Путь домой

Отличная, все-таки, штука шлем. Он не только защищает от ударов и бластерных зарядов. Он прячет все эмоции. Враг никогда не поймет, что ты чувствуешь: страх, боль, усталость, не проследит за твоим взглядом. Друзья, правда, не увидят, улыбаешься ли ты, или тебе плохо. Но друзей у охотника за головами, обычно, не водится. Это ему повезло встретить Кару и Куилла… А Куиллу не повезло встретить Мандо с Малышом и остаться в вулканическом песке Наварро после перестрелки со штурмовиками… Люди на Перне – другие, более светлые и немного наивные по меркам его Галактики. И они тоже приняли его как своего, лечили, заботились, учили… Утром прилетели Т’лион и Сибел, Джексом привез леди Джаниссиан, так что собралось более чем достаточно судей: два Главных Мастера, два Лорда-холдера, предводитель вейра. Очистителей сослали на дальние острова, и Т’лион каждого отправил через промежуток к месту заключения. Смертная казнь здесь в ходу не была. Дин чувствовал себя паршиво после ночной драки, но Малыша одного больше не оставлял – эти очистители не были единственными и детеныш – их цель. Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Таков путь. Зарядов для бластера оставалось немного, но если не палить без надобности – хватит до конца жизни, поэтому Дин вытребовал у Джейнсис свое оружие и ощутил большую уверенность, когда кобура на боку потяжелела. Оставалось придумать, чем заправлять огнемет. Шарра, несмотря на отчаянные попытки Мандо скрыть свое недомогание, быстро разобралась, что к чему, и подвергла Дина штопке, лечению травами и холодилкой. Лихорадка на этот раз была милосерднее, без бреда, беспамятства, раздевания и строгого постельного режима. Данега его в это время не навещала – на Падении Нити повредили крыло Птате, и не меньше недели полеты ей были запрещены. Когда она, наконец, добралась до Посадочной Площадки, Дин практически поправился, а Шарра отбыла в Руат. На конклаве лордов решили причислить пришельцев к Цеху Компьютерщиков. В примитивной электронике перинитов Дин разобрался довольно быстро. А Мастер Джейнсис, бывшая в юности кузнецом, увлеклась поиском топлива для его огнемета. Такие штуковины могли пригодиться всадникам в бою. К опытам подключились техники Мастера Бенелека. Сам пожилой мастер понемногу изучал уцелевшие механизмы корабля и помогал Дину устранять кое-какие поломки. Солнечные батареи заработали, так что восстановилось освещение, система контроля климата, очистки воды и бортовой компьютер. Данные о Галактике и её системах привели в восторг Мастера Эррагона. Пока Мандо и Джейнсис ковырялись в железе, малыш играл с Фандамуром и Фарли или слушал учебные баллады Пьемура. Обязательным условием было находиться рядом с Дином. Впрочем, для крепкого и ловкого Пьемура Мандо начал делать исключение, когда узнал, в каких передрягах побывал арфист, и как выживал в одиночку на кишащем опасной живностью континенте. Но очистители пока притихли – похоже, поражение в вылазке существенно проредило их ряды. Спустя три месяца после брачного полета королева Восточного Вейра отложила шестнадцать яиц. Скромная кладка, как объяснил Пьемур, но к концу Прохождения такое у драконов происходит. Зато было одно золотое яйцо. Так Мандо узнал о ещё одной интересной традиции местных – Поиске. На следующий день после сообщения о кладке на Посадочную Площадку прилетели Данега и синий всадник Л’тон. Его Ронт чуял подходящих кандидатов лучше всех в вейре. Синих драконов Дин видел только высоко в небе во время падения – ярких, вертких. Но он следил глазами за зелеными. Малыш сразу же затопал к невиданному гостю и принялся любопытно ощупывать сложенное жемчужно-голубое крыло. Ронт довольно заурчал и склонил голову к детенышу. Дин уже готов был заслонить ушастика, но Л’тон остановил его: - Дракон не навредит малышу. Он ему очень понравился, они знакомятся. Ронт