Саламандры не улыбаются

Вы передали Эверу сумку (он сразу же надел её) и негнущимися пальцами обернули шарф вокруг шеи и головы, зарывшись в него носом и опустив край «капюшона» так низко, как только смогли, оставив лишь узкую щёлку для глаз. Дождавшись, когда вы закончите, Эвер подошёл к двери, и приоткрыл её. “Мы здесь!” — негромко позвал он; в ответ прилетело испуганное “ой!”, и шаги замерли. — “Мы не хотим напасть на вас! Мы вам не враги!” “Я м-могу к вам подойти?” — осторожный вопрос. “Конечно!” — улыбнулся Эвер. Он распахнул дверь настежь и вернулся к вам. Вы сжались, скрестив руки, спрятав продрогшие ладони подмышки, и опустили голову, искоса следя за проходом. Шаги легко приближаются; вы различаете глубокое дыхание. В коридор вползает слепяще-белый луч света, он покачивается в такт шагам. Ближе. Ещё ближе. Неожиданно свет ударяет в глаза; вы едва успеваете заметить невысокий силуэт, прежде чем зажмуриться от боли. Послышалось очередное “ой!” — короткое, извиняющееся, — и свет повернул в сторону зеркала, чётким конусом врезавшись в пол. “Ох, Королева! Просто монстрята? Какое сча-а-астье! Вы меня до жути напугали!” Незнакомка с облегчённым вздохом привалилась к стене. Эвер, выступивший меж вами, опустил руку от лица; видимо, закрывался ею от света. Вы проморгались и склонили голову немного вбок в попытке рассмотреть нового монстра. Сетка. Первым, что привлекло внимание, оказалась неоново-зелёная сетка, облегающая ноги. Лиловая кожа, глянец фиолетовых сапожек. Короткие шорты… конус света бьёт из маленькой плоской коробочки, закреплённой на их ремне. “П-простите”, — неуверенно заговорил Эвер. — “Мы случайно сюда…” Девушка пошевелилась, вероятно, жестом попросив его замолчать — вам не видно ничего выше пояса. Она сцепила прямые руки в замок и вновь глубоко вздохнула. Если бы не лиловая кожа, вы могли принять её за человека. “Вы что, тут совсем одни? Нигде не поранились?” — уставший, слегка недовольный голос — странно приглушённый, будто сквозь маску. “Мы в порядке”, — с готовностью солгал Эвер. — “Только замёрзли немного”. “Вот и славно”, — недовольство пропало, и в голосе красиво зазвенели смешинки: — “Я Тюльпан. Но вы можете звать меня «тётя Тю-ю-юля»!” Она покачнулась с носка на пятку, всё ещё подпирая холодную стену. “Мы не настолько маленькие!” — возмутился монстрёнок, шагнув вперёд; Тюля хихикнула. — “Меня зовут Эвер, а это мой друг Фриск”, — он кивнул за спину. — “Рады познакомиться!” “Очень рада!” — дружелюбно отозвалась она и расцепила ладони, подняв руки; вам снова не видно, что она делает. — “Хм? Твой друг плохо себя чувствует?” “Н-нет, вы просто…” — Эвер запнулся, — “он просто сильно вас испугался!” Тюля прыснула и открыто, мелодично рассмеялась. Всё же голос её чем-то приглушён. Вы сильнее повернули голову, в надежде разглядеть её всю, не встретившись глазами. “Прости-прости!” — она помахала ладонью перед собой, разгоняя собственный смех. — “Я просто ещё сама под впечатлением! Сколько времени уже сюда хожу, а в первый раз с кем-то сталкиваюсь!” Кажется, на ней чёрная футболка или безрукавка. Если подумать, не слишком ли легко она одета для такого отмороженного места… Внезапно девушка упёрла руки в колени и наклонилась вбок, сверкнув ярко-жёлтыми глазами с бледным зрачком — они горят в полутьме как у кошки. Вы невольно дрогнули, столкнувшись с их пронзительностью. “Не бойся меня”, — Тюля мило прищурилась, хлопая пушистыми ресницами. — “Приве-е-етик!” — Она изогнула ладонь, не отрывая