Радость жизни

Поэтические турниры в поместье Цзин и у наследного принца были двумя самыми популярными светскими событиями столицы. Они проходили раз в месяц вне зависимости от того шёл ли дождь или светило солнце. Множество бедных учёных и голодающих поэтов изо всех сих старались попасть туда, надеясь прославиться одной строкой, одной рифмой, одним стихом и найти способ хорошо устроиться в жизни. Наследный принц был хорошо известен как мастер слова, и хотя сам цзюньван Цзин был родным младшим братом императора, он настаивал на том, чтобы вести беззаботную жизнь в роскоши и у него не было большого влияния. Поэтому те, у кого были чёткие цели, естественным образом собирались вокруг наследного принца. Если кто-то мог заслужить похвалу сына цзюньвана Цзина принца Цзина, то это было неплохим способом заработать хорошую репутацию. Поэтому на каждый турнир в поместье Цзин неподалёку от ворот Шисинь собиралось множество гостей. Некоторых приносили в паланкинах, кто-то приезжал в повозке, другие приходили пешком, но старый управляющий у ворот встречал всех одинаково учтиво и, проверив визитную карточку, с уважением приглашал внутрь. Фань Сянь сидел в паланкине с неприглядным выражением на лице, которое то зеленело, то бледнело. Иногда он зажимал рот руками, пытаясь подавить тошноту. Сам он решил приехать в паланкине потому, что это как нельзя лучше соответствовало торжественности поэтических встреч, он и сестру попросил поехать в паланкине. Он провёл всю свою жизнь в приморском Даньчжоу, и сколько бы не плавал на лодках, никогда не страдал от морской болезни, но в этом паланкине его так укачало, что он с трудом сдерживал тошноту. Превозмогая плохое самочувствие, он приподнял шторку паланкина. — Долго ещё до места? — обессиленно спросил он у Тэн Цзыцзина. — Осталось пройти ещё один перекрёсток, — подавив улыбку, ответил Тэн Цзыцзин. Фань Сянь угукнул, обозначая, что понял, и снова выпрямился в сиденье. Он раскрыл ладони и расправил пальцы в виде цветка, а потом соединил большие и безымянные пальцы вместе, позволяя истинной ци медленно просачиваться и омывать его внутренние органы, облегчая тошноту, однако головокружение никуда не ушло. Он нахмурился, пытаясь одновременно справиться со множеством одолевающих его сомнений и со скверным самочувствием. Последние несколько дней в имении показали ему, что взгляды отца сильно отличались от его представлений о них, и многие вещи он не мог объяснить. Например, почему отец так сильно заботился о незаконнорождённом ребёнке? Было ли это только следствием его сильной любви к его матери? Он повернул голову, чтобы посмотреть наружу. Зелёная шторка отделяла его от посторонних взглядов, за ней виднелись силуэты сопровождавших его людей верхом на лошадях. Он знал, что хотя Тэн Цзыцзин испытывает к нему симпатию, но тот всё равно был человеком отца, поэтому ему нельзя было полностью доверять. Он вздохнул, понимая, что ему необходимо найти таких подчинённых, подобных похожему на призрака У Чжу, на которых можно было бы полностью положиться. Тогда он сможет давать им приказы по своему усмотрению. Фань Сянь очень хотел узнать, чем его мать занималась в городе, как они познакомились с отцом, и… как она умерла. Это желание не было продиктовано лишь наивным любопытством и сыновней любовью, он полагал, что только узнав о своём прошлом, он сможет как следует контролировать своё настоящее и будущее. В поместье Цзин перед воротами в сад несколько учёных польщённо и смиренно поклонились молодому человеку. Они и подумать не могли, что человеком, встречавшим их сегодня у ворот, станет сам принц Цзин. Два небольших паланкина с зелёными занавесками медленно приблизились к воротам. Принц Цзин немного нетерпеливо поприветствовал, казалось, взволнованных его присутствием учёных и пригласил их войти, а потом двинулся вперёд, чтобы встретить гостей в паланкинах. В этот миг учёные поняли, что неправильно истолковали намерение принца, и слишком польстили себе, думая, что он вышел лично встретить именно их, но не посмели эмоциям отразиться на лице. Они продолжили широко и гордо