Кеттарийский роман

Ночь всегда заканчивается одинаково: весёлые горные ветра укладываются подремать под мостами, тихо и нежно тускнеют уличные фонари, блёклые и мягкие сумерки бесшумно уходят, оставляя место ясному и встрёпанному рассвету, который всегда спросонья и всегда вежливо выдворяет прочь свою предшественницу. Бывают рассветы, когда утро врывается внезапно в Дом у Дороги, а оглушённый Джуффин моргает, щурится и никак не поймёт, что он успел сделать такого — бьёт же прямо по глазам, а он только-только закончил дела и решил прикорнуть. Бывает, что сумерки растягиваются чуть ли не до полудня, но тогда и воздух снаружи звенит, и дыхание похоже на курящийся кувшин камры: повиснет клубом и истает, не то что табачный! А бывает… В общем, по-разному бывает, навидался уже Джуффин всяческих рассветов, что просто зевает и размышляет лениво, прикрыв глаза от любопытного солнца, которое так и лезет в окно своими лучами: сдавать ли дежурство сэру Аинти прямо сейчас, пройдя до любимого трактира шерифа, или подождать, пока старик сам вернётся, заворчит и примет дела. Не так уж и много этих дел, конечно, но порядок есть порядок, просто так не уйти отсюда, не снять со стола ноги и не выпинать шулеров. Хотя было бы здорово, думает Джуффин, но с них ещё собрать маленькую дань для закона, записать на таблички их никому не нужные имена… Кого-то молодой Халли уже и в лицо запомнил, так что выгонял пинком — место ещё переводить на них! А ещё там, за дверьми, в зевающем рассветном Кеттари — Сотофа. Джуффин сияет, вспоминая её ослепительную улыбку, которой она скалится в лица всем мужчинам, которые рассчитывают на собственную неотразимость: ей плевать, сколько им лет и что у них там какой длины, цвета и цены — для леди Сотофы Ханемер нет ничего более скучного, а дураков всегда хватает. Она хохочет над их попытками окрутить её, околдовать дутыми своими достоинствами и сама вертит ими как хочет, потому что… ну потому что легко вить верёвки из влюблённых мужиков, которые сердца прямо под ноги кладут и ещё следят, чтобы точно-точно наступила, не прошла мимо, не обделила своим вниманием. А гуляет она в весёлые ночи под руку с Джуффином — разумеется, когда у него выходной, когда она соглашается на свидание и когда они не смеются дуэтом, колдуя изо всех сил, потому что они далеко от Сердца Мира, магия тут — сложное дело, так что они вдвоём подначивают друг друга и снова, снова, снова учатся невероятным вещам у невозможных, восхитительных, могущественных и мудрых людей, которые выбрали их двоих себе в ученики. Мир как будто ходит под ногами ходуном, небеса всегда чисты, горы — благостны и величественны, ну а прочее не имеет такого значения. Конечно, так бывает далеко не всегда, да и вспоминать хорошее что стачивать его, присыпать яркой пылью. Так что отодвигает всё хорошее Джуффин как можно дальше и достаёт только по особым случаям, когда терпеть выкрутасы Сотофы никаких уже нет сил. Любишь, что называется, так люби всё, что есть, каким есть, потому что тогда толку в твоей любви? Брось в пыль и забудь? Ведьма, закатывает глаза Джуффин, ведьма ведьмой, ни отнимешь, ни прибавишь! И сразу всяческие размышления о природе любви разлетаются — то ли осколками, о которые легко порезать неосторожные пальцы, то ли перепуганными птицами, и не подбить их теперь охотнику-неумехе. Ох, ведьма, прекрасная и невыносимая, думает Джуффин, глядя на рассыпающиеся мысли и протягивая Сотофе руку, и как же жить без тебя?.. А она вкладывает свои прекрасные пальцы ему в ладонь, позволяет себя обнимать и сама целует сладко и радостно, как будто не спорили они только что так громко, что любопытные кеттарийцы разве что кругами не ходили, только бы посмотреть, как расплюются окончательно, с громами и молниями, Халли и Ханемер, самый бурный и жгучий роман во всём городе! И Грешные Магистры, так это было приятно и необыкновенно, что всегда они мирились. Всегда. Даже когда Джуффин, вконец взбесившись от её ловких отказов, одним махом выписывает ордер на арест — а старый сэр Махи только ухмыляется себе в усы, махиаинтит с сэром Мабой, который тут же мабакалохит, сидят себе молчком над игрой и звука не подадут — и волочёт упрямую девушку через весь Кеттари, солнце с небес не падает, мир стоит, а река не выходит из берегов. Сотофа же, едва ухает раззадоренная улицами и картами дверь, обвивает своего пленителя руками, хохочет в ухо и едва-едва задевает губами, а потом они просто стоят и целуются, забыв обо всём. Не пошла на свидание так, мимоходом замечает Джуффин, значит, будем идти другой дорогой, а будь ты не согласна со мной, сбежала бы — да хоть бы и к маменьке своей, змеище этой, пользы никакой, разве что породила красавицу-дочь. Ага, сверкает задорно глазами Сотофа, как же, Джуф, уж лучше я буду с мостов прыгать, а ты — меня хватать за лоохи и крепко держать, из твоих-то рук я никогда не вывернусь, и ты это знаешь. Плещется и бурлит этот безумный роман, весь Кеттари делает ставки и ходит ходуном, когда Джуффин Халли и Сотофа Ханемер вновь и вновь начинают выяснять свои отношения, бегать через весь город туда и обратно, упираться и махать ордерами, а потом таиться в Доме у Дороги и никому даже словечком не намекнуть, что же там происходит. Даже, наверное, в крак играют поменьше в те ночи, когда эти двое сотрясают землю и воздух, потому что какие карты, если творится такое!.. И от этого сразу весело Джуффину, весело и печально. Потому что роман романом, а работа — работой, так что то и дело бывало так: сидит Сотофа чинно, положив руки себе на колени, с прямой спиной, с искрами веселья в глазах, а шулеры и прочий попавшийся под руку Халли люд таращатся с другой стороны комнаты и ждут — штрафа за свои делишки и скандала между влюблёнными. И не понять, чего им хочется больше. Махи Аинти лишь усмехается — даже не в усы уже, а как будто весь целиком он стал усмешкой, и Джуффин ломает голову, как старику шерифу это удаётся — и выпинывает прочь лишних свидетелей. Надо ему учить дальше колдуна да ведьму, между которыми не искры — буря, но не поднимается рука, так что качает он головой и уходит — никуда эти двое не денутся, а вот с Мабой ухо не просто надо востро держать, но вострее вострого, а то опять уйдёт по своим делам: взращивать послушников в своём Ордене, танцевать на Мосту Времени и наблюдать за событиями — ищи его. Но Джуффину и Сотофе это не так уж и важно, они остаются одни, они смотрят друг другу в глаза и держатся за руки, улыбаются и молчат. Может, сегодня Джуффин наберётся храбрости и проведёт свою девушку на Тёмную Сторону, а может, Сотофа бесстрашно прикорнёт, устроив голову у парня на коленях, и он будет охранять её сон во всех смыслах. Это неважно. Бурлит и кипит роман сэра Джуффина Халли и леди Сотофы Ханемер, и они будут вспоминать с нежностью эти времена.