от колена, и помахала вам одними пальцами. У неё… нет носа. Как у Андайн. Но и «плавников» по бокам головы тоже нет. А рот… Вы удивлённо моргнули: нижняя часть лица оканчивается пучком коротких плотно сжатых щупалец. Немного напоминает цветочный бутон. Поэтому её имя «Тюльпан»? “И-извините, он немного…” — забормотал Эвер, но Тюля прикрыла глаза и мягко качнула головой, и он умолк. “Да, ладно”, — она выпрямилась и с шутливым заискиванием добавила: — “Не то, чтобы он упускает шанс познакомиться с самой милой девушкой на свете!..” — она хихикнула. — “Ну, ладно, не надо так смущаться. Точно! Яблоки! Правда, я почти все съела на обед, но…” Тюля полезла в карманы. Вы выпрямились, повернувшись к ней вполоборота, теперь открыто рассматривая её. И вправду, безрукавка с горлом. Ей точно не холодно? Лиловая кожа украшена тёмным симметричным узором, на голове заметны цепочки округлых наростов. Глаза ярко сияют в обрамлении ресниц, излучая доброту и спокойствие. Вы ощущаете себя параноиком, но что-то в её взгляде настораживает вас. Может, Эвер прав, и вы просто потеряли всякую надежду? Тюля достала штук пять маленьких яблочек причудливой формы — как крабики с клешнями, вы ели такие в приюте, — и протянула их на открытых ладошках. “Вот! Я пыталась их очистить от песка, но, получилось, наверно, не очень…” “Большое спасибо! Мы весь день ничего не ели!” — Эвер подошёл к ней и забрал яблоки, быстро сунув одно в рот и прожевав; он протянул парочку вам, но вы остались на месте. — “Фриск, перестань”, — он нетерпеливо встряхнул рукой. — “Это грубо!.. Ой! Точно!” — опомнился Эвер и вновь обернулся к ней. — “Мы здесь лекарства нашли. Это, наверное, вы оставили. А я без спроса взял! Простите!” “Лекарства?” — Тюля удивлённо нахмурилась, но тут же глаза её взволнованно распахнулись; она оттолкнулась от стены и склонилась к Эверу, сжав руки в кулачки. — “Вы же сказали, что вы оба в порядке! Неужели всё-таки поранились? Где болит?” Когда она разговаривает, пучок щупалец на лице сокращается, то сжимаясь под челюстью, то почти расправляясь. Эвер заметно съёжился под её натиском и отвёл взгляд. “Мы не поранились, просто… Просто у меня проблемы с душой, вот и всё…” “А! Ой, прости!” — Тюля отступила и прижала кулачки к груди. — “Я не хотела наседать. В таком возрасте, и душа… Ужас какой…” “М-м”, — Эвер качнул головой, не поднимая взгляд. — “Всё нормально. Я уже в порядке”. А на вопрос, её ли эти таблетки, она так и не ответила. Вы стиснули зубы, встревоженные навязчивыми мыслями. Она вовсе не обязана отвечать, мало ли кто мог сюда забрести. Вы перегибаете с подозрениями. Нужно хотя бы поздороваться. Иначе уже она начнёт подозревать вас в чём-то, просто потому что вы ведёте себя слишком грубо! “Ну, хорошо! Вы, наверное, совсем продрогли”, — Тюля примирительно улыбнулась уголками глаз, поджав щупальца. — “Пойдём, я провожу вас наверх!” Она плавно шагнула к дверному проходу. Вы с трудом подаёте голос, останавливая её. Тюля повернулась, сверкнув жёлтыми глазами. “А, так ты всё-таки можешь говорить?” — беззлобно поддела она — беззлобно ведь? — и скрестила руки под грудью. — “Ну, и? Что случилось?” Вы говорите, что не сможете подняться из той обвалившейся комнаты, и спрашиваете, где она собирается вас провести. Тюля на секунду растерялась: “Обвал? О чём ты?.. А! Ты про восточную лестницу? Конечно, мы не станем там подниматься. Я вас двоих не подниму! Мы выйдем по западной!” — она наморщила лоб, а затем с важным видом подняла указательный