Радость жизни

Фань Сянь улыбнулся. В то, что живущая во дворце старшая принцесса имела связи с Северной Ци и держала под рукой множество шпионов, а император ни сном ни духом, просто невозможно было поверить. Со вздохом он сказал: — Вот я и не понимаю, почему он позволяет старшей принцессе жить в столице, а не отошлёт её в пожалованные ей земли. — Старшая принцесса — любимая младшая дочь вдовствующей императрицы и сестра императора, ей нечего бояться. — Как ты считаешь, как отреагирует император на такое происшествие? — Фань Сянь очень доверял аналитическим способностям У Чжу. — Тут же задействует Контрольную палату, чтобы развеять вызванные тобой слухи, щедро наградит старшую принцессу, таким образом подтвердив сплочённость императорской семьи, а когда шум немного утихнет, выберет подходящую возможность, чтобы отослать старшую принцессу в её надел в Синьяне, — равнодушно высказался У Чжу. — Награждая старшую принцессу, он также заодно наградит и принцессу Чэнь и вместе с тем повысит тебя в должности. Фань Сянь ухмыльнулся, понимая, что, вполне возможно, именно так всё и будет, однако звучало это словно несмешная шутка. — Почему бы императору не воспользоваться предложенным мною простым способом и не вынудить старшую принцессу уехать? Если ты окажешься прав, это будет означать, что он уже знает о сговоре старшей принцессы с Северной Ци. — Во-первых, твой способ слишком ненормальный. Во-вторых, он не хочет выгонять собственную младшую сестру из дворца, он предпочтёт подождать, пока все рыбки не покажутся из-под воды, а потом выловит их одной сетью, как он привык. Фань Сянь понял, что У Чжу полностью доверял способностям императора, и сильнее нахмурился. Хотя все в императорской семье — безжалостные сволочи, но из этих двоих явно был добрее к нему император, с которым он встречался дважды, а не старшая принцесса. Фань Сянь подсознательно начал беспокоиться о заговоре, который может случиться лишь через несколько лет. — То есть наши действия, получается, смогут улучшить ситуацию в императорском дворце? У старшей принцессы при дворе наверняка есть друзья. — Я выясню, — спокойно отозвался У Чжу. Фань Сянь подумал и всё же решил действовать по плану. Он усмехнулся: — Я должен найти способ, как вынудить старшую принцессу покинуть дворец на какое-то время. Иначе император ещё не успеет выловить всех одной сетью, как её подчинённые уже превратят меня в неупокоенного духа. У императора есть сила и смелость ждать её первого хода, у нас же нет. Кто знает, что может взбрести в голову человеку, отважившемуся вступить в сговор с вражеским государством? Если в безумном порыве она одолеет Фань Сяня, то ему останется только прикрыться задницей У Чжу и бежать. Хотя он и мечтал путешествовать по миру, но не желал платить за это подобную цену. — Я ухожу. — Иди, — Фань Сянь махнул правой рукой, словно юный лидер студенческой молодёжи. В прошлой жизни он видел много фильмов о сопротивлении японским захватчикам и решил, что государство Цин, окутанное сейчас ночной тьмой, очень похоже на оккупированный японской армией Бэйпин*, а они с У Чжу, словно те студенты, смело противостоящие врагу, посреди ночи с осторожностью раскидывают листовки, побуждающие народ государства Цин подняться на борьбу с бессовестными правителями. Он с улыбкой снова откинулся на кровати. Под кроватью стоял сундук, но Фань Сянь совершенно не беспокоился за него: поскольку У Чжу потерял все воспоминания об этом, то единственным человеком в этом мире, способным открыть сундук, оставался он сам. Когда он заснул, то увидел сладкий-сладкий сон: словно в осенней столице прошёл сильный снегопад, и старшая принцесса робко усаживалась в повозку, горестно оглядывалась на императорский дворец, а затем покидала мир, где прошла её жизнь. *** В девятом месяце в столице действительно прошёл сильный снегопад: закрывающие всё небо белые листовки кружились, словно снег, разлетались по всем уголкам столицы, а в окрестностях училища Тайсюэ и Павильона литературной глубины их было несметное число. Небо было ещё темноватым, и поднявшиеся на рассвете студенты и горожане подбирали эти непонятные бумажки, кидали на них взгляд и бледнели от страха. Рассыпанные по земле листки были первым случаем информационной войны в государстве Цин. Однако Фань Сянь, как и раньше, переоценил горячность народа Цин и недооценил управленческие способности Контрольной палаты и шести министерств. Не прошло и четырёх часов, как все листовки были собраны в министерствах, расположившихся вдоль берега канала на улице Тяньхэ. Ни один человек не посмел оставить листовку себе. Хотя простые люди очень мало контактировали с Контрольной палатой, её устрашающее название пугало их, так что никто не хотел рисковать своей жизнью и семьёй. Реакция главы Тайсюэ тоже была молниеносной: в этот же день он выразил намерение провести осенние экзамены досрочно. Всевозможные меры принимались одна за другой полдня, и в конце концов ситуация успешно разрешилась. Однако слухи могли летать и без крыльев, могли звучать и без воздуха и давно уже заполонили и большие проспекты, и мелкие закоулки столицы. На улице люди то и дело обменивались взглядами, и эти взгляды вместо обычного «Благополучны ли вы?» теперь означали «Читали ли вы?». Репутация старшей принцессы в столице всегда была неважной, всё-таки в тридцать с лишним лет всё ещё не замужем — одно