A safe place to hide

      Пожалуй, это была самая запутанная ситуация, в которой Гермиона когда-либо просыпалась. Её мозг, даже несмотря на приличный послужной список, отказывался работать сразу же после пробуждения. Глаза, ослеплённые ярким светом, проникающим сквозь щель в шторах, запротестовали, и она застонала, отвернувшись, и увидела Тома в мятой одежде и со взъерошенными волосами. Его тихое дыхание было единственным звуком в комнате, не считая громких ударов в её голове; Гермиона откинулась на подушки и прижала ладони к лицу, чтобы спрятаться от яркого утреннего света. — Который час? — хрипло спросил Том. — Час вставать с моей кровати, — сердито ответила она.       Том проигнорировал её, и, вероятно, начал шарить по прикроватному столику, потому что она услышала грохот падающих предметов, который заставил вздрогнуть и потянуть за края подушки, чтобы прикрыть уши. — Половина первого, — сказал он наконец. — Утром мы должны были пойти на занятия. — К чёрту, — ответила она, отвернувшись от Тома (и что более важно — от оскорбительного окна, позволившего солнечному свету проникнуть внутрь).  — Я предупреждал держаться подальше от шампанского.       Гермиона пнула его, почувствовав, как пятка резко коснулась его голени. — Голосую за возвращение ко сну, — сказал он. — Я голосую за то, чтобы ты спал в своей постели. — Голосую за то, чтобы ты перестала быть столь эгоистичной.       Гермиона вздохнула, но не стала продолжать. Спор означал бы шум, а в её нынешнем состоянии лучше избегать любых громких звуков.

***

      Когда она проснулась во второй раз, за окном было восхитительно и до стыдного темно, мягкий багровый свет заката был намного приятнее для её глаз. Она чувствовала себя лучше: более собранной, отзывчивой и куда более Гермионой, чем прежде. Взгляд на часы дал понять, что она не успеет даже на ужин в Хогвартсе. Открыв глаза утром, она чувствовала себя больной, сейчас же недомогание сменилось растущим голодом. Она потрясла Тома за плечо, и он сел, зевнув. — Нужно вернуться в замок, — сказала она. — Все, вероятно, задаются вопросом, что с нами случилось. — Да, или Дамблдор забил, так же как и мы, и всё ещё спит. — Едва ли.       Том вздохнул и провёл рукой по волосам. Под глазами виднелись тёмные круги, подчёркивающие измождённость лица. Он встал, потянулся и посмотрел на Гермиону. — Не рассказывай никому об… этом. — С чего ты взял, что я бы хотела? — Ну, — ухмыльнулся он. — Это только улучшит твою репутацию.       У Гермионы отвисла челюсть, и Том вышел из комнаты, довольный собой.

***

— Ужасно выглядишь. — Спасибо, Грейс.       Гермиона уткнулась лицом в подушку, которую положила у подножия кровати, чтобы избежать горизонтального положения во время рассказа о своих приключениях. Она не думала, что подруги будут благодарны, если она уснёт в середине повествования, поэтому подняла голову, сделала глоток тыквенного сока и взяла тарелку с бутербродами, принесённую Сэмпи. — Сколько шампанского ты выпила? — с усмешкой спросила Амелия. — Слишком много, — сказала Гермиона. — Они всё предлагали и предлагали, и казалось грубостью отказываться. — Том напился?       Гермиона заколебалась, что было ошибкой. — Боже, вы двое…? — Нет.       Мэгги закусила губу, услышав резкий тон Гермионы и села на кровать. — Но что-то произошло, — догадалась Амелия. — Ничего такого, — вздохнула Гермиона. — Он спал в моей постели без приглашения, но ничего больше. Мы не касались друг друга, не разговаривали, не целовались, и уж, конечно, не делали… того, о чём вы подумали. — Вот что, — сказала Грейс, скрестив ноги. — Знаю, он немного пугающий и чертовски одержим контролем, — она остановилась, глядя на остальных. — Но я бы… — Держу пари, у него действительно странные фетиши, — хихикнула Мэгги, хлопнув в ладоши.       Гермиона почувствовала, как желудок сжался. — Да, — согласилась Амелия. — Могу поспорить, Том любит кнуты, цепи и полностью контролирует девушку. — Или, может быть, — ухмыльнулась Грейс, — он так контролирует себя в реальной жизни, только потому, что ему нравится, когда в спальне девушка доминирует. Может, ему хочется кнутов и цепей для себя.       Девушки забавлялись, но Гермионе вдруг стало плохо. Она не раз слышала болтовню о разных мальчиках в школе и множество догадок о том, что ими движет, но сейчас они говорили о Томе Реддле — мальчике, который убил свою однокурсницу и к этому времени сделал уже два крестража. О мальчике, который собирался однажды стать самым тёмным волшебником в истории магического мира. — Может, ему нравится переодеваться, — вновь хихикнула Мэгги. — Замолчите!       Воцарилась тишина. — Гермиона… мы просто баловались, — тихо сказала Грейс. — Никто не собирался… мы знаем, что он твой. — Мой? — недоверчиво переспросила Гермиона.  — Да, — сказала Амелия. — Даже если бы хотели, у нас нет шансов. Он уважает тебя. — Вовсе нет, — сказала Гермиона. — Том никого не уважает. В этом замке все такие глупые! — Гермиона… — Что? — вскричала она. — Да, у него лучшие оценки, что, видимо, должно означать, что он милый, порядочный и замечательный. Это вы хотите услышать? Вы и представить не можете, кем он однажды станет. — А ты можешь? — скептически спросила Мэгги. — Ну так поделись с нами, глупышками.   — Мэгги, перестань, — сказала Амелия. — Нет. Если она так много знает, почему молчит? — Мэгги, — тон Амелии был резким, и девушка замолчала. — Разве ты не видишь, что она расстроена? Ради Мерлина, прекрати.       Амелия встала, кивнула на дверь, и Грейс схватила Мэгги за руку, потащив её прочь. Гермиона и Амелия остались вдвоём. — Что произошло? — мягко спросила Амелия. — Он обидел тебя?       Девушка опустилась на колени возле кровати Гермионы, бережно откидывая прядь густых волос с её лица. — Нет. — Тогда что? — Ты не знаешь какой он, — прошептала Гермиона. — Том Реддл — ужасный человек. — Тогда почему ты позволила ему остаться в своей постели? Почему общаешься с ним? — Он не должен догадаться о том, что мне известно. Если он узнает… — То убьёт тебя? — спросила Амелия, неудачно пытаясь скрыть смущение. — Он, конечно, немного пугающий, но не убийца.       Гермиона резко подняла голову и встретилась с Амелией взглядом. Затем отодвинулась назад, качая головой. — Гермиона… нет. — Ты думаешь, что я сумасшедшая. — Нет, ты всего лишь расстроена и много выпила вчера… возможно, ты просто ещё не пришла в себя.       Гермиона покачала головой и закрыла лицо руками. — Не обращай внимания, — сказала она, наконец, обретя контроль над эмоциями. — Просто… игнорируй меня. — Ты ведь не шутишь, верно? — А ты действительно веришь, что Хагрид открыл Тайную комнату? Серьёзно, Хагрид? — Откуда ты знаешь об этом? — Я окаменела на втором курсе учёбы. — Но ты приехала сюда только после Рождества. — Я поступила в Хогвартс первого сентября тысяча девятьсот девяносто первого. — Что? — нахмурилась Амелия, недоверчиво качая головой. — Что? — Теперь ты понимаешь? — спросила Гермиона. — Нельзя никому рассказывать, но вам стоит быть осторожнее. Том опасен.       Амелия не ответила. — Ты должна будешь молчать. — Да, да, поняла, — Амелия подняла руки в знак уверенности. — Но он такой… хороший. То есть… вчера он получил орден Мерлина. — Ему вручили специальную награду за заслуги перед школой после того, как он подставил Хагрида. Конечно же, он неглуп, Амелия. — Но если он убивал людей, ты должна сказать Диппету! — Я не могу. — Но почему? — Это изменит время. Разве ты не читала об этом? Ужасные вещи случаются, когда люди пытаются вмешаться в ход событий. Ты никому не расскажешь о том, что узнала сегодня, дай мне слово. — Я клянусь… Мерлин, Гермиона, я и представить не могла… — Ну, величайший трюк, который когда-либо проворачивал Том Реддл — убедил мир в собственной непогрешимости.

