Succubus

«Со мной один миллион сердец, Мой город — это один миллион сердец. Хочу держать в руках чёртов один миллион сердец.»

      На земле больше семи миллиардов сердец. И каждое из них может перестать биться в любую секунду. Серафим Сидорин уже семьдесят с лишним лет причастен к тому, что они прекращают качать человеческую кровь. Он — вампир. Ему чужды страдания и слезы. Ему важно лишь утолить собственную жажду. Жажду крови.       Кровь терпкая, пахучая, с металлическим привкусом. Но она вкусная.       И наверняка если бы в мире помимо людей были только вампиры — человечество долго не просуществовало. Поэтому на Земле существуют демоны. Такие же кровожадные и беспощадные. Противные твари, готовые убивать и подчинять, чтобы извлечь пользу для себя.       Вампиры мало чем отличались, однако ненавидели их пуще солнца, чеснока, серебра и осиновых кольев. Потому что они крали их добычу. Крали и забирали их жалкие души, превращая в таких же пустых и темных демонов.       Однако было у них кое-что общее. Не только общая добыча, но и общая ненависть. Ненависть к оборотням.       Оборотни могли сражаться с ними, и тогда все могло бы быть по-другому. Но они предпочти прислуживать людям. Стали ручными шавками. Они думали, что сохраняют баланс в мире, не давая вампирам и демонам устроить бойню, утопив планету в крови.       Оборотни помогали полиции, правительству, защищали людей. Их было немного, но они знатно мешали другим существам творить беспредел. Поэтому и демонам и вампирам приходилось нападать на жалких, больных, бездомных и пьяниц. До них «святым» оборотням не было никакого дела. А вот нападение на порядочного гражданина каралось пытками и содержанием в обезьяннике, в специальной тюрьме.       И шанса на возвращение не было.       Те, кто попадал в руки правосудия больше никогда не видели лунный свет.       Поэтому вампиры сбивались в кланы, делящие территории. Войн между ними почти не было. За исключением тех случаев, когда их члены убивали друг друга. Собирались советы кланов, а затем Верховный вампир выносил решение.       У демонов же было все проще. Хотя, это как посмотреть. Люцифер управлял всеми своими приспешниками, коих было больше чем вампиров, из потустороннего темного мира, из Ада, куда могли попасть только грешники и сами демоны со своими помощниками.       Никто и никогда не видел на Земле Люцифера. Зазнавшийся старикашка, видимо, боялся. Серафим всегда усмехался, когда думал об этом.       Но кое в чем, стоит признать, демоны и обскакали своих кровожадных соперников. Они хорошо устроились на Земле, создав огромный бизнес, управлявшийся ближайшими соратниками Люцифера.       Мировая типография, издающая журналы с самыми свежими новостями, горячими подробностями, известными только главам государств. Как бы это было неудивительно, но демоны не провоцировали мировые конфликты, хоть это и было им на руку, просто потому что тогда люди собственноручно перебьют друг друга, а жить без игрушек, знаете ли, не очень весело.       Тем не менее их издательство не раз пытались прикрыть, однако с конкурентами и неугодными партнерами быстренько разбирались, а потому в мире, кажется, не осталось человека, который бы не догадывался, кто за всем этим стоит.       Люди жили в страхе. И, кажется, очень давно.

***

«Поверь мне, я долго держал свечу, Воспитан богиней, воспет, но глуп, Зато умею славно стрелять с двух рук И профессионально топтать мечту. Я — та самая ложка дёгтя в бочке мёда. Ложный образ, источник боли, Истошный вопль, в полный голос, Сточный монстр, чёрный ворон. Я упаду в ноги дьяволу, Я верю, он меня помнит, Он подарит мне жизнь на Земле, Для того, чтобы пополнить ряды преисподни. Ты испытываешь фриссон, но я молчу уже давно. Я больше не вижу снов, лишь чёрный фон. Мертвые не страдают.»

