То, что забрал вереск

- Вы ведь Стар Баттерфляй, верно? Это конец. Сейчас начнется переполох, ее вновь схватят, и будет она одна-одинешенька почивать в глубинах дворцовых подземелий. В прошлый раз родственники не мелочились, не станут и в этот. Взгляд мельком скользнул по кудрявой головушке. Можно просто усыпить ее и стереть память. Подумают на солнечный удар, проще-простого. А потом уносить ноги. Сначала закончить дела, а затем бежать, не оглядываясь. Однако не успела она занести руку, как усталость, копившаяся в теле годами, разом легла на ее плечи и потянула вниз к полу. Падение прервала сама принцесса. - Вам нездоровится? - Нет, все хорошо… - ответила она, подивившись дружелюбием девушки. - Не нужно, - добавила, поморщившись, стоило младшей Баттерфляй взять ее за руки. - Нужно. Пойдемте, вам надо присесть. Стар, хоть и хотела, возражать не стала - на борьбу сил совершенно не оставалось. Если ее сейчас же поведут на эшафот, то так тому и быть. Внутренности неприятно ворочались от волнения, от бессилия хотелось плакать. Как назло, принцесса крепко держала ее и, видимо, хватку ослаблять не собиралась. Главные ворота остались далеко позади, и спутницы мерно поднимались по лестнице в северную башню. Платой за безлюдность стал муторный подъем, так что под конец, едва волоча ноги и спотыкаясь, обе они едва переводили дыхание. К счастью, там их ожидала спальная комната. - Я Эклипса, - наконец представилась она, осторожно усадив гостью на кровать. - Приятно познакомиться, - собеседница слегка потеплела. Не пыточная - и то хорошо. Спальня была своеобразно-красивой. Скорее всего ее задумали как подарок: стены украшали дорогие тканевые обои, в углу ютилась элегантная ширма, тут и там стояли статуэтки и прочие элементы роскоши, и во главе этого парада буржуазии вершилась кровать - монументальная, из красного дерева, увенчатая самой искусной резьбой. Это было чересчур для комнаты для гостей, но в самый раз для королевской особы. Впрочем, говоря честно, разглядеть богатства оказалось не так-то просто, ибо интерьер словно нарочно пытались скрыть. На кушетках и других мягких поверхностях кучковались ворохи одежды, не по статусу простую, почти мещанскую. Не нужно было также сдвигать огромные кипы бумаг, загромоздившие стол, чтобы понять, что поверхность его давно исчертили рубцы - печальные результаты рукодельных экспериментов. В целом, от комнаты Стар в свои времена обустройство отличалось немногим - нелюдских артефактов было, правда, поменьше. Пока новая знакомая осматривалась, Эклипса между делом позвонила в колокольчик, и через пару минут в дверь постучали. - Все хорошо, встаньте в угол, - шепнула девушка Стар и, когда та повиновалась, выглянула в коридор. - Ваша светлость, - учтиво произнес тихий женский голос. - Да, так вот. Ма… Королева еще не вернулась? - Еще нет. - Хорошо. Я сегодня хочу посидеть над книгами. Вы бы не могли принести ужин? И побольше, пожалуйста! - бросила она, когда эхо от шагов потянулось по холлу. Убедившись, что служанка скрылась, Эклипса повернулась, скрипнув защелкой. - Так вот… - замялась она. - Вы не замерзли? Как ни пыталась Стар, ей было тяжело унять паническую дрожь, волнами несущуюся от туловища и бьющуюся о кончики пальцев. Пятка отбивала неровный темп в такт сердцу. - Нет, просто... сами понимаете. - Ах, это. Не волнуйтесь, я не расскажу им. Женщина выдавила улыбку, но лоб все так же испещряла морщинка. Такая же была у мамы, когда ее занимали тяжелые думы. - Правда. У меня знаете ли парень тоже… кхм, ну вы понимаете, - видит бог, ей удавалось сдерживаться, но как бы ни выл сигнал тревоги в голове, волновала ее лишь блеклая возможность породниться с кем-то, кто мало того, что был опасным элементом, так и в этом новом знакомстве наверняка не нуждался. Реакция не заставила себя ждать. Брови Стар в удивлении приподнялись, пока она силилась найти, что сказать. - Он?.. - Монстр, - так и сияло от гордости лицо. Это сработало. Плечи со спиной королевы расправились, сделав ее визуально статнее. Кожа, прежде