палец и объяснила: — “Сейчас вернёмся на мост и перейдём на другую сторону, а там коридор выйдет прямо на лестницу. А вы что же, с восточной стороны пришли? Как только с такой высоты сиганули и не разбились? Вот ведь ребятня отчаянная пошла! Даже не знаю, радоваться мне или ужасаться!” Пропустив упрёк мимо ушей, вы врёте, что слышали с другой стороны моста странные звуки, и боитесь, что там может быть опасно. Эвер удивлённо уставился на вас: “Звуки?! Это когда ты ходил за водой? Ты поэтому такой бледный пришёл? Почему ты мне ничего не сказал?” “Может, это ты меня слышал?” — вклинилась Тюля, переведя внимательный взгляд с вас на Эвера и обратно. — “В любом случае, я только что пришла оттуда и никого не видела. Думаю, вы просто слишком долго пробыли здесь одни. Мне, по первости, тоже всё время казалось, что за мной тут кто-то ходит. Всё какие-то скрипы мерещились, шорохи… А, может, и не мерещились…” — она задумчиво прикрыла глаза, приложив ладошку к щупальцам; вы с Эвером переглянулись. — “Но!” — Тюля вдруг упёрла руки в бока и решительно посмотрела на вас обоих. — “Все боятся этого места, и никто уже сюда не спускается. И, в любом случае, я же теперь с вами!” — она ободряюще улыбнулась и подмигнула. — “Может, по моей хрупкой фигуре и не скажешь, но я очень сильная! В крайнем случае, мы просто убежим!” Последнюю фразу она выдала со столь непоколебимой гордостью… Вы будто вязнете в трясине. Вы не можете рассказать ей, что вас преследуют. Но и её помощь может оказаться единственным шансом спастись. Вы говорите, что видели множество Искателей под мостом. Эвер вскрикнул от изумления. “Искателей?” — Тюля опять задумчиво приложила пальчики к щупальцам. — “А! Те поломашки внизу? Да они ж давно растратили всю магию!” Эвер зовёт вас и пытается о чём-то спросить, но вы его игнорируете. Вы уточняете у Тюли, что она имеет в виду под фразой «растратили магию». “Ну, так, они ж от маг-накопителей работают”, — невозмутимо пояснила Тюля, разведя руками. — “Вроде кварцевых кристаллов из Гротов. Хотя, этим, вроде, собственные источники магии устанавливали… Здешний тип Искателей должен работать от магии болот, но досюда она не проникает”. Вы отмечаете её прекрасную осведомлённость. Эвер прожигает вас напряжённым взглядом. Тюля прищурилась и пожала точёными плечиками. “Мой папа был инженером. Он разрабатывал магическую технику, так что и мне пришлось в кое-какие детали вникать”. На всё найдёт ответ! В любой другой ситуации вы бы восхитились этим, но… Упорствуя, вы беспокоитесь, не разбудит ли Искателей вода из болот, бегущая по трубам. Тюлю не смутил и такой вопрос. “О, эти трубы и ёмкости не пропускают магию!” — объяснила она, как нечто очевидное. — “Иначе, когда Лаборатория ещё работала, здесь был бы полнейший хаос!” В сдержанной речи мелькнули звенящие нотки. Нетерпение? Раздражение? Она начала уставать от вашего упрямства. Её не в чём обвинить: ваша грубость совершенно не оправдана! Вы бы и сами на её месте уже разозлились! Что ещё сказать? Как вывернуть диалог в нужную сторону? Вы должны убедить её поискать другой путь! Стараясь придать голосу дрожь испуга, вы спрашиваете, насколько ёмкости внизу прочные, и не могут ли они лопнуть от старости. “Пф! Да эти боченьки ещё нас всех переживут!” — отмахнулась Тюля. — “Если, конечно, на них потолок не обвалится! Это всё?” “Фри-и-иск?” — жалостно протянул Эвер; он подошёл вплотную и осторожно коснулся вашего локтя, стремясь заглянуть в глаза. — “С тобой всё хорошо?” Вы опустили