***

      На следующий день войдя в класс Трансфигурации, Гермиона увидела профессора Дамблдора, сидящего за своим столом. Голубые глаза рассматривали её сквозь очки в форме полумесяца, пока на лице профессора, наконец, не появилась лёгкая улыбка.  — Вижу, вы пришли в себя, мисс Грей…       Гермиона почувствовала, что краснеет. — Да… Думаю да. — Должен признаться, у меня самого вчера болела голова.  — Что я тебе говорил, — раздался низкий голос позади неё.       Гермиона обернулась и увидела Тома. Он выглядел лучше, чем она представляла, но хуже обычного. Она заняла место рядом с Амелией, и как только остальные студенты вошли в класс, Дамблдор закрыл дверь и направился в центр комнаты. После небольшой паузы Уоррен Крокли поднял руку.   — Сэр, не могли бы вы рассказать нам… — Экзамены начнутся всего через несколько недель. В вашем образовании и так достаточно пробелов, поэтому нам следует использовать оставшееся время с умом. — Но это история, сэр, — не унимался Уоррен. — Вы создали историю. — Тогда, возможно, вы узнаете об этом в классе профессора Бинса.       Хотя голос мужчины был ровным и терпеливым, в нём чувствовалась некоторая сдержанность. Он ясно дал понять, что не хочет говорить о Гриндельвальде, но, к сожалению, Уоррен оказался упрямым. — Но разве вы не гордитесь, профессор? Вы уничтожили его.       Дамблдор прикрыл глаза, подняв руку, чтобы потереть лоб. — Став старше, мистер Крокли, вы поймёте, что есть огромная разница между тем, что мы должны сделать и тем, что мы хотим. Покончим с вопросами.  — То есть вы не хотели?       Гермиона не слышала ответа, прозвучавшие слова эхом отдавались в её голове.       Существует огромная разница между тем, что мы должны сделать и тем, что мы хотим.       Она резко поднялась, громко царапнув стулом по каменному полу, и внимание профессора переключилось на неё. — Мисс Грей? — Я должна идти, — сказала она. — Домой.       Дамблдор понимающе кивнул. — Что ж, желаю вам счастливого пути.        Она выбежала из класса, игнорируя бормотание, сопровождавшее столь резкий уход.

***

— Просто остановись на секунду!  — Зачем?       Она остановилась у входа в Выручай-комнату, Том следовал за ней по пятам. — Ты собираешься вернуться, не так ли? — сказал он. — Разумеется! Почему бы и нет? — Теперь ты принадлежишь этому времени, — ответил Том. — У тебя есть Орден Мерлина. Ты не можешь просто взять и сбежать. — Мне здесь не место. «Грей» даже не моё настоящее имя.       Том сделал шаг назад. — Если ты вернёшься, то закончишь в таком же плачевном состоянии, в котором попала сюда.  — Это не важно. — Ещё как важно. — Не для меня.       Дверь материализовалась, и Гермиона открыла её, дрожа от предвкушения.