казавшаяся восковой в мутном свечении ламп, порозовела и приняла приятный персиковый оттенок. Прижав руку к груди, она засмеялась, легко и беззаботно, и тут же внезапно заплакала, не переставая заливаться смехом. Казалось, что швы ее платья под напором ребер вот-вот треснут. Кончики губ тянула вверх некая незримая сила, столь болезненно исказилось ее лицо в улыбке. Эклипсе нужно было вмешаться. И, не говоря ни слова и даже не осознавая до конца своих действий, она прижала Стар к себе - крепко, уверенно, так, как никогда еще никого не обнимала. Все ее тело навалилось на принцессу, а руки змеиным кольцом обернулись вокруг, буквально выжимая из нее последние слезы, как из заплаканного платка. Она не помнила, что приговаривала, как и то, что силилась выговорить за рыданиями гостья, но, видимо, слов утешения хватило, чтобы, издав последний всхлип, Стар обмякла в ее объятиях, лишь изредка шмыгая носом. - Все будет в порядке, - нежно прошептала Эклипса, не находя других слов. Пучок белесых вихр качнулся в ответ. Пока Стар приходила в порядок, раздался робкий стук, и уже через минуту на прикроватном столике дымилась большая порция свинины, в дополнение к которой шло пюре, салат, десерт, второй кусок мяса, а также большой чайник. Тарелки наполнились яствами, и не более чем минутой позже блюдо старшей Баттерфляй опустело. Она жадно заталкивала пищу чуть ли не прямиком в глотку, будто ела в последний раз. “Наверное, для нее и так каждый раз был как последний”, - подумалось Эклипсе, пока ее вилка ковырялась в жиллистом куске. Вскоре и с ее долей было покончено. Разделив щедрый кусок пирога надвое и наполнив чашки доверху, девушки принялись за “третье”. Наследнице не терпелось расспросить родственницу обо всем. Как? Когда? Казалось, что все, что она до этого знала, не несло уже совершенно никакого смысла, даже если оно ни прямого, ни косвенного отношения к Стар не имело. Но, видя ее красные от слез глаза, Эклипса просто не могла просить ее о чем-то. Для всего найдется время. - Послушайте, Стар… - Можно на ты, - губ коснулась легкая улыбка. - А, хорошо. Так вот, Стар, для меня важно, чтобы ты послушала. Наверняка, услышать после долгого сна, что режим, сломавший твою судьбу, вновь в строю с новыми силами - чего уж греха таить, неприятно, однако ее дальнейшая сохранность требовала этого. - Я Эклипса Баттерфляй, наследная принцесса этого рода. Как и ты когда-то, видимо, - она замялась. - Но дело не в этом. Моя мама - Солярия Баттерфляй и, как бы сказать, монстры и все с ними связанное ей не по душе. Как и всем остальным. И я не знаю, где ваш муж, и мне очень жаль, - виновато терся об пол ее взгляд. Губы Стар сложились в полоску, но она лишь кивнула, то ли принимая сказанное, то ли призывая продолжить. - Вам лучше не разгуливать снаружи. Я могу приносить вам еду, ванная у меня при комнате… - каким бы звонким ни был голос, четкий образ предстал перед глазами: ее бледная рука запирает клетку с величественной птицей, которой не под стать было сидеть в тесной темнице, пускай и выкованной из золота. - Поняла. - Мама часто уезжает, но слугам тоже лучше на глаза не попадаться. Еще у меня есть дядя. У него с ней не очень отношения, но лучше перебдеть, да... Что бы она ни говорила, Стар безучастно рассматривала гобелен на стене за ней, и лицо ее оставалось совершенно непроницаемым, пока неотвратимая мысль, даже не отложившись в голове, сорвалась с губ: - Сколько лет прошло? - Около трехсот, - пробормотала Эклипса и замолчала. К ее удивлению, девушка почти никак не среагировала на это. На секунду задумалась, по обыкновению тряхнула головой и вернулась к прежнему состоянию. Может, виной тому была усталость, потому как ненамного позже, пригубив последний глоток чая, она вежливо попросила закончить на этом. Принцесса спорить не стала - ее саму клонило ко сну. Спальное место удалось соорудить относительно легко: пожитки распределили по остальным полкам, а матрас с одеялом, найденные в соседней комнатушке, и подушкой положили в гардероб, благо место позволяло. Более