В кого же Коннор уродился?

В вечерний час в таверне всегда было шумно. Кутилы-матросы, дорвавшиеся, наконец, до большой земли и человеческой еды, остановившиеся на ночлег путники, шлюхи, зазывающие мужчин в ближайший публичный дом. Даже такая не слишком уютная для Хэйтема Кенуэя обстановка нисколько не преуменьшала удовольствия от поедания жирной баранины и овощного рагу. Хэйтем бы и дальше беззаботно наслаждался своим ужином, если бы не пристальный, непозволительно пристальный взгляд его сына, сидящего напротив. Коннор неподвижно сидел, чуть откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Его губы были плотно сжаты, а тёмные глаза вдумчиво изучали отца с головы до ног. Те, кто видел отца и сына вместе, часто говорили, что они похожи. Тамплиер со вздохом отложил столовые приборы и поднял тёмно-серые глаза на Коннора. - Что? – с долей раздражения спросил он. – Шляпа набок поехала, пуговица отстегнулась? Или, может быть, я потерял свою саблю? Будучи тамплиером, Хэйтем был и в лёгкой степени педантом. Порядок должен быть во всём: в мире, в стране, городе, Ордене, и уж тем более в одежде. Кенуэй-младший помолчал ещё некоторое время, изрядно раздражая Хэйтема, а потом вдруг сказал: - Я думал, мой отец выше. Тамплиер несколько раз удивлённо моргнул, не веря своим ушам. - Прости, что? - Я думал, ты выше ростом, - невозмутимо повторил Коннор. Хэйтем замешкался. Никогда он не думал, что будет выслушивать упрёки о своём довольно высоком росте от собственного сына, который был выше его всего лишь на пару сантиметров. - В Европе мой рост считается высоким, - нашёлся, наконец, тамплиер. - Но мы не в Европе, - справедливо заметил ассасин, и Хэйтем мог поклясться, что губы его сына дрогнули в едва заметной усмешке. - Твоя мать была очень низкого роста, Коннор. Интересно, в кого это ты тогда такой крупный? Ассасин пожал плечами. - Я не видел других своих предков. «Наверное, в деда пошёл…» - подумал Хэйтем, вспоминая, каким высоким и широкоплечим был Эдвард Кенуэй. - Это всё? – раздражённо спросил тамплиер в надежде доесть свой ужин в тишине и спокойствии. – Все твои упрёки к родному отцу? - Нет. Хэйтем, уже было взявший нож и вилку, снова удивлённо поднял глаза на Коннора. - Нет? – мужчина вернул приборы обратно на столешницу и скрестил руки на груди. – Чем ещё недоволен мой сын? Коннор с вызовом посмотрел в глаза отцу. - Ты не умеешь лазать по деревьям. От такого нелепого упрёка Хэйтем изумлённо сощурился и приоткрыл рот. - Мы не в лесу, Коннор, уж извини. И я, в отличие от тебя, рос в цивилизованной стране. - Но здесь много деревьев, - упрямо продолжал гнуть свою линию ассасин. Хэйтем раздражённо фыркнул. Что толку спорить с этим юнцом? - И охотиться ты не умеешь. - Если мне понадобится еда, я не буду носиться, как умалишённый с самодельным луком по лесу за кроликом, а куплю его в лавке у мясника или зайду в таверну, - сквозь зубы выдавил Хэйтем. - В нашем племени считается, что если мужчина ни разу в жизни не убил медведя, он недостоин называться воином. Кажется, Коннор уже в открытую насмехался над отцом, хоть его лицо и оставалось невозмутимым. - Намекаешь на то, что я не воин? – раздражённо поинтересовался Хэйтем. Сын в ответ лишь пожал плечами. - Ты умеешь управлять кораблём? Удивлению и возмущению Кенуэя-старшего не было предела. Это дитя природы ещё и кораблём умеет управлять? - У меня есть военный парусник, - самодовольно сказал Коннор. – Может, слышал про Аквилу? - Легендарный «непотопляемый» корабль вашего ордена? – с усмешкой уточнил Хэйтем. – Он затонул в пятьдесят четвёртом прямо на моих глазах, когда преследовал меня. - Я его починил. Нет, Коннор издевается. Определённо издевается. Хэйтем вздохнул, пытаясь взять эмоции под контроль. Непозволительно, чтобы какой-то мальчишка-ассасин выводил из себя магистра прославленного ордена тамплиеров. - Я бесконечно рад, что мой юный сын наделён столь многими талантами, которые для меня, увы, непостижимы, - терпеливо выдавил из себя Хэйтем. – Но, может быть, ты дашь своему ничтожному отцу доесть спокойно его ужин? Коннор слегка разочарованно вздохнул. - Держу пари, ты и имени моего выговорить не сможешь. Хэйтем раздражённо закатил глаза. Не хватало ещё этих индейских штучек с именами. - Хочешь сказать, у тебя есть второе имя? - Первое, - уточнил Радунхагейду. – Мама как-то рассказывала, что ты даже не мог запомнить её имени. - Дзио, - сквозь зубы прорычал оскорблённый Хэйтем. - Гадзидзио, - победно задрав голову, ответил Коннор. Ужин был безнадёжно испорчен, а аппетит безвозвратно утерян. Однако теперь Хэйтем не сомневался, в кого пошёл его упрямый мальчишка-сын. Коннор пошёл в свою мать.