***
В небольшом саду, что находился на территории Юуэй, был стол. Обычно его используют студенты во время обеда. Вот сейчас за ним сидели Камомиру, Немури, Хизаши и Айзава, последний, к стати, куда-то ушел. Ребята обсуждали новость наслаждаясь тёплыми лучами весеннего солнца, красотой бабочек и руганью Сумирэ. — Вот за какие шишы я куплю себе духи, а? Скажи, Немури, обязательно было говорить о «моем методе обучения»? — жаловалась героиня. — Да еще за этих французов ответственной назначили… — Ну перестань, Мир. Я случайно это сказала, — оправдывалась Полночь. Поведение женщины было не свойственно для нее, но никто не был этому удивлён. Все знали, что когда Феникс в гневе, то она как огненный дракон, но когда она огорчена, то она словно птенчик, который выпал из гнезда. А когда птенчик грустный, то вокруг все грустные. — Да ну тебя, — буркнула Мирэ и отвернулась от друзей. — И не называй меня Мир. — Ты правда так сильно расстроилась из-за зарплаты? — мягко спросила брюнетка кладя руку на правое плечо подруги. — Отстань, — Феникс дёрнула плечом и скинула руку Полночи. — Ну хочешь я тебе эти духи куплю? — Не хочу, — Камомиру шмыгнула носом и еще больше отвернулась. — Я ничего не хочу. — Даже мороженное? — задал вопрос вернувшийся Сотриголова. — Даж… Так стоп, мороженное? — на слова мужчины девушка развернулась и с блеском в глазах смотрела на него. Ее фиалковые глаза, которые были слегка красноватые, блуждали по нему. Тыльной стороной ладони она вытерла одинокую слезу и ее уголки губ дрогнули в еле заметной улыбке. Этого никто не заметил кроме него. Свою призрачную улыбку он поспешил скрыть за маской безразличия. — Да. Мороженное, — Айзава поставил пакет на стол, а сам сел рядом с Сумирэ. Якобы случайно…***
POV. Айзава Ее улыбка всегда согревала мою душу, которую я похоронил своим безразличием ко всему. Она своей улыбкой вызывала искренние чувства, а своим смехом воскресла мою душу. Мирэ была моим спасителем, но я стал ее губителем. Мы начали встречаться, когда ей было 20. И только рядом с ней я чувствовал себя дома. Неважно где, как и кто с нами есть, я всегда рядом с ней был дома. Она была моим домом. Моей фиалкой… Сумирэ обладала тем уютом, теплом и любовью и я всегда восхищался ей. Никогда не теряла энтузиазма, веры в себя и меня, той искры в прекрасных глазах. Я понял, что она та, с кем я хочу прожить всю жизнь. Да не только эту жизнь! А следующую и последующую тоже! Камомиру моя родственная душа, пусть и полная противоположность. Она любит белое, я — чёрное. Ей нравятся вишни, я же их на дух не переношу. Я люблю фиалки, она их терпеть не может. Я помню тот день, когда она сообщила мне о беременности. Тот день был один из лучших дней в моей жизни. Тогда я решил, что мне нужно работать еще больше, чтоб она и наша дочь (я почему-то был уверен, что у нас будет девочка) в ничем не нуждались. Мирэ не была рада тем, что я чаще и чаще уходил на работу, но я говорил, что так надо. И я знал, что она понимала. Мы решили, что до третьего месяца не будем афишировать ее беременность. Всю нагрузку на работе я брал на себя, чтоб ей ничего не навредило. Я настаивал, чтоб моя фиалка ушла с геройского дела, но она отказывалась. « — Хочешь, чтоб я все бросила? Шутишь? Я столько прошла и я не могу все так бросить. Тем более, будет сложно объяснить причину своего ухода. Подождём до 3 месяца и я уйду.» Вот так она говорила, а я, дурак, согласился… Вечером одного осеннего дня, я был на патруле. Тогда я случайно уронил свой телефон и он перестал отображать входящие звонки. Решив, что в этом ничего страшного нет, я продолжал патрулировать с трепетным чувством завтрашнего дня. Ведь мы решили пойти подать заявление в ЗАГС и объявить о положении моей Мирэ. Я думал, что нет никого счастливее меня. У меня была любящая невеста, должен был родиться ребенок. Я даже имя придумал для нашей принцессы — Тами. Частичка «Та» из моего имени, частичка «ми» из имени Мирэ. Глупо, но так мило… Айзава Тами — так должно было звать нашу дочь, нашу маленькую принцессу. Наше счастье и доказательство истинной любви. В тот вечер мое счастье оборвалась, словно тонкая нить державшая тонну.***
Где мой путь? Я сотрясаю землю Стою и молчу в разрушениях Громче бомб, да Я хочу сказать: «Не бойся темноты, Не бойся быть в любой точке мира Если ночь и поглотит меня, я не сдамся Ради тебя я буду сражаться и мы будем сиять»*