того, одежда на плечиках крайне удачно могла закрыть беглянку от косых взглядов, случись такое, что дверца, скрипнув, отворится. Не курорт, но из соображений безопасности на большее рассчитывать не приходилось. - Спасибо, Эклипса. Я очень ценю, правда, - нежно улыбнулась Стар, уже лежа в постели и поглядывая на свою спасительницу. - Да все в порядке, я только рада. И, опустившись на кровать, она задумалась: ситуация складывалась далеко не на “все в порядке”. Жизнь ее, прежде не простая по причине запретной любви, стала еще сложнее. Конечно, хорошо, что за всей этой лабудой из мифов, никто толком и не помнил уже, как выглядела зачарованная королевна. Но а если все равно узнают? Ей как дочери Солярии, быть может, и не достанется, но новую подружку однозначно заморят, четвертуют или сожгут. И, вполне возможно, саму Эклипсу для профилактики также поместят в кристалл. “Найдется ли принцесса, которая спасла бы меня?” - подумалось ей. После этого погрузилась в сон. Как бы Эклипса ни волновалась, совместная жизнь стартовала удачно. Для осторожности они поступали следующим образом: в ванну ходили строго поочередно, не снижая напор воды, мылись быстро, чтобы не вызывать подозрения. Вещи вроде свежей одежды и мелких принадлежностей нашлись в кладовках и спальнях для гостей. Книги Эклипса приносила на свой вкус - благо, Стар его разделяла, с головой погружаясь в приключенческие романы с элементом романтики. Процесс облегчался отсутствием мамы - она все еще вела поход и, судя по вестям с фронта, возвращаться не планировала как минимум неделю. С едой дела обстояли чуть сложнее: Эклипса завтракала, Стар получала плотный перекус, Эклипса обедала, Стар же пополняла силы полдником, а ужин они делили поровну и запивали чаем с десертом. Продовольствие с кухни также невзначай выносилось в юбке - сыры, хлеб, яблоки, все, что лежало не на месте, исчезало мгновенно. - Знаешь, по вкусу практически ничего и не изменилось, - шутливо подметила пленница, принявшись за яблочный пирог. Стар в долгу оставаться не приходилось, а потому в ответ она учила подопечную простеньким заклинаниям, а также давала любовные советы. Особенно ценным оказалось ее искусство создания весточек: письма любви складывались в птичек и, несомые чарами попутного ветра, отправлялись прямиком в руки любимому, да так, что ни один чужак не прочел бы написанного. Но, каким бы стойким не было ощущение благополучия, Эклипса переживала. После первого дня она так и не решилась заговорить со Стар о прошлом, а все попытки расспросить пресекала под корень, страшась ответственности. Та и не настаивала, терпеливо поджимая губы, но, очевидно, страдала от неведения и умело это скрывала. Первая не выдержала Эклипса, ранним утром пятого дня постучавшись в дверцу шкафа. Дождавшись, когда из-за нее покажется заспанное лицо гостьи, она продолжила: - Это я. Сегодня вечером мы пойдем в архив. Когда маленькая стрелка циферблата приблизилась к девяти, две фигуры вынырнули из комнаты. Архив находился при библиотеке и охранялся, как ни странно, плохо. Было ли это связано с абсолютным безразличием Солярии к точным наукам - вопрос спорный, но путь им удалось преодолеть беспрепятственно. Курс на жесткую военную политику давал о себе знать - монументальная дверь, сопоставимая по размеру с воротами, заскрипела; уже много лет никто не смазывал петли, и еще столько же не собирался. Но никто не услышал их страдальческого скрежетания - остальная охрана маршировала вдоль внешних стен, а та, что была выставлена при зале, отлеживала бока в коморке. Рука дрогнула, послышалось шипение, и тут же стенки лампы запотели от пламени, со светом коего из тьмы показались, покачиваясь в мерцании, величественные силуэты шкафов. Внутри было предсказуемо пыльно. Дорожки из тяжелых шагов проглядывались на каменном полу, но следы были не свежие. Пахло сыростью. - Н-да, видимо, после меня здесь не прибирались, - хихикнула Стар, и спутница прыснула в ответ. Высокие, почти доходящие до потолка окна украшали витражи, изображая разные