      Питер был пристанищем многих демонов и вампиров. Ну оно и неудивительно, ведь культурная столица была мрачной и темной. Много узких, плохо освещаемых улиц. Идеальный город для преступлений.       Но и оборотней было пруд пруди.       Поэтому приходилось осторожничать.       Дора — одна из самых сильных суккубов. Но даже она старалась не лезть на рожон.       Девушка была красивой и сексуальной, что, собственно, неудивительно. Однако при этом она была умной, хитрой и расчетливой, безжалостной и кровожадной. Идеальная машина для убийств, маленький ручной монстрик Люцифера.       Ее многие считали выскочкой, но кого будет ебать чужое мнение, когда ты под покровительством верховного демона?       Так или иначе, Дору часто отправляли на миссии. Главной ее задачей всегда было заставить неугодного человека принять условия демонов. Мешал ли бедолага бизнесу, раскрывал других демонов — не важно. Ее отправляли выбить из него извинения и покорность. Вернее, вытрахать, ведь в этом ей равных не было.       Отправляясь на очередное задание, демонесса принимала человеческий вид, одеваясь в нормальную одежду, избавляясь от рожек, клычков и красных глаз. Дора сразу же становилась похожей на миленькую девочку, безотказно цеплявшую нужных мужчин.       Люди — противные создания, с мерзкими привычками и прогнившей душой. Они достойны только лишь лишиться ее, чтобы встать на путь истинный. Путь крови и убийств.       Их не жалко.       Новой ее целью должен был стать какой-то заносчивый папик, отказавшийся спонсировать издательство в Питере. Нужно было его проучить. И, конечно же, ее не волновало, что у него есть семья и дети.       Ведь она — суккуб, ей чужды чужие проблемы.

***

      Серафим почувствовал чье-то присутствие моментально. По пустеющей улице брел мужчина. С работы, видимо, потому что в его руке болтался дорогой портфель, а на плече висел черный пиджак. Вдохнув воздух глубже, вампир учуял запах брендового парфюма и коньяка. Нормально мужичок работает. Но на ужин сойдет. Сидорин не ел уже пару дней, а потому даже такой экземпляр сгодится (уж очень он не любил богатеньких). Однако здравый смысл кричал, что соваться к нему не стоит, если задница дорога. Все-таки это нечто серьезнее, чем уличные бродяги.       Как только мужчина забрел в арку, вампир решил, что пути назад не будет. И вот он уже сделал шаг к своей добыче, как в темном проеме появился женский силуэт. Демонесса. Ну блять, ну какого хуя-то?       Решив не психовать, Серафим принялся наблюдать за происходящим из-за угла. Конечно, он опять рисковал своей задницей, ведь она могла его заметить в любой момент. Но любопытство брало свое.       Мужчина начал судорожно оглядываться. Демонесса же выглядела как обычная девушка, но бедняга никак не мог понять, что происходит. — Успокойся, — мягко проговорила она. — Голоса… — Прости, я тебя напугала, — демонесса улыбнулась.       Бизнесмен прислонился к стене, схватившись за голову. — Я схожу с ума? — Нет, мой сладенький, — промурлыкала девушка.       Серафим мгновенно все понял. Суккуб. Хм, тут будет весело. Интересно, чем этот смертный не угодил ей? — Что Вам нужно? — Испуганно спросил он, увидев, как она стала приближаться. — Послушай меня, — Сидорин почувствовал, как демонесса стала применять свои чары, — я лишь хочу помочь, понимаешь? — П-понимаю, — запнувшись, ответил тот. — Ты работаешь на издательство, я права? — Понимающе спросила она, опустив руку мужчине на плечо, заглядывая в глаза. Тот кивнул, как завороженный, — я слышала, что твою семью грозятся убить, понимаешь? — Жертва в ужасе замотала головой, — тише, тише. Я могу все исправить. Ты веришь мне? — Да, да, конечно верю, — бизнесмен закивал. — Правильно, сладенький. Если ты сделаешь то, о чем я прошу, получишь не только жизнь своих родных, но и маленькое вознаграждение. Ты согласен? — Я согласен, — ответил мужчина. — Прекрасно, — суккуб поцеловала его в щеку, — все, что от тебя требуется — продолжить финансирование издательства. Сейчас же сообщи об этом своим сотрудникам.       Серафиму тут же пришла в голову маленькая пакость. Сидорин сосредоточил все свои силы на мужчине.       «Сопротивляйся!» — Я не могу это сделать, — отрезал тот, словно очнувшись ото сна. — Не зли меня, сладенький. Я сказала, чтобы ты продолжил спонсирование издательства, — раздраженно сказала демонесса. — Простите, но я не могу. — А как же вознаграждение? — Мне оно не нужно, — мужчина покачал головой. — Тогда попрощайся со своей семьей, — рыкнула та. — Прошу, нет! Постойте! — Заблеял он.       «Сопротивляйся, я приказываю!»       Да кто вампир такой, чтобы противостоять согласию, данному суккубу? Но напакостить хотелось просто пиздецки. — Выполняй! — Простите, давайте я дам вам деньги, только не трогайте мою семью! — Взмолился бизнесмен, — вот вам портфель с бумагами. — Ты разозлил меня, сладкий! — Взревела демонесса.       «Беги.»       Мужчина тут же пустился наутек. — Куда пошел, а ну-ка стоять! — Прошипела девушка.       На мозг стало нещадно давить, мышцы больно сжимались, ноги подкашивались. Серафим стиснул зубы. Сидорину пришлось отпустить разум жертвы. Вампир посмотрел на суккуба. Девушка предстала перед ним в своем истинном обличии. Демоническом обличии. В таком виде ее не одолеть. — Сообщи своим сотрудникам о продолжении финансирования, — более спокойно, но не менее настойчиво, сказала она.       Бизнесмен тут же выудил из кармана новенький айфон и, напечатав сообщение, показал его суккубу. — Умничка, — девушка улыбнулась, — теперь ты принадлежишь мне, да сладенький? — Да, госпожа Дора, — мужчина кивнул. — Потрясающе, — демонесса быстро прижала беднягу к стене, — я даже рада, что у меня теперь есть такой симпатичный помощничек, — она рассмеялась.       Громко, холодно и жутко, но черт возьми, так красиво. — Правда, госпожа? — Ну конечно правда, сладенький, — суккуб приблизилась к своей новой игрушке, — ты меня хочешь? — Да. — Сильно хочешь? — Да. — Так чего же ты ждешь? — Она снова рассмеялась и, схватив мужчину за рубашку, примкнула к его губам.       Дьявол.       Вампир сегодня не уснет.

