Саламандры не улыбаются

Вы щуритесь от боли в глазах. Ярко. Вы не привыкли к настолько яркому свету. Отовсюду какое-то мерцание, магия, пестрота одежды, шёрстки и кожи. Обличия монстров настолько разнообразны, что вам кажется, будто все они излучают сияние. На самом же деле, у вас просто слезятся глаза. Впрочем, стены, похоже, действительно светятся. Найс крепко держит вас за руку. Иногда он оглядывается, чтобы ободряюще улыбнуться. Он долго водил вас закоулками, похожими друг на друга и перепутанными, как паутина, пока вы не очутились на длинной узкой улочке, забитой под завязку зеваками и торговцами. Примерно так вы представляли себе человеческий рынок, с той лишь разницей, что здесь полно стариков и детей и у всех живые искрящиеся глаза. Найс добродушно посмеивается, глядя, как вы вертите головой, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Сладкие и жгучие запахи сменяют друг друга, подгоняемые хвостами и крыльями, мелькающими тут и там. Вы не сразу заметили в своей правой руке что-то мягкое, румяное и вкусно пахнущее. Найс расплатился с гигантской птицей и впился зубами в такую же штуку. Вы осторожно укусили свою. Вы никогда не пробовали ничего похожего! Найс расхохотался где-то рядом, и вы поспешили набить полный рот этой мягкой и сладкой еды. Вкусно-то как! Вы готовы попадать в неприятности хоть каждый день за такую вкуснятину! Найс со смехом протянул вам свою порцию, и, конечно, вы выхватили её второй рукой и прижали к себе на случай, если он передумает. “Видел бы ты своё лицо!” — Найс смахнул кулаком проступившие слёзы и указал на небольшой закуток, заставленный ящиками. — “Ладно, пошли, присядем ненадолго! Ты подавишься, если будешь так глотать на ходу! Неужели, ты так любишь булочки?” Вы присели на жёсткие ящики. Никто не обратил на это внимания. Найс терпеливо ждал, пока вы ели обе булочки, откусывая от каждой по очереди. Он даже ненадолго отошёл, сказав, что ему нужно «позвонить», но быстро вернулся — вы не успели сделать за это время и трёх укусов. Найс выглядел ещё более задумчивым и пристально смотрел на вас. Расщедрившись, вы протянули ему последний кусочек булочки. Он вздрогнул и сказал, что думал совсем не об этом. Вы не стали настаивать и доели всё сами. Найс снова повёл вас через пёструю толпу, только теперь он не улыбался, как прежде, а тихо бормотал себе под нос. Вы смогли разобрать что-то вроде «зелёная рыба» и «он должен быть там». Это напомнило вам Конни на уроках математики, когда ему попадалась задачка с дробями. У многих ребят возникали проблемы с ними. Вы же с Маринетт всегда были лучшими по отметкам и никогда не получали дополнительных дежурств за низкие баллы. Вы с рождения из кожи вон лезли ради хороших рекомендаций. Ради того, чтобы стать достойной частью Города. Знали бы заранее, чем это кончится — и напрягаться бы не стали. Задумавшись, вы прекратили смотреть по сторонам и неожиданно врезались плечом во что-то твёрдое. Вы бы точно упали, если бы Найс не дёрнул вас на себя. “Эй!” — он сердито глянул на здоровяка в лиловой накидке. “Эм… прошу прощения”, — прошептал здоровяк и направился дальше. Его голос оказался гораздо выше и мягче, чем можно было представить при таких габаритах. А ещё вам показалось, будто вы слышали тиканье шестерёнок. Должно быть, это оттого, что вам вспомнилась богадельня, ведь часы там стояли почти в каждой комнате. Найс снова потянул вас за собой, и вы благополучно отмахнулись от этой странности. Вскоре вы очутились на пороге небольшого