сценки из истории Баттерфляев - в основном, “миротворческие”. Незнакомые королевы, взирающие на посетительниц со стеклянных полотен, имели до противного блаженные лица, словно говоря: “Сегодня я отдала свой завтрак, обед и ужин голодающим деткам, а сама подкрепилась росой, да пыльцой и наелась!” Их всегда так рисовали. Сосуд с керосином лениво покачивался. Свет его был слабым, но достаточным, чтобы оглядеть помещение, главным атрибутом которого, несомненно, являлись величавые дубовые стеллажи, заставленные сотнями тысяч книг и свитков разной степени ветхости. Статуи и прочие реликты насмешливо прятались за поворотами, да так умело, что сердце успевало отчеканить сотню ударов в секунду, пока посетитель соображал, что перед ним стоит каменный истукан. Но дворцовая роскошь слабо интересовала гостей, а потому они проследовали дальше - к старейшей части архива. - Гм, закрыто, - губы Эклипсы сложились в полосочку. Дерг - решетка характерно затрещала, но замок не дал ей сдвинуться с места. Стар, видно, была готова к этому, ибо в руках ее подрагивало неизвестно откуда взявшееся перышко. - Первый день живем что ли, - ухмыльнулась она и провела им вдоль щели. Штифты щелкнули, и дверца послушно отворилась. Эклипса в безмолвии разглядывала замочную скважину. Ее ведь высшей магией зачаровали! - Как ты это сделала? - Много будешь знать - плохо будешь спать, - улыбнулась девушка и, как ни в чем ни бывало, двинулась дальше. Холлы с аудиториями здесь на порядок отличались от остальных, вероятно являясь частью первых стен замка. Как никак, баттерфляевское поместье, как и многие подобные сооружения, росло со временем, обрастая новыми башенками и оборонительными ограждениями, как пень опятами после дождя. Сейчас, правда, своды дышали на ладан и казалось, что книжные шкафы здесь нарочито прикрывали их печальную обветшалость, а то и вовсе служили несущими колоннами. Кирпичи под тяжестью конструкции перетирались друг о друга и сыпались в прах, тонким слоем покрывавший пол. Скорее всего, в те стародавние времена никто и не думал об организации документов и пространства, так что что триста лет назад, что две тысячи, что сейчас - по углам гнили не отсортированные летописи, тексты которых вероятно еще во времена Стар уничтожила подвальная сырость. - Если мы и найдем запретные книги, то именно здесь, - добавила Эклипса по пути, чтобы заполнить тишину, но разговор как-то не вязался. Ее это беспокоило - казалось бы, они неплохо проводили время вместе, но гостья все равно держалась стороной. Не то что бы от нее ожидалась посмертная благодарность, но периодически наследнице приходила в голову мысль, что не таким ей представлялось их соседство. Новая подруга не делилась наболевшим, часто молчала и читала книги. Казалось порой, что ее и вовсе не существовало. Возможно, все еще обижалась за скрытность. “Ну а как сказать ей, что все ее близкие уже давно умерли”, - надулась она. Последняя арка осталась позади, и перед ними предстал новый зал: в самом центре столпившихся вокруг стеллажей громоздилась трибуна, точнее книга, лежащая на ней. Казалось, что одинокая ножка стойки вот-вот лопнет под тяжестью, и все многолетние труды, видимо и не особо уже важные кому-либо, разлетятся по архиву и никогда уже не будут собраны воедино. Но пока что книга все же лежала на своем месте. - Ох, что же она тут делает? - пальцы старшей принцессы тоскливо постучали по потертой обложке. - А это?.. Стар странно посмотрела на нее. - Что? - Эклипса покраснела. Что такого она сказала? В библиотеке полно ветхих альманахов. - Это же книга заклинаний. Тебе мама ее не давала? - Мне мама и палочку не давала. Стоило корешку заскрипеть, как неясный порыв ветра зашелестел страницами. Чудилось, что их там тысячи, и сменялись они так быстро, что невольно начинала кружиться голова. Где-то на середине все улеглось, и там же их ждал новый сюрприз - маленькое человекоподобное существо с синей кожей и искусной бородой, рост которого не доходил и до коленей Эклипсы. - Глоссарик! Как приятно видеть