***

«Я мёртвый и заряженный, мёртвый и заряженный.»

      Душ, холодная вода. Забудь о том, что ты видел. Забудь. Забудь.       Госпожа Дора.       Она целует его, того мужчину.       Рука сама тянется к напряженному члену.       Ее смех, ее голос, отдающийся эхом.       Низ живота сводит до боли. Вверх-вниз.       Ее спина, гладкая кожа.       Снова вверх-вниз.       Ее тихие сладкие стоны.       Не для него.       Парень вздыхает.       Она — суккуб. А ты — вампир.       Пара движений, и он со стоном откидывается на кафельную стену душевой.       «Я приду за тобой…»       Блять.

***

«Пей мою кровь, пей и пьяней. Это самый честный купаж, самый верный коктейль. Плевать на репутацию — мы чилим, как хотим. Снова снимаю цепи с демонов, что внутри. В моём сердце открылись вакансии для твоих. Дьявол, я таю на глазах — всё гребаный эфедрин. Ты не находишь нужных слов, а я мастер в «Скрабл». Мы так хотим почувствовать живую страсть и завтра Она хочет меня трахнуть (невероятно). Она — тот случай, когда озабоченность так пикантна. Язык любви — это мёртвый язык. Не опускайся до любви, иначе Умирать, остаётся умирать, Чтобы их понять, чтобы их понять, но я не хочу.»