улыбаться и уверенно сложили руки для приветствия, а затем слуга проводил их в глубину сада. Слуги у ворот с любопытством смотрели на паланкины, им было очень интересно, что за гостей принц вышел встречать лично. Когда они увидели, как молодая девушка в золотистых одеждах выбирается из первого паланкина, они наконец поняли, кто приехал. Это была молодая госпожа из семьи Фань. Учитывая отношения между имением Цзин и имением Фань, близкую дружбу между принцессой Жоцзя и барышней Фань, а также насколько редко Фань Жожо появлялась на публике, то, что принц Цзин лично вышел встречать её у ворот, было вполне естественным. — Жожо, добро пожаловать. Принца Цзина звали Ли Хунчэн. Хотя судя по слухам он был завсегдатаем публичных домов в столице, но перед барышней Фань он являл образец скромного и уважительного юноши. Фань Жожо поклонилась, поприветствовала принца и улыбнулась. — Итак, какую тему выбрала Жоцзя для сегодняшней встречи? Принц Цзин рассмеялся в ответ, но его взгляд то и дело перемещался на паланкин за её спиной. Про себя он думал, он так долго старался, неужели брат Жожо так и не собирается выйти из паланкина? Подошедшие слуги с уважением раздвинули шторки паланкина Фань Сяня, но к их удивлению внутри никого не оказалось. Люди внутри имения растерялись, пытаясь понять, что всё это значит? — Мой брат за нами, — пояснила Фань Жожо, подавив улыбку. Пока они говорили, невдалеке появился запыхавшийся юноша лет шестнадцати-семнадцати, за ним следовал личный слуга. На юноше были светло-каштановые одежды с расстёгнутым воротником. Его внешний вид мог показаться излишне фривольным, но наряду с милым и дружелюбным выражением на чистом лице такой вид помогал окружающим почувствовать себя рядом с ним более свободно и расслабленно. — Прошу прощения, прошу прощения, — Фань Сянь сложил руки и поклонился принцу. — Меня укачало в паланкине, — застенчиво объяснил он, — поэтому я вышел и пошёл пешком. Но на улице так жарко, что я остановился, чтобы выпить сока зимней вишни. Я знаю, я опоздал. — Ничего подобного, вовсе нет, — принц Цзин посмотрел на этого юношу, которого ранее встречал только один раз, и внезапно ощутил к нему сердечное расположение. Он от души рассмеялся. — Самое главное, что ты пришёл, брат Фань. Фань Сянь заметил, что принц назвал его по фамилии, совсем не так, как несколько дней назад. Однако он не понял, что принц подразумевал под этим. На мгновение он задумался, а потом на его лице показалась улыбка. — Сок зимней вишни рядом с вашим имением намного лучше того, что продают в других местах, я просто не мог не попробовать его. Принц Цзин улыбнулся. Они могли проговорить там так весь день. Взмахнув рукой, он поспешил пригласить брата и сестру в сад. Ещё живя в Даньчжоу, Фань Сянь понял, что его сестра — талантливый поэт. Хотя её стихи были в основном о печали по уходящей весне и наступающей осени, и не выходили за принятые рамки, но для этой эпохи они могли считаться весьма хорошими. Однако было ясно, что в плане творческих достижений ей далеко до принцев и молодых учёных, постоянно посещающих поэтические турниры, поэтому Фань Жожо не была широко известной поэтессой. По этой причине ему было очень интересно, как проявит себя его сестра на таком собрании, а также ему хотелось узнать, как выглядит принцесса Жоцзя, из-за которой его книга «Сон в красном тереме» ушла в народ и теперь по дешевке продавалась на каждом углу в виде пиратских изданий. Пока он шёл за Ли Хунченом в дальнюю часть сада по извилистым коридорам со струящимися ручьями, он понял, что даже в такой, на первый взгляд, раскрепощённой стране, как та, где они жили, существовало разделение между мужчинами и женщинами. Все гости-женщины собирались в павильоне на другой стороне озера, за преградой из нескольких слоёв тонкого белого тюля, развевающегося на ветру. Немного разочаровано он последовал за принцем на край озера. Поглядывая на парящий тюль вдалеке, он невольно подумал о Стивене Чоу, режиссёре и актёре, который так нравился ему в предыдущей жизни. «Это ощущение так похоже на первую любовь», — вздохнул он про себя.