взгляд. Нет, совсем не хорошо. Вы не знаете, как поступить, голову разрывают вопросы… Почему Тюля никого не встретила, когда спускалась? Говорит ли она правду? Может, вы переоценили Ноль-Три, и она не пошла на лестницу? Или она столкнулась с чем-то, что её задержало? Тюля так уверена, что вам ничего не грозит. Но на чью сторону она встанет, если выяснится, что вы человек? Тюля, не добавив ни слова, направилась прочь из комнаты. Эвер затушил свечу на столе и убрал её в сумку, и потянулся за сковородой. Вы молча пялитесь в пол, всё глубже увязая в трясине растерянности. Вы не знаете, как поступить. Может, отпустить подозрения и всё ей рассказать? И будь, что будет? На миг, но её пронзительный взгляд лишил вас дара речи. Что-то в нём настораживает. Вы чёртов параноик. Сгорая от стыда и давящей беспомощности, вы переспрашиваете Тюлю, точно ли она уверена в своих словах. Она замерла на пороге спиной к вам, сжав и разжав кулаки. На секунду показалось, что она накричит на вас. Тем не менее, Тюля развернулась с задорной улыбкой, щуря ярко-жёлтые глаза. “О, теперь я всё поняла! Ну, если вы такие масенькие трусишки, я буду вести вас за ручки!” — шутливо пропела она и изящно протянула тонкие нежные руки; между пальцами натянулись невесомые, почти прозрачные перепонки. Отчего-то её интонация… почудилась неприятно знакомой. “Вот ещё! Мы вообще не трусишки!” — вспыхнул Эвер, щёки его потемнели. — “И мы не такие маленькие, чтоб нас за ручку водить!” Ведомые неясным чувством, вы делаете несколько шагов навстречу Тюле и протягиваете руку, внимательно глядя в глаза. Вы соглашаетесь держать её за руку. Ладонь, предложенная вам, еле заметно дрогнула. В пронзительных глазах взблеснуло нечто жгучее, безудержное, удушающе знакомое. И растаяло как мираж. Тюля вскинула руки в примирительном жесте и состроила смущённую гримаску. “Ой, ну вы чего? Да я же пошутила! Вы что, обиделись? Конечно же, вы не трусишки! Трусишки бы не забрались в такое жу-у-уткое местечко!” — она красиво взмахнула руками — также красиво, как увела разговор. — “Пойдёмте скорее! Пока мы все тут не примёрзли!” Она отстегнула от пояса коробок, испускающий свет, направила луч вперёд и выскользнула в коридор. Вы остались стоять в полутьме с поднятой рукой, не веря в то, что увидели. “Прекрати прожигать её таким злобным взглядом!” — прошипел Эвер, притормозив сбоку. — “Ты даже меня пугаешь!” — он сделал ещё шаг, но, заметив ваше смятение, остановился и добавил уже мягче: — “Пойдём. Если хочешь, я буду тебя держать”, — он крепко схватил вашу ладонь и вздрогнул: — “Ничего себе! Да ты как ледышка!” Его рука обжигает живым теплом. Эвер ничего не заметил. Вам могло показаться. Он взял яблоки из её рук. Тюльпан отдёрнулась именно от вас. Вы покинули комнату. Белый луч рассекает тьму коридора, заставляя иней ослепительно сверкать. Тюльпан идёт впереди, уверенно и гордо, с идеально прямой, напряжённой спиной. Вы интересуетесь, как она сразу догадалась, что вы дети. “Так вы оба одеты в полосатое”, — безмятежное пояснение, она даже не обернулась. Вы проходите мимо запертой автоклавной. Эвер тянет за собой, бросая через плечо озабоченные взгляды. Он всё же прихватил дырявую сковороду. Вы спрашиваете Тюльпан, не хочет ли она сначала позаботиться о цветах, чтобы не возвращаться потом. “Я не смогу сосредоточится на цветах, если вы будете стоять и мёрзнуть, дожидаясь меня”, — терпеливо отражает она. Разгромленная лаборантская. Тюльпан мельком заглядывает в проход, мазнув