      Серафим лавировал по темным сырым улицам Петербурга. В прошлые эпохи город описывали по-разному, но для Сидорина он уже седьмой десяток был мрачным, полным загадок и тайн.       Его черные ботфорты шлепали по лужам, рассыпавшимися по вымощенному камнем переулку, словно звезды на небе. По канализационным решеткам стекали капли недавно прошедшего дождя, с гулким стуком падая в сточные воды.       В переулке пахло гнилью и кровью. Сидорин с наслаждением втягивал смрадный запах, со свистом выдыхая. Черные глаза с жадностью искали очередную бедную заблудшую душу.       Какой здравомыслящий сунется в это адское место, задымленное канализационными парами и пугающее своим запахом и шелестом веток? Бывали такие. Бедные, в безвыходном положении. Те, которые отдадут все за то, чтобы умереть. Безнаказанно вампиры могли поживиться только такими, ведь так? Чтобы не сталкиваться с этими жалкими блохастыми уродами, защищавшими не менее жалких людишек. Лицемерные твари, которые сами бы стали истреблять людей, не будь более мерзких созданий.       Вампир остановился, вслушиваясь в шорохи. Кто-то следит. Он вдохнул воздух глубже, чтобы почувствовать запах чужака. Никого. Серафим сосредоточился на ощущениях, игнорируя накатывающее раздражение. Кто-то как будто играл с ним.       Послышался шепот. Голоса из канализации, арки. Женские, мужские и детские шепотки стали окутывать землю, словно бегая по ней, по деревьям, крышам домов. — Серафим, будь с нами. Будь одним из нас, — детский смех и топот ножек.       Сидорин слегка повернул голову вправо, прислушиваясь, жмурясь.       Женский смех. Протяжный, властный и надменный. — Серафим, — хриплый стон.       Блядские демоны.       Противные, подлые ублюдки, высасывающие из людей последнее — душу, выбрасывающие их на помойку, как ненужный хлам. Хотя, кого он обманывает, этот мир пачкает душу каждого. На свете не осталось безгрешных.       Только чернь и погань. — Серафим, — вновь зовет его детский голос.       Шепот стихает. Снова слышится женский смех возле его уха. Серафим резко разворачивается, распахивая глаза.       Прямо перед ним было потрясающей красоты создание. Грешное и злое. Длинные тонкие руки взмахивали полами черной мантии, едва скрывавшей полуголое женское тело. На нем был лишь кожаный топ, стягивавший пышную грудь, соединенный с короткой юбкой золотыми цепями. Вокруг девушки витали черно-фиолетовые сгустки магии. — Серафим, — протянула она томным голосом, — наконец-то я тебя нашла. — Откуда ты знаешь мое имя? — Хм, есть свои источники. — На кой-хер я тебе потребовался, вошь подзаборная? Вали отсюда, если не хочешь проблем. Это территория клана Луны, тебе тут не место. Сейчас я добрый, потом тебе не поздоровится.       Существо снова томно рассмеялось. Смех эхом отскакивал от бетонных стен домов, не затихая еще долгое время.       Девушка сделала шаг к Сидорину, цокнув каблучками черных ботфортов. Полная луна осветила лицо демонессы. Пухлые алые губы, темный макияж, красные глаза и каре. На голове красовались маленькие черные рожки. — Ах, Серафим. Вовсе не нужно волноваться, — она принюхалась, — такой вкусный и сладкий. Ты станешь прекрасным дополнением к моей коллекции, — длинный язык скользнул по белоснежным клычкам. Лицо украсила кровожадная улыбка. — Я уж думал, что ты не придешь, Дора. Не хочу разочаровывать, но у вампиров нет души, — хмыкнул он. — Наивный, наивный Серафим, — суккуб рассмеялась, — мне вовсе не нужно забирать твою душу, малыш. Я проделала весь этот путь, чтобы найти тебя, — демонесса направилась к нему, виляя стройными бедрами, поднимая клубы магии ввысь, — я думала, что большей дыры найти невозможно. Но ты, котенок, превзошел все мои ожидания.

«Ты приехала пакостить? Нет, ты приехала трахаться.»