знакомое лицо! - Ты его знаешь? - Ну как не знать! Это же Глоссарик! Впрочем, сам маленький человек разглядывал ее с тем же непониманием, что и Эклипса. - Ну да, я действительно он. А вы… - он внимательно оглядел их. - А вы кто? Стар нахмурилась. - Опять разыгрываешь? - Нет, честно отвечаю. Но по родовым отметинам предположу, что вы Баттерфляи. - Ты не помнишь меня? Я Стар! - Может, кое-что развяжет мне язык. - Не сейчас, Глоссарик! Мы тысячу лет сюда шли! И теперь ты нам от ворот поворот даешь? - Ну, значит, увидимся через две тысячи. Принцесса потерла переносицу. - Нам нужен пудинг. Он без него вредный, зараза. Сбегаешь? - обратилась она к Эклипсе. Та уже несколько минут не понимала, что происходит. - Не проще ли книгу наверх отнести и по пути взять пудинг? Оказалось, что таки проще. Мудрец мудрецом, а факт угощений, пускай и от незнакомок, его прельщал, так что книга вместе с ним внутри захлопнулась и немедля поплыла по воздуху. Стар, покачиваясь под тяжестью нескольких томов истории Мьюни, которые удачно попались по пути, семенила подле, следя за обстановкой, когда как Эклипса отправилась на кухню за сладким. Уже через 20 минут все были в сборе в спальне. - Я боюсь спросить, будут ли твои против, что книгу мы к себе забрали. - Ай-й, - отмахнулась девушка, но на душе было неспокойно. Глоссарика же не заботило ничего. Он мечтательно вылизывал стенки опустевших в мгновение ока баночек. - Итак, - Стар придвинула упаковку к нему, но с крышки пальцы не сняла. - Ответь-ка нам на пару вопросов. - Хорошо, но если вы хотите узнать, кто вы такие, девочки, я вам сказать не смогу. - Но ты же все знаешь! - Чтобы что-то знать, надо хоть что-то видеть, дорогая моя. - А кого последнего ты видел? Ну, из королев, - догадка посетила Эклипсу. На этом он впал в думу. Стар никогда не видела подобного - чтобы он, да и не отчеканил ответ сразу? Ну и дела... - Ну, сложно сказать, но последний раз, кажется, я видел Комету Баттерфляй. Или нет? Вас становится слишком много. - Комнату заполнил шорох бумаги. - Скайвьен… Рина… Лючия… Не могу найти… Ой, Стар, это не по теме, но Мун случаем не твоя мама случаем? - ее пробирала небольшая гордость за то, что хотя бы это усвоилось с уроков истории. - Мун? Мун это моя мама. Покажи! Разворот венчало монументальное семейное древо - результат многовековых связей с разными родами. От самых корней с Элеонор Баттерфляй во главе до далеких отростков, которые приходились Стар невестками троюродных пра-пра-пра племянников. Но среди этого хаоса прослеживалась прямая, ведущая к ветке, где из союза Мун Баттерфляй и Ривера Йохансена произрастали две линии: одна высотой в десяток поколений, другая - маленькая и невзрачная, печально сгорбившаяся в сторонке. Другие ветви с ней не переплетались. - Ты не говорила, что у тебя была сестра! Фе… Фес… Фестивия, вот! - Но у меня… Нет… Дай сюда! Она выхватила книгу так резко, что на пальце зарделась красная полоска, но пятна крови не смутили Баттерфляй - одна за другой судорожно бежали перед глазами строчки. Наконец, ее взгляд замер. - Фестивия? Не было у меня никаких сестер, Эклипса! Глоссарик! Она же не моя сестра! У меня не было сестер! - она тяжело дышала и будто была готова разорвать страницы в клочья. - Я не понимаю, это для тебя развлечение какое-то? Это шутка? - Действительно, сестра, - он с интересом разглядывал выписку. - Я и не припоминал, чтобы у Фестивии были сестры. Не найдя поддержки и в подруге, смущенно опустившей взор, она зарылась лицом в руки - не плача, лишь силясь сообразить. - Ты ничего не помнишь? - едва можно было различить ее шепот, утопающий в ладонях. - Нашу дружбу? Я Стар Баттерфляй, - наконец поднялась голова. Глаза казались еще темнее. - Я тебя доставала постоянно. Ты еще ныл, говорил в покое оставить. - Мне жаль. Эклипса чувствовала себя как не в своей тарелке. Их разговор напоминал эхо - то и дело по комнате разносилось “Я не помню”, поэтому она опустилась на пол ко всему, что они притащили из библиотеки, и принялась за чтение. Что-то здесь было нечисто.