — Тебе нужен специалист, который поможет и подскажет как с этим справиться, и для этого совершенно не обязательно рассказывать ему все. Да и дело тут не в этом: проблема в том, что ты не видишь в этом проблемы. Что-то же определённо произошло, пока меня не было, но ты упорно этого не замечаешь, делая вид, что все замечательно. Мужчина крепче сжал руль, выплескивая все эмоции, а Тина нервно кусала губы. — И ты опять закрылась в себе, сглотнула эту боль, думая, что так тебе будет легче. Но нихрена тебе не будет легче, Кароль, — Дан сорвался — громко ударил по рулю, глядя на Тину, которая от испуга подпрыгнула. — Если так будет продолжаться и дальше, эта боль просто разъест тебя изнутри, — шёпотом произнес мужчина, не отрывая взгляда от женщины. — До моей боли никому нет дела. Я очень давно и очень хорошо это усвоила, — Кароль нервно усмехнулась, откинувшись на спинку сиденья. — И, я прошу тебя, давай закроем эту тему. Моя боль — это моя боль, и я справлюсь с ней сама. Остаток дороги они провели в полной тишине. Дан злился. И на Тину, и на себя. На Тину — из-за ее уперпости и скрытности даже от самой себя. На себя — из-за своей настойчивости и грубости к ней. «Но иначе же, блин, к ней не достучаться», — пронеслось в голове мужчины, повернув к ней голову. Она сидела с закрытыми глазами, но не спала. Дан это чувствовал. В голове Тины сейчас происходила настоящая борьба. Она в глубине души таки понимала — он прав. До чертиков прав.***
— Подожди меня здесь, я быстро соберу вещи и вернусь, — Тина захотела открыть дверь и побыстрее покинуть общество мужчины. — Я иду с тобой, и это не обсуждается, — Дан перехватил ее руку, и Кароль уставилась на него удивленным взглядом. — Дан, я справлюсь сама. — Я вроде на русском сказал и не пойму, что непонятного? Тине осталось лишь тяжело вздохнуть и подчиниться мужчине. Она мигом поднялась на второй этаж за вещами, оставив Балана в одиночестве. Он с интересом рассматривал картину на стене, да и в целом обстановку. Ему нравился дом. Просторный, красивый, но уюта не было. Дом был пропитан одиночеством. Болью. Страхами. И это чувствовалось буквально с порога. Ей здесь больно. Мужчина прошел на кухню, с интересом рассматривая все вокруг. На кухонной полочке ее фотография с сыном. Красивые. Живые. Настоящие. Дан взял фоторамку в руки и провёл рукой по ней. Невероятная энергетика. Такие смешанные ощущения. Такая разная энергетика. Дом — холодный. Фотография — будто живая. Из собственных мыслей Балана выводит жуткий крик. Он моментально откладывает фото и мчится на ее голос. Стоит словно вкопанный в ее ванной и не может осознать, что происходит: на зеркале видит надпись, написанную ее же помадой. 'Я убью тебя, тварь' Кровь в жилах закипает, руки сжимаются до побледнения костяшек, а мозг теряет способность соображать. Что, черт возьми, происходит у нее в жизни? Что это вообще такое? Будто по щелчку пальца он возвращается в реальность и не обнаруживает Тину рядом.***
— Тина, Тина, твою мать, где ты? — Дан вылетает из дома словно ошпаренный. Ищет ее глазами, но не находит, и это пугает. В очередной раз ему страшно за нее. И эти собственные ощущения пугают его. Никто не вызывал у него таких смешанных ощущений. Она попадает в поле его зрения спустя несколько секунд. Женщина неистово бежит, скрываясь среди деревьев. И Дан, что есть силы, бежит за ней. — Тина, остановись, Тина, стой. Да не убегай же ты от меня, Кароль, — Дан догоняет ее и прижимает к себе со спины. Медленно выдыхает ей в волосы, крепче прижимая ее к себе. Догнал. Она у него в руках. — Пусти, пусти, пусти, отпусти меня, — она пытается вырваться, но Дан не даёт ей этого сделать. Вроде и не держит сильно, но и не позволяет убежать. Дает ей возможность выплеснуть все эмоции. Она выглядит словно загнанный зверёк. Топчется на одном месте в его руках. Пелена слез не дает ей нормально видеть, в горле застревает ком, который не дает нормально дышать, а спустя несколько секунд и вовсе превращается в дикий крик, который растворяется где-то в воздухе. И все, что она ощущает в эти моменты — что хватка на ее талии становится крепче. И он просто молчит, принимая и пропуская ее боль через себя, бормоча ей что-то в макушку. — Опусти меня, Дан… — хрипо шепчет женщина, медленно оседая на землю, все еще находясь в кольце его рук. — Отпусти меня, пожалуйста я… я… отпусти, — она словно в бреду умоляет его об этом. Мужчина опускается на колени, придерживая ее, и отрицательно мотает головой, все также дыша ей в волосы. *** Он заносит ее в дом на руках. Она крепко обхватывает его шею, будто он ее единственное спасение сейчас. А почему будто? Он чувствует эту крепкую хватку. Он ощущает дрожь в ее теле. Усаживает ее на кресло возле кухонного столика. Затем накрывает ее тёплым пледом. А ей хочется раствориться в этом моменте… Мужчина оглядывается в поисках чего-то, а затем мигом удаляется, кинув тихое 'сиди здесь' И ей ничего не остаётся как нервно усмехнуться и подчиниться ему. Уже в который раз за сегодня. Он появляется так же быстро, как и удалился. Тина крепко обхватывает себя руками, пытаясь унять дрожь. Поднимает на него заплаканные глаза и видит в его руках бутылку. Бутылку виски. Серьёзно? Бутылка виски? Что вообще? Дан достает из кухонного шкафчика стакан, наливает туда алкоголь и протягивает ёмкость женщине, встречаясь с удивленными глазами. — Пей. Должно помочь. — Дан, я… — от шока женщина не знает, что и сказать. — Пей, я сказал. Он наблюдает за певицей, параллельно делая себе кофе. Она мнётся, но со временем - таки опустошает стакан, понимая, что сейчас ей это действительно нужно. — Тебе опасно здесь находиться, — спустя несколько минут тишины произносит мужчина, а Кароль невольно вздрагивает от его слов, поднимая на него испуганные глаза. Балан делает глоток кофе, смотря в окно. Выглядит до безумия сосредоточенным. Такое ощущение, что в его голове созревает какой-то гениальный план. — Собирай не только все самое необходимое, но важное и ценное для тебя, — серьезно произносит он, смотря на нее, — потому что я не знаю, когда ты в следующий раз сюда вернёшься… За час они управились. Тина собрала все самое необходимое: начиная от документов на дом, заканчивая амулетом, подаренным фанатами. Делая последний обход по дому, убеждаясь, что она ничего не забыла, Тина медленно касалась руками стен и рассматривала все слово в первый раз. Мой дом- моя крепость. Сколько всего связанно с этим домом… В цих стінах зародилося моє я. Она прижимается к картине, весящей на стене, и словно что-то шепчет. Именно в таком состоянии ее застает Дан, сообщая, что уже пора ехать. И прежде чем Кароль что-то успевает сказать, он вытаскивает из-за спины ту самую фотографию с кухни и протягивает ее Тине. Она проводит рукой по фото, затем прижимает рамочку в себе и впервые за сегодня улыбается. Впервые за сегодня. Она улыбается. Глядя ему в глаза.