4-e ноября 1981 года

Оскар не спеша брел домой после уроков. День выдался какой-то сонный. Даже Джонни с Мике и Томасом не доставали его. И вообще все было тихо, если не считать мелких, незначительных эпизодов, типа того, что Анна опять стукнула его учебником по башке. Второй раз за неделю, отметил он про себя. В принципе, он иногда тоже мог себе позволить что-то в этом роде, просто так, для заполнения паузы. Но, тем не менее, девчонки в целом странные существа. Иногда они ему казались каким-то другим биологическим видом. Он представил себе, как бы это звучало, и захихикал про себя: «Отряд непарнокопытные, семейство — девчонки». Тут же пришла мысль про Эли. Она была совсем не такая. Нет, конечно, странностей в ней хватало, но в целом, Оскар уже практически не обращал на них внимания, потому что с ней было легко. Ему не нужно было слишком долго думать, прежде чем сказать что-нибудь. Прошло всего несколько дней с момента их первой встречи, однако ему казалось, что они знакомы уже давно. Он осознал, что идея о том, что они могут не встретиться вечером, вызывает у него тоску. Эли, правда, предупреждала о том, что может появиться сегодня позже, чем обычно. К этому все и шло. Уроки были сделаны и Оскар выбрался на улицу около 8 часов, однако Эли еще не было. Сперва он хотел пройтись к киоску и купить себе конфет, но потом передумал, из опасения, что Эли может появиться, не обнаружить его и опять исчезнуть по своим загадочным делам. Поэтому он продолжал бессмысленно слоняться по двору и через полтора часа вынужден был вернуться домой с ощущением пустоты и легкой тревоги. В сущности, ничего не произошло, однако Оскар обнаружил, что никакие его обычные занятия не вызывают интереса. Он немного посмотрел с мамой телевизор и обнаружил, что не помнит, о чем шла речь минуту назад. Потом он прошел в свою комнату и взялся было пересматривать старые газетные вырезки, однако скоро бросил. Пробовал слушать «Kiss», но после первой же песни выключил плеер. Взглянув напоследок в окно и не обнаружив ничего нового, он решил лечь спать. В конце-концов она предупреждала. Заснуть, однако, не удавалось и когда Оскар услышал легкий стук в окно, он сразу же вскочил. Эли! На сей раз она не стала дожидаться приглашения, распахнула окно, как будто знала, что оно не заперто и проскользнула в комнату. Оскар отодвинулся на кровати и распахнул одеяло, после чего, перемещаясь словно неуловимая тень, она оказалась с ним рядом. — А я уже боялся, что тебя не будет! — Могло бы не быть. Было одно важное дельце, которое могло задержать до утра. Эли покопалась под одеялом и как фокусник, извлекла небольшую коробку. — Это тебе. Оскар не поверил своим глазам. Это был полный блок батончиков «Баунти». — Вот это да! Откуда он у тебя? — «Откуда он у тебя» — смешно передразнила его Эли. Ты их что, уже разлюбил? Оскар смутился. — Нет, но это же дорого? — Расслабься. У меня дядя работает с оптовыми поставками, он подарил. Оскар имел весьма смутные представления об оптовых поставках, но решил, что это, вероятно, очень круто, если дает возможность делать запросто такие подарки. — Спасибо! Жаль, что тебе нельзя. Эли вздохнула. — Да. У меня что-то типа аллергии. Оскар вспомнил одного мальчика из их класса. У него тоже была аллергия на что-то, из-за чего он половину лета ходил с насморком. Он передернул плечами. — Я тебе сочувствую. Если бы у меня была аллергия на «Баунти», это было-бы ужасно. Извини меня на секундочку, пожалуйста. Оскар встал с кровати, взял коробку с батончиками и положил ее на письменный стол. Потом он сдвинул ряд книг на книжной полке, вынул несколько штук и засунул коробку вглубь, после чего закрыл ее книгами и вернулся в постель. Эли наблюдала за ним с любопытством: — А зачем ты их прячешь? — А, не хочу лишних вопросов. Оскар подумал еще немного и спросил: — А ты теперь все время будешь жить тут по соседству? — Я не знаю. Может быть нет. Мы часто переезжаем. И Эли рассказала захватывающую историю, как она месяц жила в Мальмо на топливной барже, которая стояла на мертвом приколе в местном порту и что, хотя это была топливная баржа, а не продуктовый корабль, крысы там были огромные, как собаки. Еще она сказала, что почти приручила одну из них, самую огромную, и таскала ей хлеб с камбуза. И что крыса даже вставала из-за хлеба на задние лапы. Оскар представил себе эту картину и не удержался от смеха. — Эли! Ты наверняка выдумываешь! Она захихикала. — Съезди проверь. Эта баржа еще наверняка там стоит. — Тут она запнулась. — Хотя нет, вряд-ли. Это было... Не вчера. Оскар немного удивился про себя таким странным перемещениям. По его мнению, между топливной баржой и соседней квартирой было очень мало общего. Может быть, ее отец был моряком, как и его отец? Однако, вспомнив ее фразу «его больше нет», он решил не спрашивать. Разговоры о море и о моряках навели его о мыслях о пиратах и сокровищах: — Вот было бы классно найти пиратский клад! И Оскар, в свою очередь, рассказал Эли историю об остове «Оук-Айленд», где разные люди в разное время, уже в течении 200 лет находили части клада, который, скорее всего, был просто огромным. И что в поисках этих сокровищ погибло много народу, а шахта, которую все время углубляли, в конце-концов достигла глубины почти сто метров. Эли слушала его, затаив дыхание. — Ну и что, нашли клад? — Неизвестно. Основную часть клада, наверное, нет. А если кто-то что-то и нашел, то молчит. — Вот это да! Какая захватывающая история! — Да. Может быть, когда-нибудь удастся там побывать и увидеть все своими глазами. На некоторое время наступила тишина. Оскар сказал: — Ты знаешь, ты можешь приходить хоть каждую ночь. Эли ответила серьезно: — Хорошо, спасибо за приглашение. Иногда мне бывает очень одиноко. Они лежали, обнявшись и Оскар думал, как было бы хорошо встретиться днем, сходить на озеро, еще куда-нибудь. Он сказал об этом Эли и она ответила, почему-то с неподдельной грустью в голосе: — Да, это было бы классно. — Может, как-нибудь сходим? — Может... — Она ответила еле слышно. Оскар зевнул. — Извини, Эли. Не обижайся, если я вдруг засну. Она пробежалась пальцами по его спине и ответила уже более жизнерадостно. — Это ничего. Спи. И, словно по команде, он заснул.