это уже казалось диковинным. Так что листовкам, обвиняющим старшую принцессу в тайных связях с заграницей, народ хотя и полностью не поверил, однако решил, что нет дыма без огня и они вряд ли безосновательны. Логика болтливых кумушек была ещё проще: женщина в таком возрасте и не замужем — наверняка в ней есть что-то нехорошее. Императорская семья впервые столкнулась с подобной ситуацией и не могла не занервничать. Хотя действия Контрольной палаты были эффективны, но во дворце всё ещё царило беспокойство. Служанки и евнухи старались ходить чуть тише, поговаривали, что император у себя в кабинете дал волю гневу, а вдовствующая императрица посетила дворец Возвышенной Истины, где раздались звуки нескольких пощёчин, и старшая принцесса потом долго плакала. *** В зале Контрольной палаты стояло неловкое молчание. Начальники восьми отделов смотрели на своего главу. Чэнь Пинпин сидел в своём кресле на колёсах, поглаживая редкую бородку, смотрел на листовку и посмеивался. Господин Чэнь, конечно, мог смеяться, а вот его подчинённые не решались: все знали, что написано в тех листовках. — Скажите, какая часть написанного здесь — правда? — наконец подавив своё веселье, спросил подчинённых Чэнь Пинпин. Первым оказался под ударом, естественно, глава восьмого отдела — вся печатная продукция в столице контролировалась им и управлением образования. Сегодня случилось такое серьёзное происшествие, и он уже был перепуган до смерти, поэтому не успел ответить на вопрос главы Контрольной палаты, а поспешно доложил: — Бумага с фабрики в Сишане, принадлежащей внутренней сокровищнице. Чернила из Печатного дома Ваньсун, его не в чем заподозрить. Чэнь Пинпин нахмурился, взглянул на него и выбранил: — Я спросил тебя, правда это или нет, а не кто это написал. Глава восьмого отдела вытер пот со лба и осторожно ответил: — Оскорбление принцессы, необдуманные высказывания о государственных делах, попытки посеять рознь — разумеется, там нет ни слова правды. Чэнь Пинпин улыбнулся, но улыбка вышла холодной. Окно было по-прежнему занавешено чёрной тканью, поэтому место, где стояла его коляска, казалось безжизненным. — Всё неправда? В листовке говорилось, что старшая принцесса заключила тайное соглашение с Северной Ци и выдала им главу шпионской сети государства Цин, Янь Бинъюня. Глава четвёртого отдела Янь Жохай нахмурился: — Что касается Янь Бинъюня, известия точно просочились от кого-то приближённого ко двору, причём очень высокого ранга. Но если это старшая принцесса, то я совершенно не понимаю, какая ей в том выгода. — Тут написано, что Чжуан Мохань имел любовные свидания со старшей принцессой по ночам во дворце Возвышенной Истины, — словно нехотя проговорил Чэнь Пинпин. Янь Жохай покачал головой. — Господина Чжуана вдовствующая императрица пригласила пожить во дворце, это не доказательство. Чэнь Пинпин взглянул на него с восхищением и сказал: — Бинъюнь схвачен Северной Ци, а ты способен к хладнокровному анализу, неплохо, — и вдруг невозмутимо добавил: — Однако… если у вас есть кого подозревать — подозревайте, не нужно лишь забывать, что Контрольная палата верна его величеству и императорской семье, а не какому-то другому лицу из этой семьи. Он спокойно посмотрел в глаза человеку, сидевшему в дальнем конце зала. Это был глава первого отдела Чжу Гэ, ведающий слежкой за чиновниками и служащими двора и имеющий наибольшие полномочия среди всех восьми отделов. Чжу Гэ покивал и, нахмурившись, произнёс: — Тех, кто знал о Янь Бинъюне, включая меня и главу Яня, всего пять человек. Если считать, что старшая принцесса имеет к этому какое-то отношение, то откуда она получила сведения? Чэнь Пинпин по-прежнему спокойно смотрел на него. Остальные семь глав отделов постепенно начали ощущать, что в зале сгущается какая-то подозрительная атмосфера. После долгого молчания Чжу Гэ, всё такой же равнодушный, вдруг нахмурился, словно размышляя над тем, откуда информация попала к старшей принцессе, если в листовке написана правда. Но сидевший рядом с ним глава восьмого отдела чётко увидел каплю пота, которая покатилась у него с виска. Чэнь Пинпин смотрел на него всё ещё спокойно. *** Нахмурившийся Чжу Гэ неожиданно заговорил: — Господин, почему вы подозреваете меня? Дождавшись его слов, Чэнь Пинпин медленно прикрыл глаза и ровно сказал: — Потому что ты очень глуп. — Почему это не может быть Янь Жохай? Разве мало в мире случаев, когда, продав сына, добиваются славы? — С того дня, когда Чжу Гэ узнал об аресте Янь Бинъюня, он понимал, что с ним самим обязательно что-то случится. Он усмехнулся и посмотрел на Янь Жохая. — Ты глава первого отдела, Фэй Цзе уже стар, и если я уйду в отставку, то по логике ты станешь руководить Контрольной палатой, — с закрытыми глазами Чэнь Пинпин холодно продолжил: — Какая жалость, ты узнал, что у меня другие планы, которые тебе не по душе. Наш противник пообещал тебе власть над Контрольной палатой. По мысли его величества, мы собирались проследить за этим любопытным делом ещё какое-то время. Кто бы мог подумать, что сегодня утром выпадет бумажный снег и всё вскроется преждевременно, — он равнодушно закончил: — Поэтому мы решили со всем разобраться сейчас. — Благодарю за объяснения, господин. — Чжу Гэ знал, что, если император лично взялся за это дело, его самого, несомненно, ждёт самая жалкая участь. Он пару раз откашлялся и задышал словно с большим трудом.