говорит, если б этот малыш был как мы, смог бы стать всадником. Но он слишком мал и слишком юн. - Здесь кандидатов не может быть много, - пояснила Данега. – Посмотрим среди молодых учеников, ну и среди подмастерьев-девушек. Хочешь с нами? Рождение через пять семидневок, кандидатов должно быть больше чем дракончиков. - Я останусь с детенышем, - покачал головой Дин. Вообще-то, ему хотелось пройтись с девушкой. Когда она перестала прилетать, он почувствовал нечто похожее на то, что заставило его вернуться в логово имперцев за Малышом. Но он не мог себе позволить отвлекаться на… На девушку? В голове начинался беспорядок, а этого Мандо не любил. - А она тебе нравится, - усмехнулся в мозгу незнакомый тенор. Дин вздрогнул. - Ронт? Я опять громко думаю? Почему все драконы в этом мире пытаются со мной говорить? - Ты интересный. Ты другой, - пояснил синий. – Ты прилетел со звезд. Драконы тоже летали на Алую Звезду. Монарт и Пат летали. И Фарли. Вездесущая Фарли уже чесала дракону макушку. Дину оставалось только хмыкнуть и вздохнуть. - Данега скучает по тебе, - подала «голос» Птата. – Она стала громко думать, как ты. Дин тяжело вздохнул. Он помнил тоску в глазах Омеры, и не хотел увидеть подобное здесь. Его лицо скрывает шлем, его глаз не видно никому. Почему тогда женщины проявляют такой интерес? Любопытство? Мечтают снять шлем? И что ожидают увидеть? Главное думать потише, а то рядом два болтливых крылатых ящера. С Посадочной Площадки забрали только одну девушку – подмастерье звездочета. А Дин с трудом оторвал Малыша от драконов и пошел учиться. Он не видел, как улетала Данега. Прошел еще месяц на Перне и Мандо испытывал двоякие чувства. С одной стороны относительная безопасность и покой, а с другой – ему не хватало риска и тревоги. А еще обучающие баллады бесили. Хартию поселенцев можно было разобрать и без идиотских стишков. Если бы только стишков – этот бред надо было петь. Периниты вообще оказались слегка помешанными на музыке. А арфисты занимали в обществе особое положение. Лорд Джексом даже повез пришельцев в Цех Арфистов. На Северном Континенте дома строили в скалах, а немногие каменные здания крыли крышами из какой-то керамики. В большом столовом зале арфисты после торжественной смены стола, когда отличившиеся получают повышение, устроили небольшое выступление. Там Дин впервые услышал «Балладу о полете Мориты». Историю о золотой всаднице, не щадившей сил ради спасения перинитов от страшной эпидемии. Она до изнеможения развозила вакцину, и, возвращаясь домой, не смогла задать дракону координаты, навсегда оставшись в Промежутке. Это было получше унылых обучающих песенок… Вообще-то это было потрясающе. Он облетел почти всю Галактику, но такой музыки не слышал. В кантинах играли что попроще… Здесь же голоса, инструменты, сами слова, которые он уже неплохо разбирал – всё ударило «И-Вебом» по шлему. А финал, в котором к хору присоединились обитавшие в Цехе файры, просто добил. Подшлемник на подбородке стал влажным, а держать под контролем дыхание удавалось с трудом. Малыш не отрывая огромных темных глаз, глядел на арфистов, ушки его вздрагивали. Дин крепче прижал детеныша, и еще несколько минут приходил в себя после того, как музыка стихла. Почему-то у Мориты было лицо Данеги, и это пугало до холода в груди. После выступления Мастер Сибел подошел к нему. - Пьемур говорил, ты не в восторге от обучающих баллад. А как тебе эта музыка, пришелец? - Впечатляет, - сухо ответил Мандо. Голос его звучал глуше, чем обычно. Дин вышел во двор цеха, пытаясь прогнать из головы пугающие образы и воспоминания о первом знакомстве с Промежутком… Почему у Мориты в его воображении лицо Данеги? - Почему ты просто не скажешь, что любишь её? – раздался в голове невозмутимый тенор Рута. Мандо вздрогнул, тряхнул головой: - Да вы издеваетесь! – и раздраженно выдохнул.