Музыка Лабиринта

Его Гоблинское Величество восседал в своем Замке, по излюбленной привычке забросив ноги на подлокотник трона, удерживая в пальцах стеклянную магическую сферу. Король был мрачнее обычного, рассматривая то, что происходило внутри волшебного шара, явившем по его желанию образ темноволосой девушки. Происходящие события весьма злили Короля Гоблинов. Вот уже несколько лет подряд он наблюдал за своей избранницей, отказавшейся принять его весьма щедрое предложение и остаться в Лабиринте навсегда. Теперь Сара жила в своем мире, изредка вспоминая о существовании Андеграунда, но, ни разу не упоминая Короля Гоблинов. Если бы она хоть раз позвала, Джарет сразу бы явился на зов своей Королевы, но упрямая девчонка продолжала упорно молчать, проливая слезы в подушку, считая, что никто во всем мире не способен увидеть этого. Увы, Его Темное Величество не мог выбросить из сердца ту, что разбила его чары, лишив большей части магической силы, превратив в пленника Лабиринта. Если бы она хоть раз призвала его… Если бы он мог снова войти в ее дом… Гневно зарычав, Джарет швырнул в стену магический шар, разбивая его на тысячи осколков. Проклятье, сколько еще ему ждать, прежде чем Сара окончательно и бесповоротно погубит его жизнь, приняв предложение руки и сердца какого-нибудь смертного?! Сколько еще мучительных лет предстоит ему переживать боль разбитого сердца, цепляясь за дурацкую надежду когда-нибудь доказать своей невенчанной Королеве, что они предназначены друг другу самой судьбой, связавшей их жизни на краткие тринадцать часов? Сколько еще ждать?! Король Гоблинов поднялся с трона и подошел к распахнутому окну, оглядывая свои владения, простилавшиеся перед ним. Лабиринт до зубной боли надоел Джарету своей неизменностью на протяжении многих столетий. Этот мир застыл в волшебном полусне, не давая ни движения, ни вздоха. Единственным лучиком надежды была его Сара, подобная яркой звезде, упавшей с неба, чтобы осветить его мрачную жизнь. Джарету до смерти надоело повелевать этим картонным миром иллюзий, нагоняя страх на мечущихся под ногами гоблинов, бестолково снующих по замку. И не с кем поговорить, некому сказать самые сокровенные слова, поделиться своею тоской… - Моя Сара, - прошептал Его Величество, отворачиваясь от окна, - я бы все отдал, чтобы обладать тобой… Ты нужна мне больше, чем я тебе… Но отчего же тогда ты ночами рыдаешь в подушку? Почему ты несчастна, сокровище мое? Скрипнув зубами, Джарет вспомнил, что сегодня магическая сфера показала ему Королеву, собиравшуюся на свидание с моложавым брюнетом. Этот красавчик собирался жениться на ней, уже неоднократно предлагая неуступчивой девушке свое имя, но Сара отчего-то медлила с ответом. Король Гоблинов с особым пристрастием наблюдал за этими встречами, но пока не увидел ничего похожего на чувства в глазах своей Королевы, сдержанно принимавшей ухаживания коллеги, не давая Джарету повода сойти с ума от ревности. Но Его Величество понимал, что это был только вопрос времени. Рано или поздно она подарит свою невинность кому-нибудь из этих мерзких смертных, станет чьей-то женой и будет навсегда потеряна для Джарета, все еще надеющегося на чудо. - Почему ты отвергла меня, Сара? – в который раз вопрошал он, расхаживая по тронному залу, сцепив зубы от душевной боли, - Я предлагал тебе всё… Я отдал тебе свое сердце… Разве этого мало?! От чего я еще должен был отказаться, чтобы… Король Гоблинов остановился, пораженный внезапной догадкой. По его тонким губам скользнула победная ухмылка. Джарет сощурил глаза, понимая, что нашел ответ на мучивший его вопрос: теперь он знал, как войти в мир своей Королевы, чтобы, наконец, получить желаемое. - Я иду, Сара, - прошептал Король, невидящим взором глядя в каменную стену тронного зала, - И если ты еще будешь рыдать ночами, то лишь потому, что не сможешь больше избавиться от меня! С этими словами Его Величество исчез из опостылевшего ему Замка, переносясь в мир, отнявший у него Сару. Теперь ничто не сможет остановить его в стремлении вернуть принадлежащее по праву. Джарет околдует свою Королеву, привяжет к себе тысячей магических нитей, возьмет ее душу, чтобы наказать за десятилетие боли. Она будет принадлежать ему отныне и во веки веков.