лучом света по опрокинутым шкафам. Вы спрашиваете, не мёрзнет ли она сама в такой лёгкой одежде. Девушка пожала плечами. “Неа. Я совсем не мёрзну. Вот жару я сложнее переношу, поэтому-то и не решаюсь переезжать в Столицу. А хотелось бы… Пусть даже и говорят, что там опасней”. Спокойный, откровенный ответ. Слишком откровенный для пары незнакомцев. Вам не нравятся интонации. Виноватым тоном вы признаётесь Тюльпан, что сломали один из цветов, и просите прощения. “Ты сломал эхо-цветок?” — тихо переспросил Эвер, оглянувшись в очередной раз. “Я уже видела, ничего не поделаешь”. Ни упрёка, ни вопроса “зачем?”, ничего кроме спокойного, располагающего тона. Ей плевать на цветы. Эвер удобнее перехватил ваши пальцы. Вы дошли до лаборатории. Вы спрашиваете Тюльпан, как часто она сюда приходит. “Разговоры тебя успокаивают, да?” Ей надоело. Голос сочится спокойствием, вопреки напряжённой спине и сжатым кулакам. Её злит ваше поведение или само ваше присутствие? Вы соглашаетесь с её догадкой, добавляя, что у неё красивый голос. “Оу, большое спасибо. Это очень мило”. Эти едко-фальшивые нотки знакомы до горечи. Они ядом плещутся в памяти, цепкими пальцами скребут по спине. Вы слышали их так часто. Так долго. С тех пор словно прошла вечность. Хочется верить, что вы заблуждаетесь. Из оранжереи доносится журчание воды. «Соблюдайте тишину». Эвер крепко держит за руку, он идёт впереди. Если бы только Тюльпан перестала подогревать ваши подозрения. Конечно, вы найдёте, к чему прицепиться, но всё же… Вы ускоряете шаг, обгоняя Эвера. Тюльпан немедленно оборачивается, сияя дружелюбием. “Так, где вы живёте?” — она завела руки с коробком света за спину, непринуждённо вышагивая спиной вперёд. — “Может, мне проводить вас домой? Не то, чтобы я намекала на чай или что-то вроде. Хотя, от хорошего ужина я бы не отказалась”, — она сдержанно рассмеялась, — “а вы?..” Эвер извиняется, благодарит и отказывается; Тюльпан отшучивается… Разум тонет в тревожном осознании, бессилии. В опустошении. Она враг. Эвер ошибся. Вы слишком хорошо помните этот смех, эти интонации, это умелое юление… Вы почти год терпели подобного человека. С другими саламандра была милейшей женщиной. Со всеми, кроме вас. Вы покидаете ботаническую секцию. Мысли меркнут в трясине, ища малейшую тростинку, идею, возможность… Узкий мостик вдоль стены пролегает над прозрачными трубами, они мягко сияют сквозь решётку пролёта и спускаются к огромным резервуарам внизу. Вы притормаживаете, задерживая на них взгляд. Тюльпан щёлкает на коробке́ переключателем, и луч света гаснет. Призрачные фигуры Искателей проступают в тумане, окутывая разум навязчивым безумством. А что ещё остаётся? Когда она заведёт вас в ловушку — всё кончено. Тюльпан свернула на проломленный мост и остановилась, дожидаясь вас. “Ну, что?” — она вдохновлённо, точно воспитатель, упёрла руки в бока. — “Надеюсь, все умеют прыгать?” “Да, мы…” — начал было Эвер, но вы перебили его, резко уткнувшись ему в плечо. Вы всхлипываете, что вам страшно, и что здесь слишком высоко. Вы стараетесь не смотреть на Тюльпан, но случайно ловите потрясённый взгляд Эвера, буквально вопящий: “да что с тобой стряслось?!”