      Вампир почувствовал подавляющую волю суккуба. Шалавы Люцифера умели возбуждать мужчину и подчинять его мысли и желания себе, чтобы получить все, что им нужно.       Но Сидорин не такой.       Он сконцентрировался, аккуратно противостоя настойчивой девушке. — На мне не обязательно применять все ваши блядские приемчики, чтобы трахнуть. Я и сам справлюсь. — Дьявол, какой же душка! — Холодный смех опять заполнил переулок, — какой податливый и прелестный вампирчик, — Дора грациозно подлетела к Сидорину, — лучше бы ты такой послушный был всегда, а то мне порядком надоело бегать за тобой. Ты мне помешал, вошкался под ногами, как самая противная букашка. Поверь, это бесит, — теплый язык скользнул по шее, наполовину скрытой черной рубашкой. Серафим собрал остатки разума, пытаясь сопротивляться, — ну же, малыш, это ни к чему. Я знаю, что ты делал там, в душе, я все знаю. Я знаю, что ты хочешь меня, — она провела рукой, украшенной кольцами и браслетами, по широким плечам, скрытым косухой, приятно холодившей ее пальчики, по паху, — ты же вампир, я не смогу забрать твою душу. Зато мы можем доставить друг другу удовольствие.       Последние слова она прошептала ему на ухо, обдавая горячим дыханием. Ее язык провел дорожку от скулы до мочки. — Сделай, — прошептал он, подрагивая от ее рук, поглаживающих грудь. — Что сделать? — Наманикюренные пальчики девушки заботливо пригладили крашенные кудрявые прядки, — только попроси. — Покажи мне, — полувздохом ответил вампир, коснувшись большим пальцем ее алых пухлых губ. — Какой податливый, — повторилась демонесса.

«Мои демоны в тебе, они заживо сгорают.»