заведения с облезшими стенами и массивной кованой дверью. Над окном моргнула неоновая вывеска: «Зелёная рыба». Даже отсюда слышны смех и музыка. Найс втолкнул вас внутрь. Вам тут же захотелось чихнуть от обилия запахов, дыма и пыли. Что ж, по крайней мере, здесь не так болезненно светло. Прямо перед вашим лицом мелькнул пушистый и пыльный собачий хвост. Зажав рот и нос рукой, вы осмотрелись. Первым, что вы увидели, стала громадная, раздутая неоново-зелёная рыба, возвышающаяся слева — она занимает собой почти половину комнаты и, хотя сидит сгорбившись, упирается затылком в потолок. Найс настойчиво подпихнул вас к ней. Только теперь вы заметили стойку, окаймляющую брюхо и торчащие в стороны колени исполинской рыбы — это как если бы в детский манежик посадили раскормленную свинью. Вблизи она оказалась ещё более огромной. Будь ваша воля, вы бы сейчас же удрали! “Добрый вечер!” — крикнул Найс, вы едва услышали его сквозь гул и музыку. — “Я ищу!..” “Бульубусь!” — перебила его рыба, раздувая щёки. Что-то жалобно, натужно затрещало. Вы повертели головой в поисках источника этого жуткого звука, но ничего, что могло бы его издавать, не увидели. “Он здесь?” “Бульсь!” Вы снова взглянули на рыбу. Кажется, она стала ещё больше, если только это возможно. Заиграла мелодия вдвое громче предыдущей, и треск больше не слышался. Найс встал на цыпочки. Даже так его уши едва достают до рыбьего рта. “Мне нужно поговорить с ним!” — прокричал Найс тише, чем раньше. — “Где он?” “Блюп!” Рыба медленно, тяжело повернулась, указав мощным плавником влево — и вы опять расслышали этот натужный треск откуда-то сверху. Вы задрали голову — и отшатнулись. Это трещит потолок! Он вот-вот проломится под натиском рыбьего затылка! Кто-то схватил вас за плечи и несильно встряхнул. Вы опустили голову и столкнулись взглядом с чёрными блестящими глазами Найса. “Побудь здесь, хорошо? Я вернусь за тобой!” Вы рассеянно кивнули, и Найс тут же нырнул в массу посетителей и скрылся за последней из трёх дверей слева от стойки. Он что, бросил вас? Вы с опаской покосились на рыбу. Она тоже скосила на вас громадный влажный глаз. Вас передёрнуло. Вы громко извинились и кинулись к двери, в которую вошёл Найс. По пути вас чуть не смял какой-то конь. Быстро юркнув за дверь, вы оказались в небольшом коридоре с лестницей на второй этаж и ещё одной дверью напротив. После такого громкого места тишина противно зазвенела в ушах. Вы задержали дыхание — и чуть не подавились, различив знакомый низкий голос из комнаты напротив. Что здесь делает Санс?! Тихонько подкравшись к двери, вы прижались к ней, прислушавшись. Может быть, вам просто показалось? Кто-то с раздражением звякнул стаканом. Кто-то фыркнул. И вдруг по вашей спине холодом прокатилось замечание Найса: “Ты не так глуп, чтобы отпираться. Разве нет?” Вы попытались сглотнуть, но во рту резко пересохло. Этот ледяной и твёрдый голос точно не может принадлежать Найсу. Вы наверняка обознались… “И что ты от меня хочешь?” — рыкнул Санс. — “Что ты вообще забыл в трущобах?” Несколько долгих секунд его собеседник молчал. Вы крепче прижались к двери. “Я приглядывал за одной знакомой…” — холодно ответил Найс, — “по просьбе Андайн”. “Ты следил за кем-то?” “Это наше личное дело”, — Найс отошёл дальше от двери, и его голос стал глуше. — “Никто больше не в курсе, даже Папирус, поэтому я рассчитываю на твоё понимание. Но мы не о том”. Снова звякнул стакан или что-то стеклянное. Санс злобно выплюнул: “Я пытался отговорить