. “Да, всё-таки кто-то у нас большая трусишка!” — поддержала вашу жалкую выходку Тюльпан и, наклонившись и уперев руки в колени, проговорила: — “Тут совсем нечего бояться. Фриск, правильно? Даже если ты и не допрыгнешь, мы поймаем тебя. Обещаю, мы не дадим тебе упасть!” “К-конечно!” — нерешительно подхватил Эвер, продолжая глядеть на вас, как на сумасшедшего. — “Хочешь, я прыгну первым, и ты увидишь, что здесь не так уж и далеко?” На миг вы задумались. Пожалуй, так будет лучше всего. Вы робко спрашиваете Эвера, не упадёт ли он. “Да ты сам видел, что я и дальше прыгнуть могу! Всё будет хорошо! Вот, смотри!..” Он выпустил вашу ладонь — но вы тут же вцепились в него. Вы сбивчиво просите Эвера отдать вам сковороду. Вы говорите, что если он повиснет на краю, ему понадобятся обе руки, чтобы выбраться. Эвер хмурится в полнейшем замешательстве. “Вот, держи…” — он передал вам сковороду; деревянная ручка всё ещё тёплая от его пальцев. — “Если тебе так будет спокойней…” Он отошёл на пару шагов для разбега — и легко перемахнул на ту сторону, даже перестаравшись, улетев метра на полтора дальше, чем нужно. Мост под его весом отозвался недовольным гулом и слабой тряской. “Чистый прыжок!” — похвалила Тюльпан, показав Эверу большой палец. — “Теперь ты!” Вложив все чувства в притворство, устремив на девушку жалобный взгляд, вы скулите, что у Эвера ноги другие — не такие, как у вас с ней, что они лучше подходят для таких прыжков. Тюльпан снисходительно улыбается, но в пронзительных глазах проступает нечто зловещее. На затылок наваливается тяжёлое, удушливое чувство, словно за спиной что-то сгущается. Вы просите Тюльпан перепрыгнуть и обязательно протянуть вам руку с той стороны. Несколько секунд она изучающе рассматривает вас, заставив задержать дыхание от напряжения. “Да, конечно!” — в беззаботном тоне проступает незримая нотка угрозы. — “Смотри на меня и учись!” Поразительная выдержка. Вы с Тюльпан отходите от места пролома, примерно на одну линию с крайним резервуаром внизу. Девушка демонстративно встаёт в стойку, вы отступаете к перилам. Удушливое чувство разрастается, накатывает, вгрызаясь в нервы. Может, эта девушка просто странная, и вы к ней ужасно несправедливы. Может, для монстров её поведение нормально. Тогда вы извинитесь перед ней и перед Эвером. Тюльпан задерживается, как бы собираясь с духом. Вы крепко сжимаете сковороду, собирая в душе остатки отваги. Она срывается с места. Вы поворачиваете к перилам и, не удержавшись, оглядываетесь на проход, ведущий к котловине. В полутьме на полу и стенах чернильными сгустками вздувается, ворочается магия. М р а з ь . Тюльпан прыгнула, пуская вибрацию по стальным решёткам; вы вскочили на перила — и сиганули вниз. Бух! Точно на крышку резервуара. Оттуда вы опрометью слетели на пол; шарф соскользнул с головы, спадая на спину. Вдогонку прозвучали два вскрика: испуганный — Эвера, и удивлённо-гневный — Тюльпан. Вы перехватили сковороду обеими руками — и яростно саданули по стеклу. На его поверхности огромным белым бутоном распустилась сеточка трещин. Стекло выдержало. Внезапно точно между лопаток пришёлся острый, сбивающий с ног удар. Захлебнувшись криком, вы кувыркнулись на пол и проехались боком по ледяному кафелю. Будто издали сознание кольнул дребезжащий звук, с каким сковорода отлетела куда-то в туман. Вы пытаетесь дышать, но давитесь кашлем. Вы пытаетесь подняться, но беспомощно извиваетесь на полу. Хлопок обуви о кафель отрезвил вас, заставив извернуться и, опершись на руки, приподняться над взвесью тумана. Тюльпан остановилась шагах в десяти от вас. Она вытянула в сторону руку, и к ней устремились сгустки чернильной мерзости, повисшие в морозном воздухе; они сплелись в тонкий острый шест. “Да уж”, — Тюльпан наигранно вздохнула. — “А я-то надеялась покончить с тобой одним ударом!”