Как писать? Что писать? Где писать? А самое главное — Зачем?

      Люблю слова. Люблю предлоги.       Люблю глаголы и тире.       Люблю метафоры и скобки.       Что за таблетки? Дай ещё!*       Вот мы и подошли к логову хитрого, умного, юркого и неуловимого зверя по имени Вдохновение. Вдохновение — зверь невиданный, пугливый и капризный. Иногда дни, недели, месяцы автор сидит словно парализованный.       Ни мыслей, ни идей, ни эмоций… Текст? Какой текст? Прода? Какая такая прода? Ах да… прода… Нет проды. Не едет паровоз, не летит птица. Только глухая беспросветная тоска и унылые мысли в голове: «Пипец, это всё. Гипс снимают. Клиент уезжает. Больше не смогу ни одну букву написать, разве что только в завещании расписаться». И ни ягод тебе, ни пороха. Вот так и начинается у автора то безвременье, которое впоследствии исследователи его творчества назовут «иссяк».       Какое прекрасное имя существительное, не правда ли? «У меня иссяк вдохновения». «У меня иссяк головного мозга». «У меня иссяк чувств, мыслей и «желания жить и творить» (не путать с «желанием жить», камрады: это совсем другая ария из абсолютно другой оперы).       И поневоле автор начинает думать — а не послать ли ему всё Кху Ям собачьим? А не жить ли ему бесхитростно, как все простые граждане, которые закончили терзать бумагу в школе на уроках литературы, и больше в писательство — ни ногой? И никакими другими частями тела? Да и нах ему, автору, всё это сдалось — вот это вот: «Руки тянутся к Перу»? Никуда они не тянутся! Все жители Перу могут спать спокойно!       И вот сидит он, такой весь умиротворённый и просветлённый, чистый, словно вымытая и надушенная декоративная свинка, смирившись со своей судьбой и повторяя про себя грустное заклинание-приговор: «Не напишу больше ни строчки — nulla dies, nulla linea** — и туда мне и дорога». И вдруг! «Внезапно»!!! (Ещё одно прекрасное слово: как много событий — и в жизни, и на бумаге — можно оживить и оправдать, и как много косяков можно спасти этим коротким, как выстрел из двустволки, словом!!!)       Внезапно (повторю его, покатаю на языке: уж больно вкусное оно, и не приедается)… внезапно в его жизни появляется нечто совсем неприметное и на первый взгляд незначительное, и даже банальное. Это может быть кусок музыки в несколько тактов, случайно услышанный. Мелькнувший в ленте арт. Фотка. Да даже вид из окна трамвая. А возможно, сон. Или… телефонный звонок.       И всё. Нажата волшебная клавиша, замыкается в голове невидимая цепь, несётся бешеный ток-поток идей, образов, логических связок — лавина с грохотом несётся, сметая всё на своём пути, и увлекает за собой события, лица, чувства, эмоции, диалоги… И паровоз несётся на всех парах, и птица едва от него уворачивается, и летят они вместе к светлому будущему с невероятной скоростью.       И ты понимаешь, что вот это вот всё: это стоялое болото, в котором ты томился целую вечность, — это всё было не зря. Оно того стоило. Оно… втайне от тебя уже созрело и только и ждало этой клавиши, чтобы вырваться на вольный ветер. Спасибо!!! Спасибо!       Ты беспомощен. Ты не знаешь, почему тебя накрыло, и не знаешь, когда этот аттракцион невиданной щедрости закончится. Но пока он длится, ты строчишь абзац за абзацем, главу за главой.       Конечно же, есть среди авторов такие люди, которые обладают редкой суперспособностью: секретными приманками или же особым посвистом подзывать это, не побоюсь слова, животное. Ваш покорный слуга так не умеет, увы, потому и оценить и провести сравнительную характеристику зверя ручного и зверя дикого не берётся. Мой зверь — дикий. Он рвётся с привязи и диктует свои законы. Только успевай записывать. (О да, автор — любитель пафосных метафор.)))       А вот умение писать по заявке — это вообще отдельный вид искусства. Об этом даже не автор статьи говорит, а великий классик: «Удивительно, — отвечал поэт. — Как! Чужая мысль чуть коснулась вашего слуха, и тут же стала вашею собственностию, как будто вы с нею носились, лелеяли, развивали её беспрестанно!…» («Египетские ночи» — незавершённая повесть А.С. Пушкина, опубликованная после его смерти в журнале «Современник» (№ 8, 1837 год)       Неумение автора настоящего опуса писать по заявкам — увы, но это факт. Попытка не пытка, был и такой опыт. Удачный или же нет — судить не автору, тем более что речь не о его творчестве. Но чужая фантазия торкает не всех. Лучше уж какое-никакое плохонькое, но своё, родное, под сердцем выстраданное, как считают многие авторы — и они безусловно имеют на это право. Но, с другой стороны, есть и огромное количество талантливейших текстов, написанных именно по заявкам.       Итог: вам следует оценить свои способности ладить с собственным вдохновением. Ищите рецепт приманки. Это тоже здорово, когда оно, вдохновение, работает с автором в связке. Писал же, к примеру, Мартин Иден*** по двадцать страниц в день! Невзирая на обстоятельства. Писал же папа Хэм каждое утро, стоя у барной стойки, невзирая на головную боль. Надо. И выходили из-под их пера бессмертные вещи. Чем вы хуже?       Если же дрессировке ваш собственный зверь не поддаётся, то ждите, пока он вас навестит. Если он к вам не приходит, то не пишите вовсе. Это — не ваше. Или пишите, Шура, пишите. Никто вам этого не запретит. Но и читать никто этого не станет, разве что только очень хорошие друзья — из жалости, и те, кого они упросят заглянуть на огонёк. Оно вам надо?