его, ясно? Я с самого начала был против этой затеи!..” “Не пойми неправильно”. — Голос Найса стал едва уловим, и вы навалились на дверь ещё решительней. — “Я не собираюсь осуждать твоего брата или указывать, что вам делать. Папирус всегда был себе на уме. Я просто хочу знать, что ты действительно понимаешь, во что вы ввязались”. “По-твоему, я не?..” “По-моему, да!” — отрезал Найс; он прозвучал куда ближе, чем до этого. — “Судя по тому, что я подобрал этого ребёнка на краю трущоб, — да!” “Откуда я мог знать, что он сбежит?!” — заорал Санс. — “Мы его заперли! Прекрати смотреть на меня, как на умалишенного! Я знаю, что!..” “Нет, ты не знаешь”, — прошипел Найс с различимой угрозой. — “Ты явно забыл… что из себя представляет Андайн. Знаешь, что будет, если она узнает о ребёнке? Дошло? Если это случится, то именно Папирусу она прикажет!..” Дверь жалобно скрипнула под вашим натиском, и голос Найса замер. Вы тоже замерли, забыв, как дышать. Дверь внезапно распахнулась, заставив вас подпрыгнуть на месте. Найс оказался ближе к вам; он растерянно хмурится. Санс стоит поодаль, его левая рука окутана голубоватой дымкой. Вы побоялись смотреть ему в лицо и опустили взгляд в пол. Он весь в царапинах и серо-чёрных пятнах. Найс вздохнул. “Я надеюсь, ты меня понял”. Он подошёл к вам, и вы с трудом удержались от того, чтобы не отскочить как можно дальше. “Не вешай нос, ребятёнок!” — Найс протянул руку, чтобы потрепать вам волосы, но передумал и снова повернулся к скелету: — “Санс. Имей в виду, когда Папирус откажется выполнить приказ Андайн, Онни непременно вывернет это как предательство. Он в последнее время просто параноит на этом. И тогда даже Папирус не отделается простым отстранением”. Не дожидаясь ответа, Найс ушёл. На мгновение до вас донеслись шум и музыка, но их тут же отсекло хлопком двери, и вновь стало угрожающе тихо. Вы не успели даже вскрикнуть, когда в ваше плечо впились острые пальцы. Вдруг всё ваше тело словно дёрнуло куда-то вверх, а затем впечатало в пол — как если бы вы грохнулись с кровати. Шипя от боли, вы приподнялись на… совершенно чистом, вымытом полу. Вы… вернулись в столовую. Вы снова в этом заколоченном доме! Но как?.. “Разве Папс не велел тебе сидеть в комнате?” От неожиданности вы содрогнулись и вскинули голову. Санс стоит в метре от вас. Огоньки в его глазницах не горят. В комнате необычайно холодно. “Разве он не был добр? Разве я не просил тебя не делать глупостей?” — Санс угрожающе растягивает гласные. — “Или мне стоило выразиться ещё конкретнее?” Внутри всё упало от страха. Даже больше, чем когда вас раскрыли. Из вашего горла вырвался гадкий высокий звук, похожий на всхлип, и вы подорвались с места. Внезапно мышцы сковало вспышкой боли, и ваше тело… застыло. “Куда-то собрался, малой?” — вкрадчиво протянул Санс. — “Ты разве не знаешь, что невежливо убегать от ответа?” Ужас льдом прокатился по коже. Вы… вы не можете двинуться! Даже пальцем не пошевелить! Что происходит?! Прямо за вашей спиной шелестит чужая одежда. Что он собрался делать? Что он хочет сделать с вами?! “От вас, людей, вечно одни…” Санс умолк. Где-то далеко-далеко раздался щелчок и мягкий скрип отворяемой двери. Щелчок… и тяжёлый, скрипучий вздох. “Папс?” Вас резко повело вперёд, вы едва не упали снова. Наважденье исчезло… вы можете двигаться! Вы судорожно схватились за ближайший стол и обернулись. Вас трясёт. Санс выглянул через арку в холл. Почти сразу нервы обжёг неприятный, неясный звук — пустой и клацающий. Будто кто-то