Радость жизни

У Чжу был странным и загадочным человеком. По мнению Фань Сяня, жизнь дяди У Чжу была очень одинокой. Он прожил тридцать с чем-то лет, но до сих пор не обзавёлся ни женой, ни друзьями. За исключением Фань Сяня ему и поговорить-то было не с кем. По сей день некоторые обитатели Гавани Даньчжоу всё ещё думали, что У Чжу не только слепой, но ещё и немой. У Чжу никогда не снимал чёрную полоску ткани с глаз, и это заставляло Фань Сяня думать, что за ней, должно быть, скрывается какое-то страшное увечье, которое тот отказывается показывать кому бы то ни было. Фэй Цзе звал его «господин* У», а это значило, что когда-то У Чжу имел отношение к кругу официальных лиц и сановников столицы. Однако в его стиле поведения не было и намёка на поведение чиновника, он явно был очень далёк от мирской жизни, больше напоминая спустившегося в мир отшельника. Подумав об этом, Фань Сянь невольно глянул на У Чжу, который всё продолжал молча и холодно «вглядываться» в закатное небо. Алые лучи солнца окутали его тело и сияли вокруг повязки на глазах, словно полыхающее пламя. Внезапно Фань Сяня посетила совершенно пугающая мысль. Какое-то время он обдумывал её, а затем наконец спросил: — Дядя, только что ты так заворожённо наблюдал за миражом, похожим на гору бессмертных. Неужели ты сам пришёл с небес? К этому моменту Фань Сянь уже полностью принял такие вещи как нэйгун и даже начал верить в существование высшей сущности, которая заботливо перенесла его сознание в новое тело. Но если, скажем, человек, который более десяти лет оберегал его и помогал возмужать, вдруг оказался бы изгнанным из небесного мира небожителем, то он не вынес бы всех этих перемещений между мирами и небесных бессмертных и просто от страха плюхнулся бы лицом вниз. У Чжу покачал головой и без выражения сказал: — Я лишь почти вспомнил прошлое, когда мы с госпожой вышли и путешествовали. — Ты уверен, что вы с мамой не бессмертные? — А в этом мире есть бессмертные? — Разве в нём нет священного храма? — Кто сказал, что в храме живут бессмертные? — Дядя, неужели ты что-то вспомнил? — Нет, я просто кое-что забыл, кое-что неважное. ** У Чжу встал и почти незаметно кивнул морю, словно прощаясь с миражом. Затем он тихо сказал: — Давай возвращаться, теперь я могу тебе кое-что рассказать. Фань Сянь улыбнулся. У Чжу не забыл, что в своё время обещал Фань Сяню рассказать о матери, когда тому исполнится шестнадцать. Подойдя к краю скалы, Фань Сянь вздохнул. Истинная ци медленно начала циркулировать внутри его тела, и оно плотно прильнуло к скале. Истинная ци, проходя по меридианам, достигала центров ладоней, откуда тонкими прочными нитями, распределялась на небольшом расстоянии от ладоней, а потом возвращалась в тело по их краям. Так бесформенная истинная ци повторяла контур ладоней и создавала идеально герметичные присоски. Его руки приклеивались к гладким камням за счёт вакуума под ладонями и удерживали всё тело на месте. Потом он вбирал истинную ци и спокойно перемещал руку на другой камень. Со стороны казалось, что таким способом он с неимоверной лёгкостью спускается со скалы словно Человек-Паук. Обычный мастер боевых искусств, даже если бы его истинная ци была бы столь же обильной, не смог бы такого достигнуть. И дело здесь было не только в том, что способы тренировки Фань Сяня сильно отличались от обычных, но ещё и в том, что он обладал уникальным способом мышления. В этом мире каждый мастер боевых искусств беспокоился только о том, что называлось реальной силой. Она складывалась из того, в какой мере тело наполнялось истинной ци, и того, насколько мастер мог придавать ци нужную форму. Таким образом, для мастеров имели значение только объём истинной ци и степень контроля над энергией. Серьёзное изучение магии, на которую истинная ци откликалась бы естественным образом, не входило в круг их интересов. У Чжу принимал за истинную силу лишь количество и качество истинной ци, а также точность в мастерстве её контроля. Проучившись у У Чжу десять лет, Фань Сянь так и остался где-то между третьим и седьмым уровнем, не добившись никакого значительного прогресса за последние четыре года. Чаще всего сильные мастера боевых искусств использовали в сражении истинную ци в один приём, выпуская её всю за раз словно воду, чтобы атаковать противника. Им никогда не приходило в голову возвращать истинную ци обратно в тело. Каждый раз после большой битвы их истинная ци оказывалась истощена, и им требовалась медитация для её восстановления. Сложно было винить их в таком образе мыслей. В конце концов, после того как истинная ци покидала тело, её возвращение обратно казалось им полной фантастикой. Но Фань Сянь считал иначе. Траектория движения истинной ци в его теле изначально отличалась от того, как энергия двигалась у других людей. Она приходила с низа спины, входя в область сюэшань, куда проникала внешняя небесная изначальная ци и питала циркуляцию энергии в теле по большой и малой микрокосмической орбите. По этой причине он гораздо лучше чувствовал истинную ци. К тому же, Фань Сяню часто было нечем заняться и он был скрягой, поэтому продолжал играться с истинной ци, не только выпуская её, но и вбирая обратно. Он занимался подобными экспериментами три года и наконец научился выпускать истинную ци на расстояние трёх миллиметров от ладони и возвращать её. Такое мизерное расстояние сделало этот метод совершенно непригодным для атаки на врага, заставляя Фань Сяня печально признать, что он потратил три года на что-то абсолютно бесполезное. Пусть трюк и оказался бесполезным, Фань Сянь продолжал думать о том, как бы его использовать на практике. Раз в три дня он поднимался на скалы у моря, что было совсем непросто. И как-то раз его озарило, что этот навык можно использовать для лазания по скалам. Наверное, самым большим преимуществом Фань Сяня было то, что его разум не был ограничен привычными рамками мира того времени. Он был непредвзят, для него всё было ново и не было ничего невозможного. Фань Сянь спускался со скалы, словно рыба вниз по течению. Посмотрев наверх, он увидел У Чжу, который уже казался лишь маленькой чёрной точкой на вершине скалы. Фань Сянь не торопился и улыбаясь смотрел наверх, ему очень нравилось наблюдать, как У Чжу спускается с горы. У Чжу сделал шаг вперёд и, словно перед ним была твёрдая земля, занёс ногу над обрывом, а потом полетел вниз. Примерно каждые десять метров он непринуждённо протягивал ладонь и легко касался скалы, замедляя падение. Ему хватило десяти таких касаний, чтобы достигнуть подножья скалы и встать там с безразличным выражением на лице. Со стороны метод спуска У Чжу казался очень простым, но это было очень обманчивое впечатление. Чтобы воспользоваться таким методом, необходимо было очень точно рассчитывать направление и угол каждого касания, количество прикладываемой силы и даже учитывать ветер с моря. Малейшая ошибка в расчётах привела бы к катастрофе. На подобное был способен только один из самых сильных грандмастеров мира. А учитывая, что У Чжу был слеп, можно было спокойно заменить «один из» на «единственный». Хотя Фань Сянь уже видел это ранее бессчётное количество раз, он не мог не восхищаться У Чжу: — Так круто!