      Суккуб одним рывком прижала вампира к дому, смеясь в его приоткрытые губы. Серафима пригвоздило к стене. Цепкие пальчики расстегнули верхнюю пуговицу рубашки. Демонесса провела носом по молочной коже Сидорина, облизнувшись. — Как же ты вкусно пахнешь. — Ты клыки свои спрячь, — рыкнул Серафим, завидев расширившиеся зрачки девушки. — Ну зачем же так грубо, — Дора наклонилась к нему, принявшись расстегивать оставшиеся пуговички, — я кровь не пью. Ты должен верить мне, — прикусив его ухо, закончила она.       Суккуб провела языком от скулы до шеи, вылизывая светлую кожу, слегка царапая ее белоснежными клычками.       Вампир схватился за темную, обшарпанную, влажную от дождя стену, поддаваясь ласкам девушки, стараясь не издать ни звука. — Не стесняйся, малыш, сейчас не время сдерживаться, — Дора вновь вернулась к его шее и продолжила жадно вылизывать ее, оставляя слегка видимые засосы и царапины от клычков.       Демонесса медленно спускалась ниже, бережно выцеловывая ключицы и грудную клетку, задерживаясь на сосках. Как только ее язычок коснулся розовой бусины, Серафим, казалось, потерял здравый смысл, связь с настоящим миром. Когда суккуб прикусила сосок, с его губ сорвался хриплый стон. — Так то лучше, — Дора усмехнулась, перейдя к другому.       Вампира потряхивало, ноги подкашивались, как у последней сучки. Серафиму было стыдно за свою слабость и так ахуенно одновременно.       Не выдержав, он схватил суккуба за волосы, грубо дернув на себя. Демонесса засмеялась, однако он тут же заткнул ее настойчивым поцелуем. Парень кусал ее губы, из последних сил держась, чтобы не прокусить их — так вкусно она пахла, а кровь демонов вкуснее человеческой. — Дьявол, какая настойчивость, — Дора рассмеялась, когда заметила его лицо, перекосившееся от злости, — не злись, малыш. Высунь язычок, — шепчет. — Что? — Высунь язычок, я клянусь, я не сделаю тебе больно, — поцелуй в уголок губ.       Вампир послушался и тут же почувствовал, как ее губы обхватили его язык, легонько посасывая. Сидорин был готов поклясться своей душой, что он на мгновение забыл, как дышать, как его зовут, и где он нахуй вообще находится. Демонесса прикусила язык, отстранившись. Во рту чувствовался металлический привкус. Ее красные глаза изучали внимательно и жадно. — Что же ты, блять, творишь, — рыкнул вампир, припадая к ее шее губами. — Тише, тише, — Дора оттолкнула парня от себя, вновь возвращаясь к грудной клетке.       Губы девушки постепенно спускались вниз, язык оставлял влажный след, отчего кожу приятно холодило. У вампира уже давным-давно стояло все, что только могло, поэтому джинсы неприятно давили.       Когда демонесса дошла до блядской дорожки волос, вампир был готов собственноручно сорвать с себя ебаные джинсы, лишь бы она не останавливалась. — Твое желание — закон, — Серафим и забыл, что она умеет читать мысли.       Похуй, сейчас на все похуй, потому что суккуб поцеловала кожу выше пупка, дунув на нее, пуская табуны мурашек.       Дора расстегнула темные джинсы вместе с боксерами, стягивая их к коленям. От Сидорина не ускользнул восхищенный взгляд девушки, то, как она прикусила губу. Однако все мысли из головы улетучились, когда она взяла в рот налившуюся головку.       В голове пустота. А по темному смрадному переулку раздался громкий стон, эхом отскочивший от потрескавшихся стен.       Суккуб вожделенно смотрела на запрокинувшего голову вампира. Серафим чувствовал адское желание, разрывавшее его буквально изнутри. Каждая клеточка вопила об этом. Вновь черно-фиолетовый туман стал окутывать его.       Демонесса стала покрывать член поцелуями, проводя языком по всей длине, словно дразня. Она очертила каждую венку, пока парень буквально сходил с ума. Девушка вновь облизала головку, ткнувшись язычком в маленькую дырочку, а затем резко вобрала член во всю длину, пропуская его в горло.       Сидорин все же решился посмотреть на нее. Блять, лучше бы он этого не делал. Суккуб все так же смотрела на него. Так грязно, так желанно. Дора была такой податливой и такой послушной, ее рот таким теплым, что вампиру казалось, что он кончит прямо в ту же секунду. Но вдруг она отстранилась. — Я восхищена, — ниточка слюны, тянувшаяся от ее рта до сочащейся смазкой головки, выглядела так по-блядски, но так, сука, правильно. — Не отвлекайся, — рыкнул вампир, обнажив клыки.       Он потянул руку к ее затылку, привлекая обратно. Девушка сосала жадно и так умело. И ему было похуй на то, сколько тысяч мужчин она успела обслужить, потому что сейчас она принадлежала только ему.       Суккуб стала помогать себе рукой, а вампир уже перестал сдерживаться, хриплые вдохи без конца срывались с его губ. — Сука, — прошипел он, запрокидывая голову.       Демонесса застонала от удовольствия, окончательно убивая контроль в Серафиме. Он стал нещадно трахать податливый рот.       Суккуб провела языком по всей длине, целуя головку. Серафима тряхнуло, волна яркой эйфории прокатилась по всему телу. Парень попытался отстраниться, однако Дора ему не позволила, вновь насадившись ртом на член. Он кончил с громким стоном, обессиленно опадая на стену, девушка вобрала в себя все до последней капли. — Как же ты меня порадовал малыш, — девушка вновь игриво лизнула его член.       Вампир рывком поднял ее на ноги, целуя опухшие покрасневшие губы. Он чувствовал свой собственный вкус на языке.       И это было так ахуенно.       Девушка вздохнула, когда его язык сплелся с ее. — Прости меня, Дора.       Оторвавшись от ее ахуенно прекрасных губ, он провел носом по тоненькой шее. Парня снова затрясло, низ живота вновь стало приятно тянуть. Вампир впился клыками в оливковую кожу. Ее кровь была сладкой, пахучей, такой нереальной. Неземной. Такую он еще не пробовал. Никогда.       Девушка в его руках сжалась, сладко застонав.       «Остановись, прошу.»       Сидорину пришлось приложить титанические усилия, чтобы отстраниться от девичей шеи. Не сдержавшись, он лизнул выступившую кровь.       Суккуб посмотрела в его черные затуманенные глаза.       Демонесса поцеловала его алые губы, слизывая с зубов свою кровь. Их языки вновь сплелись. Похоть и металл. Темно-филолетовый туман заструился по земле. Вампир почувствовал, как ее одеяние исчезло, открывая вид на пышную грудь.       Он прижал суккуба к стене, кусая ее губы до крови, упиваясь сладким дурманящим вкусом.       «Теперь ты навсегда мой.»

«Между нами нет ничего кроме химии, Между нами нет ничего кроме химии, Не уходи, ты такая красивая, Не уходи, не будь сукой, спаси меня.»