уронил деревянную марионетку. “Папирус!” Санс рванул в сторону входных дверей. Вы остались на месте, прилипнув к столу. “Я… я в порядке”, — скрипнул из холла мягкий голос Папируса. — “Это, конечно, не моя…” “Господи, Папс!.. Что произошло?!” А вот голос Санса не мог бы похвастаться прежней жестокой вкрадчивостью. Он буквально звенит от тревоги. По какой-то причине, вас это злит. Сколько бы боли монстрам не причинили люди, вы ничего им не сделали. Ведь не сделали?.. “Т-ты можешь встать? Чёрт… Скажи мне, что произошло?” “Раймонд мёртв”. Вам показалось, что стол попытался сбежать от вас. Повисла тяжёлая тишина. Раймонд? Тот самый… испуганный гость, который был здесь несколько часов назад? Он сидел в этой комнате за столом… Там стоят две кружки — ваша и Папируса — вы пили чай за этим столом совсем недавно. Только что. Вы тоже выглянули в холл. Папирус сидит на полу, прислонившись к двери. Его скрипучая чёрная куртка и брюки покрыты искрящейся пылью. Такая пыль покрывала пальто той девушки. “Ч-что?” — Санс шокировано смотрит на брата, склонившись рядом. — “Папс, ты что… Ты серьёзно? Но как?..” Папирус слабо качнул головой. “Я не знаю. Мы обнаружили группу потерянных, но на нас тут же напали… Охотники. Они знали, что мы придём, похоже, это была засада. Я… я просто обернулся, а он… Его тело уже крошилось, как мел. Я даже не знаю, кто убил его”. Санса отчётливо передёрнуло. Он попытался что-то сказать, но Папирус вдруг перебил его. “Хотя нет. Я знаю, кто виноват в этом”, — неестественно жёстко произнёс он. — “Виноват я”. “Хмф! Что за глупости ты говоришь, Папс?” — фыркнул Санс, положив руку на плечо брата, но тот стряхнул её и встал, пошатнувшись. “Да, это моя вина”. “Пап…” “Он предчувствовал это”, — плечи Папируса задрожали, — “он знал, что так будет. Он приходил ко мне вечером. Он это предчувствовал…” “Да брось, Папс!” — оборвал его Санс — раздражённый и испуганный. — “Он постоянно плакался, что ему страшно! Просто Найс был… Он уехал, и в этот раз он вместо него пришёл к тебе, только и всего! Ему давно следовало бросить это дело, но он просто продолжал отмалчиваться! Ты здесь вообще не причём!” Кажется, Санс рассчитывал своими доводами успокоить брата, но они исказили лицо Папируса неподдельным ужасом — и вы прекрасно поняли, почему. Вы слышали весь разговор. В этот раз Раймонд не отмалчивался — он был честен, он хотел бросить всё и пришёл просить помощи. Но его не услышали. Папирус прав — это его вина. Вы застыли под аркой, глядя на беспомощность братьев. Папирус, едва сдерживая слёзы, развернулся к лестнице. “Папирус!” — в отчаянии позвал Санс. — “Не будь дураком! Это не твоя вина! Даже человек тебе это скажет!” Папирус замер у подножия лестницы и нерешительно обернулся к вам. В глазницах его плещется боль и робкая надежда. У вас сжалось сердце. Вы бросили взгляд на Санса: он выжидающе смотрит на вас. Что вам делать? Зачем он приплёл вас? Вы снова встретились взглядом с Папирусом. Надежда, теплившаяся на этом костяном лице мгновение назад, угасла. Папирус болезненно скривился и взбежал по лестнице. Нечто грузное свернулось у вас внутри, дёрнувшись вслед за ним. Санс грубо выругался, отчего вы вздрогнули. “Доволен?!” — рявкнул он на вас. — “Этого ты хотел?!” Вы промолчали, растерявшись. Санс зарычал и вылетел на улицу, хлопнув дверью. По какой-то причине, вас не задела его несправедливость. Тяжесть, сдавившая грудь, уносит все ваши мысли наверх. Не задумавшись ни на секунду, вы отправились искать Папируса.